Раскажу я сказку ниибическую,
И дам в ней подсказку практическую -
Чем и как поднимать бодрость духа,
А ты не пизди, а садись и послухай.


                                        ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПРОПАВШИЙ МАЛЬЧИК.

Маленький мальчик Гена радился и жил в деревне Шишки уже девять лет. В этих краях народ был веселый и држелюбный, потому что до ближайшего города было дней пять езды и никакие чиновники им не ибали мозги и вапще ни налогов ни хуя небыло. Всем было глубоко похуй на эту глухомань. И шишкавчане жили пиздато. Пака бля не произошла эта история.
  Аднажды мальчик Гена пошел на болота за клюквой. Был жаркий день и сонце хуярило нещадно. Насобирал Гена полные карманы клюквы, а патом заёбла его и он проста жрать начал. А клюква кислая аж пиздец! скулы сводит! Не долго кривляя ебалом Гена саабразил, что надо срочно воды и припал к первой попавшейся луже. Разогнав тину он сжадностью стал пить коричневую болотную воду, закрыв глаза от кайфу. Но вдруг резкий болотный смрад и запах тухлятины ударили ему в нос. Гена открыл глаза, но вместо своего отражения увидел гнилое, разложившееся ебало с густой бородой и почерневшими зубами. Лицо мальчика искривилось ещё больше, чем от клюквы, и он заорал, што было дури. Посиневшая морщинистая рука схватила Гену за горло и одним движением скинула в воду. Тело скрылось в трясине. Рассыпаная клюква плавала на поверхности.
    Сонце уже садилось, тёплый вечер накрыл Шишки. Дома ждали Гену. Его отец , кузнец Микола, готовил розги к приходу Гены, чтоб выпороть его - нехуй шляться весь день неизвестно где, когда полно работы по дому. Но Гена не появился и к полуночи. Микола уже забыл о порке и нервно сыпал махорку в трубку. Дурные мысли крутились в его голове. За столом сидел Егерь Валера, пил чай и успокаивал  Никитишну - мать Гены. Все ждали утра, чтоб пойти искать мальчика.
   Гена не помнил сколько времени пролежал без сознания. Когда он открыл глаза вокруг было темно, сыро и пахло все тем же смрадом. Гдето рядом ктото шевелился. Кто здесь? - тихонько сказал мальчик. Шорох прекратился. Кто здесь? - повторил он. Вдруг кто то схватил его двумя руками за ногу и потащил по земле. Гена пытался вырваться, загребал руками землю, хватался за корни, но неведомая сила тащила его не останавливаясь. Потом земля под ногами исчезла, и он стал падать. Скатившись по отвесной стене Гена снова потерял сознание. Но лежал он недолго - кто то пихнул его в бок: Ты жив? - прошептал детский голос.
- Кто ты? Что тебе надо?!
- Не бойся...я Димка...давно ты тут?
- Где я? куда я попал?
- Ты что не знаешь...мы в пещере Старика.
- Какого нахуй старика! мне домой надо! где тут выход! фписду!!
- Нет тут никакого выхода...успакойся. Мы в пещере, пещера - в болоте. Помнищь как сюда попал?
- Да, я собирал клюкву...потом пошел попить и меня кто то схватил и в болото увалок. Патом я очухался и меня сюда кинули.
- Это Статик. Он детей крадет.
- Педафил чтоли?
- Нет, он их ест.
- Про него че никто не знает? почему не ищут? дети же пропадают.
- Наверно думают, что простот на болотах тонут...ищут... наверно. Я тут уже пару месяцев.
- А че тебя не съел?
- Оставил на зиму...кормит, не бьет.
- А ты съебаться не пробовал?
- Нет. тут же нихера не видно! куда идти?
- Он же гдето выходит.
   Сверху послышался шум и на землю что то упало. Это был кусок жареного мяса на кости. Непонятно, животного или человка. Димка схватил его: кормит, чтоб не сдохли, я же говорил, значит и тебя на потом оставил...И они стали его жадно жрать.
    Настало утро, и Микола с егерем Валерой отправились на поиски. Где растёт самая крупная и сочная клюква знал каждый шишковчанин, и вопрос откуда начать поиски не возникал. Валера вооружился дробовиком нихуёвой убойной силы, с которым он обычно ходил на медведя, а кузнец взял старенькое двухствольное ружьё, доставшееся от деда, который служил в имперской армии, другой артиллерии у него небыло. Также прихватили топор и веревку.
   Придя на болото, егерь,изображая из себя следопыта, стал ползать по земле в поисках улик. Микола огляделся по сторонам: вокруг всё было тихо; кочки, деревья, заросли осоки; лягушки вылезали из воды пощёлкать ебалом на солнышке и толпы камаров гоняли над болотом. Приглядевшись, Миколо заметил маленькую тропинку - примятая трава тянулась в сторону островка. Кузнец окликнул Валеру и махнул рукой, показывая идти за ним. Действительно, на островке кто то был. Примятая трава и растоптанная клюква говорили о том, что здесь собирали ягоды. Смотри - крикнул Валера, указывая на  воду. Среди водорослей и тины плавала клюква. Микола присел на кортачки и загрёб горсть зелени вместе с ягодами. Вдруг он почувствовал на себе холодный взгляд - за ними наблюдали. А ну выходи! Кто там! - крикнул кузнец, поднявшись. Тень рванула с места и побежала. Тяжёлое шлёпанье по воде донеслось из зарослей. Стой! Убью! - завопил кузнец. Валера не думая выхватил свой шотган и почти не целясь нажал на курок... Но ничего не произошло...только глухой шелчёк.
- Ебическая сила! - опомнился он - патроны!
- Мудила!! - заорал Микола и жахнул сразу с двух стволов в сторону убегающей фигуры.
    Тело вскрикнуло, метнулось в сторону и исчезло.
    Охотники кинулись в дагонку, выбирая под ногами места потвёрже, тыкая палкой в воду. Прибежав на место, где исчезла тень, они не нашли никого, - только кровавый след на трвае и листьях.
- Падранок - проговорил егерь с умным видом.
- Хуй он от меня уйдёт!
- Да, далеко не уйдет, кровью истечет, ща мы его... в два счета...- поддакивал хуев следопыт.
   Кровавая нить тянулась не долго. Петляя между деревьями, она оборвалась у здоровой коряги, уходя под её корни. Там была нора. Черная пустота.
   Микола запалил факел. Хуй от меня уйдёщ! - процедил он сквозь зубы. Ты чё туды лезть хош? - струхнул Валера - давай лучше его выкурим или гранату кинем, я прихватил на всякий сличай. Не боись! живьём возьму! - и кузнец нырнул под карягу. Валера помялся и полез следом.
   Нора расширялась и превращалась в небольшую пещеру. Но человеку среднего роста все равно прихлось нагибаться. Капли крови на полу уводили всё дальше вглубь. Было сыро и жутко воняло, с потолка капало, всюду торчали желтые корни. Несколько раз повернув направо, охотники попали в небольшой зал. Здесь можно было выпрямиться во весь рост. Пламени факела не хватало, чтоб осветить его.
   Они прислушались. Валера наконец то зарядил свой дробовик и держал его на готове. Микола водил факелом по воздуху, разгоняя темноту на тесколько шагов вокруг.
- Выходи сучья отродья! - крикнул Микола, надеясь что беглец его услышит и хоть как то выдаст себя.
  Ссади послышалось движение и мощный удар в голову сбил кузнеца с ног. Через мгновение егерь тоже валялся на земле. Хриплый рёв наполнил залу. И тут почти погасший огонь осветил гнилую бородатую рожу, ту самую, которую видел Гена в болоте. Старик снова накинулся на кузнеца, закрыв его своим распухшим телом. От неожиданности удара со спины Микола выранил дедовское ружьё и лежал на полу совершенно без защиты. Разьяренный старик с диким криком начал бить его в грудь. Валера, вскочив на ноги, схватил дробовик за ствол и посильней замахнувшись уебал по волосатой голове. Старик отлетел в сторону, мыча и хрипя. Микола вырубил его контрольным ударом с ноги.
    Через минуту вурдалак был связан, и два ствола смотрели ему в рожу.
- Просыпайся сцука!
Старикан приоткрыл глаза и дёрнулся, пытаясь освободить руки.
- Что? попался пидор?
В ответ он только зарычал, но потом поперхнулся и начал кашлять.
- Говори где мальчик! слышишь, гнида! отвечай!
Макола со злости саданул старику в бочину. Тот снова закашлял и стал кивать головой кудато в сторону.
- Где? Там?- Микола показал рукой.
Старик закивал гривой, дав понять, что мальчик там.
- Смотри, сцука! на меха порву!
Присмотри за ним - обратился Микола к егерю,- я проверю.
Он вынул из рюкзака ещё один факел, зажег и пошел в сторону, куда указал дед. Пробираться снова приходилось согнувшись. Немного пройдя кузнец увидел в углу несколько плетеных корзин, накрыкых сухой осокой. Под травой лежали куски вяленого мяса, криво нарубленые и плохо сготовленные. На некоторых полазали улитки и болотные слизни, другие покрывались грибком и плесенью.
- Гена! Гена! отзовись!
- Мы здесь... - послышалось откудато снизу, но не далеко.
Пройдя ещё вперед Микола чуть не свалился. Перед ним была пустота, яма в несколько меторв шириной.
- Мы здесь! - донеслось снизу.
Микола безошибачно узнал голос сына.
    Спустя немного времени Гена с новым другом Димкой были подняты на поверхность. Их радости не было придела.  
                                     * * * * *
Из под коряги вылезло четыре давольные рожи и одна очень-очень грустная. Они возвращались в деревню. Старика вели на привязи, и Валера то и дело подбадривал его пинком в жопу. Деда ждал шишкинский суд, самый негуманный суд в мире.

                                 ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СТАРИК КАНИБАЛ.
   В деревне был праздник. Не то, чтобы все радовались спасению миколава сына, проста нашёлся повад бухнуть, причем нахаляву. Кузнец ставил. Его бочки вина трехгодичной выдержки вполне хватило для разгону. Дальше всё шло по инерции. Годами выработанная "Теория запоя" превращалась в реальность. И в самом деле, не может же добрый человек остановиться после пары ковшей вина. Это было бы по меньшей мере неуважение к тардициям, обществу и к самому себе. И всеобщая пьянка потихоньку переростала в грандиозное бухалова, грозившее провалами в памяти минимум на месяц.
   Не пили только двое: сам кузнец и местный агроном с язвой желудка, который уже двано отказался от алкагаля и практиковал другие, более эффективные методы снятия стресса. Агранома звали Харитон Иванович.
   Был вечер. Эти двое трезвеников направлялись в кузнецу. Там, растянутый на дыбах, ожидал своей участи дед-вурдалак. Его побитое и обессилившее тело было уже неподвижно. Вообще кузница скорее походила на комнату пыток, чем на кузницу. На стенах висели цепи с крюками, в столб был воткнут здоровый топор, на том же столбе висела кожаная плеть; дыбы, на которых распяли деда. Из печки торчали железные пруты.
- Вот, смотри кого притащили.
- Да, очень наилюбопытнейший субьект. Позвольте взгляну поближе.
Кажется он без сознания. У вас не найдется нашатырки?
- Щас я ему дам нашатырки! - Микола подошел к печке и резкими движениями рздул меха. Огонь мгновенно вспыхнул. Микола выхватил раскалённый прут и всадил побелевший металл в плечо старика.
- Просыпайся, сучья морда!
Ответом ему был истошный крик.
- Ну што тоже неплохо, -  Аграном улыбаясь потирал руки, - давайте приступим.
Он подощел вплотную к деду, который уже не орал, а хрипло скулил, и всмотрелся в его волосатую морду, - как ваше имя, любезнейший?
Старик молчал. Вы меня понимаете? как вас звать? - повторил Хартон Иванович. Может он глухой? или сука разгаваривать с нами не хочет? Давай ка, Микола, крутани маненька.
   Кузнец взялся за колесо и начал потихоньку вращать. Верёвка натянулась ещё больше, а вместе сней и сухожилия деда. Еще немного и боль вновь вырвала крик из пробитой груди.
- Говори, падла, или хоть башкой кивай, что понимаешь! Ты понимаешь, что я говорю?
   Старикан замотал головой.
- Это чё значит, он нас не понимает? - обратился Иваныч к Миколе.
- Ну раз мотает - значит нет.
- А как он понял, что я спроил? значит понимает! прикидывается сука! А ну крутани.
  Дед снова истошна орал. Микола перестал крутить, когда захрустели старые кости.
- Ты же нас понимаешь, зачем молчищь? или хочешь железа калёного попобывать? Сколько ты убил детей отвечай!!! - уже сам орал агроном, - сколько лет на болотах прячешься?!!!  
Старикан только мычал, типа нихуя непонимает.
- А ну ка дай я ! - кузнец снова схватил накаленный прут, - я тебе, падла, глаза выжгу!!!
Только он хотел засадить железякой в левый глаз, как у деда прорезался голос:
- Стойте! все скажу! тока не бейте больше!
- Смотрикка, Иваныч, говорящий!..
  
   Смутное было время. Войны. Княжеские раздоры. Набеги татар и чурок.
Я жил южнее, почти у самой границы с Польшей. в деревне Большие Камары.
Славное было место, непроходимые леса, бескрайние луга. Через наши места проходил нарко трафик Москва - Амстердам. Большая прибыль была. Тогда еще не они нам, а мы им поставляли. Маковые поля были спрятаны глубоко в лесах, и дорогу знали немногие. Я как раз на плантации работал. Не только мак, ганж тоже выращивали.
   Поляки знали об этом, он ничего поделать не могли, шло мимо них, они не в доле. Ну и решили они перераспределить силы. Собрали войско и к нам пожаловали. Мы на границе без защите были и не выдержали вторжения.
   Меня в плен взяли. Сказали, что всю семью вырежут, если им дорогу на плантации не покажу. Хули делать, повел конечно. Сначало через лес потом по болотам. Только вёл я их не на маковые поля, уводил в сторону, глубже в чащу, от куда и сам бы не вышел. На второй день поляки забеспокоились, а на третий и вовсе сдриснули, прочухав, что я им мозги ебу. Накинулись на мня, да хуй там. Я в болото прыгнул и пиздец, утонул типа. а сам в кустах неподалеку перегасился. Поляки ушли обратно, тока сумливаюсь что они дорогу  нашли.
     Я и сам на знал куда идти. Остался в лесу. нашел себе пещеру и жить стал. Потом обнаружил, что неподалеку есть две деревни. Эта и еще какая то. Но возвращатся я не хотел - одичал совсем.
   Мясо я любию очень...нежное, детское....

И старик заплакал. тихонько.
- Я домой хочу... в Камары...
- Мда... и что с ним делать? про деревню такую я не слыхал...что думаешь, Иваныч?
- Для начала ему нужно восстановить душевное равновесие  по средствам психостимуляции, провести курс общеукрепляющего лечения, вернуть так сказать к нормальной жизни.
Вы самогон пьете, любезнейший?
- Что?... нет...давно не пил...
  мне бы ганжа...
- Ооо... Да вы, голубчик, знаете толк в  антидепрессантах. Я признаться тоже практикую метод слияния с высокими материями. И должен сказать: вы не ошиблись в выборе - Наша трава - самая убойная, ибо не кто иной как ваш покорный слуга уже многие годы селлективно совершенствует её хромосомный ряд.
- Ну што, тогда я его откручиваю... Можешь забирать ...
- Ага, ага... примного благодарен.

   Иваныч и Микола подхватили обессилившего старика подруки и повели домой к агроному. Похоже расправа над ним была отложена на неопределенный срок. Миколе хватало того, что его сын вернулся домой невредимым, а агроном был просто счастлив, заполучив обьект для опытов, надеясь наконец-то закончить свою докторскую десертацию на тему: "Влияние шишек на секрецию саматотропного гармона и ускорение роста".
   Дом Харитона Иваныча был по совместительству батаническим садом. Различные виды растений в горшках и кадках занимали обширную залу. Были здесь и фикусы, и кактусы, и лилии... полевые цветы, декоративные, привезенные из Европе, Центральной Азии, и даже Китая... Целый отдел отведен для сельхоз культур: пщеницы, ржи, гречихи, и прочее, прочее, прочее. Была и небольшая пальма в пивной бочке. Но гордостью его коллекции являлись пять рамочек, висевших на стене в кабинете. Под стеклом, тчательнейшим образом проглаженые, красовались пять листиков пяти различных сортов ганжа, выведенных Харитоном Иванычем. Работа всей жизни. Непрекосновенный запас на случай войны. Естественно семена этих сортов были отправлены в Золотой Фонд России. И на выставку "агрокультура 54" в Копенгаген. Но нобелевской премии всё не было, и  Иваныч возлагал последние надежды на свою докторскую.
    Все трое расположились на кухне. Иваныч быстренько вскипятил чаю и организовал всяких ништяков, типа булочек с узюмом и плюшек. Дед уселся в кресло - качалку и словно ребёнок стал раскачиваться, растянувшись широкой улыбкой. Агроном сходил в кабинет и вернулся с кальяном в одной руке и с холщёвым мешочком - в другой. Все содержимое которого тут же высыпал на блюдце. Нежно разворошив кучку и взяв шипотку травы, глубоко втянул её аромат.
- Хороша! Ни у кого такой нет.  На вот, понюхай, - протянул он горсточку Миколе.
- Не е е... я в этом деле ни шарю. Вот первачок продегустировать - это моё!
- А вы, друг любезный, не желаете?
Дед насыпал чуток травки в ладошку, помял пальцами, понюхал, потом даже пожевал:
- Да! знатная, как есть знатная!
- Вы в каком виде её употреблять любите?
- Тоесть как в каком? - удивился старик, - самокруточку запалить или трубку тоже можно...в каком ещё виде то?  
- Ээээ...способов много! вот, например, я принёс - кальян называется. Через него можно...сухой, мокрый. В ладошки. Через напёрсток. Ещё практикуют питьё молочного отвара стеблей и листьев, для зтого впринципе даже дикая канапля подайдет, но я только тетроплоидные зёрна беру...
Вы как будите?  
- Да давай по боычному...
  Агроном мигом скрутил два косяка (видно сразу - рука набита) и один отложил в сторону, а второй запалил.
- Этого четверым в гавно укуриться хватит! Я же говорю мощная!
Затем взяв его както по особому, стал отрывисто втягивать дым пополам с воздухом.
- Уффффф...- выдохнул агроном, - держи.
И так они затягивались и передовали, передовали и затягивались...
    Приход нагрянул резкой и мощной волной, кидая обоих в нирвану, погружая в блаженство, просветвляя голову, заставляя взглянуть на мир через желтые очки.
  Торкнуло вобщем не по детски. Иваныч, встав на четвереньки, стал ползать по кухне и тыкать пальцем в пол. Судя по всему у него начались визуальные галюцинации. Потом он схватил тапок с миколиной ноги и ударил в дверцу шкафа. Дед, которого накрыло немного позже, видя эту картину, повалился на пол рядом с агрономом дико гогоча. Иваныч взял здоровую глиняную кружку и принялся кричать в неё  со всей дури, поворачиваясь то к деду, от к Миколе.
  Но приход не ослабевал, а на оборот усиливался. И немного погодя они уже не валялись на полу, задорно смеясь, а оба схватились за стол и с жалобными лицами утверждали кузнецу, что если они отпустяться, их унесёт в небо. По ним было видно, что испуг натуральный.
   Микола же налил себе чайку и отошел на безопасное расстояние, просто молча наблюдая за ними.
   Спустя часа три они уже пришли в себя и тихо мирно пили чай с батоном, макая его в клубничное варенье.  
    
Прошла неделя. Усиленные сеансы ганжотерапии давали неплохие результаты. Дед уже умело крутил косяки и лихо пускал паравозы. Скоро он у меня и манагу пить начнет, - говорил агроном Миколе. Его душевное состояние пришло почти в норум. Он был спокоен и умиротворен, никаких следов агрессии, даже пацифику на плече выбил.
Начинаю новую жизнь, - говорил дед, - буду питиаться только овощами, вступлю в пратию зелёных, можен даже в комсомол примут...

Так и прожил он свои последние годы в мире и счастье и умер от перекурки во время пожара на канапляном поле.
  
               Мараль сей сказки видно сразу:
               Коль надо снять тоску и стресс -
               Курите шышки - это маза!
              И будет счастье вам. Канец.

Tweet