Этот ресурс создан для настоящих падонков. Те, кому не нравятся слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй. Остальные пруцца!

Побочный эффект

  1. ЛИТЕРАТУРНЫЙ КОНКУРС 2010
Я открыл глаза и высунулся из под одеяла наружу. Потянулся за сигаретами, свесившись с кровати, не удержался и грохнулся на пол. Рукой нащупал спички. Чирк! Втянул поглубже утреннюю дозу никотина и заулыбался. Часы показывали половину первого и я никуда не спешил. Заварив покрепче кофе, прошел на балкон и выглянул на пустынную улицу.
- Работаете, суки?
Я поднял с пола монету и посмотрел на нее. Все равно, что выпадет – орел или решка, если ты не играешь.
- Орел – яичница, решка – сосиски с помидорами в майонезе. Хотя… ну все к черту, сегодня съем все.
Телевизор решил не включать, все равно ничего хорошего там не покажут, а пляшущие на MTV негры только вгоняют в тоску и уныние, и, управившись с завтраком, стал натягивать потрепанные джинсы. Погода обещала быть несправедливой и разродиться очередным дождем четвертый день подряд. Натянув капюшон на самые глаза и включив плеер, я смело шагнул из подъезда навстречу неприветливому городу.
Проезжающие автомобили норовили окатить грязной водой из луж с ног до головы, а из ларьков ехидно улыбались черти. Я помотал головой и потер глаза руками, отгоняя недавний сон. Черти не пропали.
После двух часов бесцельных скитаний по переулкам, в моем кармане появились два мятых полтинника и доисторический мобильник, величиной с кирпич. Телефон я тут же безразлично сдал в ближайший ломбард, оказавшийся через квартал и на вырученные деньги твердым шагом отправился хлебнуть пивка в бар, оказавшийся тут же, через дорогу.
Я стекал на пол плохой погодой и наслаждался янтарным напитком богов, внешне спокоен и надменен, но внутри явно радуясь тому, что не пришлось его клянчить. Рядом лежала только что купленная пачка сигарет и половина недоеденной пиццы. Неплохой улов для первого же дня безделья и полной отдачи во власть высшим силам случайности и стечения обстоятельств. Легкий двухчасовой променад – и я сыт, пьян и доволен собой. Можно отправляться домой и до конца дня предаваться лени. Земля кормила нас пару тысяч лет назад, почему же она не может кормить нас и сейчас? Давным-давно земледельцы вспахивали то место, по которому я сейчас шлепаю в промокших кедах, сеяли и собирали урожай, и буйные ростки товарно-денежных отношений и поныне дают свои всходы. Разница в том, что сейчас, по сути, необходимо гораздо меньше усилий приложить к тому, что бы собрать урожай больший, чем мои предки. Вот он, прогресс и результат стремления человека к халяве. Лень – двигатель прогресса, и такое положение вещей меня вполне устраивает. Я выгреб из потайного кармана мелочь, которую прятал на черный день, и бросил ее безногому нищему в его картонную кормушку. Что посеешь – то и пожнешь. Ловись рыбка, большая и маленькая.
Каждое утро я выхожу на улицу и смотрю. Созерцаю. Проносятся унылые люди, гремят обглоданные трамваи и клацают обшарпанными пастями безликие подъезды. И все это упорядоченно до такой степени, что выводит меня из себя, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не зайти за угол и не разбить лицо первому встречному гражданину. Ненавижу, когда все разложено по полкам. В порядке и систематизации я чувствую себя мертвым. Мертвые немощны и тупы. Я же – напротив: всегда молод и пьян. Я пьян своей молодостью и свободой. Безумная страсть и кровоточащие излишества, пиршество духа на похоронах рассудка, торжество разбитого носа и дверей, сорванных с петель! Вот что движет мной. Неопределенность. Непредсказуемость. Пляска трупов и теней! Но я не вижу шрамов пространства и не слышу в ушах свиста и завывания ветра времени. В мои ноги пытается вцепиться краснозубая ехидная собачья голова и кости сдохшей рыбы застревают в моем горле, вставая поперек комком сновидений и смотрящим оттуда желтыми глазами с ногтями вместо ресниц. Дети раскачиваются и по-вороньи каркают на развешанных по столбам и деревьям самоубийцах с отголоскам войны в карманах, и всматриваются в счастливую даль черными пропастями пустых глазниц. Из распятого тела на холме, распятого на борту старого истребителя, вгрызшегося двигателем в чернозем, вываливаются черви, личинки и кладки яиц мух, а обезумевшие гости и музыканты, разломав и побросав инструменты под ноги, превратившись в одну большую и скользкую кучу-малу, упиваются выменем низших потребностей на пиршестве влагалища денег и доедают то, что не доел при жизни рак. Я озирался по сторонам и записывал на наждачной бумаге ощущения от происходящего пальцами со стертой до мяса кожей на кончиках. Вдребезги. И с пронзительным гудком мимо меня пронесся автомобиль с тонированными стеклами, выбив зеркалом заднего вида на несколько секунд из колеи меня, а вместе с этим и банку пива из руки.
Я остановился в самом центре небольшого перекрестка и оглянулся по сторонам. Дождь монотонно выливал на город густыми потоками тонны презрения, оставляя на лужах громадные пузыри долговременности своих намерений. И люди струятся и перетекают по бульварам бурлящим желтым зловонным потоком пролетариата, а я стою в середине этого безобразного великолепия и курю сигарету.
— Кишите! Кишите! — Кричу я им.
И они кишат.
Под крышей автобусной остановки я заметил скрюченную фигуру моей подруги, оплот давней, и, вероятно, первой моей серьезной до безрассудства любви. За тот отрезок времени, что я приближался к ней, перед моими глазами пронеслись воспоминания тех юных лет, когда во дворе каждого дома стояли песочницы, с песком и детьми, которые еще не успели облюбовать стаи алкоголиков и дохлых собак. Не думал, что увижу ее когда-нибудь снова. Прежние чувства несколько всколыхнули мое сознание, затмив обиды и неприятности со дня нашей последней встречи, и, прежде чем я успел собраться с мыслями, она повернулась ко мне.
- Привет!
- Привет. Ты чего тут делаешь?
- Такси ловлю и прячусь от дождя. А ты?
- А я ищу, кого бы пригласить на чашку кофе, ну, или чего покрепче.
Она улыбнулась, и я, сцапав ее за руку, потащил через подземный переход на другую сторону перекрестка, в полуподвальное помещение без окон с замызганной вывеской, из которой следовало, что до закрытия у нас есть еще целых два часа. Внутри мне понравилось, потому что можно было курить, а в баре продавался приличный алкоголь. Судя по ценам, сей кабак, с невыветрившимся советским прошлым, претендовал на ресторан. Официантка об этом явно не догадывалась.
- Что заказывать будете?
- Два «Гинесса», пожалуйста.
- Это все?
- Это все.
- А к «Гинессу» что-нибудь брать будете?
- Ничего.
Хмыкнув, официантка отправилась прочь, а я пытался по памяти определить, сколько купюр у меня осталось в кармане.
- Почему такая хмурая? Неприятности?
- Заебал, блять, институт. Я уже 6 лет учусь, и никак не выучусь. Да и ты тоже, я смотрю, счастье не излучаешь…
- Я уже 25 лет учусь на своих ошибках, и, наверное, уже никогда не выучусь.
- Все учатся на своих ошибках. Всю жизнь.
- Несчастные. А я несчастнее всех, и от этого счастлив.
Официантка принесла пива и мы чокнулись.
- За встречу. Отлично, кстати, выглядишь, хотя и хмурая.
- Ты тоже неплохо. И совсем не изменился.
- Правда? Совсем-совсем?
- Нууу… - Она деланно задумалась – Наверное, да. Тот же отсутствующий взгляд и те же потертые майки с идиотскими рисунками. Ты никогда не поменяешься, так и останешься неопределенностью между наивным шестнадцатилетним мальчишкой и психопатом. Или одуревшим маньяком.
- А что не так с моей майкой? Чем тебе не нравится эта надпись?
- «Все для всех и навсегда»? Ты полная противоположность тому, что здесь написано, все, что ты можешь сделать – это только опровергнуть эту надпись. Причем для всех и навсегда. Ты же олицетворение эгоизма! Ты живешь исключительно для себя, причем, прямо тебе скажу, у тебя и это не особо получается. Знаешь, такие парни, вроде тебя, смотрят каждое утро на себя в зеркало, и думают: «Ни на что я не гожусь, так что пусть все катится к такой-то матери». Но это не самое страшное, самое страшное то, что тебе это все равно, твое безразличие абсолютно ко всему о многом говорит. Этим ты убил и все то, что у меня было к тебе.
- Перестань. У тебя ко мне было только то, что я не желал тебе давать, а именно - каждый день новые тряпки. Такое болезненное отношение к шмоткам я всегда называл и буду называть «вещизмом», и до сих пор не понимаю возможность столь трепетного отношения к этому барахлу. Самое поразительное, что ты, не задумываясь, выкидывала всю эту кучу платьев, чулок и трусов в мусоропровод через неделю после покупки, так ни разу и не одев, только потому, что они морально устарели.
- Мы сейчас не обо мне говорим, и тем более не о моей одежде.
- Да какая разница! Все равно наш разговор рано или поздно перетек бы на эту тему. Я просто немного опередил события.
- И тебе не стоило этого делать. Я же вижу по твоим бесстыжим глазам, что тебе хочется лишь одного – поскорее задрать мне юбку в ближайшей подворотне. И лучше бы тебе думать, что говоришь, если в голове вертятся такие мысли.
- Постоянные мысли о сексе – это еще один твой конек. К тому же, сама говорила, что женщины любят ушами, а мужчины любят членом.
- В твоем случае это звучит как «мужчины любят выпить».
- Может быть. А ты никогда не задумывалась, почему именно так выходит? Кстати, хочешь поцеловаться с моей любимой?
Я поводил кружкой у нее перед лицом.
- Дурак! Так с чего мы начали? Кажется с того, что ты просто эгоистичная самовлюбленная скотина. Причем с мрачными перспективами на будущее и антисоциальными выходками. Самое парадоксальное, что именно такие, подобные тебе мудаки, всегда нравятся женщинам и умирают последними, с блаженной улыбкой на губах. Безусловно, и я была по уши влюблена в твое маниакально-депрессивное состояние, неспешные и надменные движения и речь. Было что-то в этом демоническое, и оттого столь притягательное. Но твое, как ты это сам называл, вялотекущее разочарование в личностной шизофрении, да и каждодневные марафоны, верхом на паранойе, сводили на нет все мои попытки разыскать хоть каплю здравого смысла в твоем существовании.
- Ты действительно так думаешь?
- Я действительно видела твой взгляд на вечеринках, когда ты сидел в углу и мрачно озирал окрестность.
Я вспомнил строчку из песни:
- Такое право мне дает моя известность.
- Хуесность! Ты был на пороге успеха кучу раз, и если хотя бы что-то ради этого предпринял, оторвал бы задницу от дивана, тогда была бы тебе и известность, и мировое признание с поклонением. Но ты же даже палец о палец не ударишь, что бы что-то было по твоему, плыло по твоему руслу…
- Мне вполне достаточно того, что я сам плыву по своему руслу.
- Хуюслу! Ты же меня сейчас не слышишь даже, витаешь где-то в своих мирах… Твое присутствие выражается только в твоем отсутствии в этом присутствии. Я знаю тебя достаточно времени, и все это время ты бродишь по каким-то одному тебе известным дебрям, в джунглях своих грез, пока не ударишься лбом о кирпичную стену. Тогда ты начинаешь шевелиться и предпринимать вялые попытки что-либо изменить.  Какие у тебя цели в жизни? Сидеть в углу, наглотавшись всякой дряни?
- Пытаться изменить мир в лучшую сторону мне надоело. Я потерял к этому всякий интерес.
- Тогда застрелись или иди жить в пещеру, на Тибет.
- Мне и тут хорошо.
- Конечно! Разумеется, гораздо продуктивнее сидеть на жопе ровно и мрачно рассуждать на тему собственных болячек и прочих жизненных передряг и невзгод.
- Ну вот так получилось, что воспитали меня склонным к пьянству и философии, правда, могу согласиться, ни то, и ни другое обычно до добра меня не доводит.
- Ты сдохнешь под забором. У тебя нет цели в жизни. А без цели нет и будущего, ты обречен.
- Что ты мне все про цели в жизни? О моих целях в жизни известно лишь то, что я сам хотел, что бы было известно.
- Ты либо с похмелья, либо спятишь скоро. Это просто бесперспективно жить по принципу «день прошел, и слава Богу».
- Как гласит народная мудрость, никогда не откладывай на черный день, ибо откладывая на черный день, ты превращаешь каждый твой день в серый.
- Ты как слепой котенок, - Она смотрела сквозь меня и будто не понимала, насколько мне глубоко плевать на ее мнение. - Тыкаешься носом в углы, разворачиваешься, и ползешь в противоположном направлении.
- Зато я не тыкаюсь в жопу.
- Да затыкаешься еще, подожди. Ты привык, что тебе все сходит с рук, и все приносят на блюдце с голубой каемочкой…
- Так может быть, значит, я все же чего-то добился? Хотя бы в этом преуспел?
- Так это ведь паразитизм! Я молча проглатывала обиды и оскорбления в течении нескольких лет, я попрала свое чувство достоинства и чести ради того, чтобы иметь сейчас то, что имею. А что сделал ты, что бы в твоей жизни произошло хоть что-то по твоей воле? Только не надо говорить про божественное провидение или что-либо другое в этом роде. Только не говори, что ты хорошо питаешься, я вижу, что это не так по твоей манере одеваться. У тебя же, скорее всего, ни копейки за душой. Я уже и не говорю о самовыражении или какой-либо нише, которую ты занял. Да и если бы ты только стремился ее занять! Что ты пытался сделать для своей собственной души? В чем ты мог бы проявить себя?
- Например, в литературе. Я хотел бы написать книгу.
- Так напиши!
- Я не вижу в этом смысла.
- Я не сомневалась. Я бы тебе простила все, если ты хотя бы попытался. Каждому человеку необходимо обязательно что-то сделать на этой земле, обязательно. Посадить дерево там, или убить еврея, я не знаю, но что-то обязательно нужно.
- Не могу сказать, что обязательно напишу книгу. Как это у Маркеса, — только смерть приходит обязательно.
- Знаешь что, мне было бы не важно, как тебя зовут, кто твои родители и сколько сантиметров у тебя в штанах. Мне было бы наплевать на твои доходы и на состояние платить за ипотечный кредит, на твои социальные страховки и даже на то, какой породы твоя собака, если бы ты пришел домой и написал хотя бы абзац – я бы простила тебе все. Ты ведь далеко не дурак, и я вижу в тебе потенциал и проблеск интеллектуальных умозаключений, да и за словом ты в карман не лезешь.
- Зачем писать что–то самому, если все уже и так давно написано и переписано за меня до такой крайней степени, что все книги приходилось какое–то количество раз сжигать до тла несколько раз за историю человечества (оказывается, геноцид даже литературы может быть вполне оправдан), а все слова уже не только сказаны, но и повторены до полного забвения их первоисточника. За последнюю пару тысяч лет в мире не произошло ничего нового и не сделано ничего для того, что бы хоть как–то изменить сложившуюся ситуацию существующего положения вещей и вялотекущих событий в мире. Через еще тысячу лет я произнесу то же самое, но от этого снова так ничего не изменится и не останется, как не останется ничего от меня сегодняшнего. Я ложусь и просыпаюсь с мыслью, что все уже предрешено. Что каждый доживет до своего критического изменения на клеточном уровне. Так что не парься. Все суета.
- Ты роскошно безнадежен.
- Я знаю. Может быть, возьмем еще по одной порции? Что-то в горле совсем пересохло от грузопотока информации, не мешало бы его промочить основательнее.
Я вытянул вверх руку и помахал официантке, не глядя в ее сторону. Она подошла коровьей походкой, шмякнула папку с меню на стол и попыталась улыбнуться. До конца ее рабочего дня оставалось всего лишь час, и мы были единственными оставшимися пассажирами. Скорее всего, дома ее поджидали верещащие дети, недостаточно пьяный, и оттого более озлобленный на весь белый свет, чем обычно, муж и, может даже, престарелая умалишенная мамаша. Плита, таз с грязным бельем, склоки с соседями и подгузники – весь набор ценностей большинства представителей этой профессии в подобных заведениях. И весь этот сопливо-орущий комок с нетерпением дожидался ее возвращения для высказывания претензий, разогревания супа, просмотра дешевых телесериалов и исполнения невнятного супружеского долга. А она стояла перед нами, даже не надеясь хоть на какие-то чаевые.
- Что-нибудь еще?
- Будьте любезны, повторить.
Я прикинул, во сколько могут обойтись мне эти посиделки, и от этого на душе стало грустно. С сомнениями, что я смогу заплатить уже хотя бы за этот час, я пришел к выводу, что терять-то, в таком случае, и нечего.
- Что–нибудь еще? – Я повернулся к Полине – именно так звали вальяжно развалившуюся в кресле напротив меня блондинку.
- Да, я не отказалась бы перекусить. Наверное, картошку-фри с чесночным соусом и жареную кету я съела бы с удовольствием.
- Две картошки с чесночным соусом,  - Я легонько ткнул официантке в живот в несвежем переднике папкой с меню, - жареную кету и шашлык из курицы. И что-нибудь из вашего фирменного.
Рыба с курицей тут же начали водить хороводы в моей голове, стукаясь кружками и разливая вокруг себя пенящееся пиво, горланя нестройными голосами похабные песни. Денег в кармане не было, и нужно было срочным образом выходить из этого затейливого положения. Тут же на сцену этого сюрреалистического представления из-за кулис вывалился я, в тельняшке и довоенной шапке-ушанке, с трехдневной щетиной и воспаленными краснющими глазами, и стал медленно и нервно танцевать в присядку, будто при замедленной съемке, при каждом выпаде звонко хлопая голой пяткой по деревянному полу, и хриплым голосом петь народную песню про коня, явно давая понять, что помощи ждать неоткуда. Признаваться, что у меня уже закончились деньги в мои планы не входило, а упускать из виду пляшущую рыбеху в сарафане и кокошнике просто не представлялось возможным.
- И «Мальборо». Легкие.
Баба в переднике зевнула.
- «Мальборо» нет. Ни легких, ни тяжелых. – И противно оскалилась. – Только «Парламент» и «Кент». Что-нибудь еще?
- Тогда больше ничего.
Официантка скрылась за занавеской, а я уставился на Полинину грудь под легким шелковым платьем, расцветкой напоминающим героиновый приход, ключицы и шею, некогда заставших меня врасплох и затянувших под власть своей молодости и сочности. Она сняла туфли и, вытянув ноги в черных чулках, положила мне на колени.
Невольно я вспомнил наш последний вечер, проведенный вместе, когда я ждал ее в декабре рядом с автобусной остановкой, передвигаясь вокруг  то широченными шагами, то прыгая на одной ноге, что бы убить время, ловил ртом медленно падающие громадные снежинки и приставал к прохожим с нелепыми вопросами: «А вы пробовали когда-нибудь кошачий наполнитель?», «А вы хотели бы, что бы у вас был клюв?». Хотелось разбежаться и размозжиться о лобовое стекло проезжающих автомобилей, радостно разбрызгавшись ошметками по округе, поделится со всем миром неделимым и обнять его переломанными эйфорией руками. Как в лиловой сказке про звериное общежитие, исказилось восприятие пространства, радужная оболочка глаз поменяла свой цвет с карего на зеленоватый оттенок с желтым отливом, и все вокруг расплескалось цветными красками, как обычно при этом и происходит. Бежать! Бежать, и с разбегу врезаться в дерево, да так сильно, чтобы идиотская улыбка навсегда впечаталась в посыпанный песком и солью лед.  Горожане улыбались и, отворачиваясь и пряча лица в шарфах и воротниках, огибали меня по дуге и крутили пальцем около виска, а один из них, дядька громадных размеров, спешащий с завода в пивную, не разглядел моего влюбленного умопомрачения и вместо ответа двинул что есть силы в ухо. Я упал, и так и пролежал в сугробе до самого ее прихода, раскинув руки, со съехавшей набок шапкой, разглядывая тусклые лампы фонарей и кружащийся под ними, словно стая мотыльков, снег. Я лежал и ждал, что она придет и ляжет рядом со мной. Но она не легла рядом. Я зашелся в тяжелом приступе кашля – я все же изрядно замерз за час ожидания и только тупое «привет» в ответ. Она пришла и просто сказала, что я прекратил для нее свое существование. Просто так. Развернулась и пошла прочь, а я остался лежать один под этим ебаным фонарем. Потом я долго и монотонно бежал по ночному городу без единой мысли в голове. Я всегда думал, что в этот момент, а в глубине души я никогда не сомневался, что он наступит, и просто всячески засовывал его поглубже в самые отдаленные закоулки сознания, что первым делом сосредоточусь и спокойно обдумаю – как? Почему? Но мыслей никаких не было, как не было ни обид, ни сожаления, ни обыкновенных в то время поиска виноватых. Я бежал и бежал, пока не очутился глубоко в лесу на старом заброшенном кладбище. Споткнувшись, то ли о занесенную снегом ограду, то ли о покосившийся крест, я повалился на могилу. И в этот момент ощутил, что стал на несколько десятков килограмм легче, а жизнь стала на половину короче. Я корчился на земле, и из меня как будто выковыривали гвоздодером что-то настолько большое, что я не понимал, как это могло уместиться во мне, внутри, и выворачивался наизнанку, словно с корнем выдирая из утробы восьмимесячное красное и перепачканное слизью и кровяными тельцами существо, визжащее, слабое, противное и родное. Это фантасмагорическое состояние, в котором я бился и извергал изо рта полчища огромных черных тараканов, расплевывая и развешивая нити соплей и внутренностей по торчащим из сугробов крестам, казалось, продлится целую вечность, как наказание за мой самый страшный грех. Меня бесконечно тошнило сухими желудями и прошлогодними листьями отчаяния, и я извергал изо рта в пространство тучи сажи и копоти, размазывая всю эту грязь по лицу, пока это подыхающее, вырванное из нутра и брошенное в выгребную яму, под нечеловеческими муками и смрадом, существо не оказалось раздавленным кованым сапогом действительности. А потом долго еще клевали и растаскивали по полянам мои кости и тухлое мясо стервятники, а я, опустошенный, купил бутылку водки и залпом выпил ее за смердящим мочой газетным киоском, и, за попытку вытянуть у постового из кобуры пистолет, был отправлен в вытрезвитель, с разбитой в кровавую жижу мордой.
А через несколько недель я сидел на скамейке в сквере, напротив той остановки, и с ухмылкой потягивал минералку, подставив организм радиоактивным лучам Солнца, и знал, что я бесконечно прав во всём, что я делаю.

Я вспоминал это и понимал, насколько я был молод, наивен и глуп. Сколько времени уходило на работу, хотя заработанного едва хватало, на ей на траву и разноцветные трусы, зато без труда и с удовольствием мог выпустить пар в раскаленную, и от этого особенно инфантильную сущность обожравшейся шоколада подруге, в чьей утробе к концу сеанса миллиарды частиц моего гения превращались в дохлых улиток. Сейчас, с высоты прожитых лет мне-то видно, что подобные дела стоят не дороже пустой пачки из-под сигарет. Но какие пришлось приложить нечеловеческие усилия, чтобы не сойти в тот день с ума. Я провел рукой по ее ноге, от колена до ступни, и подумал, какая же она, в сущности, сука. А пальцы на ее ноге, тем временем, проворно возились в области моей ширинки. Я смял лежавшую на столе пустую пачку и, не глядя, бросил в сторону мусорного ведра. А она все долго и самозабвенно рассказывала о новейших трендах на рекламном рынке, маркетинговых тренингах и о возможности выгодно продать просроченный товар. Телеканал «Fashion», модная выставка достижений в современном искусстве и среднего пошиба олигарх, которому пришлось отсосать, что бы он покатал ее на своей запредельно-дорогой машине по ночной Москве... Я делал вид, что слушал, и ее речь проходила через меня, не встречая в моем сознании никаких преград.

13 Guns , 01.12.2010

Печатать ! печатать / с каментами

захуярить каммент

твае имя:
число с картинки:
1

monis, 01-12-2010 10:23:14

Ну каг же дохуя!!

2

MECTHЫЙ, 01-12-2010 10:23:47

робаты вкусили вкус нахинга

3

Ойра-Ойра, 01-12-2010 10:30:02

Блядь, мутный бред

4

Bespyatkin, 01-12-2010 10:31:27

Песдато. Кста заметил по последним работам, что как только хуяторы забивают хуй на темы конкурса получаются охуенные весчи... Никто не замечал?

5

Навичок, 01-12-2010 10:32:32

киламетр тегста бля

6

Bespyatkin, 01-12-2010 10:32:40

И объёмы нормальные, а то были какие то анекдоты блядь..

7

мимо пробегал, 01-12-2010 10:33:22

заработанного едва хватало, на ей на траву и разноцветные трусы, зато без труда и с удовольствием мог выпустить пар в раскаленную, и от этого особенно инфантильную сущность обожравшейся шоколада(c)-yb[ez ybgjyzk

8

Краскопульт, 01-12-2010 10:33:38

"Я открыл глаза и высунулся из под одеяла наружу"
А куда ещё можно высунуться из-под одеяла?

9

Несоветчег, 01-12-2010 10:40:34

хуета

10

Татаринёпт, 01-12-2010 10:41:22

хуйня какая-то, россказ неудачнега

11

Тринитропескоструй, 01-12-2010 10:42:26

с какого-то хуя понравилась вся эта шляпа

12

я забыл подписацца, асёл, 01-12-2010 10:44:36

кто ему звёзды ставит? Хуета хует

13

Не цыкай зубом!, 01-12-2010 10:47:31

Чож так дохуя то, а?

14

HXL, 01-12-2010 10:53:43

Ахуена!

15

Митя Шишкин, 01-12-2010 10:53:59

ответ на: Bespyatkin [4]

может просто темы шипко узенькие, как кошачье очко, и уёбищные, про смс ваще хуерга?

16

Не цыкай зубом!, 01-12-2010 10:54:47

Афтар явно очень тщательно подбирал словосочетания и любовался ими. Пиши книгу, хуле. Хотя дохуя таких книг.

17

ДэвидБездуховны, 01-12-2010 11:00:54

Рукой нащупал яички. Чирк!и заулыбался..

18

ТЭДЯ, 01-12-2010 11:09:24

"упиваются выменем низших потребностей на пиршестве влагалища денег..." (ц) Захватило дух от величественной непонятности! Надо-бы заучить наизусть... 2*, больше не поставлю.

19

Джаггабой, 01-12-2010 11:12:55

таксебе

20

mоbilshаrk, 01-12-2010 11:14:25

афтар, ты хоть раз сдавал мобилу в ломбард? Никакой керпич там не примут, а если и примут, то попросят паспорт

21

Митя Шишкин, 01-12-2010 11:21:20

Читабельно, поставел шесть

22

mоbilshаrk, 01-12-2010 11:21:21

асилил до пузырей долговременности, больше не смок - пафос зоебал

23

Сракин-собакин, 01-12-2010 11:47:51

ган-хуян. пидростка издалека видать по тупой погремухе.
очередной стопицоотмилиардный величественно дрочащий на себя тупиздень
как же вы заебали одно и тоже кропать

24

геша, 01-12-2010 11:52:09

пляшущие на MTV негры только вгоняют в тоску и уныние, и, управившись с завтраком, стал натягивать потрепанные джинсы. (c)

вообще замечательно, когда три события в одном предложении. Толи гг после негров джынсы натянул, то ли после того, как трахнул завтрак

25

геша, 01-12-2010 11:54:43

уснул

26

помедорчег, 01-12-2010 12:26:10

наворочено от души, ничё не понятно

27

Сэмсэмыч, 01-12-2010 12:41:31

тагад не читаю

28

ЖеЛе, 01-12-2010 12:46:06

пречом тут конкурц - не понял... четать невераятно тежыло патамушто портянка...

29

ЖеЛе, 01-12-2010 12:46:33

но заинтересовало меня чото - ща папробую дочитать до конца...

30

ЖеЛе, 01-12-2010 12:47:41

"В порядке и систематизации я чувствую себя мертвым. Мертвые немощны и тупы. Я же - напротив: всегда молод и пьян. " (с) -  мда, бля... ты сам-то понел чо сказал?...

31

ЖеЛе, 01-12-2010 12:48:52

"В мои ноги пытается вцепиться краснозубая ехидная собачья голова и кости сдохшей рыбы застревают в моем горле, вставая поперек комком сновидений и смотрящим оттуда желтыми глазами с ногтями вместо ресниц" (с) - это не трава... с травы так не прьот...

32

Илюхо, 01-12-2010 12:49:45

уныло, все в рассказе ебанутые, кроме фонарного столба!

33

ЖеЛе, 01-12-2010 12:50:15

"Официантка принесла пива и мы чокнулись" (с) - с официанткой?...

34

ЖеЛе, 01-12-2010 12:52:16

в целом - ниажыданно ниачомно...
начало было интересней...
без стиля - кучка обрывков...

35

алконавт, 01-12-2010 12:57:16

ниасилил
хуета, бред полнейший

36

я забыл подписацца, асёл, 01-12-2010 13:27:26

хуитаааа

37

Хулигавно, 01-12-2010 14:10:38

это что то такое... что то...хуй знает...вроде гавно, но читать интересно. И где самое интересное - о том, как весь этот пафос слетает с героя в подсобке кафе под ударами охранника?

38

Скотинко_Бездуховное, 01-12-2010 14:17:41

ебанись скока букаф, не осилил

39

bes, 01-12-2010 15:11:10

Так я так и не понял, герой заплатил за гинесс, шашлык и осетрину на вертеле с грибами? Или только созерцал грудь пелотки цвета героинового прихода? Неразобрал.
А вапще жызненнотак. Риспект.

40

Дристун каботажный, 01-12-2010 21:47:40

насри падруге в задний праход

41

Никитос, 02-12-2010 03:41:27

афтырь, что же ты там такое пьешь, что у тебя такие видения? или и впрямь хочется так жить, как амебы? даже не плыть по течению, а тупо повиснуть на одном месте и смотреть, как мимо пробегают люди? и думать, типа, я не в системе, я вырвался из не, я - ебаный нео матрицович. а на самом деле быть овощем, презираемым людьми. тьфу, бля

42

сцукоо, 04-12-2010 06:55:16

сигарета и кофе натощак - первый признак єстетствующего педрилы

захуярить каммент

«Нищий гурман Князев, помня про генитальные напасти будущего тестя, утками брезговал, зато вдоволь кормил ими Кисю, занимаясь одновременно дрессировкой. Дошло до того, что при слове "утка" умный кот, натурально, делал стойку, вероятно воображая себя реальным почти спаниэлем.»

вход для своих

«А если что, то за шкирку их сразу или с ноги по еблищщу. Чё? Воняет? Грязные носки? По роже тебе носками этими блядина ёбаная нахуй. Ты свои тампаксы нюхала когда-нибудь?! За волосы тебя и в помойку лицом, нюхай срань свою! Нюхай я сказал! Нравицца? То-то же блядь!»

— Ебитесь в рот. Ваш Удав

Оригинальная идея, авторские права: © 2000-2025 Удафф
Административная и финансовая поддержка
Тех. поддержка: Proforg



Если же ты думаешь что тут какая-то хуйня, то пиши в саппорт, и мы разберёмя.