От автора: Берг - не хуерг (хотя и хуерг).

Спасибо за редактуру.

***

На Луне есть такие места, где хочется выть на Землю.

***
Этот человек, который бежит за мной, некто Марк Вильямс. Ему уже далеко за тридцать, он жаден (как оказалось), худощав и безнадежно глуп. В нашу страну Марк приехал из Венеции, приехал совсем недавно, но уже успел выучить пару ругательств. За моей спиной через раз доносится «стой сьука» и «йиобана наусоусе». Лучший магазин бытовой техники в городе находится на окраине. Это справедливо? В витринах клоны ведущего из телевизоров рассказывают, что сегодня вечером в «Креолках» состоится прощание с мэром, и я точно знаю, что меня там не будет. Среди друзей мэра, среди прочего городского сброда присутствующих на похоронах, Макс Рыжиков значиться не будет.

Оборачиваюсь. Марк еле бежит. Он останавливается, пробегает немного вперед, снова останавливается, упирает руки в колени и сплевывает на асфальт так, что еще часть слюны попадает на рубашку и подбородок. Подбегаю к Марку и даю с ноги ему в лоб. Марк валится на спину.

- Не плюй в мою страну, иностранец! Вся твоя Венеция стоит на наших сваях! Ваши сваи – это трупы наших русских лиственниц, запомни это! - кричу ему я, убегая, и думаю, что возможно этот идиот так никогда ничего и не поймет.

Нечетные номера домов на одной стороне улицы, на другой четные. Между 12-м и 14-м домами нет 13-го, так как 13-й дом находится на противоположной стороне. 13-й по счету дом, построенный на этой улице, теперь носит номер 24-й, так как изначально застраивать начинали только одну сторону. Мне 24 года, наш дом под номером 13. В пелетоне Формулы-1 нет болида под номером 13; после 12-го идет сразу 14-й. За одну гонку команда «Williams» умудрилась сменить резину аж 13 раз: шесть раз на пит-стопе Дэймону Хиллу и семь Алену Просту. Неделю назад Марк Вильямс за ночь 13 раз сменил резину. Надевал по два презерватива на один раз (это мы ему посоветовали). С Дарьей Николаевной по-другому лучше не пробовать, если только не хочешь нарваться на серьезные неприятности. Итого: шесть раз + один символический. Неплохо, да?

Возможно. Если бы не этот последний символический.

«Главный фактор риска разрыва презерватива – отсутствие опыта их использования. Поэтому мужчинам только начинающим половую жизнь или не пользовавшимся ранее презервативами рекомендуется применять мастурбацию в презервативе, чтобы привыкнуть к их применению».

До знакомства с Дарьей Николаевной Марк Вильямс был девственником. Когда мы узнали, что у Марка ни разу не было секса, то сразу же подумали о Даше.

Даша работает учителем в школе для проблемных детей. Я не помню ни одного дня, чтобы приходя в наш дом, Даша не рассказывала бы как ее сегодня ебали. Дашу, наверное, уже выебала почти вся школа кроме младших классов и то лишь потому, что у тех детей элементарно пока что еще не чем. Дети Дашу, несомненно, любят и она по-настоящему любит их. Мы считаем, что Даша прирожденный педагог. Успеваемость у всех детей по ее предмету отличная. Лучшая ее оценка – это отменно сделанный отсос.

«Согласно статье 134 УК РФ, преступным является половое сношение (гетеро- или гомосексуальное) лица, достигшего 18-летнего возраста с лицом, заведомо не достигшим 16-летнего возраста. При этом не имеет значения, по чьей инициативе совершено половое сношение, в частности, обвиняемый считается виновным, даже если пострадавшее лицо само инициировало сексуальный контакт. По этой статье предусматривается наказание в виде ограничения свободы на срок до трех лет или лишения свободы на срок до четырех лет».

- Её методика приносит плоды. Так за что её сажать?

У провинции свои законы. Дарья Николаевна в хороших отношениях с директором. С милицией она тоже не ссорится. Да и в администрации ее уважают. Да что там администрация. Ее ебёт даже мясник с рынка.

- Ребята, хотите котлеток? Сама делала.

«И когда она все успевает».

Сейчас понедельник, десятое августа. Мне нужно найти много денег, огромное количество денег если хотите. И все это для того, чтобы сразу же с ними расстаться. Долг красен платежом, мой долг – это долг чести. Когда-то я пообещал одному хорошему человеку купить ему, а точнее ей, машину. Просто так, потому что человек этот очень хороший и знаете ли приятно сделать хорошему человеку хороший подарок. Ну, и конечно самолюбие свое потешить. Что тут говорить. Мол, посмотри какой я человек–слово, не то, что некоторые. Мой «cool» в том, что я молод, предприимчив (возможна автозамена: нагл), и чертовски обаятелен.

- Не хотите добавки? Ну же, я Вас умоляю. Хотя бы чуть-чуть.

«Ничтожество платит деньги за кинотеатр, за фильм, где бегают герои? Так вот. Ты для них точно такое же кино, за которое они также готовы платить деньги. Ты ходил в старых джинсах, а они купили тебе новые. Ты хочешь быть признателен им? Забудь. Это цена за их билет. Ты нужен им. В том, что ты берешь у них деньги, нет ничего постыдного.  Рядом с тобой эти ничтожества, наконец, начинают чувствовать себя людьми. Они чувствуют себе вовлеченными в судьбу этого огромного мира. Вся их убогая жизнь оправдывается одной лишь минутой общения с тобой».

В общем, мне нужны деньги и я знаю, что у Марка Вильямса они есть. Как я познакомился с Марком, спросите вы? Тогда для начала придется рассказать о Берте.

                                                                Берт.

Если вы попробуете назвать Берта Бертой, то он сильно огорчится. На моей памяти было всего два человека, которых Берт просто, без мордобоя, попросил не называть его женским именем. Первым человеком был я, а вторым его умирающий отец, который перед смертью немного съехал с катушек и стал почему-то называть Берта дочерью.

Берту тридцать три года. Большую часть времени он весел. Даже во сне его лицо улыбается, поэтому смотреть на грустного Берта противно. Как правило, Берт грустит в похмелье и в одиночестве, так как тоска его необыкновенна сильна в эти моменты и находиться с ним рядом становится опасно для жизни. Каждую минуту ты можешь быть воспринят им как причина всех Земных несчастий и как в частности причина несчастий самого Берта. Берт коренаст, лицо его всегда красно, пить он начинает с самого утра. Пьянеет обычно только под вечер, когда градус напитков заметно возрастает.

- Берт, откуда у тебя такое ебанутое имя?

Полное имя Берта Бертольд, но все мы его зовем просто Бертом. Отца его звали Рудольфом, отца отца, то есть деда звали Августом. Берт наполовину немец, мать русская, уроженка Саратова. Так вот дед Август в весну 1920 года во время баррикадных боев в Харбурге находился в повстанческом патруле, который остановил некоего Бертольда Рудольфа, между прочим, историческую личность, о чем Берт частенько любит вспоминать (ему нравится чувствовать себя вовлеченным в мировую историю… а кому нет?). А этот Бертольд Рудольф шествовал при всем так сказать параде. Патруль, конечно же, настоятельно попросил Бертольда сдать оружие и награды. Оружие он сдал, а вот ордена снимать категорически отказался. Как итог удушение посредством ленты от креста «Pour le Merit».

Так вот. Дед Берта Август, был человеком образованным хоть и легкомысленным. Воспитывался преимущественно на русской литературе, многократно перечитывал и расхваливал труды Достоевского, Чернышевского, Тургенева, Толстого и потому, осознавая величие чужого ума и добродетели, имел к себе, к «человеку мелкому и никчемному» (как он якобы о себе выражался) некоторые претензии, в основном к собственному укладу жизни и отсутствию вклада в жизнь Мира. И в результате внутренних противоречий, пытаясь что ли искупить вину за, в общем-то, невинноубиенного Бертольда Рудольфа, дед (а в то время он был молод и дедом его назвать было никак нельзя) решил для себя, что если в будущем у него родится девочка, то имя ей будет Берта, а если мальчик, то Рудольф. Так оно и случилось. Первенец оказался мальчиком. Но этого Августу показалось мало, и когда родился второй сын, то он тоже был назван Рудольфом. Когда же дети подросли и стали более-менее соображать, отец сделал им наказ, точно такой же какой сделал когда-то себе. Через некоторое время в семье появился еще один ребенок и снова мальчик, который также был назван Рудольфом. Старший сын в то время имел уже свою семью и у него тоже, вопреки всяким предсказаниям, рождается мальчик и снова имя нарожденному дают Рудольф. Когда средний сын объявил о том, что его жена Наталья Николаевна (а здесь уже речь идет о матери Берта) беременна, то никто уже и не надеялся, что будет девочка.

Скоро на свет божий и впрямь появился мальчик, которого нарекли Бертольдом. Рудольф (который отец Берта) решил, что сумасбродству должен быть положен конец, но так как старик Август все еще был жив, хоть и был плох, мальчика назвали Бертольдом и это было своего рода компромиссом. Назвать ребенка как-нибудь по-другому Рудольф не решился, так как побоялся что отец, рассердившись, лишит его наследства. Но опасения эти были напрасны, ибо Август сделался совсем равнодушным к окружающему его миру и, услышав, что мальчика назвали Бертольдом, лишь безразлично крякнул и перевернулся на другой бок.

Именно поэтому Берт так болезненно относится к тому, что его иногда называют Бертой. Это что-то вроде напоминания о запятнанной чести.

И вот именно Берт ввел в дом Марка.

- Он пока поживет с нами. Это Марк, - сказал Берт и ему никто ничего не возразил.

Вечером я спросил Берта:

- Берт, откуда ты его приволок?

Берт указал пальцем вверх, и это означало, что здесь как-то замешан человек из администрации. Дальше я спрашивать не стал.

                                            Человек из администрации.

На одной из пьянок, которые надо сказать мы регулярно устраиваем у себя дома, присутствовал человек из администрации. Берт весь вечер остроумно шутил (это конечно полная хуйня, потому как все шутки Берта на уровне семиклассника), высмеивал приезжего из столицы паренька, Дашиного племянника, обзывал его столичным пидорком и пытался два раза (пытался перелезть через стол, Берта оттаскивали за штанины) набить тому морду. Человеку из администрации Берт понравился, прежде всего своей бескомпромиссностью и своим умом (что впрочем также является полной хуйней, так как все мы знаем, что Берт тупее даже нашей собаки Нюши, потому как она, в отличии от Берта, понимает, что за воровство можно получить по ебалу), и он, во что бы то ни стало, захотел переделать его, так сказать приручить, сделать продажным, таким же, каким был и сам человек из администрации. Поэтому на следующий день, самолично приехав к Берту домой, он обсудил с ним теперь уже их совместное дальнейшее будущее. Через пару месяцев, Берт  разъезжал по городу, как он выражался «будучи мажористым человеком».

- Я задыхаюсь, друзья, - часто говорит он нам под водочку, - чем я занимаюсь?  Чем?

«А раньше ты типа был ниебаца каким деятельным человеком».

- Мне кстати предложили стать мэром, - вдруг сказал он как-то за ужином.
- Ну, так это отлично, - сказал я.
- Поздравляю, - сказала Даша.
- На хуй оно тебе надо, - сказал калека.

Калека тоже живет с нами. У калеки нет ног, но прозвище свое он получил не поэтому. Калека раньше был спортсменом. Занимался футболом, играл во втором дивизионе. На поле частенько выходил подшофе (во втором дивизионе, как и в провинции свои законы). И, будучи не в состоянии правильно оценить расстояние до мяча, частенько мазал. Мазал по мячу, нелепо ударяя по воздуху, и падал,  отчего болельщики на трибунах, как правило, заходились истерическим хохотом. Вы спросите, почему его тогда выпускали на поле? Вопреки всякой футбольной логике этот чОрт умудрялся забивать. В среднем за одну игру он забивал по одному мячу. Он мог проходить два тайма впустую, но под конец матча, ударив на удачу по воротам, забивал таки, иногда победный, иногда просто гол, а иногда и гол так называемого престижа (что случалось, конечно же, чаще). Так вот «калекой», как вы теперь понимаете, он стал много раньше, чем потерял ноги. А ноги, кстати, отморозил по пьяни.

- Но есть одна небольшая загвоздка, - прожевывая кусок говядины, продолжил Берт.
- Какая? – хором спросили мы, так как обожали всякие загвоздки, а также обожали для их разрешения давать множество советов.
Берт налил себе водочки в бокал с шампанским, пригубил, поморщился  и, ответил.
- Действующий мэр. А для того чтоб стать новым мэром, нужно убить действующего.
- Это как царь горы что ли? – спросил калека.
- Да, - произнес Берт, - но только убить надо так, чтоб вышло как несчастный случай или там что-нибудь типа инсульта или инфаркта, а то я в таком случае тоже стану покойником.
- Стали бы они доверять такому кретину такое важное дело, - возразил калека.
- В любом случае их руки будут чисты, - спокойно сказал Берт, - И если что, то все камни полетят в мой огород.
- Как бы они не полетели в наш огород, - сказал я, но никто, кажется, не обратил на это внимания.

Обсуждение продолжилось, был единогласно принят способ убийства, но вот кто будет исполнителем, предстояло еще решить.

- … все очень просто. Мертвого мэра накрывают покрывалом и уносят подальше от людских глаз. А мэрское кресло занимает человек, который действительно сможет помочь народу.
- Это ты что ли?
- Я, - сказал Берт и отрыгнул, так что над столом повис плотный запах колбасы с легкой примесью шампанского.
- Надо так надо. Не вопрос, - более благодушно теперь произнес калека, - Но кто будет убивать? Я, например, не могу. У меня все вечера на месяц распланированы. Я бухаю, господа. Может Дарья Николаевна?
Дарья Николаевна, ковыряясь ножом в хлебе, предложила:
- А давайте убьем все вместе. Наденем маски, окружим его и скажем: - «Ага!»
- Нет, - решительно сказал Берт, указывая вилкой на Марка, - Убить должен неместный. Лучше всего если этого человека будут звать Марк и лучше всего чтобы он был родом из Венеции.
- Марк убьет, - уверенно сказала Даша.
- Да, да. Марк такой. Он сможет. На него никогда не подумают. Таких идиотов никогда ни в чем не подозревают, даже если он и будет стоять над трупом с ножом и весь в крови, его просто отведут в сторону, отмоют, дадут пирожок и скажут чтоб больше не пачкался.
- А нас за это не посадят? – на всякий случай спросил калека.
- Я Вас умоляю, - уверенно ответила Даша, - У нас же не Москва. В этой дыре милиция может посадить разве что только картошку на огороде у начальства.
- Я ей верю.
- Ну да. Даша знает…

Марк сидел рядом и непонимающе моргал.

- Ты знаешь как зовут действующего мэра? – несколько наиграно спросил я Дашу.
- Нет, - покачала головой она.
- А Вы, калека, знаете, как звали предыдущего?
- Нет.
- Вот видишь, Марк, никто из нас не знает имен тех, кого мы вроде как выбирали. Это Россия. Так бы этот человек и прожил бесславную жизнь как и его предшественники, и никто бы о нем никогда не вспомнил. А так благодаря тебе у него может появиться шанс стать кем-то. Это ли не высшая награда для человека? Стать кем-то.

Марк глупо улыбался. Он ни хрена не понимал по-русски.

Мы вернулись к еде и, забыв о мэре, стали обсуждать более важные вещи.

- Это если ненец, то значит и ненка. По аналогии, так? – сказал калека.
- По какой аналогии? – спросил я.
- Ну, типа немец и ненец, а немка, то тогда ненка. Так?
- Ну, что-то вроде…
- Вот интересно, а почему тогда нет анекдотов, чтобы встречались немец и ненец? – сказал Берт.
- Берт, ты тупой, - произнес калека, - Кому это интересно?
- Ну, как минимум немцам и ненцам, - вступилась за Берта Даша, - Я бы даже сказала, что больше ненцам. Это должно им как бы льстить, что о них анекдоты сочиняют и сталкивают их с самими немцами.
- Надо не так это было сказать, Даша, - встав со стула, сказал я и подбежал к камину, поднял руки к предполагаемому небу, затряс ими и грозно закричал, - С САМИМИ НЕМЦАМИ!!! 

Все дружно посмеялись.

- Марк, а, Марк, - стал трясти я Марка, - скажи «какие ваши доказательства?».
Марк улыбнулся, и в стеснении отвернулся от нас. Мы просили его об этом каждый день, и каждый день он ломался, и каждый день сдавался.
- Даша, попроси ты его.
- Ну Марк, миленький, ну скажи пожалуйста, - попросила Даша.

Марк Даше никогда не отказывал и поэтому произнес с сильным акцентом:

- Ка-къйи-е вьа-ши да-ка-за-тьель-ства?

На минуту комнату заполнил дикий гогот. Отсмеявшись, отнесли всю грязную посуду на кухню и пошли смотреть телевизор. Марк с Дашей ушли спать к себе наверх.

                                                                        ***

Утром пришел Костыль. Костыль при себе имел маленький белый чемоданчик.

- Твоя задача Берт, - сказал Костыль, - чтобы Марк, после того как поздоровается с мэром, ни к кому кроме тебя в течении последующего часа не прикасался, а то потом может выйти очень и очень нехороший казус. Так вот, если что, прям отталкивай его, спиши все на свой характер, если кто вдруг захочет с ним пообщаться, то стой рядом, ни в коем случае не отходи от него, дружески обнимай за плечо и уводи в сторону, если увидишь что к вам идет толпа. На крайний случай можешь вызвать этому дурачку такси и отправить его куда-нибудь далеко-далеко, пока так сказать лекарство не перестанет действовать. Я даю четыре капсулы: одну тебе, другую Марку, еще две на всякий случай. Но знай, что стоимость каждой лишней израсходованной капсулы выльется тебе в копеечку. Перед тем как будете выходить из дома, вы обязательно каждый кладете себе по одной капсуле под язык. Затем вот из этой вот склянки, - тут Костыль достал из пакетика какой-то маленький бутылёк, -  вот этой вот пипеткой, - а тут он двумя пальцами поднял обычную пипетку, которой закапывают нос, - капаешь на правую ладонь Марка. И смотри не перепутай, Берт, правую, я ведь тебя знаю. А то Марку придется здороваться левой, и это ты будешь объяснять ему сам.

- Мы проследим, - сказал я.
- Мы все проконтролируем, Костыль, - поддержала Даша.
- Слушайте, не учите как мучить жопу, - обиженно произнес Берт, - Что я вам мальчик что ли?

Все замолкли. Это вышло как-то само собой. Сидели, слушали тиканье часов, как вдруг Берт спросил:

- А вот ты Костыль сказал две на всякий случай. Это на какой случай?

Костыль ждал этого вопроса. Да и мы в общем-то тоже его ждали. Это была как бы проверка Берта, проверка его мужества что ли.

- На тот случай, если почувствуешь, что сильно начинаешь потеть, так, что вся одежда липнет и брюки и рубашка и носки и трусы; если слюна будет выделяться с такой скоростью, что будешь заебываться ее глотать; если увидишь, что Марк начнет себя как-то странно вести. Все это и есть – тот всякий случай.

- Так может две тогда сразу под язык, а, Костыль? – пытаясь придать голосу веселости, спросил Берт, - Черт с теми деньгами! Здоровье дороже.

- Лично я бы это дерьмо вообще не стал применять, не говоря уже о том, чтобы сразу две. В отличии от вас, я знаю из чего оно сделано и какие могут быть последствия. Так что если тебе, Берт, действительно дороже здоровье, я бы посоветовал вообще отказаться от всей этой идеи.

- Нет, - Берт замотал головой, - пути назад нет.

                                                                          ***

Следующим днем Берт заехал за Марком на своем оранжевом BMW. Берт повел Марка в ванную, и мы (я и Даша, калека остался сидеть у компьютера), последовали за ними, так как обещали Костылю проследить, чтоб все прошло как надо. Берт прикрикнул на нас, чтобы шли обратно, но мы настояли на своем и видели все: и как Марк недоверчиво брал под язык капсулу и как непонимающе смотрел зачем ему мажут ладошку. Когда Марк начал выходить из ванной мы с ужасом отшатнулись, отчего иностранец совсем пришел в замешательство и стал нас спрашивать:

- Чьйито случьйилозь?
- Да иди ты на хуй! – хором воскликнули мы и выбежали в гостиную.

Затем они уехали, а мы остались дома. Калека сидел возле компьютера и лазил по порносайтам, открыто, никого не стесняясь. Даша уселась за проверку детских сочинений, выходные заканчивались. Мне было откровенно скучно, и я решил прогуляться по городу.

                                                                    Она.

Так иногда случается. Я повстречал ее в парке.

«Я вкладываю свои инвестиции. Я задаю ей вопрос за вопросом, чтобы она не успела опомниться, так что понять, куда ведет этот путь, ей не удастся. Слишком далеко зашла она в своих откровениях. Мы теперь с ней стали намного ближе, чем она думает. Время… осталось только подождать. Это также похоже на бабушкину закатку на зиму. Консервацию нефтяных запасов вы также можете отнести к этому случаю».

Три года назад я называл ее своей любовью. А сейчас кто она мне? Ее фигура и лицо мне не нравятся. Рядом подружки. Глупые шутки. Поздоровался с ней. Странно улыбнулась и тоже поздоровалась. Так здороваются с потерянными людьми, с конченными наркоманами так здороваются. Эти взгляды, должные говорить о моей никчемности, настраивают негативно, так что хочется бежать, кому-то что-то доказывать, рвать на себе рубашку, мол, как же это так, вот он я какой, я хороший, почему вы не любите меня, ведь я столько всего сделал. Еще бы. А кому понравится, когда тебя считают ниже себя?

- А помнишь, ты как-то пообещал купить мне автомобиль? – спросила она, - Мы тогда долго смеялись, помнишь? Ты рассказывал, как я буду тебя возить куда ты пожелаешь, а ты будешь оплачивать бензин. Странные мы были да? – сказала она с какой-то тоской.

- Я собственно тебя потому и нашел, - соврал я, - на днях как раз буду покупать тебе машину, решил спросить на какой марке ты остановила свой выбор?
Она искусственно рассмеялась, не поверив (но, все же, оставив в себе надежду «а вдруг!»), и бросила на меня снисходительный взгляд. 
- Купи мне ту машину, которая понравится тебе.

«Мне нравится Т-1000», - подумал я.

Мы молчали. Каждый для себя что-то решал в уме, делал оценки насчет другого, злился или же пытался стать великодушным и простить несуществующие грехи.

- Ты извини, но мне пора, - сказала она.
- Да-да, конечно. Я к тебе скоро заеду, чтобы отдать машину.

Ничего не сказала. Ну да пусть. Что я в самом деле так распинаюсь перед ней. Ведь этот автомобиль так, в сущности, пустяк. Но что же так на душе гадко. Словно в этой встрече весь я раскрылся, вся моя гордость, вся гордость глупого молодого человека. 

                                                                    ***

Берт зашел с огромной плетеной корзиной с крышкой.

- Ну как? – спросили его мы.

Он устало посмотрел на нас, затем по-доброму улыбнулся и сказал:

- Это было весело, - и затем добавил, - но если честно немного страшно.
- А что Марк? Он там никого не задел?
- Марк вел себя как нельзя лучше. Мне даже не пришлось ничего делать. Молодец конечно.
- То есть все уже закончилось? – спросил калека.
- Для старого мэра да, а для нового все только начинается, - довольный собой произнес Берт.
- А что покажет вскрытие?
- Что надо, то и покажет.
- Понятно. Значит все в порядке?
- В полном.
- Можем уже поздравить с назначением?
- Пока конечно рано, но, в общем-то, можете.
- Берт, мы хотим открыть свой ночной клуб в центре, ну чтоб как настоящий, там с наркотой и прочим. Это можно будет устроить? – спросил я.
- Думаю да. Но это чуть позже, а пока вот что мы принесли, - и с этими словами он достал из корзины напитки: две бутылки рома, лондонский джин, несколько ликеров и три бутылки коньяка. Затем вошел Марк с огромной коробкой. Теперь на столе появились две большие бутылки колы, закуски и соки. Через минут пятнадцать подошли еще люди, некоторых я уже когда-то здесь видел.

Пьянка была отчаянной. Подвезли водки и шампанского. Пришел Костыль. Он почти ничего не пил, просто наблюдал за Бертом и за Марком на случай чего. Берт же сильно захмелел, подсел к Костылю и стал того расспрашивать:

- Костыль, у меня яичко ноет постоянно. Это что такое?
- Это пиздец тебе Берт скоро, - ответил Костыль, - У тебя, Берт, редчайшая болезнь, синдром яйценытия. Еще годик максимум и придется отрезать.
- Ха! – выкрикнул пьяный Берт, - А вот у меня изо рта последнее время стало вонять гнилью очень сильно. Это что такое? 
- Это потому что ты мясо жрешь постоянно. Оно у тебя перевариваться не успевает и гнить прям в желудке начинает. Ты хоть раз пробовал обрыгаться? У тебя ж блевота наверняка сразу с опарышами выйдет.
- Нет. Ты все это Костыль врешь чтоб меня позлить… - сказал Берт и замолчал. Голова его опустилась, и раздалось сопение.

Я сидел за столом, пил только джин. Берт взял его для меня. Кроме меня джин никто здесь не любит. Даша предпочитает ром, калеке, в общем-то, все равно, что пить. Как-то так получилось, что я почти весь вечер смотрел на Марка. Меня он вдруг почему-то заинтересовал. Только теперь я по-настоящему задумался о том, кто такой Марк. Что я о нем знаю? Вот уже месяц он жил с нами и я толком так и не понял, что делает он здесь. 

От нечего делать я подсел к Марку и просто стал на него смотреть. Сидел и смотрел. Марк придавался общему веселью, пил наравне со всеми, почему-то смеялся, хотя мало что понимал, затем встретил мой испытующий взгляд и дрогнул, дрогнул черт возьми. Меня всего аж передернуло, настолько я не был готов к тому, что увидел. Хотя быть может это мне показалось. 

- Марк, дружище, а ведь я знаю кто ты, - сказал я, как будто действительно знал о нем какую-то страшную тайну.

Марк натянуто улыбнулся, отвернулся и больше не смотрел на меня весь вечер, но я знал, что этот гребаный иностранец знает, что я смотрю на него.

Это уже становится интересным. Что же ты за гусь такой Марк Вильямс? И Берт заснул так некстати.

Вскоре Марк встал из-за стола, махнул на прощание рукой и пошел наверх. Я поднялся за ним. Хлопнула дверь. «Подождать до утра» - подумал я, - «никуда ведь он не сбежит, а если и сбежит, то мне то что. Заодно с Бертом проконсультируюсь. Так будет вернее». С этими мыслями я и ушел спать.

Утро. Берт помогает Марку паковать чемоданы. В гостиной Даша с калекой пьют чай.
    
- Берт, а что Марк уезжает?

Берта мучает похмелье, он смотрит на меня со злостью, которую я никогда прежде в нем не видел.

- Уезжает, - огрызается он.
- Берт, я что-то не так сделал?
Ноздри Берта раздуваются, он отмахивается от меня, словно от насекомого.

Спускаюсь. За столом тишина – все смотрят новости. Местный канал рассказывает о вчерашних событиях. Вроде все четко, все гладко.

- Может вы мне скажете, к чему такая спешка? Вроде бы никто не собирался съезжать.
- Марку нужно домой. У него вчера дядя умер, - спокойно ответила Даша.
- Как-то странно все это. А не мэр ли случаем его дядя? А то две смерти в один день это как-то чересчур. Вам не кажется?
- Люди вообще часто умирают, - сказал калека, как мне показалось, с некоторым вызовом.

В такие секунды хочется кого-нибудь задушить. Ты чувствуешь, что к тебе стали относиться с неприязнью, а понять причину этого не можешь. Ты начинаешь вспоминать вчерашний вечер, весь до мелочей, все свои фразы, взгляды, наконец жесты, но ничего, что могло бы натолкнуть на мысль о появлении этой неприязни найти не можешь. Тогда ты начинаешь копать глубже, вспоминать постыдные вещи, о которых вроде как никто и не должен узнать, но которые все же могли бы открыться случайно.

- Все, всем приятно оставаться, - сказала вдруг Даша, - я в школу.

- Марку надо дать пизды. Это походу его рук дело! Пидарас!

Поднимаюсь по лестнице, получаю удар ногой в грудь, отлетаю, бьюсь затылком о ступеньку. Если терять сознание это приятно, то очухиваться приятней вдвойне. Первая мысль: - «слава Богу, я живой».

Купе поезда. Славно. Из динамика музыка. Хороший поезд. Я не связан, во рту у меня нет кляпа. Напротив сидит Марк и смотрит на меня. Поезд стоит. В голове: «- Это что за остановка – Бологое иль Поповка?»  Взгляд в окно. Знакомый пейзаж. Это наш город. Чуть отлеживаюсь, затем встаю, чтобы навалять Марку, так я хочу, но Марк направляет на меня шокер, нажимает на кнопку… искорки, я падаю, в голове: «самодельный… сука…».

Снова очухиваюсь. По-прежнему не связан, и кляпа во рту по-прежнему нет. Марк демонстративно пересчитывает деньги, которых у него надо заметить немало. Я бы даже сказал много. Очень много. Да что там, столько денег сразу я никогда не видел. А поезд все еще стоит. В голове: «- Что за станция такая – Дибуны или Ямская?». Снова взгляд в окно. Все тот же пейзаж.

***

Ну и что мне теперь делать с этими деньгами? Купить этот долбанный автомобиль? Доставить радость совершенно чужому человеку? Я ведь теперь хорошо понимаю, что от этой чужой радости уже не получу никакого удовольствия. Моя бывшая любовь будет благодарить, дурно смеяться и не верить своим глазам, а я буду стоять как идиот, притворяться, что тоже счастлив, потому как прошлое, и все такое. Затем развернусь и уйду, оставив в ее душе смятение и чувство ненависти ко мне. Конечно, ведь это сродни подачке, от такого в восторг приходят лишь на пару минут, чтобы затем, осознав всю двойственность ситуации, прийти в негодование. И, конечно же, потом она позвонит мне, и, конечно же, будет упрашивать взять подарок обратно, я буду успокаивать ее, говорить, что для меня теперь это пустяки, что это дань прошлому. Затем она скажет какую-нибудь глупость наподобие «я тебя всегда любила» и за этим последует короткая исповедь с обязательным рыданием. Я буду думать, когда же это закончится, отстранять телефон от уха, только бы не слышать ее голоса.

И на хуй спрашивается оно мне надо?

                                                          Короткий эпилог.

«Купи мне ту машину, которая понравится тебе» - вспомнилось вдруг.

- У вас есть Т-1000? – спросил я.
- Что это? – удивленно спросил продавец.
- Это то, что мне когда-то понравилось… Ладно. Пойдем посмотрим, что у вас тут есть блестящее, сверкающее и безумно красивое.

Tweet