За 700 километров от Ленинграда (теперь уже Санкт-Петербурга), в Москве, в одной московской больнице, тоже разворачивались любопытные и захватывающие события.

Монашек Стас помнил совет Парсонса обратиться к психиатру. Прибыв в Москву, он первым делом стал разыскивать больницу имени Семашко, чтобы проконсультироваться с тамошними специалистами на предмет его психического состояния.

В справочном бюро, куда он обратился за адресом, к нему отнеслись с пониманием и сочувствием.

- А зачем тебе, мальчик, эта больница-то? Родственники, что ли, там у тебя? - ласково спросила его пожилая женщина из бюро справок, глядя на жалкий вид Стасика.

- Нет, тетенька, - честно отвечал монашек. - Мне нужно показаться психиатру. Самому нужно. Вроде бы, я дурачок. Типа того, короче.

- А-а-а, понимаю. Зачем же сразу в больницу? Может быть, для начала в поликлинику? Там тоже специалисты хорошие. А, сынок?

- Нет, - твердо сказал Стасик. - Мне нужна больница.

- Ну, нужна так нужна. Записывай адрес, - и женщина продиктовала ему адрес. - Сам доедешь ли?

- А что? - насторожился монашек.

- Может быть, машину вызвать? Из больницы. Уж больно какой-то ты...

- Какой?

- Ну... нездоровый, что ли. Какой нынче год?

- 1992... А какой? - промямлил Стасик.

- Правильно. Ну, ладно. Ступай с Богом и береги себя.

Стасик спрятал в карман бумажку с адресом и отправился на поиски больницы.

Через два часа он был уже в больнице и с нетерпением ждал приема специалиста.

Скоро его приняли.

- На что жалуетесь, молодой человек? - участливо спросил его специалист, пожилой мужчина с лицом Мартина Бормана.

Стасик, по возможности, связно попытался рассказать свою историю, но у него это слабо получилось. Обстановка больницы пугала Стасика, он постоянно путался, повторялся и городил порой явную чепуху.

Специалист терпеливо слушал Стасика. По его словам выходило, что Стасик очень хочет стать настоятелем Валаамского монастыря, но боится ловить зимой рыбу и кататься на льдинах по морю. Кроме того, у него была подружка, которая не хочет с ним жить в монастыре, предпочитая этому принца на белом коне. И еще из рассказа Стасика специалист узнал, что некий Исаак выбросил в окно анашу, которую сам не курил и другим не давал.

- Все понятно, молодой человек, - сказал доктор Борман, выслушав рассказ до конца. - И поэтому Вы хотите немножко подлечиться в нашей клинике?

- Да, - ответил Стасик.

- А в армии Вы служили?

- В какой армии? - не понял Стасик.

- Да в какой угодно. В любой. - начал тихо глумиться "специалист". - Ну, например, в армии США.

- Н- е-е-ет, не служил. - глупо протянул Стас.

- А в нашей армии? В Советской?

- Тоже нет.- ответил Стас и пожал плечами в растерянности.

Он не понимал что от него хотят.

- Может быть, сначала в армии послужите, а? А потом уж ложитесь в больницу, в какую хотите. Не морочьте мне голову, здесь много околачивается таких, как вы. В армии служить не хотят, вот и наговаривают на себя всякий вздор. Вы здоровы, как лось. Если не будете курить всякую дрянь и думать о всяких там монастырях, то из Вас, может быть, и будет толк. Все. Прием закончен. До свидания.

Стасик с облегчением вздохнул. Выходит, что он здоров? А хули этот Парсонс пел тогда, что он рехнулся? А вдруг Парсонс прав? Вдруг он на самом деле рехнулся? Просто доктор этого не заметил. Хреновый специалист, черствый и злой человек. Черт его знает, как быть. Проблемы...

Стасик вышел из кабинета психиатра и остановился в нерешительности. Что делать дальше?

Ответа не было.

В это время по коридору в смирительной рубашке два санитара вели какую-то высокую девушку. Вернее, девушку в этой фигуре мог определить только опытный, изощренный глаз, потому что ничего девичьего, а тем более женственного, в ней не было. Абсолютно плоское туловище, короткие волосы, никакой косметики.

Ну, конечно! Это была Леночка Кутилина!

Стасик с любопытством смотрел на девушку. Он каким-то образом определил пол этого существа, и ему стало невыносимо ее жалко.

Между тем, эта компания приближалась к Стасику, и он мог услышать разговор, который вели между собой санитары и девушка.

- Шевелись, зараза, - говорил один из санитаров, подталкивая в спину Леночку. - Ишь, что выдумала! Опять про какого-то своего мужа-кагебешника вспомнила! Пугать еще вздумала! Я щас тебя попугаю! Посидишь в карцере - сразу же за ум возьмешься. Впрочем, у тебя нет ума-то. Иди, иди, юродивая!

- И ничего я не придумала, дяденька! - как бы оправдывалась Леночка. - Есть у меня муж! Вот он выйдет из тюрьмы и зарежет тебя на хуй! Будешь знать, как за попу меня кусать! Зачем ты опять меня за попу кусал? Сколько раз я тебе говорила - не кусай меня за попку, мне потом сидеть больно. Ну, ничего! Муж из тюрьмы выйдет, посадит тебя на пику. У! Волчара!

Стасик ничего не понял из этого разговора, но девушка ему понравилась. Прямо скажем, пришлась она по дуще ебнутому монаху.

Ее бессмысленный взгляд очаровал Стаса. У него у самого был такой же, и по этому взгляду монашек определил в девушке родственную душу. Ему стало очень жалко девушку. "Вот бы ее взять с собой в монастырь!" - мелькнула у него шальная мысль.

Хотя, с другой стороны ничего шального в этой мысли и не было. Мысль как мысль.

Короче.

Процессия поравнялась со Стасиком.

- Слышь, а где у нас ключи от "холодной" ? - обратился один санитар к другому.

- А хуй их знает где. У тебя же были.

- А, ну тогда я знаю, где они. Я их давеча доктору отдал. Пойдем, заберем! Слышь, парень! - это санитар обратился к Стасику. - Постереги эту дуру минутку. Смотри, чтобы она не убежала никуда, она ебнутая. А мы сейчас вернемся.

И, не дожидаясь ответа удивленного Стасика, оба санитара вошли в кабинет доктора. Стасик и Леночка остались вдвоем.

"Вот она, Судьба!" - подумал Стасик и быстро взглянул на Леночку. Та смотрела на него с интересом и надеждой.

Не совсем понимая, что заставляет его это делать, монашек подошел к девушке и суетливо стал развязывать смирительную рубашку.

Покончив с этим делом, он сорвал с Леночки рубашку, снял с себя пальто и накинул его на угловатые плечи дурочки. Затем молча взял ее за руки и потащил куда-то за собой.

Леночка не сопротивлялась. Она неожиданно для себя прониклась доверием к этому странному юноше и молчаливо выполняла все его команды.

"Вот ты какой, Ленин!" - подумала Леночка.

А что еще она могла подумать?

Благополучно миновав охрану у ворот, Стасик и Леночка оказались на улице. На воле!

Что же было дальше?

О! Дальше начались их невероятные приключения!

Чтобы человек должным образом оценил собственную способность к выживанию, он должен быть обязательно помещен в реактивную среду, экстремальную ситуацию. Сытый и беззаботный человек никогда не сможет правильно определить свои возможности. Для этого он слишком сыт, слишком одет и обут, слишком беспечен. Как говорил известный киногерой Абдулла: "Хороший дом, хорошая жена! Что еще нужно человеку, чтобы встретить старость?"

Прав был Абдулла, ничего больше не нужно. Но это если есть хороший дом. А если его нет?

У Стасика и Леночки не было дома. У них не было документов, не было денег, не было одежды и не было ума. Точнее, ум был, но очень мало. Однако, этого ума им хватило, чтобы сообразить, как добыть себе хлеб насущный.

Не прошло и суток после того, как эта парочка смылась из больницы, а их уже можно было встретить в московском метро за весьма интересным занятием.

Они ходили из вагона в вагон и жалобными голосами декламировали:

- Люди добрые! Поможите! Сами мы не местные! Поможите, Христа ради, убогим! Подайте, кто сколько сможет!

И люди помогали. Трудно было не помочь, глядя на эту парочку придурков. Столько в их облике было жалостливого, столько трогательного, что сердца людей теплели, и они сыпали денежную мелочь в шапку, которую Стасик сиротливо протягивал каждому пассажиру метро.

Первоначально их замысел был таков: этим нехитрым способом выклянчить немного денежек на пропитание и на оплату дороги до острова Валаам. Но после недели работы в метро они подсчитали выручку и с удивлением и радостью обнаружили, что заработанных денежек хватит не только на дорогу, но и на покупку приличной одежды; и не на просто еду, а на вкусную еду.

Стасик и Леночка коротко посовещались и решили временно отложить самозаточение в монастыре. Если деньги так легко достаются, то зачем же упускать такую редкую возможность? Монастырь никуда не денется.

Какой на хуй монастырь если фарт пошел!

Еще через недельку попрошайничества они могли позволить себе снять квартиру в центре Москвы (до этого они ютились на вокзалах).

Наличие квартиры решало сразу несколько проблем. Во-первых, есть крыша над головой, во-вторых, есть прекрасное место отдыха от тяжкого труда, в-третьих, теперь есть место, где можно было хранить кое-какие приобретенные вещи, и, наконец, здесь они могли переодеваться в лохмотья, чтобы своей добротной одеждой не вызывать подозрение у сердобольных граждан.

Ага, вот так вот!

Рабочий день их начинался в шесть часов утра, когда открывались станции метро. Они умышленно не мылись и не чистили зубы, мазали волосы подсолнечным маслом, чтобы они приняли "давно не мытый" вид, затем одевали на себя драную одежду, нарочно пропитанную кошачьей мочой (у Стасика был затрапезный ватничек, а Леночка носила обрезанную по пояс солдатскую шинель), и в таком наряде выходили на промысел.

Кроме того, они рисовали себе сажей круги под глазами, а под ногти запихивали черную грифельную пыль.

Со временем театральный грим стал их первой необходимостью, так как нормальное питание сделало свое дело, и с сытыми и довольными рожами появляться на работе было не то чтобы неприлично, но и опасно.

Кому первому пришла в голову эта затея, сейчас уже не важно. Поездка в монастырь с последующим постригом все откладывалась и откладывалась. Зато приобретались профессиональные навыки и жизненный опыт. За один день работы Стасик и Леночка могли уже наклянчить столько, что потом запросто целую неделю могли валять дурака.

Но дурака они не валяли.

Некогда.

Надо было видеть этот спектакль! Зрелище незабываемое!

Ушлые московские обыватели повидали всякого - и малолетних сирот, и калек безногих, и погорельцев, и бездомных инвалидов, но смотреть на бывшего монаха в компании с худосочной дурочкой без слез жалости было просто невозможно.

Первым по вагону метро шествовал Стасик. Он держал в руках грязную шапку-ушанку для подаяний, жалобно смотрел в глаза пассажирам и нараспев говорил плаксивым голосом:

- Люди добрые! Поможите! Сами мы не местные, и т.д. и т.п.

Следом за ним, держась за хлястик его ватника, спотыкаясь, шла Леночка. Она смотрела глазами на собственный кончик носа, отчего получался эффект косоглазия, мелко трясла головой и пускала изо рта обильную слюну. Она изредка подвывала дурным голосом и громко пукала, что должно было свидетельствовать о ее нерегулярном и недоброкачественном питании.

Психологически расчет был сделан верно. Люди бросали деньги в грязную шапку Стасика не из-за любви к ближнему, а в основном как плату за показанное шоу, хотя Леночка своей простотой могла тронуть даже самое черствое сердце.

Пройдя через весь вагон, парочка останавливалась у дверей, и в ожидании станции Стасик бережно обнимал Леночку за плечи и шептал ей на ушко, но с таким расчетом, чтобы слышали все пассажиры вагона:

- Подожди, милая, еще немножко, милая. Щас поднимемся наверх и купим тебе молочка. Люди добрые помогли, скажи "спасибо" людям-то!

Леночка поворачивалась лицом к пассажирам и, тряся головой и пуская слюну, нараспев блеяла:

- Спа-а-а-си-и-и-бо, лю-ю-ю-ди до-о-о-брые!

При этом она изображала приступ недержания мочи, и у ее ног образовывалась лужица. И тогда люди добрые снова лезли за кошельками и бумажниками и делали свои пожертвования повторно, на этот раз пихая деньги в подставленную Леночкой чумазую ладошку.

Поезд останавливался на станции. Парочка переходила в другой вагон. Нищенское шоу продолжалось.

Запаса мочи у Леночки хватало как раз на все вагоны одного поезда. Для пополнения запаса Стасик всегда носил с собой за пазухой резиновую грелку, наполненную пивом. Когда мочевой пузырь Леночки полностью опустошался, они отходили на какой-нибудь станции в укромное местечко, и Леночка пополняла запасы жидкости, чтобы достойно исполнять приступы недержания мочи.

Известно, что в метро в основном ездят одни и те же люди, ну, там, на работу, с работы. Поэтому, попрошайничая в метро, важно было не перегнуть палку, не намозолить глаза. Простота хороша тогда, когда ее немного, когда она ненавязчива. Из этих соображений парочка работала вахтовым методом. Неделя - в метро, неделя - на улице.

На улице тоже было интересно. Попрошайки выбрали место в одном из подземных переходов рядом с крупным универмагом. Народу всегда много, в основном приезжих, что и было на руку. Здесь Стасик и Леночка пользовались другим методом работы.

Внешние атрибуты были те же самые, иной была сама методика попрошайничества. Здесь они ничего ни у кого не просили. Стасик играл на самодельной дудочке, а Леночка своим писклявым голоском пела песню про тучи. Вот и все. Таким нехитрым способом они с успехом провоцировали прохожих на мелкую благотворительную деятельность.

Если вникнуть в деятельность Стасика и Леночки, не принимая во внимание их коммерческий интерес, то со всей серьезностью можно признать, что они занимались богоугодным делом.

Действительно, своей незатейливой клоунадой они вызывали у окружающих только положительные и, возможно, давно забытые чувства - жалость, сострадание, милосердие и т.п. К примеру, бросит какой-нибудь дядька в шапку двести рублей, а потом целый день ходит гордый от своего поступка - вот, мол, я какой добрый, бедным помогаю, - и сам себя уважает за это. А ведь мог бы эти деньги пропить или еще куда истратить (напомним, что один доллар США в 1992 году стоил примерно 150-300 рублей в разное время).

У читателей может сложиться неправильное впечатление об этой парочке - вот, мол, какие сообразительные ребята! Какие они умные и талантливые!

Отнюдь!

Не были они талантливыми, а тем более, умными. Есть известная поговорка, что дуракам везет. Так вот, это именно про них. Единственное, в чем им было нельзя отказать, так это в непосредственности, простоте и естественности.

Все то, чем они занимались, Стасик и Леночка делали серьезно и от души. У них была цель - светлая и чистая келья в монастыре, и стремление к этой цели придавало им уверенности и смелости. Грим, бутафория и некоторые театральные эффекты были освоены ими скорее из боязни быть разоблаченными, чем от стремления к совершенству.

Но у них все получалось!

Получалось, и ничего с этим не поделаешь.

Сами они до конца не осознавали своей удачи, им казалось, что все так и должно быть, что иначе и быть не может. Если тебе хочется кушать, то надо просто об этом попросить первого встречного, а если тебе хочется вкусно покушать, то об этом надо хорошо попросить. Вот и вся наука.

Через пару месяцев после начала своей нищенской деятельности у Стасика с Леночкой завелись поклонники.

Не смейтесь!

Шоу есть шоу. Неважно, какое это шоу - цирковое, церковное, эстрадное. Шоу - это прежде всего зрелище. У каждого шоу должна быть своя аудитория, зрители. У сиротского шоу Стасика и Леночки тоже постепенно образовалась своя зрительская аудитория.

Находились такие чудаки, которые специально вычисляли те линии метро, где предполагалось появление "двух не местных сирот", и которые часами могли ждать в вестибюле метро поезда, в котором промышляли сироты. С таким же нетерпением фанаты ждут появления своих кумиров после спектакля у служебного входа театра.

С определенного момента своей деятельности Стасик и Леночка стали замечать, что очень часто публика в вагонах метро попадалась одна и та же. То есть увидишь какую-нибудь морду в вагоне, выпросишь у нее деньжат и переходишь в другой вагон, а там опять эта же морда, и опять деньжат дает. И так по несколько раз в день.

Это были фанаты, чудаки, которым дебильные выкрутасы "сирот" доставляли удовольствие. Они дарили "сиротам" цветы, выпрашивали автографы и гурьбой ходили вслед за этой парочкой из вагона в вагон, пихая в шапку Стасика мелкие денежные купюры. Это были эстеты, по достоинству оценивающие и недержание мочи Леночки, и жуткий провинциальный акцент Стасика. Нет! Это сыграть невозможно! Это нужно чувствовать!

Теперь почти каждый проход по вагону Стасика и Леночки завершался продолжительными овациями, цветами и подарками. В следующем вагоне повторялось то же самое.

Представьте. Заходят в вагон Стасик и Леночка. У обоих в руках огромные букеты роз, и Стасик по обыкновению начинает:

- Люди добрые! Поможите! Сами мы не местные!

Дальше он мог уже не продолжать. Раздавались громкие аплодисменты, крики "Браво!", пассажиры вскакивали со своих мест и наперегонки бросались к "сиротам", чтобы засунуть в шапку деньги.

Дело дошло даже до того, что в конце концов в поезд незачем было и входить. Просто Леночка громогласно заявляла противным голоском: "Завтра в 900 на станции "Кропоткинская". Это означало, что завтра они в 900 будут стоять на платформе станции "Кропоткинская" и принимать частные пожертвования. Эта весть мгновенно облетала весь Московский метрополитен, а затем и весь город. И на следующее утро на станцию "Кропоткинская" со всей Москвы стекались люди, чтобы стать зрителями сиротского шоу.

Стасик и Леночка даже в вагоны не заходили. Они стояли в центре вестибюля в своем живописном наряде и по очереди клянчили денег, повторяя при этом, что сами они не местные. К ним выстраивалась приличная очередь из многочисленных поклонников и начинался прием денежных средств.

Из числа поклонников-энтузиастов вскоре образовалась инициативная группа, которая взяла под контроль живую очередь. Смотреть шоу разрешалось не более двух минут и группой не более 20 человек. То есть 20 человек из очереди подходят к "сиротам", слушают их причитания, кладут в шапку не менее чем 500 рублей и уходят. Затем следующие 20 человек. И так до 18 часов. В это время рабочий день у "сирот" заканчивался. Леночка громко объявляла место проведения шоу на следующий день и все расходились.

Однажды "сироты" получили предложение от одного известного продюсера выступить со своим шоу в концертном зале "Россия" с последующей организацией гастрольной поездки по крупным городам страны. Но по своей природной простоте они отказались от этого предложения, полагая, что это будет не по-божески. Они не клоуны какие-нибудь, чтобы развлекать беззаботную публику, а две несчастных сиротинушки, которых жизнь заставляет унижаться и добывать себе средства на пропитание подобным образом. А это по их мнению было по-божески, и потом они оба попадут в рай.

Мечта о тихой обители не оставляла Стасика и Леночку, и Стасик даже подумывал о покупке "Мерседеса-600", чтобы на нем отправиться на Валаам, как вдруг все изменилось.

Есть прекрасная народная поговорка "Если счастье лезет в жопу, не отталкивай ногой!", и ребята долгое время не отталкивали свое счастье. Но сколько можно испытывать Судьбу?

Как-то раз после окончания работы Стасика и Леночку окружили быковатого вида ребятки и представились как члены профсоюза нищих и убогих. А затем в доступных выражениях объяснили им, что у них есть всего полдня, чтобы убраться на хуй из Москвы, так как в Москве и без них нищих хватает.

На этот раз простота Стасика и Леночки сыграла с ними злую шутку - они не поняли этих членов профсоюза. Не поняли и не восприняли их серьезно. Зачем еще куда-то уезжать? Придет время, и они сами уедут, а сейчас им еще рано покинуть столицу.

Они оба по привычке начали кривляться, демонстрировать свою убогость и ссылаться на то, что сами они не местные, что помирают от голода и холода и т.п., и чтобы подтвердить, что они на самом деле юродивые, Леночка профессионально опустошила свой мочевой пузырь.

Члены профсоюза простоте не удивились, они навидались всякой простоты, да они и сами были ребята простые.

Без лишних слов они дали пизды обоим "сиротам" и еще раз напомнили, что у них есть всего полдня, иначе хуже будет. Затем откланялись.

Что делать? Видимо, и на самом деле пора отправляться в путешествие на Валаам, а проще говоря - валить отсюда. А то зарежут на хуй и не спросят как зовут, Москва город веселый.

Но это еще не все.

По прибытии на свою квартиру "сироты" обнаружили, что эта самая квартира немножко ограблена.

Было вынесено все.

Был также обнаружен и опустошен тайник, в котором Стасик хранил всю свою наличность.

Хуевый, значит, был тайник. Сам виноват.

Стало ясно, что профсоюзная деятельность местных нищих не ограничивается только попрошайничеством.

Хата была обнесена чисто. Из всего, что "сироты" нажили за время пребывания в Москве, у них осталось лишь то, что было надето на себе в этот момент и их дневная выручка.

Res Sacra Miiser - несчастный - вещь священная.

С этим латинским изречением московский профсоюз убогих не был ознакомлен, и поэтому Стасик и Леночка недоуменно взирали на руины своих надежд не в силах поверить в то, что их опустили их же коллеги, собратья по нужде.

Леночка до конца и не поняла, что произошло. Для нее все эта была некая игра. В своем развитии она затормозилась лет семь назад, так что ей было безразлично - есть деньги, нет денег, есть квартира, нет квартиры, если нужен монастырь, пусть будет монастырь.

Со Стасиком тоже было непонятно - расстроился он или нет? Пребывание в монастыре порядком нарушило его представление о ценностях.

"Бог дал, Бог взял" - подумал мудро Стасик, но при этом почему-то горько заплакал…..