Часть первая. Ацкий отжиг студента Петрова.

Студент Петров вошел в лабораторию. Строго говоря, студент Петров являлся аспирантом, поэтому далее мы будем называть его аспирантом Петровым. Так вот. Аспирант Петров вошел в лабораторию и огляделся. Как он и ожидал, ничего неожиданного в его отсутствие не произошло. С другой стороны, если бы аспирант Петров ожидал неожиданного, то отсутствие неожиданного не оправдало бы его ожиданий, и, строго говоря, являлось бы неожиданным обстоятельством. Чего, в свою очередь, аспирант Петров и ожидал.

«Аспирант Петров что-то покурил?», - спрашивает меня пытливый читатель. Нет, - отвечаю я ему. Просто аспирант Петров сильно заебан аспирантской жизнью. Лаборатория – общага, лаборатория – общага. Иногда бывало разнообразие: общага – лаборатория, общага – лаборатория.

Но больше всего аспиранта Петрова донимали бактерии. Или дрожжи, как он их называл. Каждый день утром он разводил в лаборатории дрожжи, а затем исследовал их в свой микроскопический коп (аспирант Петров был чудесный йуморист. Это чистое, незапачканное грязью чувство йумора он сумел пронести сквозь годы невзгод в общаге и лаборатории). Бугагага, - посмеивается своей остроте аспирант Петров.

Так вот. Аспирант Петров вошел в лабораторию и начал разводить бактерии. Точнее разводить он их начал еще утром (и отнюдь не поебаца), а сейчас, после обеда, по ожиданиям поддатого аспиранта Петрова, они должна были развестить в необходимом для исследования количестве.  

Аспирант Петров сел на стул и пододвинул к себе микроскопический коп. Но только он хотел посмотреть в него, что же там в итоге вышло путного из бактерий, как они совершенно по-хамски и нисколько не стесняясь выпрыгнули из баночки и побежали по столу врассыпную. Аспирант Петров незамедлительно предпринял попытку пресечь бегство бактерий путем возгласа «Стоять, ссуки!», но бактерии лишь ехидно рассмеялись. Аспирант Петров схватил лежавший рядом страпон и остервенело стал бить им по столу. Но тут же, испугавшись этого предмета в своей руке, брезгливо отбросил его в сторону.
Тем временем бактерии спешно покидали пределы лаборатории.

«Ну нет, ссуки!», - заревел аспирант Петров и выбежал в общий коридор.

Вообще надо отдать должное бактериям. Они умудрялись не только очень быстро убегать, но и на ходу размножаться. Через пять минут все стены, пол и потолок института были покрыты бактериями.

Аспирант Петров понял, что процесс необратим. Он схватил огнетушитель, но тот не работал. Тогда он разбежался и с дистанции 3 метра прикончил себя об стену.

«Ха-ха, вот так фантасмагория», - произнес научный руководитель покойного аспиранта Петрова, читая заметку в газете о происшедшем.

Бактерии тем временем пересекали границу России.


Часть вторая. Крах научного руководителя.

Пытливый читатель наверняка уже понял, что аспирант Петров был заебан не жизнью, а научным руководителем. Самые пытливые догадались, что страпон принадлежал ему. Но, чем хорош наш мир, здесь всегда добро побеждает зло, а справедливость побеждает несправедливость.  

Через страпон научный руководитель конкретно заразился бактериями, отдав им на откуп пищевод, желудок, прямую и двадцатиперстную кишку. На следующий день после заражения научный руководитель вместе с женой пошел на концерт великого оперного певца. Во время концерта научного руководителя скрутило по периметру, и он пошел посрать. Комизм ситуации придавал тот факт, что когда великий оперный певец солировал на сцене, научный руководитель солировал в туалете. Там он и откинулся. Врач констатировал смерть в результате акта дефикации. В медицинской практике это был первый случай.

Заграничный синдикат бактерий получил из Москвы шифровку. Бактерии тихо ликовали.


Часть третья. Бактериям все похую.

Бактериям все похую. Мороз, жара – бактериям все похую.


Часть четвертая. И мне похую на бактерий.

И мне похую на бактерий.

Tweet