Этот ресурс создан для настоящих падонков. Те, кому не нравятся слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй. Остальные пруцца!
Отец ракеты
Николай Иванович зябко поежился, посмотрев на небо.
Вечерело, и небо затягивали нечаянные облака. Погода была не самым важным из того, что беспокоило его, и заставляло изменять привычный, целую вечность настраиваемый, ход мыслей, подобный часовому механизму, заведенному раз и навсегда, и только лишь изредка подвергающемуся едва заметным вмешательствам часовщика, сверяющего ход шестерней и колесиков с ходом, верно, самой истории.
Сегодня ночью – или завтра утром, как угодно – стрелка его воображаемых часов переместится еще на одно деление, позолоченный ажурный силуэт ее на миг скроет рубиновую риску, и минует очередная эпоха, соединенная с другой, предстоящей, всего лишь мгновением, шириной риски, исчезающее малой величиной, которая, однако, крайне важна, потому что с нею прочно, прочнее звеньев якорной цепи, связан и он сам, стоящий сейчас в сумерках, в неловком наряде, со старомодным пальто, переброшенным через руку.
Сегодня взлетит ракета. Еще одна, следующая, счет которым он давно потерял, каждый пуск которых одновременно помнил в каждой его мельчайшей детали. Мощная сигарообразная машина, венец творения человеческих рук, вздымающаяся величественно и грозно навстречу молчаливым покорным небесам, опутанная до поры кабелями и трубопроводами, стреноженная мачтами, что удерживают надежно, не давая будто бы проявить собственную волю, и обратить тяготение в бегство, покоится на космодроме, посреди пронзительно-одинокой степи. Обратный отсчет пошел.
Вскоре, по неслышной команде, влекомой волнами высокочастотного радиоэфира, торжественное облачение разом падет, и, освещенная вспышкой огня в тысячу солнц, ракета медленно и тяжело оторвется от стартового стола, низвергая потоки раскаленного газа в бетонную чашу-пропасть, поднимется, постепенно и мерно разгоняясь, в осветившееся ею же небо, исчезнет яркой кометой, надолго ослепив вольных и невольных свидетелей своего грандиозного восхождения на незримый надмирный престол, с которого наша планета – всего лишь синий, укутанный облаками шар на расстоянии вытянутой руки.
«Воздушный змей. Ракета с пуповиной огненного шлейфа – это воздушный змей, по сути, не изменившийся со времен его изобретения. Разница лишь в способе опоры на воздух, но это настолько несущественно, по сравнению с созерцанием, за сотни лет неизменно трепетным, тысячеглазым, сосредоточенным, как в самый первый раз. Мы запустили ракету в небо, с попутным солнечным ветром, и смотрим на нее во все глаза. Внимательно провожаем ее взглядом, как провожали в тот день меня взглядами четверо. Крестьянин, Рабочий, Дворянка, Мещанин. Как, может статься, провожали взглядами отчаянно храбрившегося Лилиенталя или усмехавшегося над всем миром Леонардо».
Внутри заныло, смутно затеребило, колеблющееся сожаление, и грусть.
Николай Иванович склонил голову, и закрыл глаза.
- О Боже, Николай Иванович! – раздался вдруг звонкий и какой-то даже прозрачный голос, выведший его из оцепенения.
Николай Иванович удивленно обернулся.
Она была совсем еще ребенок, в клетчатом плаще на размер или два больше, размывавшем очертания ее тела, с закрывавшим шею шарфом, один конец которого опустился едва не до земли, и с пустой «авоськой» в руках. В ее глазах, как ни неожиданным это было для него, светились узнавание и трепет, свойственные для ученика, внезапно встретившего любимейшего из своих учителей, бывших не только наставником в науках, но и помогавших делать свои самые первые робкие шаги в жизни, и тем навсегда запавшего в душу.
- Добрый вечер, - Николай Иванович даже смутился от ее искренне-восхищенного взгляда. Он несколько отвык от внимания, - С кем имею честь…
- Соня, - перебила его девушка, и тут же, вспомнив о правилах хорошего тона, исправилась, - София Вязницкая. А я вас сразу узнала. Шла в магазин, и тут, смотрю – стоите вы, как будто с фотографии сошли! Это, право, так восхитительно и неожиданно для меня! Никогда не могла бы представить себе, что встречу вас вот так запросто, на улице, по пути в магазин, с авоськой для хлеба, - и Соня совершенно обезоруживающе рассмеялась, не сводя с Николая Ивановича глаз.
- Полноте, София, я не вижу ничего необычного в нашей встрече. Сегодня должен состояться пуск ракеты, а я ответственный за него. Вот я и решил прогуляться перед тяжелой ночью.
- Николай Иванович, вы не понимаете! – с жаром возразила Соня, и всплеснула руками, - Вы же не просто так, вы же как будто явлены самой судьбою мне, нежданно-негаданно, именно так, как я мечтала себе!. Я…всю свою сознательную жизнь только и мечтала, что когда-нибудь, пусть и не в этой жизни, встречу вас, и поделюсь всем, о чем думала-передумала за эти годы, в чем разочаровалась, и на что, как прежде, уповаю! Для меня все началось с вас, Альфа и Омега, реактивный снаряд и многоступенчатая ракета, первый спутник и человек на орбите! Николай Иванович, вы стольких предвосхитили тогда, в застенках, своими такими простыми, такими всеобъемлющими записками о вечном, о будущем! Целые поколения ищущих великого знания вдохновились вашей судьбой, вашим жертвенным примером!
- Ну что вы, Соня, был Годдард, были и позже, другие, кто подошел к теме вплотную, предметно, в пику мне, теоретику…
- Нет-нет! Все остальные – подражатели вольные или нет, или сознательные последователи. Все они – от практических мыслителей, создававших в гаражах причудливые кустарные летательные аппараты, до мечтателей, проникших силою воображения за пределы времени – все шли по вашим стопам! Кондратюк, Цандер, Циолковский, Беляев, и мечтатель Казанцев, и грандиозный провидец Ефремов, помните, «Час Быка», в шестьдесят девятом, когда уволили всю редакцию за первое издание, на черно-белых страницах…Когда взлетел наш «Буран», я плакала от счастья, плакала, Николай Иванович, от радости и счастья, потому что знала, что вы рядом, что никуда не ушли, что держите руку на штурвале, и водите пальцем по эклиптике, как древний шкипер-корабел, проводите линии от звезды до звезды, как тропинки, ведущие в тайный сад завтрашнего дня, как пыльные дорожки далеких планет, на которых останутся наши, наши следы!... Я так рада видеть вас здесь, и в это мгновение, мне так много есть сказать вам! - и вдруг она обмякла, осунулась, услышав знакомый ей голос.
- Соня! Сонечка! Ты где! Соня!? – из сумрака переулка донесся чей-то не терпящий возражений зов. К ним несколько суетливо, подпрыгивая на хромой ноге, приближалась пожилая женщина, тяжело опираясь на трость.
- Сколько раз вам говорить, дитя, что поход в магазин – это не прогулка, в которой вы вольны выбирать направление. Ваш отец не одобрил бы ваше поведение, сударыня. Немедленно возвращаемся домой, нам пора принимать лекарство. О нет, она даже не купила хлеба! – патетически закатила глаза женщина, глядя мимо Николая Ивановича.
Она приблизилась, ухватисто сцапала Соню под локоть, и, не обращая внимания на ее слабые протесты, потащила ее за собой в обратном направлении.
- До свидания, Соня! – растерянно махнул рукой Николай Иванович ей вослед.
Эта встреча была поистине удивительной. Он никогда не задумывался, помнят ли его, знают ли. Он совершенно чистосердечно полагал, что его назначение в его каждодневном труде, и имя его не так уж важно, и постепенно и сам почти забыл себя, смирившись со своей ролью, хоть бы и значимой, может быть, даже критически значимой, но незаметной.
Не такой уж и незаметной, как выяснилось только что.
Николай Иванович обратил взгляд к небу, которое на удивление стало освобождаться от облаков, и вот уже на нем появились первые звезды. «Чертить пальцем по эклиптике» - улыбнулся про себя Николай Иванович. «Впрочем, мне пора».
Через шесть часов, посреди бескрайней казахской степи, загорелась ранняя, невыносимо яркая заря. Освещенная вспышкой огня в тысячу солнц, ракета медленно и тяжело оторвалась от стартового стола, низвергая потоки раскаленного газа в бетонную чашу-пропасть, поднялась, постепенно и мерно разгоняясь, в осветившееся ею же небо, исчезая в нем яркой кометой.
Никто, ничто, никаким прибором не смогли бы в ревущем океане пламени увидеть в эти секунды мчавшуюся рядом с ракетой человеческую фигуру, будто обнявшую ракету, оберегая, удерживая на лету ее многотонное тело, не давая отклониться от траектории ни на йоту.
Четверо незримых - Крестьянин, Рабочий, Дворянка, Мещанин – махали Николаю Ивановичу Кибальчичу руками, провожая его, и приветствуя вечным салютом.
Вечерело, и небо затягивали нечаянные облака. Погода была не самым важным из того, что беспокоило его, и заставляло изменять привычный, целую вечность настраиваемый, ход мыслей, подобный часовому механизму, заведенному раз и навсегда, и только лишь изредка подвергающемуся едва заметным вмешательствам часовщика, сверяющего ход шестерней и колесиков с ходом, верно, самой истории.
Сегодня ночью – или завтра утром, как угодно – стрелка его воображаемых часов переместится еще на одно деление, позолоченный ажурный силуэт ее на миг скроет рубиновую риску, и минует очередная эпоха, соединенная с другой, предстоящей, всего лишь мгновением, шириной риски, исчезающее малой величиной, которая, однако, крайне важна, потому что с нею прочно, прочнее звеньев якорной цепи, связан и он сам, стоящий сейчас в сумерках, в неловком наряде, со старомодным пальто, переброшенным через руку.
Сегодня взлетит ракета. Еще одна, следующая, счет которым он давно потерял, каждый пуск которых одновременно помнил в каждой его мельчайшей детали. Мощная сигарообразная машина, венец творения человеческих рук, вздымающаяся величественно и грозно навстречу молчаливым покорным небесам, опутанная до поры кабелями и трубопроводами, стреноженная мачтами, что удерживают надежно, не давая будто бы проявить собственную волю, и обратить тяготение в бегство, покоится на космодроме, посреди пронзительно-одинокой степи. Обратный отсчет пошел.
Вскоре, по неслышной команде, влекомой волнами высокочастотного радиоэфира, торжественное облачение разом падет, и, освещенная вспышкой огня в тысячу солнц, ракета медленно и тяжело оторвется от стартового стола, низвергая потоки раскаленного газа в бетонную чашу-пропасть, поднимется, постепенно и мерно разгоняясь, в осветившееся ею же небо, исчезнет яркой кометой, надолго ослепив вольных и невольных свидетелей своего грандиозного восхождения на незримый надмирный престол, с которого наша планета – всего лишь синий, укутанный облаками шар на расстоянии вытянутой руки.
«Воздушный змей. Ракета с пуповиной огненного шлейфа – это воздушный змей, по сути, не изменившийся со времен его изобретения. Разница лишь в способе опоры на воздух, но это настолько несущественно, по сравнению с созерцанием, за сотни лет неизменно трепетным, тысячеглазым, сосредоточенным, как в самый первый раз. Мы запустили ракету в небо, с попутным солнечным ветром, и смотрим на нее во все глаза. Внимательно провожаем ее взглядом, как провожали в тот день меня взглядами четверо. Крестьянин, Рабочий, Дворянка, Мещанин. Как, может статься, провожали взглядами отчаянно храбрившегося Лилиенталя или усмехавшегося над всем миром Леонардо».
Внутри заныло, смутно затеребило, колеблющееся сожаление, и грусть.
Николай Иванович склонил голову, и закрыл глаза.
- О Боже, Николай Иванович! – раздался вдруг звонкий и какой-то даже прозрачный голос, выведший его из оцепенения.
Николай Иванович удивленно обернулся.
Она была совсем еще ребенок, в клетчатом плаще на размер или два больше, размывавшем очертания ее тела, с закрывавшим шею шарфом, один конец которого опустился едва не до земли, и с пустой «авоськой» в руках. В ее глазах, как ни неожиданным это было для него, светились узнавание и трепет, свойственные для ученика, внезапно встретившего любимейшего из своих учителей, бывших не только наставником в науках, но и помогавших делать свои самые первые робкие шаги в жизни, и тем навсегда запавшего в душу.
- Добрый вечер, - Николай Иванович даже смутился от ее искренне-восхищенного взгляда. Он несколько отвык от внимания, - С кем имею честь…
- Соня, - перебила его девушка, и тут же, вспомнив о правилах хорошего тона, исправилась, - София Вязницкая. А я вас сразу узнала. Шла в магазин, и тут, смотрю – стоите вы, как будто с фотографии сошли! Это, право, так восхитительно и неожиданно для меня! Никогда не могла бы представить себе, что встречу вас вот так запросто, на улице, по пути в магазин, с авоськой для хлеба, - и Соня совершенно обезоруживающе рассмеялась, не сводя с Николая Ивановича глаз.
- Полноте, София, я не вижу ничего необычного в нашей встрече. Сегодня должен состояться пуск ракеты, а я ответственный за него. Вот я и решил прогуляться перед тяжелой ночью.
- Николай Иванович, вы не понимаете! – с жаром возразила Соня, и всплеснула руками, - Вы же не просто так, вы же как будто явлены самой судьбою мне, нежданно-негаданно, именно так, как я мечтала себе!. Я…всю свою сознательную жизнь только и мечтала, что когда-нибудь, пусть и не в этой жизни, встречу вас, и поделюсь всем, о чем думала-передумала за эти годы, в чем разочаровалась, и на что, как прежде, уповаю! Для меня все началось с вас, Альфа и Омега, реактивный снаряд и многоступенчатая ракета, первый спутник и человек на орбите! Николай Иванович, вы стольких предвосхитили тогда, в застенках, своими такими простыми, такими всеобъемлющими записками о вечном, о будущем! Целые поколения ищущих великого знания вдохновились вашей судьбой, вашим жертвенным примером!
- Ну что вы, Соня, был Годдард, были и позже, другие, кто подошел к теме вплотную, предметно, в пику мне, теоретику…
- Нет-нет! Все остальные – подражатели вольные или нет, или сознательные последователи. Все они – от практических мыслителей, создававших в гаражах причудливые кустарные летательные аппараты, до мечтателей, проникших силою воображения за пределы времени – все шли по вашим стопам! Кондратюк, Цандер, Циолковский, Беляев, и мечтатель Казанцев, и грандиозный провидец Ефремов, помните, «Час Быка», в шестьдесят девятом, когда уволили всю редакцию за первое издание, на черно-белых страницах…Когда взлетел наш «Буран», я плакала от счастья, плакала, Николай Иванович, от радости и счастья, потому что знала, что вы рядом, что никуда не ушли, что держите руку на штурвале, и водите пальцем по эклиптике, как древний шкипер-корабел, проводите линии от звезды до звезды, как тропинки, ведущие в тайный сад завтрашнего дня, как пыльные дорожки далеких планет, на которых останутся наши, наши следы!... Я так рада видеть вас здесь, и в это мгновение, мне так много есть сказать вам! - и вдруг она обмякла, осунулась, услышав знакомый ей голос.
- Соня! Сонечка! Ты где! Соня!? – из сумрака переулка донесся чей-то не терпящий возражений зов. К ним несколько суетливо, подпрыгивая на хромой ноге, приближалась пожилая женщина, тяжело опираясь на трость.
- Сколько раз вам говорить, дитя, что поход в магазин – это не прогулка, в которой вы вольны выбирать направление. Ваш отец не одобрил бы ваше поведение, сударыня. Немедленно возвращаемся домой, нам пора принимать лекарство. О нет, она даже не купила хлеба! – патетически закатила глаза женщина, глядя мимо Николая Ивановича.
Она приблизилась, ухватисто сцапала Соню под локоть, и, не обращая внимания на ее слабые протесты, потащила ее за собой в обратном направлении.
- До свидания, Соня! – растерянно махнул рукой Николай Иванович ей вослед.
Эта встреча была поистине удивительной. Он никогда не задумывался, помнят ли его, знают ли. Он совершенно чистосердечно полагал, что его назначение в его каждодневном труде, и имя его не так уж важно, и постепенно и сам почти забыл себя, смирившись со своей ролью, хоть бы и значимой, может быть, даже критически значимой, но незаметной.
Не такой уж и незаметной, как выяснилось только что.
Николай Иванович обратил взгляд к небу, которое на удивление стало освобождаться от облаков, и вот уже на нем появились первые звезды. «Чертить пальцем по эклиптике» - улыбнулся про себя Николай Иванович. «Впрочем, мне пора».
Через шесть часов, посреди бескрайней казахской степи, загорелась ранняя, невыносимо яркая заря. Освещенная вспышкой огня в тысячу солнц, ракета медленно и тяжело оторвалась от стартового стола, низвергая потоки раскаленного газа в бетонную чашу-пропасть, поднялась, постепенно и мерно разгоняясь, в осветившееся ею же небо, исчезая в нем яркой кометой.
Никто, ничто, никаким прибором не смогли бы в ревущем океане пламени увидеть в эти секунды мчавшуюся рядом с ракетой человеческую фигуру, будто обнявшую ракету, оберегая, удерживая на лету ее многотонное тело, не давая отклониться от траектории ни на йоту.
Четверо незримых - Крестьянин, Рабочий, Дворянка, Мещанин – махали Николаю Ивановичу Кибальчичу руками, провожая его, и приветствуя вечным салютом.
— Дядё Джанки , 18.09.2007
ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !
ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !
— Ебитесь в рот. Ваш Удав
Оригинальная идея, авторские права: © 2000-2024 Удафф
Административная и финансовая поддержка
Тех. поддержка: Proforg
Дед Мазай, 18-09-2007 09:22:57
8
8205616Rt, 18-09-2007 09:22:59
5
8205617На горшке король, 18-09-2007 09:23:00
Про гавно
8205618Дед Мазай, 18-09-2007 09:23:05
наконец блять!
8205619Rt, 18-09-2007 09:23:49
ответ на: Дед Мазай [4]
>наконец блять!
8205622не расслабляйсо
Дед Мазай, 18-09-2007 09:24:48
18-09-2007 09:23:49 Rt
8205628попробую
Berg, 18-09-2007 09:26:02
береги пальтсы, афтар. к ним ужэ присматриваюццо
8205636Морячог, 18-09-2007 09:42:06
Про рокеты.
8205782Хуёво.
Низачот.
mr. Z, 18-09-2007 09:42:49
а-а-а- бля !
8205790почитаем...
Хью-с-Горы, 18-09-2007 09:45:25
дядё? щаз зачтем...
8205811Никто, 18-09-2007 09:47:25
Кто-то умер?
8205828жертва жратвы, 18-09-2007 09:47:27
Погода была не самым важным из того, что беспокоило его, и заставляло изменять привычный, целую вечность настраиваемый, ход мыслей, подобный часовому механизму, заведенному раз и навсегда, и только лишь изредка подвергающемуся едва заметным вмешательствам часовщика, сверяющего ход шестерней и колесиков с ходом, верно, самой истории.
8205830ыыыыыыыыыы
достаточно,блядь
Хью-с-Горы, 18-09-2007 09:48:17
блять, чото в ентом бредбери букафф дохуйа, на работе днем зачту
8205839Стрип - Тацит, 18-09-2007 09:52:41
Фтопку фонтастеку. Нахуя наехал на Росавиакосмас, афтар?
8205860Боярский, 18-09-2007 09:53:59
Про меня ничево нету? Ну тагда в двоцатко.
8205872Выставочный образец мрази, 18-09-2007 09:57:37
Позитив б/п.
8205886Аднако с объявлением мудака Балтконского это будет признано заявкой на графоманию. Ну и хуй на него.
ShadowEmpty, 18-09-2007 10:27:17
Немного нудно,но в целом интерестно...окончание разочаровало-где же фтарая встреча с Сонечкай?Аффтар-доработай,а так зачот
8206082ShadowEmpty, 18-09-2007 10:27:55
Ф двадцатке кстате
8206085Дядё Джанки, 18-09-2007 10:30:38
ответ на: ShadowEmpty [17]
>Немного нудно,но в целом интерестно...окончание разочаровало-где же фтарая встреча с Сонечкай?Аффтар-доработай,а так зачот
8206123Вторая встреча как раз есть. Вот про первую ничего не написано. Сонечка - инкарнация Софьи Перовской, блиать.
Дядё Джанки, 18-09-2007 10:31:44
кстате, ибланам могу паяснить, кто такие незримые четверо.
8206137ХВС, 18-09-2007 10:33:49
ответ на: Дядё Джанки [19]
Авотхуй.
8206148Сонечки Мармеладовой.
ХВС, 18-09-2007 10:34:11
ответ на: Дядё Джанки [20]
Давай.
8206150Дядё Джанки, 18-09-2007 10:37:36
ответ на: ХВС [22]
>Давай.
8206178народовольцы, казненные вместе с Кибальчичем за убийство императора, бгага.
ХВС, 18-09-2007 10:45:31
ответ на: Дядё Джанки [23]
Это ты мощно ошибся.
8206221Крякутной, как пионер воздухоплавания; Павел Власов, как самый рабочий из всех рабочих; Наташа Ростова и Васисуалий Лоханкин.
ХВС, 18-09-2007 10:46:56
Кстати, йота - приращение угловой скорости по крену, на траекторию на начальном участке не влияет.
8206231ХВС, 18-09-2007 10:48:57
Начальник расчета старта - поручик Ржевский.
8206241ХВС, 18-09-2007 10:53:51
Начальник расчета заправки - Василий Алибабаевич с ослиной мочой.
8206280Стабилизация на восходящей ветви мужиком - круто.
ЖеЛе, 18-09-2007 10:56:04
фтопку... неаднакратно засыпал за чтением сего... сюжет - фтопку, а написано вроде технично...
8206297ХВС, 18-09-2007 11:00:17
ответ на: ЖеЛе [28]
Погода была не самым важным из того, что беспокоило его,
8206329и заставляло изменять привычный, целую вечность настраиваемый, ход мыслей,
подобный часовому механизму,
заведенному раз и навсегда,
и только лишь изредка подвергающемуся едва заметным вмешательствам часовщика,
сверяющего ход шестерней и колесиков с ходом, верно,
самой истории.
Вот это технично? Я удивлен на ваш вопрос.
Министр хуячечной, 18-09-2007 11:02:44
кибальчич ебанный террорюга, хуле до смертного приговора и подрыва бомбы не рисовал себе ракеты? был бы жив и знаменит. Да и художественная ценности произведения весьма сомнительна, Соня объелась галлюциногенных грибов???
8206350Ну и просто цыничное свинство практически в день 150-летия Константина Эдуардовича Циолковского, которого даже ебаные пиндосы признают отцом космонавтики вспоминать про Кибальчича. Да и вообще мало ли тех что своими мечтами проиблизил их воплощение в жизнь
Дядё Джанки, 18-09-2007 11:14:44
ответ на: ХВС [29]
>Вот это технично? Я удивлен на ваш вопрос.
8206464афтар не сердицо на тебя, знатог. кагда нибуть в руках у афтара акажецо нож, а у тибя не будед, бгаго.
Дядё Джанки, 18-09-2007 11:17:15
ответ на: Министр хуячечной [30]
>Соня объелась галлюциногенных грибов???
8206483Галюциногенново хлеба из авоськи, блиать!
Соня сумасшедшая, йопто. Им грибы не нужны.
>Ну и просто цыничное свинство практически в день 150-летия Константина Эдуардовича Циолковского, которого даже ебаные пиндосы признают отцом космонавтики вспоминать про Кибальчича.
Нуахуле, кто вспомнид про тех, кто не стали атцами? нада и пра них вспаменадь. Кстате, время паявления высера и день рождения КЭЦа сафпале случаечно.
Медленно превратившийся в хуй, 18-09-2007 11:31:01
это бред?
8206636Дядё Джанки, 18-09-2007 11:35:47
ответ на: Медленно превратившийся в хуй [33]
>это бред?
8206702нисавсем, есле кратко.
Землепроходец Семен Дежнев, 18-09-2007 11:58:48
это рассказ. и я его прачитал.
8207006пресновато.
Кирилл Конопелькин, 18-09-2007 12:02:52
тема ракетосисек Сонечки не роскрыта... посему - аффтору совать пальтсы в крутящиеся винты рокеты
8207056Dr. Lizard, 18-09-2007 12:14:33
Бугагагаг!
8207209Вместо вечерело, нужно было бы напесать "Смеркалось..." так гораздо литературнее бугагагагаа
дальшэ читать не стал...
загнобелев , 18-09-2007 12:25:45
Николай Иванович зябко поежился, посмотрев на небо. Темнело.
8207344-Здорово, Колёк-из кустов , отряхивая от репья, бороду, вылез человек в толстовке.
- Ты говорят отец ракеты. Гы, гы. Ну что стартанём по тихому.А? Следующая остановка -Венера. А? Помнишь? Гы, гы.
-Да ну нахуй , Эдуардыч. Давай Цеппелина позовём. Он отец целого дирижабля.
-Дирижабль , дохуя , Колёк. Хотя. Хотя погоди..........
Так русским учёным был разработан первый автопилот. Отцом которого стал какой то Сперри.
Дядё Джанки, 18-09-2007 12:54:11
ответ на: загнобелев [38]
>-Здорово, Колёк-из кустов , отряхивая от репья, бороду, вылез человек в толстовке.
8207746Человеком в толстовке должен быть по определению Толстой.
чай, 18-09-2007 12:59:52
ракеты. про хуи иносказательно...
8207841я сразу все высчитал и всех пащитал
в общем не читал, но этобы в моделист конструктор наверно нужно или сжечь
Евстей Натанович Срак, 18-09-2007 13:01:11
фпеч.
8207861Князь БолтКонский, 18-09-2007 13:02:56
ну вот теперь можно и диагноз - графомания поставить..а то спорил же со мной
8207888Дядё Джанки, 18-09-2007 13:07:34
спориф, я ничем не ресковал, ибать.
8207968загнобелев , 18-09-2007 13:15:01
-Человеком в толстовке должен быть по определению Толстой.-подумал Николай Иванович.
8208087-Здравствуй, Лев Николаич. Меня зовут, Николай Иваныч.
-Хуя себе.-подумал Толстой- Моё отчество совпадает с его первым именем. По определегнию, он должен быть моим отцом.
-ОТЕЦ!!!!
-Да Лев Николаич. Я Отец. Отец ракеты.
Серебряное Копыто, 18-09-2007 13:20:41
Сквозь тернии к звездам.
8208190ПТУшники могли бы, по крайней мере, записать фамилии, упомянутые в крео.
Автор пытался показать, что можно не только жрать?
Дядё Джанки, 18-09-2007 13:26:27
ответ на: загнобелев [44]
>-Человеком в толстовке должен быть по определению Толстой.-подумал Николай Иванович.
8208281>-Здравствуй, Лев Николаич. Меня зовут, Николай Иваныч.
>-Хуя себе.-подумал Толстой- Моё отчество совпадает с его первым именем. По определегнию, он должен быть моим отцом.
>-ОТЕЦ!!!!
>-Да Лев Николаич. Я Отец. Отец ракеты.
-Так что же, выходит, я родственница? - подумала ракета. - А что, звучит - графиня Ракета Толстая!
- Ты сильно-то не звучи, ракета, и вообще ты на хуй похожа, - урезонил Николай Иванович.- иди вон к нему, Константину Эдуардовичу. Он, говорят, циолковский до сих пор.
Константин Эдуардович суетливо засобирался, взял пальто, нацепил обратно репей. - Ну, я полетел?
- Подожди, пусть она сначала полетит.
- Чик, и я уже на небе, - подумала ракета, и затанцевала на стартовом столе.
загнобелев , 18-09-2007 13:27:17
К ним несколько суетливо, подпрыгивая на хромой ноге, приближалась пожилая женщина, тяжело опираясь на трость.
8208293-Здравствуйте Валерия Ильинична. На процедуры?
Новодворсая намгновение остановилась.
-Вашими головами , кровавая Гэбня, будет играть в футбол.
-Сестра Ленина-глядя в спину удаляющейся старухе, констатировал Толстой.
-Дочь Ульянова-Подтвердил Королёв.
Дядё Джанки, 18-09-2007 13:28:16
ответ на: Серебряное Копыто [45]
>Автор пытался показать, что можно не только жрать?
8208308Да, но я ахуенно ошибсо.
Дядё Джанки, 18-09-2007 13:29:24
ответ на: загнобелев [47]
>К ним несколько суетливо, подпрыгивая на хромой ноге, приближалась пожилая женщина, тяжело опираясь на трость.
8208325>-Здравствуйте Валерия Ильинична. На процедуры?
>Новодворсая намгновение остановилась.
>-Вашими головами , кровавая Гэбня, будет играть в футбол.
>-Сестра Ленина-глядя в спину удаляющейся старухе, констатировал Толстой.
>-Дочь Ульянова-Подтвердил Королёв.
- Христова Невеста - подытожил некто испитого вида, в гламурном венце из репья от Циолковского.
загнобелев , 18-09-2007 13:39:58
ответ на: Дядё Джанки [46]
>Константин Эдуардович суетливо засобирался, взял пальто, нацепил обратно репей. - Ну, я полетел?
8208458>
>- Подожди, пусть она сначала полетит.
>
>- Чик, и я уже на небе, - подумала ракета, и затанцевала на стартовом столе.
-Ключ на старт.
-Есть ключ на старт. -Растянулся в широкой улыбке Юрка.
-Первая отошла. Отошла сказал.
-Чё не дадите дунуть?-Циолковский ,нерешительно топтался.
-У меня есть, классная аэродинамическая труба с открытой рабочей частью.
-Вторая отошла.
-Я за бабло, за бабло.
-А Денни тито!!!!! Ну паехали.