Глава 1.

Ниентэ ди нуово…
Челентано

«Всё очень просто, как говорится… сказки – обман. Не стоит заморачиваться на разгадывании мыслей индивидуумов. Достаточно просто их послушать, индивидуумов этих, в смысле. И можно делать выводы, если не стесняетесь наступать на мозоли теории вероятности. Поясняю. Например, вы слышите, как какой-то чел спрашивает дорогу к «кожному диспансеру». Не сомневайтесь – у сабжа – по-любому чесотка. Ну, то есть, не то, чтобы чесотка, а просто – кожное заболевание. Ну, хоть бы и псориаз. А если чел говорит «к вендиспансеру»? Ну же, граждане, напрягите мозг! Правильно – этот персонаж – жертва хламидиоза. Всё очень просто. Некоторые туповатые людишки спросят, нервно сжимая кулаки  в попытке опровергнуть мой постулат – а здоровый человек как назовет этот храм эскулапа? Спокойно, товарищ! Здоровый человек вообще не думает про КВД… Опа! А вот и ответ – КВД!...»

…Я стоял на Крымском мосту и разговаривал с невидимой аудиторией. Передо мной открывалась одна из нелепейших панорам Москвы. Пречистенская набережная с двухэтажной старинной застройкой, за ней ХХС – по левую руку, а по правую – совершенное непотребство  - куб новой Третьяковки и пучеглазый Петр, судорожно цепляющийся за штурвал каравеллы. Я еще раз плюнул в воду. До начала концерта в ЦДХ оставалось еще не меньше часа, и ничего умней, чем следить за полетом слюны, я придумать не мог. Еще д’Артаньян заметил, что такое времяпрепровождение свидетельствует о философском складе ума. Капля слюны совершала свой полет по экспоненте и разрывалась в клочья у самой воды горизонтальным воздушным потоком. От раздробленных остатков слюны на мутной  поверхности реки расходились слабенькие круги…
От интеллектуальных размышлений и созерцания баллистики плевка меня изредка отвлекали проходящие мимо девушки. Заценив кондиции их фигур, стройность ног и изящество походки, я возвращался к своим наблюдениям и размышлениям.
Заметив боковым зрением яркую оранжевую юбку над длинными ногами, я осмотрел их обладательницу повнимательней. Девушка шла со стороны Пречистенской набережной и, видимо, никуда не торопилась. Беглый осмотр выдал на экраны мониторов фразу, которую частенько с завистливым вздохом говаривал мой дружбан Жорка: «Таких ебут отличники…». Обойдя меня, девушка облокотилась на чугунную ограду моста в паре метров дальше и задумалась, глядя в никуда сквозь церетеливского монстра.
Чтобы показать наглой девице, что мне ее присутствие безразлично, как численность популяции ушастой совы в брянских лесах, я втянул в носоглотку все сопли и слюни, какие только смог собрать, потом с тракторным ревом вытолкнул этот замес на язык и безукоризненной техникой, под идеальным углом в 45 градусов, выстрелил харчком в сторону Кремля. Сопля описала эффектную параболу, сделала тройное сальто прогнувшись, блеснула на солнце Алининой улыбкой и, сгруппировавшись, вошла в воду практически без брызг, несмотря на боковой ветер.
- Что вы знаете о боли? – вдруг спросила девушка в оранжевой юбке.
Я растерялся. Посмотрел в глаза неожиданной собеседнице. Девчонка была дико симпатичной и ответить ей надо было небанально. Желательно – остроумно.
- О боли? А что вы знаете о евровагонке?
Девица взглянула на меня с иронической полуулыбкой, потом вдруг неожиданно откинулась назад, резким рывком дернула себя на парапет и… плюнула. Ее слюна идеальной каплей неторопливо пролетела метра три вперед и вверх, потом сделала петлю Нестерова около метра в диаметре и, по часовой стрелке войдя в штопор, проткнула поверхность Москва-реки как свинцовое грузило… Я зачарованно смотрел вслед ее плевку. Даже Мэджик Джонсон на закрутил бы так мяч, как эта виртуозка подкрутила языком 10 граммов слюны…
- Евровагонка? – она достала из сумочки платок и промокнула губы. – А вы, значит, остряк-самоучка? Ну-ка, - хмыкнула она,- сострите что-нибудь о движении машин по Садовому кольцу.
Я развернулся к проезжей части, посмотрел на медленно движущуюся массу автомобилей и ответил:
- Час PIG…
- Я так и думала. С вашим чувством юмора надо идти в массовики-баянисты какого-нибудь санатория. Развлекать старичков между нарзанной ванной и вечерним бюветом.
Такими подколками меня, честно говоря, задеть невозможно, ибо каждому –свое… и я сохранял хладнокровие:
- Хе-хе. Вполне возможно. Между прочим, это не я затеял разговор. Но если хотите еще постебаться над моим остроумием – вот вам еще повод: последний фишак – вместо «прикольно» котируется говорить «freakольно».
Она покачала головой.
- Да. Именно так. Вы - безнадежны. Как вас, кстати, зовут? Я – Вероника.
- Кирилл. Очень приятно. – А сам подумал «вот жеж сучка. Не будь ты такой симпотной, сбросил бы тебя нахуй с моста!».
Она стояла ко мне боком и продолжала изучать пространство за нагромождением бронзы.
- Кирилл, так что ты знаешь о боли?
Мне стало как-то неуютно. Я вообще недолюбливаю клубы по интересам, а готы среди всей этой братии кажутся мне самыми нелепыми. «Свободу даст лишь смерть…» или «В ночь темную опять приходит боль…» и рифма скорей всего «алкоголь». Брррр… Но соска была слишком аппетитной, чтобы грузить ее своими настоящими взглядами и я заученно ответил, стараясь придать голосу нотку неискоренимого трагизма:
- Боль – это страдание, а страдание – это круто!
Вероника сплюнула. Но уже без воздушной акробатики. «Русские витязи» и «Стрижи» облегченно перевели дыхание. Ее плевок попал на верхний тент прогулочного пароходика, выходившего из-под моста.
- Ладно. Зайдем с другой стороны. Ты когда-нибудь убивал?
- Конечно убивал! – я понизил голос до таинственно шепота, - но только насекомых… - разговор приобретал все более готический характер. Первые мысли о самоходной штурмовой установке-нимфоманке сменились менее приятными мыслями о шизофреничке, обслушавшейся «Парадайз Лост» и «Май Даин Брайд»…
Вероника улыбнулась:
- Странно, что ты не съюморил, что руки твои по локоть в крови оводьев, к подошвам прилипли миллионы муравьиных трупов, а в прихожей у тебя висит череп комара и стоит чучело шершня. Мне кажется, что такая горбуха вполне в твоем вкусе. Ладно. Это всё лирика. – улыбка погасла. - Мне нужен человек, который смог бы меня убить. Суицид исключен. Обставлено все будет как несчастный случай, естественно. Но фактически это будет убийство. Ну, например. Я стою на крыше. Высота 100 метров. Ты держишь меня за руку. На манер Сталлоне в «Скалолазе». – Она поморщилась от сравнения, - И разжимаешь руку. Сам. По всем признакам – несчастный случай. И только ты знаешь, что это – убийство. Что скажешь?
Она гнала эту готическую пургу, следя как тащится по реке баржа со щебнем. С борта буксира вытекала струя грязной воды. Я посмотрел на часы. До начала концерта оставалось всего 20 минут. Пора было уже выдвигаться в ЦДХ.
- Я скажу, Вероника, что у тебя чертовски оригинальный способ заводить знакомство с парнями. Я сейчас иду на концерт ирландской музыки в Дом Художника. Не хочешь составить мне компанию? У меня совершенно случайно есть второй билет …
Она ответила несколько раздраженно:
- Нет, спасибо.– и поправила ремешок сумочки на плече, - Ладно, проехали. Аривидерчи, Кирилло!
Я сказал «Пока», посмотрел как колышется ее юбка, как двигаются под кожей икроножные мышцы и энергично цокают каблуки по стальным плитам моста. Потом повернулся и пошел на концерт.


Продолжение следует.

Tweet