Вот вы скажете щас, бля сцуко Эмгимайк, что ж ты блять такой не пишешь савсем? А хуле, больше месяца ни буквы, ога. А я вам и атвечу. А патамушта! Ну вот прикинь, ну Маринка, вы в курсе типо, ну нормальная чикса и сама по себе, и по мне тоже - первый сорт. Про чо я? А, ну да. Пошли мы с ней типо в гости.

Ну а там свои типо законы-порядки. Хозяйка, пригласила меня на белый танец. Я-то чо? Ну пригласилссо. А Маринка мне знаки какие-то делает. Язык жестов, ога. Она значит чота глозаме там стреляет. В меня целиццо, между прочим. Руками чота показывает, ну как тренер по корзиномячу, и  букву "Т" сооружает, и просто кулак показывает. Я понимаю, что замена, а на чо менять-то? Кроме хозяйки и Маринки, - потанцевать ваще нескем! А кулак, ваще никак не интерпретирую. Отворачиваюсь тупо.

Ну приходим домой. Чувствую со мной разговаривает только радио. Европа нахуй плюс. Я Маринке и говорю:
- Ну ты чо бля?
А она ваще молчит. Не, ну прослеживаюцца какие-то жесты. Язык жестов, это вам целая наука. Ну зыркнет, глазаме. Из рук состроит композицию, в виде хуя. Причем стараецца спицально, выстроить из своих ручонок такую хуину, на порядок больше чем мой.

Вижу, что с человеком что-то не то твориццо. Ну и пытаюсь как-то сгладить. Говорю:
- Чмок тебя в вишню! - Вишня, это такое у нас сцукоблянах готичное название соска сиськи. И жду реакции, как Менделеев. А хуя, видимо перетанцевал надосуге. Летсо у Маринки грусное, к ебле никакого отношения неимеющее.

Развиваю тему, добавляю катализаторов:
- И ещо в пупочек.
- Хуясе, - отвечает, - как это у тебя получицца?
И тут я тоже призадумался, сижу улыбаюсь:
- Не сразу конечно, а поочереди, сверху вниз, - хотя в данный момент готов на всякие изыски.
- Ну понятно, - отвечает, - сразу как-то не представляю.

А мне-то только того и надо, третирую и интерпретирую на тему:
- А то падумаеш ещо,  а-а-а! Какой агромный рот блять! Микке Джаггербля!
- Может лет в 70, когда сиське на пупке будут, - подыгрывает, и жестами еще показывает. Видимо не все так плохо. А я такой и говорю:

- И все равно не получиццо, - делаю пытливое выражение летса, - потому что, вишня это кочка, а пупочег это ямко.
- Дурочок ты, Мишка, - отвечает, практически ласково уже.
- Не, Марин, - не обращаю внимания на смену настроения ваще никак, - Ниригулярное геометрическое формо получаеццо. Вот смотри!

И рисую ей букву латинской наружности - "W" . Дабл сцуко "Ю".
- Видиш как?
Ну, у ней на летсе ваще ничо ниатабразилось, после моего каллиграфического изыска. Хоть и старался рисовать на зонах, близких к эрогенным. Чую, что-то не то:

- Марин, неправельно, я нарисовал. "М" - вот таг правельно.
- Мишк, ты чё решил меня с ума сойти под вечер?
- Ну а чо?
- Это как же так надо рот-то изогнуть? Как клюв штоле? Я тебя побью щас!
- Ну чо ты?
- Я боюсь просто.
- Чево боишьсо-то? - хотя сам понимаю, что охватить необъятное, никак не получаеццо. А по отдельности с приоритетами загвоздко. Вишню вперёд пацылуеш, пупочег абидиццо. Наибарот, ваще нитуда нисуда.

Карочи я предумал как надо, говорю:
- Марин, ты помниш такой деццкей танец "На висёлых на утят быть прахожые хотят"
- Гыыыы! Помню, - отвечает, - и чо?
- Ну вот в курсе же,  как там руке делаеццо? - и чтобы вспомнила, начинаю  жестами показывать.
- Помню, - отвечает, (вот память у человека!) - И чо ты предлагаешь?
- Ну короче я тебя руками, вот этими самыми интерпретированными клювами и буду за сиськи пальпировать. Как будто цыловать буду в вишню, типо руке - рот как будто
- Миш, не разрушай мне моск, - отвечает, - его и так немного осталось.

А у меня уже в голове пестня во всю играецца:
"На мгновенье надаааааа
деццтва вазвротить
мы типерь утятааааа
и так три красно на свете жыть"

- Гыгыгыгы, - смиёцца Маринка, видимо увидела на моём ибале, о чем я пою про себя. А может и язык жестов помог прочувствовать внутренний мир мой, ога.
- Ржош, наканец-то? - спрашиваю с надеждой, - чмок тебя тогда и в ниё.
- В кого?
- В ниё, в ниё!
- В улыпку штоле?

Чувствую, отходит, но сам виду не подаю:
- Неа, улыпку мы трогать не будем! Пока небудем.
- Почему?
- Да чота с ней случилась какая-то хуйня. Мы потом туда монтёра паулыпкам отправим.
- Гыыы. Это как?
- Ну как? Типо придёт такой, кросафчег. Так блять, што тут у нас?
- Рот тут у нас.
- Ну а чо бля весь день ниработало? Чо нахуй ниулыбалось совсем?

И сам продолжаю:
- Снаружы все нармально. Ну вот разве тут, подкрутим немного. Ога. Придёцца залазить внутрь. Давайте открывайте уже.
- Чо?
- Всмысле "уже" это значит "теперь", а не типо узко.
- Гыыыы, дурачок!
- Вот так хорошо уже!
- Чудо ты!
- Ога, чудобля! А вот щас значение слова "уже" кардинально меняецца! Апхватываим паплотнее!
- И? - Маринка глазами как-то умудрилась спросить.
- Ну и все, - как все люди, ртом отвечаю, - карочи, работы много тут. Монтёр улыбок задержиццо на выезде.

А все же дело в секретной смазке. Ну, у моего монтёра немного есть с собой. Но! Чтобы он её отдал, его надо упрашивать. Гладить его надо по голове. По туловищу тоже аблизательно. Воротник тоже низабывать. Вот как раз где воротник, там у него секретное место есть...

А Маринка на меня снизу как-то смотрит по-свойски, и не поймет о чем я думаю-то! Я ей и пытаюсь объяснить, жестами: "Вот если бы он лошадкой был, тогда это называлось бы воротник! Блять! Наибарот! Уздечко! Ыыыыыыы!

И думаю про себя, ну вот из всякой же ситуации можно найти выход. Хотя, если бы я понимал немного язык жестов, может и попроще все сложилось. А впрочем, нахуя мне этот язык жестов? Жесты языка гораздо понятнее.

(c) MGmike эМГэМайк  Биз адриса. Спамир, пешы по памяти, блидинабля!

Tweet