Казякин работал бухгалтером в небольшой фирме, занимающейся оптовыми поставками памперсов. Офис ее располагался недалеко от Метро Баррикадная, на Зоологической улице. Сидела фирма ООО"ОпреНет" на цокольном этаже жилого дома, и занимала пять комнат.

Весной, когда сходил снег, и из полуподвальных окон становились видны грязь, и ноги прохожих, подобное расположение офиса начинало раздражать Казякина, и он уже третий год подряд писал заявление об уходе. Но затем, посмотрев на исписанную бумагу еще раз, он клал ее в скрипучий верхний ящик старого стола, и просто молча принимался за пасьянс "Косынка". Где то дня через два, обычно, заявление случайно удалялось вместе с прочими накопившимися в верхнем ящике бумагами.

Было лето. Жаркое как никогда, но тем и прекрасен был подвал, что в нем, в затененных углах, можно было спокойно отдохнуть от жары. Собственно, в одном из таких углов небольшой комнатки, первой от входа, сидел Казякин. Толстая неповоротливая женщина бухгалтер, Мария Петровна, была в отпуске, и Казякин мог насладиться тишиной. В такие дни, когда офис еще и покидало руководство в лице бывшего офицера Советской Армии с простой русской фамилией Цокин, которому, собственно, и принадлежала фирма, Казякин бывало подрачивал потихоньку, тупо уставившись в монитор .

Но этот день был неудачным. Руководство было в офисе, и из его дальнего кабинета раздавались крики - Цокин разговаривал по телефону с поставщиками. Охранник отошел на кухню пообедать, оставив входную дверь широко раскрытой, решив что летом, днем, да еще и при полном народу офисе, проблемы из этого не возникнет.

В разгар игры в пасьянс, Казякин услышал тихое шуршание на ковролине в комнате. Он напрягся, ведь в его комнате никого не было. Вряд ли кто то решил пошутить и подкинуть мышь к нему в кабинет. Он робко приподнялся с кресла, и его взору представилась жуткая картина: огромных размеров удав вползал через открытую дверь в комнату. В центральной части толщина его достигала сантиметров двадцать пять, длину его Казякин решил не определять чтобы не потерять сознание. Мало того что он ненавидел всех ползучих тварей, так эта была еще и настолько огромна, со стеклянными глазами. Удав как раз втягивал внутрь комнаты острый пятнистый хвост, оставляя за собой полосу потемневшего то ли от того что примят, то ли от влажности, ковролина. Затянув длинющее тело в комнату, он извился синусоидой, что явно указывало не на готовность его отойти ко сну, а напротив, на желание поохотиться.

Умом Казякин понимал что надо закричать, но испугался что удав услышит и накинется на него внезапно, поэтому стоял оцепеневший, приподнявшись со стула. Единственное что ему действительно хотелось - так это проснуться, но похоже, в данной ситуации это не помогало. Он набрался храбрости, пожалуй, столько храбрости в нем не было еще никогда. Казякин рывком вскочил на стол, осмотрелся, и перепрыгнул на стол Марии Петровны, стоявший ближе к приоткрытой двери. Он посмотрел на удава еще раз, хотел закричать, но скулы словно свело, и наружу вырвалось лишь едва слышное мычание.

Обмануть животное такими манипуляциями не представлялось возможным, и Казякин увидел как удав повернул голову и плавно, но удивительно быстро двинулся в его сторону. Времени на раздумья не было, надо было рисковать единственным способом - убегать через дверь. Казякин прыгнул к двери, протиснулся в образовавшийся узкий проход, но не успел он пройти целиком, как удав пустил свое тело волной, и конечной его частью сильно придавил дверь.

Удар закрывавшейся дверью пришелся на плечо и пах. Рука онемела, Казякин попытался уже просто выпасть наружу, но ногу что то схватило, и потащило внутрь комнаты. Казякин с грохором рухнул на пол и, наконец, громко застонал. Сила, с которой вокруг его ноги обвивался мощный хвост, была огромна. Мышцы почти мгновенно онемели, кости ноги не ломались только потому что нагрузка на них была со всех сторон. Казякин почувствовал как его начинает закручивать. Огромное туловище оборачивалось вокруг него, давление крови было таким что он увидел как вены на его теле вспучились. Мозг начал вскипать от давления крови.

Прибежавший на стон охранник выхватил еще в проходе комнаты резиновую дубинку, но, увидев эту картину, начал с остервенением долбить дубинкой о стену комнаты, повернувшись спиной к происходящему, и при этом остервенело орать. В офисе были слышны крики. Бывший офицер Цокин, вбежал в комнату с большим кухонным ножом, но не знал куда его всадить, и стоял оцепеневший и не способный двинуться.

Казякин был еще жив. Он почуствовал как давление уменьшилось, он даже немного дернулся, чем и вызвал ответную реакцию. Удав закрутил в себя слабое человеческое тело еще сильнее, поднявшись до груди, и плавно мощно изогнулся. Что то в спине у Казякина сильно хрустнуло, жуткая боль пронзила тело, но затем, словно испарилась. Вполне природные мысли мучали его. Ему очень не хотелось быть съеденным.

Прыгающая и кричащая вокруг еда сильно мешала удаву, он распустил свой узел и двинулся в сторону людей. Безвольное тело Казякина выпало на пол. Он еле дышал, посапывая. Двигались только заплывшие веки, и те - еле еле. Казякин приоткрыл глаза и увидел свою руку. Сломанная в нескольких местах, она упиралась ему пальцами в нос, из которого тонкой струйкой текла выдавленная кровь. Ему даже не хотелось двигаться, он понял что умирает, и подумал о Боге, и о людях у которых он хотел бы попросить прощения и которых хотел бы простить.

Увидев надвигающегося удава, Цокин схватил вконец одуревшего, и, прыгающего на месте словно ребенок, охранника, и выкинул его из комнаты. Вслед за ним выпрыгнул сам, быстро потянув дверь на себя, и уперся на всякий случай ногами в стену. Он почуствовал глухой удар в дверь.

Избавившись от зрителей, голодный удав неспеша направился к Казякину, смотревшему ему прямо в глаза.

"Как же мне повезло…" - промелькнула у Казякина мысль - "Тысячи гибнут на дорогах и в пожарах, а мне довелось испытать истинную силу природы…".

Он почувствовал, как его тело двигается. Удав еще раз оборачивался вокруг, Казякин сначала не мог понять зачем, но ему было все равно, а это все упрощало. Тело его безвольно покачивалось то вправо, то влево, пока он не увидел, случайно, свою неестественно повернутую ногу, обхваченную несколько раз мощным хвостом. Резкий рывок, по всему телу проскочила искра сильнейшей боли, словно вонзившись в мозг. Казякин потерял сознание. Ему привиделся огромный океан, и посреди него - поезд, неспеша уходящий под воду. "Слава Богу…" - промелькнула мысль. Наступила пустота.

Казякина словно подбросило и выкинуло из тела. Пребывая в состоянии шока и не понимая что происходит, Казякин поднялся над происходящим и расплылся по потолку. Это чувство было для него совершенно новым, он даже не мог сперва понять, чем же он заслужил подобное блаженство.

Он окинул взглядом комнату. Внизу, прямо под ним, заглатывала человеческую ногу огромных размеров змея. За стеной кричали и плакали люди. Сирены на улице. И радиоприемник, в которым девушка, абсолютно спокойным голосом сообщила о сбежавшем из терариума в Москве, только что пойманном и привезенным, рекордно большом Удаве длиной 8 метров.

Казякин расплылся в удовольствии, и метнулся в сторону дома своих родителей.