Сразу после Нового года, в оставшиеся выходные Камарский и Дмиртий наконец-то собравшись с силами,  выехали к месту действия. Предстояла совсем непростая работа – зима выдалась снежной, что могло внести серьезные проблемы с доставкой необходимых вещей, ведь даже до поселка дорога не всегда расчищалась в достаточной мере. А что уж говорить о лесном домике, где как минимум предстояло расчистить двор, протопить печи, навести какой ни на есть порядок. Но радовало одно – наличие снегохода. Удачное приобретение составляло на самом деле остов всего предприятия и являлось наиболее значимым капиталовложением.
         Купленный случайным образом по частному объявлению, аппарат, трясясь на прицепе, буквально каждую минуту долгого пути внушал перспективы и грел сердца начинающим коммерсантам. Соблюдая дух деловой поездки, друзья нарядились в «спецодежду» - оранжевые пуховики с вызывающей нашивкой «Xtrimsex», черные непромокаемые штаны, охотничьи унты и шапочки на манер «менингиток». Точно так же и на бортах снегохода уже виднелась гордая надпись Экстримсекса в обратной колеровке - оранжевыми буквами на черном фоне. Но самое уникальное притаилось под брезентом, тесня в прицепе подержанный «Буран». И именно с этим нетривиальным приспособлением пришлось помучаться более всего. Гибрид саней и мотоциклетной коляски, с плексигласовым ветровым стеклом, весь черный и набитый изнутри искусственным мехом пятнистой расцветки. Камарский также предлагал укрепить еще и руль, для создания иллюзии управляемости, что положительным образом должно было сказаться на градусе тревоги клиента. Собственно, даже и руль был найден – черный, мягкий, толстый, с эмблемой трехлучевой звезды. Но то ли марка «мерседеса» оставляла осадок недоверия и кича, то ли технически задача оказалось слишком сложной, ведь руль не просто должен был болтаться и крутиться туда-сюда, предполагалось, что конструкция будет обеспечивать некую обратную отдачу. Но, так или иначе, от этой затеи решили отказаться в пользу простой поперечной ручки. Ну и последним штрихом к получившимся саням являлся, естественно, логотип, все теми же оранжевыми буквами.
          Весь вспомогательный набор предполагалось разместить на базе, включая снегоход, сани, две рации «си-би», продукты и тому подобное. Затем, предстояла поездка к лесному домику, причем, по всей видимости, не в одну ходку, так как количество вещей, необходимых для обустройства бани и жилых комнат, очевидно, превышало объема «мотосаней». Всякого рода масляные лампы, постельное белье, посуда надлежащего внешнего вида и многое-многое другое. Надо сказать, что, все же палку, с диким забытым богом и людьми лесником, друзья решили не перегибать - клиент, предполагался весьма привередливым по жизни, и ходить до ветру в холодную вонючую парашу вряд ли бы стал с большим удовольствием. Так что пришлось тащить ко всему прочему еще и биотуалет … который, интуитивно, совсем не вписывался в атмосферу лубка. Кстати, именно из-за этой пресловутой атмосферы коммерсанты отказались от генератора, который, конечно, мог стать решением, если не всех, то большинства проблем. Постоянное нудное тарахтение моментально бы разрушило тот самый первобытный суровый и честный колорит.

          До лесного домика доехали как ни странно без проблем. Снегоход на удивление завелся сразу и довольно скоро своим легким и уверенным ходом развеял опасения друзей. Тащить такую махину на себе, по снежной целине, удовольствие воистину соответствующее логотипу на бортах снегохода. Друзья это хорошо понимали, и даже, можно сказать, чувствовали всем своим организмом. Но, как уже было сказано, на этом этапе «секса» не получилось.
-    Все … скоро темнеть начнет – Димыч взглянул на часы и поднялся с сидения снегохода – я пойду открывать дом. В первую очередь нужно затопить печи … На базе топить не будем, вся работа здесь, оттого и на ночевку останемся в лесном …
-    А вещи?
-    Вещи давай таскай потихоньку, завтра съездим за остальным.
          Снега действительно навалило повыше колена. Димыч, взяв лопату, направился к дому. Минут через десять вокруг двери появился расчищенный пятачок, и, щелкнув замком, Дмитрий попробовал потянуть дверную ручку на себя.
-    Примерзла, гадина – выдохнув, Димыч пнул со всего размаху дверь по нижней ее части.
-    Дай я – Камарский, перетаскав все вещи из каляски,  сидел на одном из ящиков и курил уже вторую сигарету.
-    Внизу намерзло, видишь, где снег …
          Камарский устало встал, подошел к двери и, уперевшись левой рукой о косяк, дернул деревянную ручку на себя. Выдернув вместе с гвоздями последнюю, Камарский, не дожидаясь комментариев, с таким же упрямством вторым движением послал ручку обратно в дверь, вероятно пытаясь таким образом прибить ее обратно. Отчего, разумеется, гвозди полностью загнулись, что и было обнаружено в следующие несколько секунд.
-    Началось бля … Попили пивка … - процедил Дмитрий.
-    Да, ладно, Димыч, не переживай … сейчас лопатой поддену.
-    Ты себе в голове, лучше лопатой поддень – Дмитрий обиженно отнял ручку у Комарского и, облокотившись о неподатливую дверь, тоскливо стал рассматривать торчащие в разные стороны гвозди. – Теперь придется окно выставлять.
-    О, правильно, изнутри мы ее запросто выбьем.
-    Выпьем, а затем выбьем … давай нож.
          Следующие двадцать минут ушло на вскрытие окна. Слава богу, вторые рамы отсутствовали как класс, однако и одного стекла хватило расколотить, причем ровно напополам. Вот это происшествие уже ставило под вопрос возможность переночевать, так как другого стекла, естественно, припасено не было. Раздевшись до рубашки, Димыч с огромным трудом просочился в расковерканное окно. Еще через несколько секунд раздались многообещающие удары в примерзшую дверь. Камарский было пошел посмотреть, но звуки внезапно прекратились.
-    Петрович-ч-ч-ч … Куртку дай! – послышалось из окна – Холодно, черт, и плечо отбил.
          Камарский вернулся. Получив одежду, Димыч опять скрылся в недрах дома. Но ударов не последовало.
-    Слышь, Петрович, раздалось откуда-то изнутри – А ну, ее, эту дверь … давай топить будем. Оттает. А то еще с петель собью. Неси дрова давай. И бумагу.
-    Где дрова-то?
-    Где-где … в лесу!!! Где … У бани посмотри поленницу.
-    Да я-то откуда знаю …
          Вернувшись с первой охапкой дров, Петрович застал Димыча еще с более задумчивым выражением лица.
-    Слышь, Петрович … Задвижка примерзла … Открыть не могу …
-    В смысле?
-    В самом что ни наесть прямом! Трубу открыть не могу. Давай топор что ли … и лампу.
-    Диман, может эта … водки?!
-    Лучше бензину …
-    Ну, ты как хочешь, но я бензин не буду … ты что-то в конец одичал, и часа не прошло …
-    А … а я подумал задвижку размочить …
-    Размочить … Холодно и темнеет уже, царский час – пора выпить.
-    Короче, неси топор давай, и лампу.
          Камарский передав дрова, вновь скрылся за углом дома. Не прошло и трех минут, как на подоконнике уже стояла бутылка, две эмалевые чашки и порванный большими кусками черный хлеб. Чокнувшись через оконный проем, коммерсанты пропустили  грамм эдак по сто с небольшим.
-    Ладно, хорош. Давай за работу. – Димыч занюхав, решительно взглянул на Камарского.
-    Ты то в доме уже … а я на улице! – с претензией в голосе выдохнул Петрович и по уже вытоптанному снегу нехотя пошел за топором.
          Через полчаса стало понятно, что задвижку открыть не получится. Ни водка, в любом своем употреблении, ни топор, ни прочие ухищрения к положительному результату не привели. Оставалось только одно, а именно затопить «по-черному». Камарский, примостившись в сугробе как в кресле, потихонечку допивал остатки водки, мотивируя тяжелыми условиями труда. Димыч, трезвый от нервной и напряженной работы, зло раскладывал дрова в недрах камина. Тускло светила масляная лампа и луна … холодным светом предвещала ясную морозную ночь.
-    Ну, все, черт, сейчас начнется – Дмитрий чиркнул спичкой и запалил газету, разложенную под дровами.
-    Диман! – В тусклом свете лампы проявилась физиономия Петровича – Тебя нужно привязать веревкой!
-    К чему?
-    Ну, скажем к снегоходу. Мы ведь совсем не подумали – сейчас ты задохнешься, а я к тебе пролезть не смогу!
-    Типун тебе …
-    А за веревку я тебя вытащу! – из дома ощутимо потянуло угаром – О! Уже! На, лови – Камарский попытался закинуть конец троса от саней.
-    Отвали, Петрович … Ты что ж это …, серьезно?!  – Димыч появился в окне с лампой в руках. – отойди, дай подышать …
-    Ну, как знаешь … я, ведь, как лучше …
          В свете масляной лампы было видно, как густые клубы дыма вырываются из чрева камина и серыми тучами зависают под потолком. Димыч, как водолаз, то выныривал в окно за глотком свежего воздуха, то опять пропадал в мутном едком полумраке. В конце концов, удостоверившись, что огонь в камине занялся, Димыч окончательно зафиксировался в проеме окна, ожидая,  когда оттает задвижка. Дышать внутри уже не представлялось возможным.
-    Ты смотри как чадит … - попытался как-то подбодрить Камарский.
-    Да уж – неожиданно для себя хрипом, подтвердил Димыч. – провоняет сейчас все.
-    Особенно ты. Глянь, у тебя прям коптильня …
-    Нда … Нам еще баню топить …
          Димыч, набрал как можно больше воздуха и нырнул в дымовую завесу. К счастью тех нескольких минут вполне хватило, чтобы задвижка поддалась, и, наконец, часть проблемы успешно разрешилась. Со слезящимися глазами, вслепую, наглотавшись едкого угара, Дмитрий вновь вывалился в оконный проем. Поверх его головы струился тяжелый мутный дым. Прокашлявшись, Димыч  прохрипел, утирая слезы кулаком:
-    Все, сделал.
-    Ну, слава яйцам – резюмировал Камарский, причем уже весьма равнодушно – курить будешь?!

         В остальном подготовка прошла без приключений. Баню протестировать получалось лишь на следующее утро. Так как  разбитым стеклом в полутьме, да еще после бутылки водки заниматься  желания совершенно не возникало, друзья решили вернуться на базу. Заодно дать времени угару выветриться через открытую трубу и выставленное окно.
          Забрав часть вещей обратно, в том числе и алкоголь, коммерсанты оседлали снегоход и отправились восвояси. Тем временем стемнело окончательно. Окончательно не в смысле, что пришла ночь. Достаточно отъехать от города километров на пятьдесят, чтобы увидеть действительно ночное, бесконечно темное небо, бездонно наполненное мириадами невообразимо далеких звезд. Лишь только погасли последние светлячки масляных ламп, кромешная тьма окутала друзей. И только тесный луч желтоватой фары выхватывал небольшое пространство лесной дороги.
-    Димыч, держись колеи … - Петровичу каждый раз приходилось надрывать голос, несмотря на то, что он орал буквально в ухо своему другу.
-    Петрович! Не паникуй! Я тут каждую елку знаю! – Дмитрий точно так же, но фальцетом, пытался докричаться через плечо.
-    Я, например, нихрена не вижу …
-    Я тоже … Слушай, а может проверим заодно дорогу вперед?! Где-то ведь придется выгружать клиента, чтоб затем санями везти к лесному домику … Я знаю тут одну дорогу. Она идет сквозь поле и упирается в основную трассу.
-    Что за трасса?!
-    Ну, как? Та, по которой мы на дачу ездим.
-    Хрена себе трасса … три машины в два часа …
-    Ну, все-таки …
-    Ладно, давай попробуем …
          Казалось бы, ну куда уставшим, замерзшим мужикам тащиться еще?! Но, вероятно, так устроен мужской организм - попав в круговорот событий, необходимо закапаться как можно глубже в проблемы … А ведь на даче дом совершенно не топлен … Да и что мешает произвести ознакомительный вояж завтра, после нормального отдыха, в ясный погожий день. Но нет … Интуитивное «сделать как можно больше» потащило обоих совсем в другую сторону от дома.
Черный, безжизненный лес, сжал колючими стенами сероватую полоску снега, чуть видимую вне конуса слеповатой фары.
-    Короче, смотри – здесь где-то должен быть поворот налево. Ты давай запоминай, думаю, что тебе придется от базы до трассы снегоход гнать, нас встретить.
-    О’кей, только я ничего не вижу …
-    Да тут некуда больше сворачивать … вот где-то здесь …
-    Давай-давай …
          Проехали еще … Наконец между деревьями проявилась прогалина с левого края …
-    А, вот … сюда … - Дмитрий вывернул руль и весь снегопоезд двинулся в найденное ответвление.
         Здесь дорога превратилось в сплошное собрание ям и поворотов. Дмитрий, отчаянно выискивая хоть сколько-нибудь ламинарный путь, так и не почувствовал, как сзади на него все сильнее и сильнее бесформенным мешком наваливается тело Петровича. Очередная глубокая яма, скачок … Рука Камарского, вяло обжимающая впередисидящего пилота, вдруг соскользнула, и мгновенно к Димычу пришло ощущение неуютной пустоты за спиной … Дмитрий сразу оглянулся и увидел, что Петрович исчез. Остановив снегоход,  обеспокоенный друг ринулся спешно назад, проваливаясь  по колено в глубокий рыхлый снег. И метрах в десяти, чуть поодаль саней, действительно померещился  будто бы Камарский. Впрочем, заметить которого в полнейшей темноте составляло чрезвычайную сложность.
-    Петрович!!! Ты это??? Ты жив???
-    Диман … - еле слышно произнес сугроб чуть более темный, чем все остальные.
-    Леха, ты чего свалился-то?
-    М-м-м-м – Камарскому явно было либо ужасно плохо, либо …
-    Петрович … ты чо, заснул что ли?! – смутно начал догадываться Дмитрий.
-    Ну-у-у – как-то вяло протянул «темный сугроб», по мере приближения приобретающий серо-оранжевую окраску.
-    Нет, ну просто анекдот … Давай вставай …
         Дотащив Петровича до саней, Дмитрий подумал, что, во-первых зря они поперлись на трассу, ибо, если Камарский свалился со снегохода, то надеяться на то, что он что-то запомнит из дороги, по меньшей мере наивно. А во-вторых, то, что Петрович теперь нетранспортабелен, и быть может лучшим вариантом будет запихнуть его в мотосани, где он зафиксируется уже более надежно.
-    Петрович, ау … ты меня слышишь … - Дмитрий слегка потрепал компаньона за ухо.
-    Ну да, все в порядке, Димыч … едем дальше …  - Камарский явно уже находился на автопилоте.
-    Ты это давай садись-ка лучше в сани … поедем домой …
-    На трассу … ты обещал показать!
-    Да-да … трасса … давай садись …
-    Димыч! Да все нормально … ну растрясло чуть-чуть … все нормально, не переживай …
-    Ужрал почти бутылку в одно жало, конечно, нормально … на голодный желудок …
-    Ну, Димыч … ты был занят … как бы …
-    Вот-вот …
         Дмитрий усадил Камарского на борт саней. Прикинув и так и эдак, Димыч понял, что запихнуть такую тушу, да еще в такой одежде будет практически не реально, учитывая, кромешную тьму и сковывающий холод.  А так как Петровичу по всей видимости было уже все равно, Дмитрий решил усадить тело лишь частично. Через пару минут Камарский  лежал, провалившись основанием, поперек саней, свешивая обе ноги за борт. Соответственно, голова так же выходила за габариты мотокаляски, но уже с другой стороны. Вдруг обеспокоясь, что Камарский реально в таком состоянии может просто-напросто замерзнуть, как «золотой мальчик» из детской энциклопедии, Димыч поспешил поскорее выбираться домой. Увы, развернуть весь снегопоезд на таком узеньком участке не представлялось возможным и Дмитрий осторожно двинулся вперед. Но, проехав несколько десятков метров, Димыч обнаружил, что дорога внезапно обрывается. «Что-то куда-то я не туда …» - но было, так сказать уже поздно. Петрович неподвижно спал в санях, и приводить его в рабочее состояние, чтобы развернуть и снегоход и сани, по всей видимости, являлось делом бесполезным. И Дмитрий, медленно и аккуратно, принялся пробираться между деревьев, подминая машиной мелкую тонкую поросль и кусты. Если бы не сани и не Петрович, то маневрировать было бы намного легче. Но, увы … Куда деваться …
         Сделав приличный крюк, Дмитрий все-таки выехал на лесную дорогу. Однако вероятно чуть дальше от того места, где он свернул когда-то налево, так как никаких следов на снегу не оказалось. Чтобы окончательно не заблудится, Димыч решил все же поехать в сторону трассы, ибо уже не был уверен, что это именно та дорога, по которой можно вернутся назад. Ужасно злой на себя, на Петровича и ночной лес, абсолютно трезвый и замерзший Дмитрий, нарочито небрежно проверив Камарского на предмет, не слетели ли с того унты или шапка,  продолжил движение вперед. И действительно совсем скоро по дороге показался тот самый левый поворот. Довольно быстро миновав лес, Дмитрий выехал на поле. Затем уже появилась и трасса, возвышаясь заметным бруствером на фоне черного леса.

          Петрович проспал до самого дома. Растормошив по приезду, Димыч затащил своего уставшего друга в дом и при свете электричества обнаружил … о, ужас!!! Да … все лицо Камарского было исцарапано вдоль и поперек, местами даже до крови. Как Петрович не почувствовал секущие по физиономии ветки – совершенно не понятно … Впрочем алкоголь и холод – хорошая анестезия.
         Уложив Петровича и затащив вещи в дом, Дмитрий затопил печь, включил все обогреватели, что оказались на даче, и принялся за трапезу. Камарского решил не будить … да и сам вскоре улегся спать, так и не дождавшись пока прогреется дом.
         Всю ночь Димычу снились кошмары … Будто бы он, почему-то давно женатый, везет на санках своего ребенка. Ребенок, маленький, весь укутан с ног до головы какими-то пуховыми платками, а Димыч, молодым лосем, старается рассмешить своего отпрыска всякими родительскими нелепостями. Вот он тихонько тащит за собою санки, затем, вдруг резко дергает и бежит сломя голову. Ребенок, доволен, смеется, и оттого Дмитрию делается как-то особенно радостно и светло на душе … Но вот обстановка меняется – все те же сани, все то же ребенок, но что-то не так … Димычу приходится продираться сквозь кусты … Кусты царапают ему руки и он думает, а как же ребенок, ведь ему так же приходится следовать таким колючим, секущим путем … Вот сани опять застряли, из-за веток ничего не видно … Дмитрий тянет, переживает, все же вытаскивает и уже догадывается, что произошло нечто страшное, непоправимое. Сердце от этого жалостно ноет … Но все-таки есть надежда, что все в порядке … или нет … ну, что же, что же там?!!! Димыч кидается к лицу ребенка, наклоняется, с ужасом ожидая увидеть плачущую, исполосованную рожицу и обнаруживает … закутанную в платки улыбающуюся физию Камарского … Причем, на лице действительно видны шрамы, но отнюдь не свежие, а давно зажившие … Причем шрамы отчего-то гораздо более свирепого, чем ветки кустов …
Дмитрий как будто просыпается от увиденного, но сон повторяется вновь и вновь, пусть и с некоторыми изменениями.

          Очнулся Димыч от нудного не то воя, не то стона …
-    Ё-ё-ё-пть …черт! – Камарский ходил по комнате, трогая свою распухшую физиономию, и каждые пятнадцать секунд возвращаясь к маленькому зеркалу, весящему на стене.
-    Петрович ты что … - сквозь проходящий сон, попытался разобраться Димыч …
-    Блядь, смотри как меня покацали! – Камарский, увидев, что его напарник проснулся, резво подошел к нему и сунул свою расцарапанную физию прямо тому в лицо – Вот! Видишь!
-    А … - Дмиртий вспомнил вчерашней вояж – Это мыши … ночью, пока мы спали, наверное … бывает …
-    Что?!!! – Петрович от души возмутился – Какие мыши!!!!!!! Димыч!!! Это же крысы!!! Ты посмотри, как вся рожа распухла!!!
-    Да ладно, не переживай … вон водкой смажь, назавтра все пройдет …
-    Смажь … блин, знал бы, я бы здесь ни за что ночевать не лег. Так ведь еще нос отгрызут.
-    Да ладно … нос … ты лучше скажи мне –  дорогу-то вчерась запомнил или нет?!
-    Какую дорогу?! – тут Петрович, отвлекшись от своей раненой физиономии, попытался вернуться мыслями во вчерашний день – А … дорога … черт … елки какие-то …
-    Все с тобой ясно, придется сегодня повторить … Что ж нажрался-то так, а?!
-    Слушай, Димыч – Камарский отойдя от первого шока, стал потихоньку соображать – а я вчера ложился, этого еще не было?! – и обвел свое лицо круговым движением пальца.
-    Не, не было … - Дмитрий, не то чтобы не хотел признавать свою вину в произошедшем, а скорее, просто желал гадко подшутить, тем более, было за что … Затем вдруг в памяти всплыл тот нелепый сон и на душе отчего-то стало тоскливо.
-    Черт, черт … черт … - не останавливался Петрович …

          Через некоторое время Камарский все-таки смутно вспомнил, что вчера как будто бы падал со снегохода, и Димычу пришлось признаваться, что тот приехал уже с располосованной рожей. Но про то, как сам заблудился, и что Петрович после падения ехал в санях, говорить не стал. Так … чтобы избежать лишних разговоров. Или упреков.
          Итак, разобравшись с ссадинами Петровича, наскоро позавтракав, друзья второй ходкой, довезли оставшиеся вещи в лесной домик. Вчерашний дым  практически полностью выветрился, ну, а дверь как не хотела открываться, так и оставалась в таком же состоянии. Так как задерживаться особо никому не хотелось, решили не ждать, пока дом оттает, и выбили дверь изнутри обухом топора.
С баней же вопросов не возникло и вовсе – задвижка отсутствовала принципиально, а дверь оказалась с такими щелями, что примерзать к проему было просто-таки нечем.
          Наведя на скорую руку порядок, починив оторванную ручку и окно, коммерсанты поспешили вернуться обратно, так как ночевка в нескоронатопившемся доме давала о себе знать. В первую очередь тяжелой головой, а во вторую – желанием поскорее похмелиться, что представлялось возможным только при возвращении в город.
          Управившись со всеми делами, Дмитрий показал Петровичу лесную дорогу до трассы, а обратно, придерживаясь накатанных следов, вел снегоход уже сам Камарский. Таким образом, можно было надеяться, что Петрович, уже вряд ли заблудится, когда ему вновь придется сесть за руль, но уже одному. Правда, Камарский заметил вчерашние следы уходящие, как оказалось, в короткую лесную прогалину, которую Димыч ночью принял за дорогу. «Ну, да … там … можно и так …. но не нужно» -  не захотел Дмитрий опускаться до подробностей … на этом вопрос был закрыт.
           И все-таки самое главное удачно произошло в этот викенд – база и домик лесника были, наконец, проинспектированы и приведены в готовность номер один. Петровичу показана дорога. А снегоход и мотокаляска опробованы … и даже с избытком.

* * *

Tweet