Егор Петрович был мужчина успешный и довольный жизнью. Для своих лет даже моложавый, как какой-нибудь парафиновый мексиканский кактус в ботаническом музее уездного городка. И радоваться бы ему жизни и срывать ромашки людских больших и маленьких суетных удовольствий, но была одна вещь, не дававшая ему в последнее время покоя - неприятные ощущения в заднем проходе. Что-то там зудело, свербило и постоянно напоминало Егору Петровичу, что жопа также является частью организма с неотьемлемым правом голоса как и голова,  печень, желудок и прочая голосующая по утрам требуха.


Воспитаный в лучших традициях советской идеологии, где индивидуальная жопа отдельно взятого строителя светлого будущего в число социалистических ценностей не входила, Егор Петрович поначалу не придал должного внимания сией проблеме. Только мысленно дал своей жопе установку на "добро" - мол само пройдет. Не проходило. Жене, преподавателю русской литературы, Егор Петрович о свей "жопотрепещущей" проблеме расказать не решался, ибо та была воспитана в условиях еще более суровых - на музыке Штрауса и поэзии Фета, в произведениях которых места для жопы также не нашлось. К врачу идти он  боялся, тем более не знал точно к какому. Ухо-горло-носа он знал, а в его случае куда? К анус-яйца-члену? Смешно даже самому стало.


Утро того памятного дня начиналось как обычно. Семья чинно пережевывала поджареные супругой суховатые блинчики с засахарившимся вареньем - 'Мама прислала, из своего сада' - запивая все это полусладким безкофеиновым пойлом со вкусом цикория. Дочка, не осилив и четверти блинчика, вскочила и спешно чмокнув родителей, умчалась в институт. Егор Петрович переключил канал маленького кухонного телика на пятый канал - там как раз шла его любимая передача "Черезвычайные проишествия". Под нее блинчики жевались немного веселей. Диктор с голубого экрана с жаром вещал о проблеме разгула в интернете децкой порнографии и  прочих материалов педофильного характера.


- Как их, извращенцев проклятых, только земля носит? - Анна Генриховна в возмущении резко опустила чашку с цикориевым напитком на блюдце, расплескав добрую половину на стол.
- Ну что ты, дорогая, успокойся - Егор Петрович поспешно вытер подхваченой с раковины тряпкой лужу с живописной клеенки  - К стенке таких ставить надо, без суда и следствия! Или клеймо на лоб ставить каленым желез... '.  Острая боль в заднем проходе заставила его замолчать на полуслове, как будто клеймо каленым железом ставили уже ему и ставили, как говорится, не в бровь а в глаз. Егор Петрович, маскируя боль негодованием по поводу растелия малолетних, отодвинул тарелку с недоедеными блинчиками и пошел адеваться на службу. Завтрак был окончен.


На работе Егор Петрович никак не мог найти удобную позу на стуле. Зайдя в интернет он дрожащими пальцами набрал в строке поиска слово 'геморрой' и подивился богатому смысловому спектру присущему этому медицинскому термину. Однако постепено отфильтровывая, он нашел таки нужные страницы, описывающие во всей красе все радости и последствия этого распостраненного заболевания. С отвращением просматривая фотографии геморройных задниц он про себя думал - не ужели и на моей клумбе такой же букет зацветает? Он твердо решил уйти домой пораньше, чтобы в одиночестве попытаться рассмотреть собственный зад и поставить себе самодиагноз.


Дома Егор Петрович еще раз ознакомился через гугль с картинками различных вариаций внутрижепных недугов. Он зашел в ванную комнату и начал перед большим зеркалом принимать разные немысленные позы дабы свести на одну линию воображаемую ось собственного ануса с фокусом глаз. Однако, ввиду особеностей строения организма хомо-сапиенса сделать это было практически невозможно. Уже почти отчаившись, Егор Петрович нашел свежее решение. Недавно купленный в рассрочку цифровой фотоаппарат как нельзя лучше подходил на роль инспектора потаенных уголков жопопланеты. Воспрянув духом, он поставил на табуретку фотоаппарат и настоил его на 'задержку'. Сам он при этом резво занял позицию подбитого краба, растягивая перед бездушным обьективом ягодицы в стороны.


Ожидая характерного щелчка со вспышкой, Егор Петрович попутно рассматривал нагугленные картинки на экране монитора, пытаясь угадать, какой же вариант приключился у него. Но щелчка почему-то не было. Наконец за спиной что-то клацнуло. - Наконец-то! - облегченно подумал Егор Петрович и обернулся к цифровику, дабы перекачать в компьютер заветный кадр и наконец-то поставить жирную точку в этой неприятной истории. Однако источником звука был вовсе не шедевр китайских мастеров. Щелчок издала челюсть жены, которая вернулась домой пораньше, поскольку услышала по радио сообщение, что в городе с наступлением темноты действует маньяк-убийца.


Анна Генриховна, зажав ладонью рот, с ужасом переводила широко раскрытые глаза с позирующей фотоаппарату мужниной волосатой задницы на экран компьютера с не менее шокирующими картинками. - Ах ты... - только и смогла выдавить она из себя, выбегая в ужасе на улицу. Входная дверь захлопнулась со звуком напоминающим Егору Петровичу конец света. Каблуки жены бодро застучали по весеннему мокрому асфальту в направлении ближайшего милицейского участка. Егор Петрович вздохнул и решил довести дело до конца. Воткнув в разьем компьютера кабель цифровика он скачал последнюю фотографию и с нетерпением начал изучать собственный анус. Огромное облегчение испытал он, признав в своем недуге обыкновенный фурункул с вулканической гнойной лавой внутри. Выражение 'упала гора с плеч' перестало быть для Егора Петровича простой литературной гиперболой.


Раздался громкий стук в дверь - Откройте! Милиция!. За деланым густым басом молодог участкового милиционера явно угадывался женский плачь. Зеленый сержант по ту сторану двери знаками показал рыдающей дамочке отойти в сторону и дрожащей рукой взвел табельный пистолет. На службу он поступил недавно  и маньяков пока еще боялся. Анна Генриховна с криком - 'не надо!' - бросилась на руку с оружием и мертвой хваткой вцепилась зубами в эмблему внутренних войск россии. - Засада! - с ужасом подумал молодой милиционер, глядя как дверь медленно открылась и в проеме показался счастливый улыбающийся мужик со спущенными штанами и фотоаппаратом в руке. Стряхнув с руки впившуюся вампиршу и уронив  табельный макаров он рванулся на свободу, распугав с мусрного бачка пирующих котов и ворон.


Анна Генриховна с воем бросилась мужу на грудь. Егор Петрович ее крепко обнял, и нежно похлопывая жену по вздрагивающей от рыданий спине приговаривал - "Все хорошо будет, все хорошо..."

Tweet