Работа в квартире шла полным ходом. «Точка» вспоминалась, как страшный сон. Под диспетчерами работалось спокойнее, поскольку те всегда предупреждали, что едет новый клиент или постоянный. Если клиент был из числа постоянников, встреча происходила без отрицательных эмоций. Ежели приезжал совершенно новый, то недалеко от дома, в котором расположилась их квартира, находилась машина с охранниками (так их называли девушки), которые могли в любую минуту прийти на помощь, достаточно было часто помигать светом на кухне или в спальне. По договоренности охрана не совались в квартиру, если нагрянули менты.
С милицией девчонки решали все вопросы сами, предварительно с помощью условного сигнала поставив  «однополчан» в известность о том, что в квартире находится милиция. В каждой квартире были свои «маяки». Здесь, к примеру, если пришли менты, нужно было убрать с подоконника в кухне вазу и выключить свет. Наружные наблюдатели понимали, что происходит. За месяц работы девчонок однажды посетили менты (не считая «друга» участкового), от которых откупились без особого труда. Дважды пытались «выставить» грабители, но ребята вовремя звонили в дверь и вежливо провожали любителей легкой наживы. Через месяц и участковый объявил, что «зарплату» за молчание он теперь будет получать вне квартиры (видимо, руководство конторы приняло меры), а в квартиру наведываться будет, только предварительно созвонившись с девчонками.       
У девушек стали появляться постоянники. Одним из таких постоянников стал Борис Моисеевич Кант, грузный мужчина пятидесяти лет. Он разошелся с женой три года назад, и с тех пор регулярно, примерно два-три раза в месяц пользовался услугами проституток. Бывшая жена  была его ровесницей и к сорока пяти годам словно взбесилась: если раньше просто намекала, то теперь стала настойчиво требовать секса, причем каждый вечер, а при отказе закатывала истерику. Она обвиняла Бориса Моисеевича в том, что он, негодяй, испортил ей жизнь, а она, еще молодая и интересная женщина, не хочет умереть в пятьдесят лет неудовлетворенной старухой. Элла Марковна с каждым днем требовала от мужа все больше и больше денег.
Вокруг нее постоянно крутились какие-то проходимцы, называющие себя народными целителями, косметологами, которые делали ей уколы, примочки, растирания и массажи. Среди них были и консультанты  с какими-то порошками для похудания. Иными словами, бывшую сговорчивую супругу Эллочку подменили. Ей казалось, что она буквально за последние год-два ужасно постарела и поэтому уговаривала Бориса Моисеевича выделить ей неимоверную (по мнению мужа) сумму на пластическую операцию. Муж отказался оплатить, как он считал, никчемную и пустую операцию, и тогда Элла Марковна заявила, что подает на развод. Муж не стал ее отговаривать, решив, что развод пойдет им обоим только на пользу. В пятьдесят лет секс мужчине, конечно, необходим. Но если заниматься им каждый день – это явный перебор, а вот два-три раза в месяц – вполне приемлемо и приятно.
Борис Моисеевич в последнее время обращался за сексуальными услугами только в интим-клуб «Московские девчонки». Здесь чувствовалась жесткая рука администрации. Девушки были дисциплинированны, не жаловались на хозяев, вымогая чаевые. Кант походил по разным конторам и насмотрелся всякого. Были и такие случаи, когда девушка открывала входную дверь и падала у порога мертвецки пьяной, в другой квартире, проститутка, лежа рядом с ним в постели, нюхала кокаин. В квартирах же, принадлежащих «Московским девчонкам» всегда был порядок, чистое постельное белье, сухие полотенца. По мнению Бориса Моисеевича, этой «конторой» руководили умные люди, старавшиеся предусмотреть все тонкости сексуального бизнеса, чтобы ни в коем случае не причинять клиенту дискомфорта. Избалованным клиентам это, конечно, не могло не нравиться, и поэтому постоянники у «Московских девчонок» не переводились.
Постоянные клиенты – это достояние любой фирмы, а фирмы по оказанию сексуальных услуг тем более. Нового клиента убедить приехать на квартиру к девушке, чтобы заняться с ней сексом, бывает очень даже не просто. Часто мужчины жалуются, что, приехав на квартиру к проститутке, встречают там девушку, существенно отличающуюся от той, которую описывал диспетчер или от той, которая красовалась на страницах журнала. В «Московских девчонках» старались исключать такие недоразумения. Девушка, работающая в интим-клубе, без разрешения администрации не имела права даже перекрашивать волосы в другой цвет. Перекрашивать можно, но обязательно предварительно поставив руководство в известность, чтобы диспетчер точно знал, что за девушка находится на квартире (блондинка, рыжая, брюнетка), и чтобы сразу после парикмахерской сделать новые фотографии для размещения новой рекламы.
Организаторы интим-клуба стремились к тому, чтобы клиент, побывав  раз в одной из их квартир, доверял фирме и обращался к ним снова и снова. Там, где девчонки-проститутки, пытались работать индивидуально, почти всегда царил бардак. Право слово, где нет контроля, там нет дисциплины и порядка.

***

Катя встретила толстячка Канта на пороге и, радостно всплеснув перед грудью ладошками, воскликнула:
- Боренька, миленький, мы уже по тебе соскучились.
Это не было фамильярностью со стороны Кати, еще в первый раз Борис Моисеевич попросил называть его Борей и строго на «ты».
- Здравствуй, дорогая! – расплылся в улыбке Кант. – Ох, и врешь, проказница. – он погрозил указательным пальцем и, обняв девушку, поцеловал ее в лоб.
- Я серьезно говорю, - щебетала Катя, провожая гостя на кухню, - таких ласковых и добрых мужчин на свете мало, потому мы тебя и полюбили с первого раза.
- Хорошо, хорошо. Что у вас за новенькая подружка? – поинтересовался Борис Моисеевич.
Катя и Галя, работая с Кантом первый раз, не сказали ему, что с ними живет еще одна девушка (Лола в это время была на выезде), и вот теперь решили разыграть небольшой спектакль, будто бы к ним пришла работать новенькая девочка, которой всего 17 лет. Лола выглядела очень молодо, хотя на самом деле ей исполнился 21 год.
Катя, обняв гостя, потянулась к нему и прошептала на ухо:
- Скажу по секрету, нашей новенькой подружке Лолке всего 17 лет. Ты же, помнишь, просил девочку помоложе. И вообще, Лолка еще не работала, ты будешь у нее первым. Очень сладенькая девочка.
- Она девственница? – удивился Кант.
- Нет, я не о том, - поправилась Катя. – В смысле первым, кто вот так, ну, ты понял….
- Вай-вай-вай! - запричитал Борис Моисеевич, его дыхание участилось, щеки зарделись, на лбу выступили капельки пота. – Так зови подружек, где они? – облизывая пересохшие губы, потребовал гость.
Через минуту на кухню вошли Галина и Лолита. Галина поздоровалась с Кантом, как со старым знакомым, тот привстал и поцеловал ее в щечку, а Лолита, изображая саму невинность, стала на пороге и дрожащим голосом произнесла:
- Здрасьте.
- Боже мой, какая прелесть! Иди ко мне, девочка, - Кант поманил Лолу пальцем. –  Садись вот сюда.
Катя, отвернувшись от Бориса Моисеевича, подмигнула Лоле в знак того, что их спектакль принят и Лоле удалась роль несовершеннолетней, начинающей проститутки.
Мысль о том, что Лоле всего семнадцать лет, видимо, так сильно возбудила гостя, что тот не сводил с нее глаз. Знал бы Борис Моисеевич, сколько мужчин уже пользовались «невинным» телом.
Катя хлопотала за чайником, разливая по чашкам кипяток и заварку, а Борис Моисеевич мысленно строил сценарий приближающегося разврата.
- Так, девочки, - распорядилась Катя, - готовьте постель, разогревайтесь, мы скоро с Борей к вам присоединимся.
Борис Моисеевич от услышанных слов вспотел. Катя, проводив подружек в спальню, запрыгнула к нему на колени и, пропустив руку между ног, тихо произнесла:
- Боренька, миленький, чтобы диспетчер не ругалась, давай решим сразу финансовый вопрос, я отзвонюсь, и мы готовы, - Катя закатила глаза от ожидаемого удовольствия, - к потрясающемуся сексу. Ты всех нас берешь? На часик-два? Может скидочку попросить у диспетчера? – хитрила Катя.
- Давайте на пару часиков с тремя, - выдохнул Кант.
- Прекрасненько. Это шестьсот долларов.
- Может, за пятьсот? – решил поторговаться гость, скорее по привычке.
- Попробую убедить диспетчера, - ответила Катя, - иди пока, прими душ.
После того, как гость прошел в ванную, Катя набрала номер диспетчера:
- Ало! Клиент созрел!
- Развели на двоих? – спросила трубка.
- Обижаешь, гражданин начальник, - пошутила Катя, - на троих и на два часа.
- Молодцы! – похвалила диспетчер. – Деньги взяли?
- Пока нет! Пошёл в душ. Он скидку просит, - доложила Катя.
- Сколько?
- Сто баксов, но, думаю, и шестьсот легко заплатит. Мы разыграли, словно Лолите семнадцать лет. Он подзапал.
- Хорошо, Катя, - сказала диспетчер, - сориентируешься сама. Сначала скажи, что диспетчер запретил за пятьсот, потому что на Лолиту много звонков, ее в любой момент  могут пригласить на выезд. Если вдруг упрется, сделай скидку, типа на свой страх и риск.
- Все поняла, - Катя заметила, что толстячок выходит из ванной, и продолжила разговор с диспетчером, подыгрывая под ее указания. – Прямо сейчас? Нет-нет. Боря остается с тремя. Да, конечно. Лола ему тоже очень понравилась. – Катя прикрыла рукой трубку и, обращаясь к гостю, сказала, - Лолку хотят вызвать на выезд! Оставляем?
- Конечно, оставляем, - развел руками Кант.
- Але! В общем, мы втроем остаемся с Борисом, - сказала Катя и положила трубку.
- Что там такое? – спросил гость.
- Диспетчер говорит, какие скидки. Лолу чуть не увезли на выезд. Не получается скидочку сделать. Шестьсот бачков, Боренька. Жалко, хотела тебе соточку сэкономить, да не вышло.
- Ладно, бог с ней, с соточкой, - громко сглотнув слюну, произнес Борис Моисеевич, вынул из висевшего пиджака бумажник, отсчитав деньги, протянул Кате шестьсот долларов. - Не обеднеем.
В такие минуты Кант об экономии средств не рассуждал. Секс одновременно с двумя и более девушками возбуждал его настолько, что он едва не терял рассудок. Лицо его багровело, правый глаз начинал подергиваться, ладони рук обильно потели, рот наполнялся липкой слюной. Расширившиеся ноздри уже из коридора улавливали запах молодых женских тел, и он, словно пес, учуявший похотливую суку, водил носом из стороны в сторону, стараясь изо всех сил делать это незаметно.
Они вместе с Катей вошли в спальню, где на кровати целовались Галина и Лолита, изображая сцену страстной лесбийской любви…

Tweet