Этот ресурс создан для настоящих падонков. Те, кому не нравятся слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй. Остальные пруцца!

Письма с войны (часть 2)

  1. Развлекайся
  2. Книжная полка
Первая часть


Сергей Васильевич Гречишкин,
или Письма с войны, письма из войны,

Великой Победе в Великой войне
Часть II.

1

За мной, читатель! Вечер Великого дня Великой  Победы; я сел за машину бесовскую. Прочитав первую часть этой публикации, замечательный историк, архивист Д.И.Раскин сказал замечательную фразу: «Таких писем очень много и очень мало». Я истолковал бы ее так. Писем с войны много, но огромное их количество истреблено после смерти корреспондентов, при переездах с квартиры на квартиру, из города в город. Уничтожено, разумеется, не умышленно, а в силу стандартного людского небрежения. Таких писем мало в государственном хранении. Недавно я получил любезное предложение от Рукописного отдела Института русской литературы РАН (Пушкинский Дом) передать свой архив на вечное хранение. Я еще не умер, посему с этим повременю, но рано или поздно ЭТИ письма попадут туда.
Прошу простить за назойливость: я еще раз повторю общую характеристику писем моего отца с войны:
«…они монотонны, как кружение чичиковской брички по губернской распутице. В них нет описаний сражений, воинских подвигов, лишений, любви к Сталину и партии, клокочущей ненависти к врагу, призывов к мести и т.д. Любящий военный врач пишет любимой жене в блокадный Ленинград. Какова же тематика-проблематика писем? Люблю, люблю, люблю, береги себя, держись, выслал деньги, устал, много раненых, долг, стоицизм и т.д. Никакого пафоса, никакой героики, нервозности, истерии. Все четко, ясно, просветленно (читатель, ей-Богу, похоже на самурайские письма). Все согрето высокой любовью и высокой надеждой на грядущую встречу».
Поехали… Помнит ли кто-нибудь что это гагаринское словечко сделало его протагонистом еврейской эмиграции (была такая шутка). Летопись семьи – одна буквица в  летописи Родины…

6.
17 сентября <1941 г.>.
Мой дорогой и нежный друг Валюша!
Благодарю тебя за открытку от 9 сентября. Я рад, что ты здорова, бодра. Милая Валюшенька, я очень беспокоюсь о тебе. Так хотелось бы быть с тобой , вместе переживать это трагическое время и ждать, когда наконец наступят лучшие дни, когда мы соберемся все вместе и будем жить одной счастливой семьей.
Милая Валюшенька, пиши мне чаще. Я больше ни с кем не переписываюсь и ни от кого не получаю писем. Ты одна – и всегда со мной. Пиши мне подробнее. Я уже давно не знаю почти ничего о Ленинграде. Жена Тафило несколько расстроила нас. Мы пока работаем там же и без особых переживаний. Я писал тебе, что послал второй перевод и послезавтра пошлю третий. Очень прошу тебя: сходи в фотографию и пришли мне свою фотокарточку. Об этом я теперь только мечтаю. Все мои искания Вадика безуспешны. Очевидно, увидим мы его после войны. Получила ли ты мое удостоверение и не хочешь ли ты эвакуироваться.
Дорогая Валюшенька, я пишу тебе с каждой почтой, часто, но если ты не получаешь некоторые мои письма, то не беспокойся. Привет Нине, жене Тафило. Сергей.


В письме упоминается мой старший брат Вадим Сергеевич Гречишкин, ныне – доктор физико-математических наук, профессор Калининградского университета, который с бабушкой, двоюродной сестрой и двоюродным братом остались «под немцем». Нина – моя тетка. Тафило – служил с моим отцом.  «Без особых переживаний…» Читатель, представь себе полевой госпиталь, близко от передовой, тысячи раненых, неиссякаемый поток, рентгеновская установка, работа без всякой лучевой защиты… Война… 5 июля 1941 г. отец писал маме: «Вчера работал по специальности всю ночь… За это был премирован ночью в Порхове… Спал на кровати, первый раз сняв одежду. Как мы не ценим то, что имеем…». О «переводах». Военврач (до 1943 г. слова офицер в употреблении было запрещено) мог послать жене «аттестат» (часть жалования – 1000 рублей в месяц, как правило, не больше; папа переживал по этому поводу, ибо на войне деньги были просто не нужны; эти остававшиеся средства шли на сберегательную книжку, куда перечислялись выплаты и за ордена – было такое). Все эти огромные суммы (за годы аккумулировались) пропали в денежную реформу 1947 г. (Гайдарочубайсов еще и на свете не было). Поясню: у отца накопилось больше 200 000 рублей (фантастическая сумма по тем временам; он не воровал, не спекулировал, а честно служил). После реформы осталось 3000 рублей. Эти переводы помогли маме выжить: килограмм хлеба в блокадном Ленинграде стоил 500-700 рублей.

7.
23 сентября 1941 г.
Мой любимый дорогой друг Валюша!
Я получил от тебя открытку, спасибо тебе. Ты пишешь, что у тебя все благополучно и хорошо. Я рад, бесконечно рад, что ты жива. Вместе с тем я знаю твое положение. Я переживаю за тебя, почему ты не эвакуировалась. Милая Валюшенька, может быть, представится еще возможность уехать, тогда все бросай и уезжай куда-нибудь. Я буду посылать все свое жалование, как-нибудь ты проживешь.  Меня гнетет: как это получилось, что ты все же не смогла уехать. Я знаю твой  характер, твою честность, любовь к Ленинграду и русскому народу. Я знаю, что все это удерживает тебя. Но все же, если ваше учреждение будет эвакуироваться, то ты, Валюшенька, поезжай. У меня на глазах были слезы, когда т. Дмитриев, который видел тебя в Ленинграде, рассказывал, какая ты стала худенькая.
Милая Валюша, ничего не жалей, но кушай, береги свои силы, свою жизнь, свое здоровье. Я сейчас так живо вспоминаю тебя, твою слабую худенькую ручку и всю тебя. Моя милая Валюшенька, я пишу тебе через день и знаю, что ты также не забываешь меня, и, если не доходят письма, значит, они теряются.
Валюша, вероятно, ты будешь от меня нерегулярно получать письма, но пусть тебя это не беспокоит. Я все время думаю о тебе, всегда буду тебя искать и пытаться связаться с тобой. Я верю, что еще наступит счастливое время, когда соберется вся наша семья вместе, и мы будем опять все вместе.
Ты пишешь, что Информбюро (Красный крест?) сообщил что-то о Вадике. Напиши мне, дорогая Валюшенька, подробнее. Какие сведения? Запрашивала ли ты Красный крест?
Милая Валюша, обо мне не беспокойся, я работаю в Валдайской городской больнице. Ты, вероятно, помнишь это здание, ведь ты часто была в командировке в этих местах.
Милая Валюшенька, ты пишешь мне очень мало, работаешь ли ты по-прежнему в своем институте. Как часто посещает тебя Нина. Пиши мне о всех мелочах, пиши ежедневно, Валюша, нет больше радости получить от тебя письмо. Нас здесь собралась целая группа ленинградцев, мы все делимся новостями из писем, проверяем числа, когда посланы письма. Я больше провожу время с Павлом Игнат<евичем>, а ты с его женой, какая ирония, как было бы хорошо так не разделяться на пары, а жить нормальной жизнью.
Мой нежный любимый друг, не забывай меня, что бы ни случилось. Пиши мне чаще. А главное, думай о себе, береги себя. Будь осторожна, ничего не жалей, береги свою жизнь! Твоя жизнь нужна для Вадика, для меня. Привет Нине, передай привет Володе, пусть он напишет мне. Что делают сейчас Шик, Сельков, позвони, передай им привет. В Ленинград я сейчас приехать не могу. Крепко тебя целую. Милая, милая Валюша, не забывай меня. Твой Сергей. Мой нежный дорогой друг, не забывай меня. Еще раз целую тебя.

Читатель, я – конкретный пацан, опубликовавший изрядную десть писем ночлежников со «дна» Серебряного века. Хорошо писали, братки. Однако это письмо – неискусный шедевр неискусной любовной эпистолярии. Так!  Как все пронзительно и трогательно… Были люди, и нет их… А вот еще фрагмент из письма от 4 октября 1941 г.: «Получил сразу 2 письма от тебя. Опять перед моими глазами твой милый бисерный почерк. Опять, ярче, чем наяву, стоит перед моими глазами твой образ. Я беспокоюсь за тебя. Ты со своим характером можешь в минуту опасности не сохранить свою жизнь». Это любовь, читатель… Минута опасности. Годы опасности…. Отец служил во 2-ой и 3-ей ударных армиях. Ударная армия прорывала оборону гитлеровцев, три недели вела бои ночью и днем (покушать – только хлебушек и сухарики), теряла 70 процентов бойцов ранеными и убитыми, потом в прорыв входили другие войска, армия откатывалась на три-четыре месяца на переформирование… И вечный бой. И снова в бой. С такими ошеломляющими потерями НИКТО не воевал и воевать не будет… Полевые госпитали располагались в зоне обстрела германской артиллерии.
Папа монотонно уговаривает матушку эвакуироваться, когда до НАСТОЯЩЕЙ блокады осталось еще пара месяцев. Мама безоговорочно отказалась уехать (а возможности были). Командировки. Мама была инспектором ОБЛОНО, посему часто ездила инспектировать школы в Ленинградской области. Последнее место службы перед войной у нее Институт усовершенствования учителей. В письме упоминаются сослуживцы отца в армии и в Рентгеновском институте (до войны). Читатель, война, страшная война, разруха, хаос, а почта работала лучше, чем сейчас. О, Русь моя…

8.
24 сентября <1941 г.> Вечер.
Мой незабвенный друг Валюша!
Вчера я отослал тебе письмо. Вероятно, эта открытка дойдет скорее. Милая Валюша, как я беспокоюсь о тебе. Как это получилось, что ты в опасности. Если можешь эвакуироваться, то уезжай. О Вадике не беспокойся, мы его еще найдем, я в этом глубоко убежден и твердо убежден. Моя детка, будь мужественна, береги себя. Помни, что, если не будут доходить письма, то это лишь временная задержка. Напиши мне адреса родственников в тылу (Пети, жены Коли, Бориса, Оли и т.д.), куда я мог бы заслать письма, если прервется почему-либо связь. Помни также, дорогая Валюша, о почтамтах до востребования. Если можешь, то пошли мне в письме  открытки, то же передай жене Тафило. Ты пишешь, что ночуешь на службе, а как же ты получаешь мои письма, может быть, мне писать тебе на службу.
Я здоров, работаю так же много. Думаю о тебе. Крепко, крепко целую. Сергей.

Отец все уговаривает маму «уехать». Никто никогда не подсчитал и не подсчитает, сколько косточек людских лежат на дне Ладожского озера (эвакуация по «Дороге жизни») и сколько мирных ленинградцев нашли свою смерть в горящих взрывающихся самолетах. От них и косточек не осталось.
«Ты в опасности…». Первая массированная бомбардировка Ленинграда состоялась 8 сентября. Отец не знает, что осенью 1941 г. матушка была бригадиром в женской бригаде на рытье окопов и противотанковых рвов. Вот поэтому-то мама и «ночует на службе». Это была тяжелейшая изнурительная работа. Немцы обстреливали и бомбили создаваемые фортификационные сооружения и разбрасывали листовки в стишках        (с детства запомнил):
Ленинградские дамочки,
Не копайте вы ямочки,
Все равно здесь пройдут наши таночки
Мама рассказывала еще, что рядом с ними приземлился на парашюте «сбитый» немецкий пилот, так вот, женщины хотели его (употребим не наше словечко) линчевать, мама спасла его и передала по «принадлежности». В письме упоминаются мои тетки и дяди, их мужья и жены.  Никого на свете давно нет…

9.
28 сентября <1941 г.>  Обратный адрес: Полев. почт. ст. № 840. ППГ – 188. Врачу Гречишкину.
Мой дорогой друг Валюшенька!
Вчера поздно вечером получил от 20 IX две <твои> открытки. Это была большая радость. Ты жива и здорова, а это самое главное. Милая Валюша, я пишу тебе через день, очевидно, не все письма ты получаешь. Валюшенька, пиши на открытках число отправления. Хорошо, что перебралась и на ночь в здание своей службы. Это очень хорошо. Береги себя, Валюша. Пришли, если сможешь, свою фотографию. Я по-прежнему много работаю, иногда устаешь по ночам, но мысли о тебе поддерживают меня. Пришли мне более подробное письмо о своей жизни. Привет Нине, Коле, жене Тафило. Я все с ним. Крепко тебя целую. Твой Сергей.

Помнит ли кто о том, что в годы войны был установлен 12-часовой рабочий день без выходных и отпусков? 
Все нижеследующие открытки и письма проштемпелеваны:
Просмотрено военной цензурой.

10.
1 января 1942 года. 12 часов.
Адрес отправителя: 19 ОРМУ. Полевая почта № 557. Врачу-рентгенологу С.В.Гречишкину.
С новым годом – с новым счастьем, моя милая бесценная дорогая Валюшенька! Любящий тебя Сергей. <Весь текст>.

11.
1 марта <1942 г.>
Моя славная милая Валюшенька!
Дни проходят за днями. Все те же мысли и желания. Я уже писал тебе, что с отправкой писем и особенно  с получением их  у меня теперь большие трудности. Фактически я могу получить от тебя письмо один раз в месяц, в день получения зарплаты. Нет конвертов и открыток, не могу сдавать письма. Последнее письмо от тебя имею от 4 января.
Сейчас 1 Марта. Приближаются наши праздники. День встречи с тобой на катке. Когда удаляются во времени, то впечатления становятся более яркие <так!>,  и только потом они покрываются туманом забывчивости. Сейчас так ярко вспоминаю этот счастливый день. Как с Ваничкой <так!>  мы тебя несли к себе на Фонтанку. Где все это? В этом году уже не придется пойти с тобой на наш каток. Только что мечтал, что, быть может, придется приехать в Ленинград. Получить командировку, но все это не реально.  Во-первых, я теперь на Калининском фронте и ближе к Москве, чем к Ленинграду, во-вторых,  нет бензина, чтобы столько ехать к тебе. Со снабжением стали затруднения. Верны ли слухи, что в Ленинграде  лучше стало с питанием.
Меня твоя судьба очень беспокоит. Имеешь ли ты письма от кого-нибудь еще. Я только получаю весточки от тебя. Борис теперь в связи с потерей квартиры в Москве, вероятно, весьма огорчен. Где он, в армии? Ольга, видимо, устроилась лучше всех, она хоть питается. Она что тоже потеряла комнату?
Хотя все это имеет небольшое значение.. Важно сохранить жизнь и обеспечить нормальное существование. Что делает Шик Я.Л. (зайди в Пединститут, расспроси его о рентгенологах, как-то хочется узнать о судьбе своих сотоварищей). Ему привет. Что с  Евген. Алекс. Сельковым. А где Немёнов и Рейнберг.
Валюшенька, я отослал тебе 4 перевода, последний – 3<-й> – в феврале 500+500+1000 рублей. Получила ли ты их? Это я получил разницу за нахождение в ударной 3<-й>  армии. Жизнь моя сейчас более осложненная, чем была. Трудности во всем. Но я не теряю надежду на благополучный конец и верю, что увижу тебя и буду в Ленинграде.
В связи с временным получением фотоаппарата отослал тебе в ряде писем свои фотокарточки, все может быть, что-нибудь дойдет. Вот и еще посылаю сейчас. Прошу тебя пошли мне свою. Твою фотокарточку я получил и хочу новую. О Дмитриеве ничего не знаю. Пав<вел> Игнат<ьевич> что-то ничего не пишет.
Я сейчас переехал недалеко в новую деревушку. Работаю все по специальности. Работы много. Попадаются немецкие журналы – трофеи. О Вадике и маме ничего узнать не могу. Думаю, что они живы и здоровы и находятся в той деревушке, куда я их отвез.
Скоро весна, а главное, лето. Буду ли я иметь хотя бы связь с тобой. А что, может быть, даже и приеду на денек. С аппаратом. Все ведь может быть? Иногда и сказка становится реальностью. Привет Ниночке. Привет Коле. Работают ли у вас театры, кино. Как хотелось бы посмотреть здания Ленинграда, строгие контуры улиц.
Пиши мне по тому же адресу: Действ<ующая> ар<мия> 19 ОРМУ. Нач<альнику  рентгенной <так?> группы  в/врачу  . . . . . . . . . . . . . . . . .
Крепко, крепко тебя целую. Твой Сергей.

Я ошибочно написал в ч. I-ой, что мои родители (аспирант и студентка) познакомились зимой 1931 г. На самом деле, судя по письмам отца, они впервые встретились 6 марта 1932 г. на катке в Юсуповом саду, т.е.  в письме речь идет о десятой годовщине знакомства.
Папа не совсем понимал положение дел в Ленинграде. В марте 1942 г. Питер был в абсолютной блокаде, ладожский лет растаял, в город можно было попасть только самолетом.
В письме упоминаются тетка Ольга и дядя Борис (крупный авиационный инженер), эвакуированный из Москвы на зауральские авиационные заводы. Дядя и тетя, в натуре, потеряли «жилплощадь» в Москве и Ленинграде. Борису Васильевичу (1909-1995) сразу дали комнату после войны, Ольга Артемьевна (1907-1992) была директором школы (после войны) на советской базе в Поркклауде (Финляндия). В 1955 г. базу закрыли и передали финнам. Тетка много лет мыкалась без жилья, несколько лет с дочкой жила у нас, получила комнату лет через десять после возвращения в Питер. Хорошо ее понимаю, ибо мы с женой, оставив квартиры в первых браках, много лет снимали квартиру и бедовали в коммуналке.
В письме вновь упоминаются коллеги отца в мирной жизни, в частности, академик Немёнов – директор Рентгеновского института и профессор Я.Л.Шик. Он работал в «Пединституте» потому, что там размещался военный госпиталь.
Меня чрезвычайно удивила фраза отца о трофейных (немецких) журналах. Папа был очень осторожный человек (советская власть научила). Хорошо, что военный цензор не заметил, последствия могли быть предсказуемыми: трибунал, разжалование, штрафбат.

12.
14 мая 1942 г.
Нине Арсеньевне Пригодич (для В.А.Гречишкиной).
Моя милая и славная Валюшенька!
Я уже писал тебе о получении твоих писем, написанных в апреле мес<яце>. Пишу еще раз свое мнение в отношении дополнительной работы. Ведь ты и так истощена, утомлена, ¬– зачем же еще тратить нервы! Лучше все бросить и уехать к Оле, Борису, вообще в деревню и там уже искать работу за кусок хлеба. Тебя я не понимаю, ты словно на меня в обиде, что я не могу прислать за тобой машину. Милая Валюша, напиши, если ты поедешь: я все силы положу, чтобы кто-нибудь вывез тебя из Ленинграда. Но ты ведь отказала Володе. За тобой машину присылали.
Есть ли к вам дорога? Не забудь, что я на Калининском фронте. Отсюда я не знаю, чтобы кто-нибудь ездил в Ленинград. Это ведь далеко, больше 1000 км; бензина на это расстояние взять почти нельзя. Но напиши мне скорей, может быть, что-нибудь выйдет.
Принимаю вновь меры: отослал тебе сухари, добиваюсь командировки, но условия изменились <так>, что пока не отпускают. Надежда есть, может быть, будет лучше. Может быть, будет лучше.
Я хочу тебе помочь, отдал бы жизнь свою за тебя. Но не упрекай меня, я не могу, пойми, не могу ничего сделать реально для тебя, кроме посылки ненужных денег. Я связан по рукам и ногам. Пойти на преступление – нельзя: ты же первая от меня откажешься, да и это ни к чему не приведет. Тебя, Вадика люблю всей душой, но выкарабкивайся сама. Ты, если захочешь, сможешь. Бросай все и уходи в Сибирь. Прости за наивные советы, но жизнь свою сохрани. Это мое завещание, просьба, приказ.
Отослал письма Коле, Борису. Привет Нине. Твой Сергей.

Весной 1942 г. мама, пережившая с сестрой Ниной леденящую душу и тело блокадную зиму, устроилась референтом председателя Фрунзенского райисполкома. Это спасло ее и тетку. На работе давали тарелку супа и два кусочка хлеба (в Смольном товарищ Жданов с другими партийными радетелями за народ изволили клубнику-абрикосы кушать). Знаю об этом не только от матушки, но и от крестного моей Цыпочки Несравненной Федора Михайловича Семенова (1897-1976), который в войну работал зубопротезистом в смольнинской поликлинике. «Друзья народа» отнюдь не стеснялись… Люди с чистой совестью…
Тетя Нина была тяжело ранена осколками немецкого снаряда, однако, матушка смогла ей отдавать свою пайку хлеба. Тетка выжила тогда (последствия ранений унесли ее в могилу в возрасте 55 лет). Она умерла вечером 11 января 1971 г.;  через несколько часов родился мой сын…
Мама при росте 154 сантиметра весила 34 кг (!!!).  Редко (топливо было в чудовищном дефиците, жгли редкие книги из отцовской библиотеки)  они с теткой  на буржуйке грели воду для мытья, и Нина произносила лапидарную фразу: «Бросай свои кости в таз». Читательницы мои (если вы есть): от голода прекратились специфические функции дамского организма, тем паче – детородные, посему дети, родившиеся в Питере в 1942-1944 гг., имели родителей, которые могли каким-то образом достать еду. Не верьте людям, которые рассказывают, что ели в блокаду голубей, собак, кошек и крыс (вначале грызунов было ужасающее количество, но весной 1942 г. они «ушли»). Не было этих тварей в блокадном Ленинграде. Все покинули город. А кошек-собак съели первой блокадной осенью. Эти люди лгут, они людоеды (дети людоедов). А вот столярный клей, жмых, вываренная кожа на обед – сколько угодно. Мама и тетка Нина рассказывали, что получили письмо от сестры Ольги, мол, в эвакуации голодно: одна картошка. Они рыдали несколько часов, мечтая хотя бы о картофельных очистках.
Быть может, самым ярким воспоминаем о блокаде была следующая незатейливая история. Мама накопила денег и купила с рук мешочек гречи (вожделенная мечта голодных, смертельно голодных людей). Очень дорого, но хотелось накормить раненную в грудь и голову сестру. Мешочек был аккуратно завязан, крупа была видна, она прощупывалась через тонкую холстину.  Дома мама обнаружила, что крупы чуть-чуть сверху, а остальное – крупная (специально подобранная) зола. Горе было великое. У матушки был сильный характер: именно она делила на три части (утро, день, вечер) каждый день пайки хлеба – свою и сестринскую. Очень многие люди (преимущественно мужчины) быстро умирали от того, что СРАЗУ съедали пайку. Курильщики же погибали от того, что выменивали хлеб на папиросы.

Окончание следует.

Василий Пригодич , 15.05.2009

Печатать ! печатать / с каментами

ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !


1

НИИ БЁТ, 15-05-2009 17:46:32

фф

2

Уличный ФилосоFF, 15-05-2009 17:47:18

2

3

Мастер Лю, 15-05-2009 17:47:38

хули нет

4

Мастер Лю, 15-05-2009 17:50:45

Ох не на том сайте выложено. Деду почет конечно.

5

Зёпа, 15-05-2009 17:56:38

точно не на том сайтё... всё обосрут

6

насреддин, 15-05-2009 18:34:13

Писем с войны много, но огромное их количество истреблено после смерти корреспондентов, при переездах с квартиры на квартиру, из города в город.
______________________________________________________________________
______________
А также изъято при обысках НКВД. Даже здесь "зацепок" - дохуя...

7

Баас., 15-05-2009 18:52:04

Вот  что  действительно  интересно  -  упоминание    Информбюро  (  Красного  Креста ).    Неужели  в  СССР  существовала  организация ,  куда  можно  было  обратиться  за  сведениями  о  родственниках ,  оставшихся  за  линией  фронта ?    Насколько  знаю ,  такую  информацию  предпочитали  скрывать.

8

ЖеЛе, 15-05-2009 18:52:25

угу...
понимаю...

9

Бабик, 15-05-2009 20:21:48

прочитал с удовольствием

10

Санитар Федя, 15-05-2009 20:28:44

Пригодичъ, старина, канули в Лету времена, когда это комунидь было интересно.

11

Динозаврусс, 15-05-2009 21:04:19

Только в нетленку...

12

Мафусаил, 15-05-2009 21:33:54

Про потерю денек в реформу наверно спиздемши афтар.
Хуянсан мок бы внести ясность, он в 47г. финансистку ебал.

13

тварец, 15-05-2009 21:35:07

жутко это все

я вот не раз к одной теме подбирался. может я чего-то не знаю... как можно было бросить город с миллионами людей умирать от голода? армия паулюса была окружена, но они не голодали. фашисты заботились о своих. несмотря на наши зенитки и прочее. мы говорим о подвиге ленинградцев. когда мы станем говорить о преступлении правительства? не о том, что жданов и компания в блокаду жировал, а о том, как всех их бросили подыхать?

14

Беламор-в-анал, 15-05-2009 21:52:28

мда!
правда всегда проще и страшнее вымысла.
документы всегда бьют в цель.
а вот комменты ув. афтора...
имхо гораздо лучше, если б афтор не расставлял полит. и воен. акцентов, а комметировал, типа кто такие "тетя Оля и дядя Боря".

15

pb, 15-05-2009 21:55:09

ниасилил

16

Лисицца, 15-05-2009 21:56:00

Вообще конечно нетленка.

17

Yjin, 15-05-2009 21:57:32

Автору пачёт и уважуха, такое и здесь иногда нужно, для новых поколений.... чтоб помнили

18

пачтенный хуй, 15-05-2009 22:16:31

А надо ли это здесь ?
Измажут веть...

19

Na, 15-05-2009 22:22:03

Прочитал.
Спасибо, Василий Пригодич.

Такая Литература несомненно нужна. И на Udaff.com, в том числе.

Ведь иначе никак нельзя (имхо)

Люблю, люблю, люблю, береги себя, держись, выслал деньги, устал, много раненых, долг, стоицизм и т.д. Никакого пафоса, никакой героики, нервозности, истерии. Все четко, ясно, просветленно (читатель, ей-Богу, похоже на самурайские письма). Все согрето высокой любовью и высокой надеждой на грядущую встречу».(с)

20

Na, 15-05-2009 22:23:12

Как же точно изложено.

21

Topal, 15-05-2009 22:31:09

Жесть канечно.

22

я забыл подписацца, асёл, 15-05-2009 23:12:24

Боже, какой же мразь этот Пидоргич...
Всё на продажу...

23

Ленинский прищур, 15-05-2009 23:14:37

Предков достойных внук препаганый...
Який пакостник.

24

pb, 16-05-2009 01:30:50

вспомни как баб ебал, старый мудак, об этом пиши
(и чтоб совковая психология была раскрыта в полной мере, ога)

а письма, извини, не читаю

25

Гриня, 16-05-2009 02:10:26

Вечный почет ВЫСТОЯВШИМ!
З.ы. аффтар, не в туда свой эпистолярий залил...

26

точка у, 16-05-2009 03:55:54

Гречишкин, а зачем поганить письма достойных людей своим злобственным  комментарием интеллехента-антисоветчика?

27

Однодворец, 16-05-2009 09:31:49

Пытался что-то объяснить аффтару в предыдущих каментах да без толку.

Письма буквально тонут в мерзости комментария, где самовлюбленный "конкретный пацан" и великий публикатор прячет за пафосом свою профессиональную бездарность и подлость изложения. Разбирать всё не буду, я редактировать поебень-каменты не нанимался, хватит одного примера.

"В марте 1942 г. Питер был в абсолютной блокаде, ладожский лет растаял, в город можно было попасть только самолетом."

Зима 1941-1942 была исключительно холодной, лед на Ладоге держался долго, машины шли до 24 апреля. Именно в марте 1942 в город прошли 118 т. тонн грузов из 360 т. тонн доставленных за ту зиму.
http://www.ri*an.r*u/spravka/20060908/53650404.html
Сейчас скажет, я не историк, я не о том пишу.
Но он всю жизнь прожил в этом городе и, касаясь блокадной темы, бесстыдно лепит такое о Дороге Жизни.

Гнида ты, Гречишкин, безнравственная

28

кузенька, 16-05-2009 12:37:58

... К сожалению не оценит племя младое, задорное и тупорылое.

ну, конечно, вы, уважаемый, НАД этой категорией зависли... куда уж нам, тупорылым в калашный ряд...
(обиженно и раздраженно смахиваю злую слезу)

29

Ебучие Рога, 16-05-2009 14:20:00

письма с войны ога........а слева бляди голые

30

Злой Венд, 16-05-2009 16:12:33

>"Читатель, я - конкретный пацан"

прегодич, мы и без твоих признаний знаем что ты - поц - собачий хуй

Бля! Как не зайдешь на удафф, так в кучу говна вляпаешся.
прегодич, ну ты ври хоть чуток правдоподобней

31

а потом этими же руками..., 20-05-2009 00:18:04

Что можно наблюдать в типичном произведении Виктора Олеговича
Десяток каламбуров
Анальный секс
Оральный секс
Секс с волком-оборотнем, который работает в ФСБ
Секс в состоянии наркотического опьянения
Секс под гипнозом
Секс во сне
Секс с вампиром
Секс по интернету
Секс по телефону
Критику постмодернизма и философии вообще (по всей видимости, автор не очень понимает, что это такое)
Общую стилистику языка, достойную подвыпившего провинциального гопника, взявшегося филосовствовать
Нуднейшие графоманские пассажи, которым автор зачем-то старается придать наукообразную форму изложения

32

Остап Сулейман Берта Мария Бендер-бей, 17-08-2009 04:24:25

"Читатель, я - конкретный пацан, опубликовавший изрядную десть писем"

Я этому "конкретному пацану пиздюлей за его "творчество" навалял бы....

15-05-2009 18:52:04            Баас.             [ответить] [+цитировать] [7]
Вот  что  действительно  интересно  -  упоминание    Информбюро  (  Красного  Креста ).    Неужели  в  СССР  существовала  организация ,  куда  можно  было  обратиться  за  сведениями  о  родственниках ,  оставшихся  за  линией  фронта ?    Насколько  знаю ,  такую  информацию  предпочитали  скрывать.

Ясен хер, забил в гугл и делов...

ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !


«Крикнув раненной пичугой море метит Буривесник - метит почву, метит скалы Буривесник тенью грозной!
Меж тенями ходит тело, тело скользкое пингвина, - тело толстое-большое, даже может с пингвинёнком...
Лезет пингвинёнонок в скалы; прячет голову и лапы, - а за ним пингвин широкий проскользнув скрывает тело!
Видно скоро будет буря: чайки стонут - плачут чайки, в гнёздах прячутся с потомством... заслоняя собой яйца»

«Хемингуэй писатель был, и написал не мало,
Вот только виски в день он пил по 33 бокала.
Бокал осушит, задымит, напишет 3 страницы.
Вот так он пьяный накрапал томов примерно 30»

— Ебитесь в рот. Ваш Удав

Оригинальная идея, авторские права: © 2000-2024 Удафф
Административная и финансовая поддержка
Тех. поддержка: Proforg