Глава 1: http://udaff.com/creo/75148.html
Глава 2: http://udaff.com/creo/75165.html
Глава 3: http://udaff.com/creo/75198.html



Глава 4.


Правда необычайнее вымысла,
потому что ей не надо
держаться в границах вероятности…
Твен


Вместо ответа Вероника вошла в квартиру, изящно подхватив подол платья. Она умудрилась пройти между мной  и косяком двери, не коснувшись ничего ни бедром, ни плечом и сразу направилась в большую комнату. От нее приятно пахло какими-то духами.
- Закрой дверь. Переоденься. Ты видишь – какое на мне платье? А ты в трениках с пузырями и трусах «до-ре-ми» с катышками. – ее голос стал глуше - она, видимо, уже подошла к окну и из-за занавески смотрела из окна на улицу.
Я вздохнул: призраки - дело, конечно, хорошее, но бросить, не допив, полбаттла пивчелы из-за них – западло. Закрыл входную и пошел в спальню выбирать подобающий случаю прикид. Нашел на плечиках условно глаженые рубашку и брюки, достал с полки новые трусы и – в ванную.
В душе я  старательно намыливал голову и пел «Нау ор Нэвэр» Пресли – лишь бы не думать о неожиданной гостье в раздраженных тонах. С одной стороны, конечно, глупо бояться призраков, а с другой стороны – никто не хочет, чтоб его превратили в жабу или ославили перед трудовым коллективом.

Когда я вышел из ванной идеально причесанный и одетый как школьник к первому сентября (хотя домашние чешки довольно нелепо смотрятся с брюками), телевизор уже был выключен, а Вероника изучала корешки книг на полках. Я остановился в дверях, не зная с чего начать разговор. Она тоже не торопилась. Я взял с пола бутылку  с пивом и отхлебнул.
- Тебе нравится, когда у женщины есть татуировка? – как ни чем ни бывало, спросило назойливое (тьфу ты, конечно же - обаятельное и милое) привидение.
- Да мне, в общем-то, все равно… - я допил пиво одним глотком, сел на диван, посмотрел на холодную яичницу и взял бутер. – Бывает и с синими партаками деваха клёво смотрится… а бывает, и без них – сугубо отвратно.
Помолчав и подумав, стоит ли начинать новую бутылку, я откусил от бутерброда, пожевал и добавил философски:
- Была бы девушка хорошая. А наколки на ней – не главное.
Вероника открыла стеклянную дверцу шкафа, достала с нижней полки фотоальбом, перелистала его и, найдя фотку, показала мне:
-А эта тебе нравится?
Это была фотка с последнего Нового Года…

… В декабре друган и его подруга позвали меня в стрип-клуб на Красном Маяке. Я пил умеренно, но мир стал быстрее вращаться вокруг меня еще до обращения президента. После его душевной речи началась культурная программа – на сцену вышли три Снежинки и стали изображать эротический снегопад. Оставшись в белых стрингах, они похватали свои вещички и скрылись за кулисами. Потом по залу разгуливал Дед Мороз и развлекал женскую часть аудитории. Мы с друганом совсем уж было заскучали (а подруга его сидела довольная – глаза горят, щеки румяные), как полуголый  Санта Клаус стал подбадривать народ криками «Ёлочка, зажгись!» и «Сне-гу-роч-ка!». Я заорал громче всех, и на мой тюлений рёв из-за кулис наконец-то вышла внучка накачанного дедушки: синий полушубок, отороченный серебристым мехом, синие сапожки на высоченных каблуках и две русые косы из-под шапочки – вылитая героиня Римского-Корсакова. Тут заиграла «Ин зэ колд, колд найт» Вайт Страйпс. Снегурочка крутанулась пару раз вокруг шеста и я засвистел в два пальца. Свист вышел таким удалым и разбойничьим, что ледяная девушка посмотрела в мою сторону, а луч прожектора ударил мне в глаза. Артистка скинула шубку, оставшись в каком-то гибриде комбинации и сарафана.
Снимая на ходу эту малоаутентичную одёжку, она подошла ко мне (благо наш столик был близко к сцене), взяла за руку и потащила к шесту. Я не успел даже подумать, что слава Перуну и Сварогу, что на мне сегодня дорогие трусы и мегаклассные кальсоны, как мы уже мяли друг дружку в каком-то невообразимом танце. Я чувствовал как ее руки стаскивают с меня рубашку, расстегивают брюки… Когда мои штаны упали на пол, раздалась мощная овация женской части нашего эротоманского сообщества – девки приветствовали появление кальсон культового бренда со вздувшимся гульфиком. Я же лапал упругое тело суженой Леля, пытаясь найти крючки ее лифака, гладил ее бедра и грудь, прижимаясь членом то к ее животу, то к заднице. Голова моя была абсолютно пустой – в ней не было ничего, кроме похоти и алкоголя…
Я вышел из транса только когда она стащила с меня трусы. Сама она тоже была почти  голой – только сапоги, да на голове осталась шапка с косами. Тут же погас свет и внучка Деда Мороза утащила меня за кулисы, профессионально ловко собрав с пола наше шмотьё. Нам вслед несся гул возбужденного зала и новая, более энергичная песня…
Втащив меня в тесную комнатушку, Снегурочка принялась деловито переодеваться. Я попытался ее приобнять, но она двинула плечом, сбрасывая мою руку и, надев трусы, стала застегивать лифчик.
Я тогда тоже стал одеваться, посетовав, что «мы должны быть в ответе за того, кого приручили», потому что  теперь мои яйца будут болеть из-за нее просто адски. Цинично ничего мне на это не ответив, она вытолкала меня из комнатушки, и я вернулся за столик. Народ уже вовосю колбасился и моего возвращения никто не заметил, кроме двух девчонок за соседним столиком. Они мне поаплодировали, и я подсел к ним. Еще пару часов мы с ними потусовались, а под утро я позвал их к себе домой…

Друган на следующий день прислал мне фоты с новогодней пати – среди них была и эта фотография: мое задумчивое лицо как у кобеля, трясущего ногу зазевавшегося гостя и обнаженная спина Снегурочки, в самом низу которой – замысловатый тотемный знак каких нибудь индейцев навахо – улыбающаяся игуана  … 

Вероника захлопнула альбом, бросила его на полку и закрыла дверцу шкафа.
- У моего тела, которое сожгли четыре часа назад на Востряковском, тоже была такая татуха. – она проговорила это спокойно и с улыбкой - как будто одна из секс-бомб «Метео-ТВ» диктовала прогноз погоды.
Я автоматически взял с пола следующую бутылку пива, открыл ее и сделал большой глоток:
- Я вот хоть убей лица ее не помню… шапка эта, косы, да и не смотрел я ей в лицо-то, честно сказать… Так ты – это та Снегурочка, что ли? А у тебя сейчас есть такая партачина?
Вероника опять хмыкнула своим фирменным хмыком:
- Киря! Ты чего? Я же привидение. Сгусток абсолютно не идентифицируемой энергии. Меня не существует вообще. Все, что тебе кажется, что ты видишь, слышишь, трогаешь, нюхаешь – это просто воздействие энергетического поля прямиком на твой мозг. Информация минуя органы чувств поступает непосредственно в полушария. Я создаю у тебя в мозгу образы какие захочу. Хочешь – девку с наколкой… - Изогнувшись, она расстегнула сзади молнию, и платье стало сползать… Вероника остановила его только когда открылась лыбящаяся игуана над белой полосой от купальника.
Я поставил бутылку на пол, подошел поближе и присел на корточки, чтоб получше рассмотреть татуху. Игуана подмигнула мне и показала язык. Я потерял равновесие, зашатался и чтоб не свалиться, схватился за Вероникино бедро. Вероника подалась в мою сторону и я грохнулся на ковер. Платье ее наконец-то окончательно свалилось и голая бывшая Снегурочка сначала вытащила из волос какую-то шпильку, и они упали на плечи, а потом опустилась на колени и стала расстегивать мои брюки…

***

Мне совершенно некогда было обдумывать этичность полового сношения с привидением. Мы трахались так,  как будто только что сорвали яблоко с древа познания. Или даже целый арбуз познания. Только позже, подуспокоившись, я сходил в перерыве на кухню сделать еще бутеброд – ведь нормально поужинать мне так и не довелось, и в брюхе выли волки. Вернувшись с хаваниной в комнату, я погладил смешливое пресмыкающееся и спросил:
- А ты была на поминках-то сегодня? А то ты все со мной да со мной, а про родственников совсем забыла…
Она, не поворачиваясь, сказала в стенку:
- Я спокойно могу быть в разных местах одновременно.. Даже не парься, Кирюша. Ну, заскочила в траурный зал. Ничего интересного. Грустная тетка чего-то бубнит. Сестра с бабушкой рыдают. Отчим – угрюмится. У мамы истерика. Гроб под душераздирающую музыку уезжает в печь. Всеобщая истерика. Потом…
У меня накопилось столько вопросов, что я не удержался и, забыв о приличиях, перебил ее:
- Вероник, а как же ты ела в макдабле-то? ты ж… хм… нематериальна. Как же мороженое не падало? А прикинь, если б ты взяла биг тейсти… а он бы – шлёп на пол...
Вероника повернулась лицом ко мне и закрылась простыней:
- Предваряя твой ехидный комментарий – да, блин, я очень застенчивое привидение. Я же тебе объясняю – никакого мороженого не было. Я спроецировала тебе в сознание (если угодно –  внушила) последовательно картинки «я покупаю мороженое», «я несу мороженое», «девушка ест мороженое». Но никакого мороженого никто не покупал, не нес, и не продавал. И уж тем более не ел! Чего тут непонятного? Я – при-ви-де-ни-е и не могу ничего есть, блинский блин!
Я оторопел. Это что ж получается – я сидел в Макдональдсе, разговаривал с пустым стулом и с умным видом размахивал руками, что ли??? А в это время Лёха Никонов, персонал и еще человек 10 различной степени вменяемости наблюдали за моими  упражнениями? Бля! А как гордо я прошел мимо Лёхи на выход!!!! От стыдухи я заскрипел зубами.
- Расслабься, Сэм! – она где-то уже нарыла мою школьную погремуху. – я ж не только тебе проецирую, но и всем остальным человекам в поле зрения. Так что не загоняйся. Со стороны это выглядит также комильфо, как и из твоей башни. Только им я показывала… усатого качка  в кожаной фуражке. - и она заржала. – Да шучу я. Не ссы. Такую девку им крутила – Бейонс по сравнению с ней  - чмошная шалашовка. Ха-ха-ха…

У меня отлегло от сердца. Вот никогда не страшно, что будешь выглядеть идиотом, но всегда неприятно, что им выглядел. Ладно. С этим понятно. Осталось выяснить сущую ерунду – устройство вселенной, смысл жизни, спят ли акулы, как украсть миллион и тому подобные мелочи. И я осторожно спросил:
- А как там вообще… в загробном мире-то?
Вероника опять рассмеялась. Я стал потихоньку понимать, почему Снегурочка сделала себе такую наколку….
- Слушай, Кирилл. Вот ты, например, когда был в первом классе, интересовался школьной программой десятого? А? Спрашивал родителей  или учительницу – а как там, дескать, в десятом, ребзя? Чему учат ваще и все такое? Сложные там предметы или так, фигня, типа пения и рисования? Спрашивал, нет?
Она уже полусидела, опершись на подушку. Простыня съехала, открыв сиськи, и у меня снова стал вставать... А Вероника только почувствовала страсть к лекторской деятельности:
- А теперь представь, что ты в детском саду, да  не просто в детском саду, а в самой младшей группе. Лепишь из пластилина солдатиков и какаешь себе в горшок. И вдруг – нате вам – «папа, мама, а чему учат в аспирантуре? Как там ваще житуха? Воспитательница тоже заставляет пенку с какао жрать????» Что они тебе ответить могут?
Она смотрела на меня с некоторым возмущением – в общем ясно было, что если бы она сама понимала устройство мироздания, то постаралась бы его объяснить, а не лепила дешевые отмазы.
Я не выдержал и полез рукой к ней под простыню. И мне уже было все равно, что реальной девахи на моем диване нет, а трахать я сейчас буду что-то вроде стереокартинки…

***

Спал я от силы пару часов…

***

Утром, когда противно запищал будильник в мобиле, я проснулся. Вероники нигде в квартире не было. Единственное, что напоминало о ней – это разбросанные по комнате использованные, завязанные узлом презервативы. Как сказала Снегурочка – это не против залёта (ха-ха-ха), а чтоб постельное белье не пачкать, ибо у призраков нет не только пищевода и желудка, но и рта, жопы и всего остального…



Продолжение следует

Tweet