Фюрер родился в маленьком городке на австро-германской границе.  Сразу же в роддоме, узнав, что он еврей, Адик прикрыл маленький писюн руками и написал завещание.

В детстве, ему часто приходилось переезжать с семьёй, из-за чего у Адика развилось чувство неполноценности и в его лексиконе появились такие слова и выражения, как: «ромалэ», «позолоти ручку» и «правду скажу-ничего не утаю». После того, как местные цыгане разбили гитару о голову маленького конкурента, фюрер стал ненавидеть румын, молдован и казахов.

В школе мальчишки издевались над маленьким фюрером. Частенько его заводили за гаражи и заставляли играть во взрослые игры. Одной из игр было «Выбрать религию». Так как маленький Адольф, тогда всё ещё, считал себя евреем, то и выбирал он, соответственно, звезду Давида. За это инакомыслие и поплатился наш герой. Дети вообще жестоки. А эти высокие, голубоглазые арийцы знали толк в пытках. Затолкав кабаллистический знак евреев в жопу маленького Адика, они заставили его читать «Отче наш» на латыне, которую фюрер ненавидел и приседать. Именно на этих школьных задворках и родились ненависть к еврееям, любовь к кабаллистике и экзорцизму.

Папаша нашего героя, будучи сапожником, носил гордую, еврейскую фамилию Шикельгрубер. Посетив курсы повышения квалификации и став таможенником, папа Алоиз поменял фамилию на Гитлера, но не крестился, так как в те годы была ещё популярной поговорка «Жид крещёный, что вор прощёный». Вместо этого он опять сменил место жительства, а таможенный пост дал ему связи и небольшой побочный заработок, который он получал от большевиков-нелегалов. К тому же он, в качестве хобби, травил своих жён и ебал домработниц, на которых потом женился и снова травил. Старый педофил умер от инфаркта на четырнадцатилетней служанке когда та, от страха, сжала сфинктер в который только что заправил заслуженный таможенник Алоиз Шикельгрубер-Гитлер.

Не поступив в венскую художественную академию, Адольфу пришлось перебиваться случайными заработками. На стройках молдоване научили его пить вино и ложить кафель, а таджики курить план и показали сто способов «как забыть о личной гигиене». Поняв, что такой образ жизни не для будущего отца арийцев, Адик вновь занялся искусством, заделавшись рекламным криэйтором. Он рисовал объявления о будущих вечеринках венских пидарасов и распродажах белья для сексуальных утех австро-венгров. Для Рейхспочты фюрер перересовывал открытки, воруя контент у известных пейзажистов. Иногда ему удавалось даже продать несколько своих акварелей. На эти деньги он снимал целый этаж в борделе «Бар Нины» и заставлял блядей играть в индейцев по книгам Карла Мая, давнишним фанатом которого являлся молодой фюрер.

Переехав в Мюнхен, Адольф нашёл таки свою нишу как художник. Квадратно мыслящие немцы пучками скупали его квадратно исполненные акварели. И хотя положение изменилось, жилось Адику плохо. Цены кусались, Канада зерно не поставляла, а «Ножки Буша» только снились ивалиду Рузвельту. Продукты стоили дорого, да и приближающийся кризис давал о себе знать инфляцией. Фюреру повезло. Старые друзья его отца, русские – евреи – диссиденты – революционеры использовали его квартиру как явку. Самым главным диссидентом был некий Влади Ульянов. Это был малоспящий, многодиктующий и к тому же картавый жидёнок. Делать что либо по дому он ленился, да и псевдоним был подходящий – Ленин. Поговаривали, что его готовят для терактов на базе самого Кайзера. Но больше всего на свете этот русский еврей любил детей. За что и приплачивал худосочному и низкорослому Адику. 

Когда Адик вырос в худого, злобного и уссатого подростка, началась война. В офицеры Гитлера не взяли из-за пятого пункта. Прошлось горбатится на передовой, в чине рядового. На войне Адику чуть не оторвало хуй, но либо пуля дура, либо хуя не было и ранило его в ногу. За это он получил повышение и став ефрейтором, всерьёз подумывал о том, чтобы поменять фамилию снова на Шикельгрубера. Но судьба-злодейка опять поиздевалась над ним. Старый пердун Кайзер Вилька капитулировал, чем нанёс ещё один непоправимый удар по психике молодого фюрера.

Травмы в неокрепшем мозгу подростка перемешались. Анальные игрища школьных камарадов, кочевая жизнь, работа на стройках, педофилы-большевики, революция и капитуляция, были не отдельными переживаниями, а слились в одно целое.

Решив собственными силами спасти Рейх, Адик пошёл на работу во внутренню разведку. Пособирав компромат, фюрер вступил в партию мюнхенских рабочих. Правильно использовав компромат Гитлер стал местной головой. Быстро вкурив, что название партии обязывает только локальный электорат, Адик принимает свежее решение - переименовывание ячейки. В первоначальном варианте это выглядело так: НС – ДАП, что означало: Народная Самооборона – Дело Адольфа Процветает(Как шутил ближайший соратник Адика, Эрнст Рёма: «Народная Сила – Даст Адику Пиздов – Прим. Ред.). Ход подействовал и немцы голосовали не за каких-то ставленников угледобывающих магнатов из Рурбасса, получающих зарплаты в «Тюссен Крупп», а за выходца из народа, папе которого, так нравилось работать на таможне.

С самого начала деятельности во главе партии, Адик заставил многих считаться со своим мнением. Однако и в такой семье объявились уродцы. Когда предатели захотели упразднить отряды «Народных Наблюдателей», бывших самым действенным оружием партии, Адик с корешами ворвался к ним на сходку и решил покрошить их всех в капусту. Ведя ренегатов к стеночке, будущие отцы народа чуть было не простились с жизнями, нарвавщись на хорошо вооружённый отряд мусоров, поддерживаемый мюнхенским ОМОНом. Адику, имевщий уже опыт перестрелок, смекнул, что ещё чуть-чуть и настанет пиздец. Великий стратег сдался властям и получив свою пятёрку, отправился по этапу.

Оттянув всего девять месяцев, фюрера выпустили за примерное поведение и за бесполезность. Рукавицы он шить не умел, валить лес он не мог по состоянию здоровья, готовить так и не научился, а рисовать стенгазеты и транспаранты его не взяли, так как непризнанных гениев искусства в то время сидело много. Адольф лишь исписывал дорогую фаберовскую бумагу и вредничал, если его карандаши использовались в камере петухов для игрищ этих заблудших детей порока.

Выходя из зоны, Адик ожидал, что его заберут старые партгеноссен или хотя бы старый друг Рёма на такси. Но не увидев никого у ворот тюрьмы, наш герой расстроился и разозлился. Всё ясно указывало на плохое состояние дел. Цыкнув харчком меж нержавеющих фикс, Адольф отправился на поиски старых друзей. Найдя Рёму, который к тому времени смог перетянуть на свою сторону одного из смотрящих с севера страны некоего Штрассера, Адик строил партию заново. Как три марьяччи, будущие отцы нации знакомились с людьми и занимались пропагандой. Мечтой о сильном Рейхе болели также все армейские генералы, которые на сходке подтвердили, что если что, то: «Адик, мы за тобой братан! Мы же с первого класса вместе!». Теперь, для окончательной победы, оставалось перетянуть на свою сторону олигархов. Собрав богатых и влиятельных людей без национальностей, Адик, не мудурствуя лукаво, объявил, что «Господа олигархи, либо вы вкладываете в меня и партию бабло, либо я вас всех по пятому пункту пущу в расход, по приходу к власти». Олигархам ничего не оставалось делать, как отстегнуть в общак ячейки, но госзаказы себе каждый выторговал.

В одна тысяча девятьсот тридцать третьем году, от Рождества Христова, Адольф Алоизович Гитлер – Шикельгрубер  становится рейхсканцлером. Добившись власти, Адика вновь настигнули комплексы детства. Он отыгрался на всех не арийцах, лишив их гражданства и введя регистрацию. Вместо прописки выдавались звёздочки разного цвета. Стали непопулярными праздники с цыганами и медведем, а также крючконосые работники финансового сегмента. Так как бабок на эту реформу было потрачено немеряно, то решением правительства было принято: провести развлекательное шоу «Хрустальная ночь». Всегерманские гуляния провели именно ночью, так как днём все честные арийцы были заняты на рабочих местах.

Через год, после прихода к власти, Адик понял, что в парламентской системе допущена ошибка. Канцлер законы издавал, но без одобрения президента, они были просто изрыгом графомана. Президенту предложили денег и высылку в Лондон. Но президент отказался, за что в будущем и поплатился. Спиздив килограмм радиоактивного металла, соратники фюрера угостили президента чаем. Тот умер после тяжёлой болезни, совершенно лысым, чем вызвал зависть всех кокеток Берлина, страдающих от боли при эпиляции воском. 

Став Абсолютом, Адик провёл военную реформу, увеличив поголовье армии, переименовав из «Обороны Рейха» в «Оборонную Мощь». Лучшие войска он послал на тренировку в Испанию, помогать корешу Франко с погонялом Генерал. При этом были нарушенны пункты некоей версальской писульки. Но фюрер решил эту проблему с типичной ему находчивостью. На встрече глав государств, он насрал в вазу с фруктами, а задницу подтёр страницами с нарушенными пунктами. Франко в свою очередь аттестовал «Дойче Зольдатен» как «С такими ребятами, да хоть в Польшу!».

Однако Адик не торопился. «Поспешишь людей насмешишь», говаривал большевик Ульянов, раздевая худосочного отца арийцев на мюнхенской квартире. Втерев по очкам автриякам, Адик просто присоединил их к себе, не используя даже «Град» и регулярную армию. Таким же макаром, он оттяпал часть Чехии и Литвы, воспользовавшись поддержкой лояльной к Рейху частью Польши. Полякам было всё равно под кем, лишь бы мясо брали. 

Немного увеличив Рейх фюрер стал думать о хитром ходе против его старых друзей коммунистов. Послав беспилотники, которые должны были подсчитать единицы военной техники Красной Армии, Адик заключил договор о ненападении с тогдашним Генералиссимусом Йосей «Коба» Сталиным – Джугашвилли. Йося поддался на уловку и даже убеждал своих штирлицов в том, что Адик напасть не сможет ибо: «Мы ж с ним, бля, замазали!». И вправду. Адик как и обещал сначала расчленил остатки пшеков, потом присвоил оффшоры Бенелюкса. На параде, соратник Адика, Гиммлер шепнул фюреру о том, что солдаты устали ебать лошадоподобных немок и голландок, а от полячек солдаты истощены и просят пощады. Адик расчувствовался и показал рукой на север. В течении пары месяцев практически вся Скандинавия уже переходит под крыло Рейха и симпатичные шведки, весёлые датчанки и холодные норвежки уже стонут под немецкими зольдатами.

В это же время на территории Рейха входят в моду ипотеки, которые были организованны новыми жидами Рейха. Адик расчувствовался от большого количества бабулетов с одноглавым орлом и не заметил, как утопил Рейх по самые гланды в кризисе. Нужна была война. Американцы только придумывали план Маршалла и были далеко, половина Европы тряслась от страха и уже принадлежала Рейху. Оставался только один противник – Советский Союз. Русские кредитов не давали, были самодостоточным государством, которому недавно прошедший кризис был совершенно похую. И Адик решился.

Спровоцировав, ещё отчасти свободных, пшеков, фюрер ждал реакции русских, попутно сжигая евреев и коммунистов. Но русские молчали. По телефону друг Коба сказал, что «Ми чистку праводым, дарагой Адольф Алоизавич!». Что это значило, он не объяснил. Борман, подслушивший этот разговор, начал баловаться и звонить в Москву: «Это прачечная?», вопрошал он каждый раз мерзко хихикая. «Хуячечная!», чеканил голос неизвестного эНКаВэДэшника. Этими звонками Борман вверг Рейх в ещё больший кризис, заставив фюрера решится на нападение. В Москве шуток тоже не поняли, так как входящие тогда были платными, даже на стационар и подтянули войска к границе с пшеками.

Но Адик не торопился в сорок первом он для начала размялся с греками, станцевав «Сиртаки» и попутно захватил югославов. Удостоверившись в том, что Франко был прав насчёт Вермахта, фюрер двинул с сторону прачечной. Раздавив сопротивление на границах рейхсармия завязла в грязи и снегу. Не захватив даже пятую часть СССР, войска Адика оголодали, овшивели и попросту заебались, а под Сталинградом получили таких пиздюлей, потеряв полмиллиона жизней, что генерал-композитор Паулюс сев в свой «мерседес-кабрио» сдался в плен, клятвенно пообещав, до конца дней своих писать песни.

Дальше – хуже. Армия Адика теряла позиции на фронте. Верная подруга и жена Евка Браун начала пить и блядствовать. Только верная овчарка Блонди, весело лаяла и подымала хвост. Некоторые генералы советовали Адику сдаваться и ложится по русских. Но Адик, содрогался от воспоминаний об Ульянове-Ленине и фантазии на тему «усатые кавказцы и австрийский еврей». Для таких ролевых игр Адик ещё не созрел. Сука – Евка еблася со штабными офицерами и по ночам шептала о каком-то Максим Максимыче. Борман, на вопрос о шпионах в тылу, хитро щерился. Вокруг были одни предатели.

В сорок четвёртом папа Тома Круза, спиздив у арабских террористов чертежи бомбы, чуть не ухлопал Адика. «Бонбистов» поймали, арестовали, велели паспорт показать и приятным июльским вечерком пустили в расход прямо на заднем дворе штаба армии резерва. Фюрера контузило и слегка отнялась левая рука. Теперь дрочка стала попросту невозможной. Недоёб, контузия, однорукость и травмы детства – букет неудач был полон.

Адик прятался в «Волчьей норе». Эта система бункеров в восточной Пруссии была его любимым убежищем. Именно там его натура руководителя проявлялась с самой сильной стороны. Несколько сотен симпатичных вестовых, румяных телефонисток, суровых охранников, Блонди, Ева и Адик. О! Такого бардака не видели даже в старом и горячо любимом борделе фюрера «Бар Нины». Но к концу войны многое изменилось. Фюрер стал децл параноить и науськал Блонди нападать по команде «Максим Максимыч». Так он проверял всё своё окружение, травя его любимой собакой. Бедная овчарка лаяла на каждого встречного. Она знала, что только так  сможет вымолить ещё одну ночку с хозяином и тем самым утрёт нос суке Евке, которая Адичку не любла вовсе.

Тридцатого апреля сорок пятого Адик позвонил на заправку и заказал бензину. На заправке его послали на хуй. Русские солдаты, войдя в Берлин, действовали по завету старого и мёртвого педофила, захватили почту, телефон и телеграф. Адик, решив сдохнуть как мужчина, отпиздил Евку и утащил её на нижний этаж бункера. Там он заставил её сожрать платформу димедрола, который он разбавил цианидом. Фрау Браун покорчилась малёха и отдала Богу душу, а Адик, так говорят, пальнул себе в глотку и перестал тратить кислород.

Так вот и закончилась жизнь малозамечательного пидораса из австрийской провинции. Посредственный художник, хуёвый военноначальник, обиженный жизнью, слабый хуепутало уничтожил столько людей и подтолкнул к этому других мудаков. Не да    й нам Бог увидеть на своём веку такую вот никчёмную тварь.

Tweet