1992г., июнь.
Время поговорить серьёзно наступило как по распорядку, на середине второй за вечер 0,7, примерно в полвторого ночи.
 
- Слушай, Сань, вот ты говоришь, что я – лох. А что значит – лох? – Миша заискивающе посмотрел на собутыльника.

Александр приосанился, снисходительно так, по-отечески, посмотрел на собеседника, для пущей важности пустил в потолок несколько жирных колечек и глубокомысленно изрёк:

- Лох, Мишаня, это человек, который ничего не значит в воровском мире!
- Послушай, но ведь я не могу ничего не значить в этом мире, я ведь во внутренних войсках отслужил и с ворами настоящими лично общался!
- Вот, об этом я и толкую! Своей краснопогонной службой, ты сам на себе, как на человеке, крест жирный и поставил! Ничего ты теперь не значишь в этом мире и жизни твоей на улице цена – копейка!

Миша с опаской посмотрел в окно, за которым в ночной темноте бродили настоящие люди и глубоко задумался. А как тут не задуматься?! Не каждый день уважаемый тобой человек сообщает, что в 20 с небольшим, жизнь свою, настоящую, человеческую, ты уже благополучным образом просрал!

- Послушай, Сань, но ты ведь меня лохом не считаешь? Мы ведь с тобой с детства дружим и дрались вместе, и даже арбузы на рынке воро… крали вместе, помнишь? – Миша  торопливо подлил другу в опустевшую стопку.
- Помнить-то помню, а что толку? Я ведь своей братве этого объяснить не смогу, детство Мишаня, закончилось! Для тебя с одной стороны колючей проволоки, для нас – с другой, и на какой бы из сторон мы сейчас не встретились, проволока эта всёравно меж нами стоять будет! – Александр, не дожидаясь Михаила, залпом опустошил свой стопарь.
- А как мне быть-то теперь?! Как мне жизнь на гражданке налаживать? – Мишины глаза приготовились налиться слезами.
- Ладно тебе, что ты воешь как баба. Замолвлю словечко, но сначала в деле проверить тебя надо! – Александр строго посмотрел на собеседника.
- В каком таком деле? – растерялся Миша.
- На делюгу с тобой пойдём!
- А что такое - делюга?
- Ну, это работать значит по-нашему. На днях мы с подельником лопатник с ксивой и ключами у лохушки какой-то нарезали. Надо по-быстрому домой к ней наведаться, пока эта дура замки не поменяла. Готов?
- Конечно! – с радостью согласился Михаил.
- Обувайся тогда, - Александр по-деловому  смял окурок пальцами.
- Что, прямо сейчас?! – глаза Михаила округлились.
- А когда, по-твоему? После дождичка в четверг? Сейчас как раз время самое подходящее, суббота, значит все на дачах, 2 часа ночи, пока доберёмся – три будет, самый глубокий сон, если кто и дома из соседей, точно не услышат ничего. Собирайся резче!

До места добрались без происшествий. В облупленной хрущёвке на окраине города света в окнах не было, как и кодовых замков на дверях. Дверь квартиры номер 36 на четвёртом этаже приятно радовала глаз качественным дерматином и количеством замков соответствующим количеству ключей в связке.
- Звони! – Александр подтолкнул Михаила к дверям.
- Куда звонить? – напугано-громко брякнул Миша.
- В ООН, бля, в дверь звони, тупень!
- А что я скажу, если спросят, кто?
- Ты лучше подумай, что ты скажешь ментам, если сейчас зайдём без звонка, а хозяева дома окажутся!
- Ты не говорил, что здесь менты живут!

Александр внимательно и строго посмотрел на подельника.

- Знаешь, что, Миша, а ведь ты не лох, ты баран, самый настоящий, тупорогий баран!

Александр оттолкнул Михаила и несколько раз с силой надавил на кнопку звонка. За дверью раздались продолжительные соловьиные трели. Тишина. Парень немного подождал и надавил на звонок ещё раз. Тишина. В подъездной темноте, Михаил услышал, как звякнули доставаемые из кармана товарища ключи. Больше никаких звуков не было, за исключением богатырского храпа, доносившегося откуда-то слева и снизу.

- Дай я, - Михаил толкнул собутыльника в бок.
- Пожалуйста, - Александр без лишних слов передал ключи и спокойно закурил.

Два ключа подошли как родные, хотя, почему как? Они родными и были, третий заходил в скважину не до конца и поворачиваться в ней не хотел. Пот градом тёк по Мишиному лбу, щекам, неприятно щекотал шею, но сознаться в своей немощи парень не желал, ибо в эти минуты решалась его судьба.

- Ну, долго ты ещё там возиться будешь? – напряжённо прошипел Александр.
- Сейчас, погоди, не входит.
- Куда не входит, в крынку? – Александр злобно засмеялся, - отойди, малахольный, отдай ключи дяденьке!

Миша беспрекословно подчинился. Александр пыхтел как ёжик в ночи, скрипел зубами громче, чем левыми ключами, но и его старания ожидаемого плода не принесли.

- Ну? – нетерпеливо вякнул Михаил.
- Баранки гну! Выбивать надо, дверь хлипкая, думаю с двух, трёх ударов вылетит, к тому же один замок всего остался, вот ведь бляди, поменяли уже! – Александр злобно плюнул на дверь, - давай, показывай чему вас там, в армии научили!

Михаил молча взял товарища за кисть правой руки, заломил её в сторону запястья и резко потянул на себя и влево. Александр ойкнул и, смешно подпрыгнув, упал сначала на спину, потом, двигаясь вслед за болью, перекатился на живот. Михаил сел на него сверху, победно прижимая к спине товарища вывернутую руку.

- Заебись? – хохотнул Михаил.
- Блять, ты совсем охуел, больно же!
- Ты сам просил показать, чему нас в армии учили, я и показал, - гордо отвечал Михаил.
- Слезай, уродец тупоголовый! Я про дверь тебе говорил, бляцкий ты ослоёб! Дверь! Понимаешь?! Пи-нать, но-гой, дверь! – по слогам произнёс Александр, - бляцкий род, сука, а потом они ещё пытаются доказать, что армия делает человека – человеком. В тупоголовых обезьян армия людей превращает, в ёбаное пушечное мясо! Блядь!

Александр встал, молча отряхнулся и со всей дури заехал товарищу под дых. Михаил согнулся пополам и присел возле заветной двери.

- Отойди, полудурок, - Александр пихнул товарища в плечо, - времени мало, потом сопли соберёшь!

Михаил, кряхтя, передвинулся к соседней двери и достаточно громко стукнулся об неё затылком.

- Тише, ты! Ну, послала судьба подельничка! – Александр отошёл в противоположный край лестничной площадки, пару раз подпрыгнул на месте и, оттолкнувшись от стены руками, с двух шагов, что было сил, ударил ногой в область не открывшегося замка. Что-то негромко хрустнуло, но не на столько, чтобы вселить уверенность в успешности предприятия. Александр повторил процедуру, на этот раз – без хруста.

- Каменная, сука! Вставай, хватит сидеть! – Александр несильно пнул товарища по лодыжке, - у тебя, кстати, жвачка есть?
- Ты перегара стесняешься? Так я привыкший, - зло пробубнил Миша.
- Тормоз, при чём тут перегар?! Глазки заклеить, вдруг кто-то проснётся!
- Ну, есть.
- Пожуй тогда и заклеивай!

Михаил зажевал разом три пластика вриглиса, подождал пока пройдёт первая сладость и, вытащив их изо рта, передал Александру.

- Фу, блять, сам свои слюни мацай! – брезгливо отозвался подельник.

Глазки были на трёх дверях из четырёх, расположённых на площадке. Миша подошёл к двери, которая уже час противостояла их преступным замыслам и попытался приклеить жвачку на глазок, безмолвно наблюдающий за их безуспешностью.

- Сюда-то зачем?! Ну, пиздец, родине нужны герои, пизда рожает дураков, на другие клей!

Миша безропотно подчинился, чего нельзя было сказать о жвачке. К глазкам она не клеилась, никак. В конце концов, с горем пополам ему удалось, растянув резинку налепить её к деревянным поверхностям, за пределами глазков, но, судя по желанию жвачки принять первоначальную, нерастянутую форму, времени на взятие «снежного городка» без внимания предполагаемых зрителей у них оставалось не так много.

Ещё примерно десять минут они пинали бедную дверь, сначала по-очереди, потом вместе, ногами, плечами, с наскоком, с подвыподвертом. Дверь не поддавалась. Обессиленные товарищи присели на ступеньки и закурили.

- Что делать будем, наставник? – устало прошептал Михаил.
- Хуй его знает, сам как думаешь?
- Мы когда заходили, я там подвал высокий под балконами видел, до второго этажа как раз, может по балконам попробовать?
- Пробуй, хуле, я не Тарзан нихуя, - устало огрызнулся Александр.
- Ты тогда здесь стой, я залезу и дверь открою изнутри.
- А если ёбнешься? Четвёртый этаж, десять метров как минимум!
- Восемь, вроде, хотя какая хуй разница! Ладно, жди меня здесь.

На улице было свежо. Начинало светать, и лезущего по стене человека видно было очень хорошо, но отравленный алкоголем и желанием понравиться старшим товарищам мозг работал совсем в другом направлении. Единственное, о чём думал Михаил, переставляя ноги с балконных решёток на крошащиеся от времени и непогоды кирпичи это куда лучше поставить ногу и как бы не ёбнуться. Он не задумывался даже о том, а той ли квартиры балкон выходит на эту сторону дома? Желание самоутвердиться толкало его вверх силнее, чем накаченный гелием дирижабль. Немного мешали надетые на руки зимние кожаные перчатки, но ему не хотелось оставлять отпечатки пальцев на бесцветной стене и цветочных горшках, благодаря которым и стало возможным достижение необходимой высоты. Четвёртый этаж. Не верилось, конечно, но буквально через три минуты он уже стоял на нужном балконе. Странным было то, что хозяева, уехав на дачу, не сняли с верёвок бельё и не закрыли балконную дверь, но думать об этом сейчас – времени просто не было. Михаил толкнул балконную дверь внутрь…

- Ваня, Ваня! Да проснись ты! Там, на балконе… там кто-то есть! – испуганный женский голос протрезвил Михаила почище нежданной оплеухи.
- Маша, не еби мозги, ну кто там может быть, в четыре-то утра!
- А ты посмотри, выйди!

Михаил присел, спрятавшись за стеной, под балконным окном. Сердце в его груди совершало немыслимые кульбиты. Под тяжёлыми шагами громко скрипнули трухлявые доски пола. Балконная дверь распахнулась.

- Нет здесь никого, спи, давай, ду…, раздалось над головой визитёра, - о, а ты кто такой?!

Михаил встал в полный рост и повернулся лицом, к вышедшему на балкон немолодому, но достаточно крепкому мужчине. «Тяжелее меня килограммов на двадцать-двадцать пять будет, пузо здоровое, не пробить, печень стеной закрыта, башка круглая, костистая, хуй вырубишь, разозлишь только, блять, блять, блять!» - промелькнуло в голове несостоявшегося воришки.

- Да я бомж, с крыши спустился, дай воды попить, - брякнул Михаил первое, что пришло в голову.
- А ты там, у Володьки, ничего не это, не набедокурил? - испуганно произнёс мужчина, показывая пальцем вверх.
- Какой Володька? Говорю же, с крыши спускаюсь, вот, передохнуть присел, - оправдывался Михаил, - вы лучше меня через дверь выпустите, а то разобьюсь ещё, чего доброго, четвёртый этаж как никак!

Оставалась слабая надежда на то, что ожидающий за дверями Александр впишется, и вдвоём они укатают и мужика, и бабу его. Это, конечно, было странным, но именно такие мысли лезли в голову Михаила. Не убежать, не уговорить хозяев отпустить его, а превратить неудачную кражу, в удачный грабёж.

- Ну, так что? Выпустите? – продолжал настаивать Миша.
- Что ты его слушаешь?! Милицию вызывай, пока тебе кишки не выпустили, дурак старый! – неожиданно включилась в беседу женщина.
- Да, действительно, я, пожалуй, позвоню в милицию, - мужчина вопросительно посмотрел на Михаила.

Видимо модельные итальянские кожаные туфли, наглаженные белые брюки и такой же белый наглаженный пиджак, в соседстве с чёрной  шёлковой рубашкой, а-ля Алькапонэ, вызвали у мужчины сомнения в правдивости слов утреннего гостя.

- Ну, так звони, я что, против что ли?! Иди, звони, я тут посижу, дай только воды попить! – Миша демонстративно снял перчатки, сначала одну, потом вторую и сбросил их с балкона вниз.
- Хорошо, сейчас я позвоню и принесу воды, ты только здесь будь, не дай бог упадёшь, разобьёшься ведь! – мужчина посмотрел на Михаила жалостливо, почти по-отцовски.
- Да куда я отсюда денусь, конечно, здесь буду, только про воду не забудьте, - глаза Михаила были печальны. В эту минуту ему почему-то вспомнились и навсегда уже запали в память слова песни, которой он никогда не слышал целиком «…та заводская проходная, что в люди вывела меня…».

Мужчина осторожно, бочком, чтобы не поворачиваться спиной, покинул балкон и, глядя через стекло на Михаила, закрыл дверь на верхний шпингалет. Миша последний раз, окинул хозяина квартиры честным взглядом, перебросил через поручни балкона одну ногу, потом вторую и, безжалостно сбивая  цветочные горшки и ящики, ринулся вниз, отчаянно перебирая руками по балконным решёткам. Не прошло и трёх секунд, как внизу громыхнула жестью крыша подвала.
На третьем этаже задумчиво курил очнувшийся храпун, через пару минут из подъезда, воровато оглядываясь, вышел Александр и, подняв лежащие в дорожной пыли перчатки, неторопясь, двинулся вслед убежавшему уже Михаилу.

2006г., июнь.

- Миша, Миша, проснись! – голос Любы был настолько взволнованным, что, не смотря на крепкий сон, Михаил проснулся сразу и насовсем.
- Слышишь?! Нашу дверь вскрывает кто-то! – продолжила жена.

Михаил Алексеевич прислушался. Действительно, звук открываемого замка был весьма отчётливым и раздавался именно из их с женой прихожей.

- Убью, нахуй, суки! – Михаил преодолел расстояние, отделявшее его от входной двери в один прыжок, - бляди ебаные! – с этими словами он распахнул первую дверь. Вторая, к счастью была ещё закрыта. К счастью – потому как вяло болтающийся член и внушительный живот, врятли бы напугали решительных злоумышленников.
- Тише ты, детей разбудишь! – громким шёпотом прошелестела из комнаты супруга.

Михаил не ответил. Он прильнул к глазку и прислушался. Где-то двумя тремя этажами ниже трусливой дробью раскатывались по подъезду не шаги, прыжки в страхе убегающего визитёра. Мужчина проверил замки. Все три были надёжно заперты. Он закрыл на засов вторую дверь, молча прошёл на кухню, взял из коробки одну из подаренных ему на собрании учредителей сигар и, откусив щипцами кончик, вышел на балкон. Светало. Громко чирикали воробьи, по улице сломя голову бежал неприметного вида молодой человек. С высоты четвёртого этажа полногабаритного, новой постройки десятиэтажного жилого дома, возраст его определить было трудно, но судя по скорости и мешковатой одежде – лет двадцати, не больше.
Миша закурил, что-то болезненное, но в тоже время приятное защемило в районе груди. Сердце? Врятли. Совесть? А что такое совесть? Умение отвечать за поступки или готовность отвечать? Или ожидание ответственности?
Миша был готов и просто ждал, когда прейдёт время.
Из подъезда неторопливо вышел сутулый, неприметный старичок. Может и не старичок вовсе, но именно таким увидел его сегодня Михаил. Не увидел, почувствовал.

- Саня, - прошептал Михаил и глубоко затянулся, - спасибо, проходная…

Старик как будто услышал, поднял голову вверх, на одно мгновение задержал взгляд на Михаиле и, опустив глаза, прихрамывающей походкой пошёл вдоль дома, к ближайшей арке. Возле арки мужчина остановился, обернулся и ещё раз посмотрел на Михаила, на этот раз несколько дольше задержав внимание, как бы узнавая. Махнул рукой, прощаясь, и скрылся в арочной темноте.

- Что ты там шепчешь, кто там? – подала голос Любовь.
- Никого, любимая, просто призраки прошлого прощаются со мной.
- Что?! Какие такие призраки?!
- Никакие, спи спокойно, они больше не вернуться…

© Хитрый Ден 2007г.

Tweet