Первый день отпуска Вовка решил отметить с размахом. Размахнувшись почище Марадоны, он с огромным удовольствием дал поджопника тёщиной болонке и в брызгах ядовитых слюней вышел из дому. 
Накатив в кафешке два по сто и закусив «белую» шашлыком по-карски, который вернее всего ещё вчера лаял на прохожих и задирал кобелей  с местной помойки, Вовка двинул свои кости в Зоо.



Давнишняя мечта, прогуляться вдоль вольер одному, без довесков, осуществилась. Взяв бутылку пива, мужик неторопливой грунью променировал между загонов и клеток. Погода стояла отменная, внутри булькала и пузырилась палёная водка, голова, насыщенная винными парами любила всех, без исключения. Хуй, презирая застиранные семейники рвался к солнцу.



Ноги сами собой занесли его в павильон с надписью «Обезьян**к». Две буквы выпали, но по вони и визгу подобному думскому, было и без них понятно - здесь Обезьян**к. Глупые мартышки и задумчивые орангутанги, гавкающие, как цепняки павианы и умненькие шимпанзе…. Возле клетки с шимпанзе он невольно замедлил шаг. Показалось или нет? Вовка протёр глаза и внимательнее вгляделся в крупную самку. Не может быть! Обезьяна, улучшив момент, пока у клетки не было служителей, а из посетителей был только Вовка, показала своей мускулистой ручищей на бутылку с пивом и другой лапой себе в рот.



Посетители приучили, догадался мужчина. Воровато оглянувшись, он сунул обезьяне ополовиненную бутылку. Та с жадностью ухватила ее, и напиток в мгновение ока перелился в огнедышащий вафлеприёмник. А обезьяна, человеческим движением вытерев рыло, спрятала пустую тару в груду прелой соломы и, глядя на Вовку, показала лапой, мол, давай ещё.



Вовке игра понравилась, и не долго думая, он, кивнув своей предочнице, мол, щас сделаем, убежал за подкреплением. В ближайшем магазинчике он взял литровый фауст водки и два баллона пива. Спрятав выпивку под одеждой, он вновь проник в зоопарк и через пару минут продолжил эксперименты с мохнатой подругой. Интеллект примата привёл Вовку в восторг. А её жестикуляции мог позавидовать сам король уёбков Луи де Фюнес.



Прикончив на двоих всё пиво, они принялись за водку. Сообразительная зверушка, порывшись всё в той же соломе, достала стакан и веселье продолжилось. Служители в вольер не заходили, такое положение вещей было на руку собутыльникам.



Проснувшись глубокой ночью Вовка, не сразу понял, что из зоопарка он не ушёл и вообще находится в клетке, зверинца, а рядышком сопит, чешется и пердит во сне пьяная в хлам тварь. Вовка принципиально всё, что с пиздой, считал тварями.



Тёплая лапа животного лежала в аккурат на гениталиях мужчины. У Вовки, как обычно в момент отходняка начал подниматься «черенок». И даже не начал, а просто восстал рывком, как раскрепощённый Спартак и подрагивая, докладывал. - Хозяин, хочу ебаться, сцать и свободы. Спасай родимый!



Отравленные дешёвой хачевской водкой мозги услужливо подкинули идею. А почему бы и нет, - решил Вовка после минутного колебания, и принялся рукой нашаривать влагалище обезьяны. Исходя из познаний в анатомии, оно должно находиться практически рядом с жопой. Лёжа на боку, мужик судорожно разбирал густую шерсть в промежности животного. Пробовал принюхаться, но запах пизды тонул в несусветной вони этого окультуренного коровника.


 
И вот же аномалия, вместо известной миру влажной дырки, пальцы страдальца наткнулись на заурядную металлическую молнию. А дальше начался кошмар, которого можно было ожидать после такого количества выпитого… Обезьяна поёрзав и повернувшись мордой к нечаянному другу, убрала его руку со своего тела и отчётливо, на чистейшем русском языке сказала: - Может сначала поцелуешь девушку, прежде чем каркалыгами лапать, Маугли хуев?



Через пять минут, когда Вовка пришёл в себя и сбегал в угол, чтобы вытряхнуть из штанов отходы жизнедеятельности, он сидел на соломе напротив лжеобезьяны и слушал историю достойную пера великого Рудика Распе, и способную посрамить бредни фашистского пидараса Мюнхгаузена со товарищи.



- Пьяный я тогда был, как вот ты сегодня, - вещал новый знакомец по имени Гриша. – Так же забрёл в обезьянник. Только что откинулся, ну и отдыхал, стало быть. Не понравилось мне, как эта курва дразнится и смотрит на меня. К тому же на «кума» похожа пиздец как. Подломил замочек на клетке (я ведь слесарь) да и пырнул эту мандавошку в пузо шабером пару разов. А она возьми да издохни. Взял меня ещё над тёплым жмуром аж сам директор зоосада. Хотел в ментовку сдать, да потом предложение сделал. Или я значится, отрабатываю ему в макакачьей шкуре сезон, а потом он списывает её, как умершую от коньюктивита пизды. Или тюрьма надолго. За убийство государственного имущества.



Дальше просто. Знакомец директорский освежевал покойную, шкуру выделал и снабдил молнией. Так вот и прыгаю цельными днями, как Ленин с броневика. Ночью только и отдыхаю. Месяц уже маюсь, устал. Кормят, правда, хорошо, я так в лагере не питался. Фрукты всегда свежие, хоть жопой ешь. А ночью колбаску там или сыр с хлебушком приносит. Правда, сухой закон у нас, водки ни-ни! Вдруг по пьяни набарагозю?



А недавно  кино про меня снимали. Как я честь по-солдатски отдаю, цыганочку под гармошку танцую и «вечернюю зорю» попой выпёрдываю. Ну, это у меня ещё в детстве дар открылся. А вчерась директор сказал, что ежели месяц добью без косяков, то может, и по УДО пойду.



Гриша встал на четвереньки и, порывшись в углу, достал почти полную бутылку водки.

- Давай-ка, бошки поправим, да будем думать, как тебе отсюда сквозануть. Время то уже пять утра!

- У тебя чё, часы, что ли есть? - удивился Вовка.

- Причём тут часы, - осклабился Гриша. – Слышишь звук ритмичный такой? Ну, вроде как в большой бадье тесто месят? Это Клуни, слон наш, свою Дженифер ебёт. У него всё по времени, аккуратный, как гестаповец, хоть куранты проверяй.


С того времени Вовка зачастил в зоопарк. Каждый раз, прихватывая с собой бутерброды и пару бутылок пива для друга Гришы. В те редкие минуты, когда рядом не было посетителей и персонала, они успевали перемолвиться словцом другим. Выпить по рюмке и выкурить по сигаретке. Так продолжалось недолго. В очередное своё посещение Вовка узнал страшную новость. Шимпанзе, и ещё пара обезьян, были переданы директором Пермскому зоопарку. Увезли Гришу! Навсегда!?



Разговор с директором был короток и крайне неприятен для хозяина кабинета. Вульгарный шантаж и через две недели вдогонку Зоо элитным столыпинским скотовозом ехал молодой самец шимпанзе по кличке Вольдемар. В шкуре было жарко, тесно и непривычно. Всю дорогу донимали блохи. Толи гандон таксидермист плохо обработал шкуру, то ли эти мелкие мрази сами нашли дорогу, а только к концу поездки Вовка был на грани помешательства от их ежечасных домогательств. К тому же блохи оказались сплошь самками и иначе, как из хуя питаться отказывались.



И наконец, клетку с «обезьяной» выгрузили из остановившегося вагона и автозаком доставили в искомый зоосад. Обезьяны, увидев новичка, подняли страшный шум и визг. Здоровенный, кряжистый самец с седой грудью и волочащимся по земле хуем, лишь рыкнул, и твари жалко оттявкиваясь разбежались по углам. А Вовка-обезьян остался один на один с вожаком.
Пахан, обнюхал новичка, скорчил брезгливую рожу и выдал самозванцу такого подзатыльника, что Вовку перевернуло в воздухе и мужик второй раз в жизни обосрался без особого на то желания.



Отлежавшись и приведя себя и внутренности «скафандра» в порядок, Вовка огляделся. Вот же он, Гриня!!! Радости парня не было конца. Тихонько, не делая агрессивных движений, он приблизился к другу. И шёпотом позвал, - Гриша, это я Вовка. Помнишь меня?



В затянутых сумерками глазах обезьяночеловека мелькнуло понимание. Мелькнуло и погасло убитое клеткой, неволей и скотским образом жизни. К нему резвясь и заигрывая, подбежала молодая сексапильная самочка. И Гриша, бывший ещё недавно человеком и товарищем, ласково рыкнув, взгромоздился на неё сзади, расстегнул молнию и принялся самозабвенно ебать свою пассию.



Проснулся Вовка от дикого мата  вперемешку с хохотом толпы. Сон всё ещё владел им. Непонимающе оглядевшись, он понял, что лежит на прелой соломе в клетке. В углу, робко и сиротливо сжалась маленькая, горько плачущая и шмыгающая носом мартышка. Над ним склонился небритый, бомжеватого вида служитель. Вновь включился звук и Вовка услышал обрывок фразы: - …идер гнойный в тюрьму посажу уррод!


За сеткой рыдала и бесновалась толпа зевак. Люди лезли друг на друга, чтобы увидеть это чудо в клетке с диким зверем. Сверкали фотовспышки, было херово. Нестерпимо болели прокушенные какой-то блядью пальцы.



Значит, всё это было сном? - подумал несчастный. – Значит, ничего не было? Ни Гриши, ни Пермского зоосада…

Впрочем, одно было точно. Обоссанные штаны, хуй, измазанный в говне, порванная уздечка и…. Короче, погуляли блять?!



Ну и как постскриптум. Камрады! Не обижайте мартышек! Вдруг сами окажетесь в их шкуре, в той же (хе-хе) позиции.



14.11.07г.   Е.Староверов.

Tweet