Этот ресурс создан для настоящих падонков. Те, кому не нравятся слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй. Остальные пруцца!
Памяти моего деда посвящается
Разбирая недавно ящики старого шкафа, я нашла пожелтевшую, мягкую от времени тетрадную страницу с записанной мелким угловатым почерком молитвой «Об избавлении от пьянства». Вообще-то моя бабушка никогда не производила впечатление религиозной женщины, как сейчас помню её: маленькая, круглая, в вечном фланелевом халате с «огурцами» и цветастом фартуке, с полотенцем через плечо – всегда с полотенцем. А по праздникам – в шёлковом сером платье, беличьей шубе и с большим аквамариновым кулоном на шее. Этот кулон дедушка подарил ей, когда получил майора.
Дедушка родился в деревне, в Тамбовской губернии, старший из шестерых детей. В шестнадцать лет, в 41-ом, ушёл на фронт. Один из его любимых рассказов был о том, как в детстве он часто спрашивал у мамы «А вот если целый батон вдруг будет – я его один смогу съесть – или не смогу?». Ещё была хорошая байка «Как греться всю зиму одним мешком угля? – Очень просто! Как только чувствуешь, что замерзаешь – мешок на плечи – и бегом вокруг дома». Школу дедушка заканчивал после войны, в Белоруссии, дома хранится голубая замусоленная картонка его аттестата. А потом каким-то чудом, пребывая в расположении части в Германии – поступил заочно в Академию. Наверное, это была Академия тыла и транспорта – по крайней мере, там он работал до весьма почтенных лет. До тех пор, пока мог работать.
Как бы то ни было, где-то в начале пятидесятых дедушка перебрался в Ленинград, снял, как тогда говорили «угол» в комнате на Кирочной улице. В комнате жили, помимо него, 4 человека: пожилой пекарь, потерявший в блокаду жену, двое его сыновей и дочь, молодая женщина, работавшая судьёй.
Не знаю уж как вам, а мне успехи этих людей кажутся довольно внушительными: в конце своей карьеры дедушка дослужился до полковника, бабушка стала доцентом, в активах семьи были: четырёхкомнатная квартира в центре города, две дачи, две машины. Бабушка выучила и вытащила в люди, помимо родной дочери, двух племянников, им же отдали одну дачу и одну машину, и не её вина, что ничего толкового из них всё равно не вышло.
Я смутно помню те квартиры, где мы жили до трёх лет, пока мои родители были вместе – зато хорошо помню, как мы переехали на эту: сменяли две двухкомнатные, мать с отцом оформили фиктивный развод, который стал со временем настоящим. Где-то в начале весны начали делать ремонт, к девятому мая уже закончены были две комнаты и ванная.
В детском саду был праздник, конечно же, поздравляли ветеранов. Как нестерпимо я гордилась своим дедушкой, высоченным, красивым, в тёмно-зелёном парадном мундире, с целой грудью блестящих медалей. Мне был три года и мне завидовали все. После праздника мы пошли с дедом гулять – влажная майская земля, наверное, запомнила наши с ним неторопливые шаги – его начищенные, блестящие ботинки сорок пятого размера рядом с моими красными баретками. Мне запомнилось ещё, как эти уже заляпанные грязью, пыльные ботинки свешиваются безвольно с широкой тахты, а деда не видно, потому что бабушка прикрыла дверь, и в щель я наблюдаю только её бессильную и отчаянную фланелевую спину, она, размахиваясь, хлещет полотенцем наотмашь, медали звенят печально на расстёгнутом кителе, дед что-то бормочет, как видно оправдываясь, а бабушка кричит, кричит шёпотом – до самой смерти воспитание ни разу не позволило ей повысить голос – и самым страшным ругательством у нас в семье было слово «дурак». «Ну что же ты при детях, ну что же ты их позоришь, за что?!» - кричит она сорванным шёпотом, трясёт его за плечи, бьёт его полотенцем – а потом вдруг замолкает, падает рядом на кровать и роняет своё маленькое полное тело на его уже спящую грудь. И плачет, плачет, плачет…
Была у бабушки своя любимая присказка – «Сдохни, но держи фасон». Сознательно, если она знала, что на неё смотрят, она никому не позволяла видеть своих слёз. Её называли в шутку «железной женщиной», но если честно, я думаю, в этой шутке была значительная доля правды. Весь дом и всё остальное хозяйство держалось на её плечах – так же неизменно и так же неколебимо как пресловутое полотенце, она решала всё и за всех – от того, что мы будем есть на завтрак и до того, кто где будет работать и на ком женится. За себя, за братьев, за мужа, за дочь, за племянников, за внучатых племянников и за троих внучек. И это был закон, и в этом была основа нашей жизни.
Я в следующий раз я увидела её слёзы, когда мне было 12 лет – она умирала от рака – не так уж и долго, если подумать – осенью болезнь обнаружили, 1 февраля её не стало. Последние недели она была дома – умирать в больнице она отказалась напрочь. Конечно, никто не говорил, что она умирает. Все полагали, что лучше будет, если она не будет знать. И она считала, что будет лучше, если никто не будет знать, что она знает. Но болезнь всё равно не обманешь, наркотики, которые ей кололи, чтобы снять боли, делали своё дело: она стала плаксива, разговорчива, ночью во сне звала свою мать, а днём иногда принимала меня за неё. Хватала меня за руку и просила, заглядывая жалобно в чужие глаза, видевшиеся ей на моём лице: «Не подпускай ко мне Серёжу, я его боюсь, мамочка!».
Он тоже, кажется, её боялся. Ходил потерянный, не зная куда себя деть и чем помочь и что сделать, чтобы не навредить. Старался чаще уходить из дома, а может быть – бежал из него. Не знаю уж, что было лучше – когда его не было и все волновались, старательно напуская не себя вид, что им всё равно, сначала – просто вскользь замечали, что дедушки что-то долго нет. Потом – раздражённо и нервно роняли слова, опять скрывая волнение, но теперь уже за злостью. Потом волновались уже искренне, заламывая руки и обзванивая вытрезвители и больницы. Потом, утомлённые, засыпали. А может быть, как и я, делали вид что засыпали. Расходились по комнатам и выключали свет. Я лежала в темноте, прислушиваясь к дыханию матери за стеной и сестры – за другой. Потом тихо, чтобы пол не скрипел, сползала с простыни на пол. Ворс ковра впивался в колени, в оконных стёклах дребезжали звёзды и уходящие в парк трамваи, когда я, сложив руки, как я видела в кино, повторяла в уме, боясь сбить дыхание и вздрагивая от каждого звука: «Пожалуйста, Господи, пускай он вернётся живой и здоровый, пускай вернётся какой угодно, только пускай вернётся сегодня». Бог ни разу не обманул меня, рано или поздно лифт тяжело ухал на лестнице, глухим щелчком звучал замок, раздавалось знакомое приглушённое кряхтенье, такое же тихое «уй, ёлки-палки». Я прислушивалась, замерев на полу у кровати, пока он уронит на пол пальто, поднимет его и снова уронит, как нашарит в конце концов вешалку, как поставит аккуратно ботинки, как дошлёпает в тапках до туалета, потом тихо-тихо – на кухню. Он засыпал на диване в кухне, чтобы утром встать в шесть часов и пойти за молоком – оно тогда было в бочках и поймать его можно было только в несусветную рань.
Потом бабушка умерла. Мать не ладила с дедом, мне кажется теперь, что всегда – но наверняка были у них и лучшие отношения когда-то чем те, что я застала и помню. Всё стало как-то плохо, наперекосяк и неправильно. Для меня те времена в вечной серой пыли и пахнут перегаром. Мать была на работе с утра до вечера, иногда ездила ко второму мужу. Семью тот не поддерживал, но кормил, по крайней мере, их общую дочь. «А мне больше не надо» - это его любимые слова. Матери, видимо, надо было больше – по крайней мере, особой нужды, несмотря на тяжёлые начала девяностых, я не помню.
Сестра спала обычно до середины дня, потом шла на несколько уроков в школу, потом к подругам до вечера. К нам она никого не приглашала, потому что стыдилась деда. У меня подруги были, видимо, попроще – у одной из них дома батон привязывали к потолку, чтобы пьяный папа не съел его целиком, в другой я могла быть уверена, что её отношение ко мне не изменится, если она увидит дедушку «во всей красе». А краса становилась, конечно же, только красивее.
Помню отчётливо бледные, с редкими седыми волосами дедушкины ноги, багровые яйца, вывалившиеся в пройму застиранных пёстрых семейников, впалую грудь с плохо зажившими шрамами через все рёбра и всю брюшину, большую родинку на переносье, лужу тёмной мочи на сером линолеуме под ним.
Иногда он приходил побитый – со счищенным чуть не до мяса лицом, запёкшейся кровью на затылке. Всегда приходил сам, не позволяя мне и на шаг приблизиться со всеми моими йодами-перекисями, шёл в ванну, умывался холодной водой и закрывался в своей комнате. Через неделю на нём не оставалось никаких следов, «как на собаке» - шутили соседи, но дедушка ненавидел, когда его сравнивали с собакой.
Помню, как они ругались с матерью. Уже не стесняясь громких голосов, потому что бабушка лежала далеко от дома, на Большеохтинском кладбище, с одинаково сжатыми кулаками, с белыми от ярости глазами – они кричали друг на друга до хрипоты, как будто компенсируя все те годы, когда им приходилось сдерживаться и молчать о том, что давно наболело. Там было много чего, и много как – обычные семейные разборки о том, кто кому чего загубил и кому чего не додал и кто кому что должен.
В конце концов мать купила ему квартиру. Наверное, это было не очень честно – выселять дедушку из удобной четырех комнатной его же потом и кровью заработанной, благодаря его заслугам полученной квартиры на Петроградке, , в крошечную однокомнатную живопырку на Васильвеском острове, на первом этаже, без ремонта. Но жить так дальше было нельзя, это я тоже знаю точно. Может быть и были варианты, наверняка были, не только в человеческом, но и в бытовом плане. Но не мне теперь их судить, тем более что все кто принимал тогда решения уже умерли.
Как бы то ни было, мне кажется, и ему без нас было лучше – без нас таких, какими мы были. В детстве многие вещи воспринимаешь как данность, веришь на слово в то, чему тебя учат – в школе тебе говорят, что Земля круглая – и нет никаких причин чтобы не верить в это так же, как в то, что дедушка – плохой. Он обустроился в этой квартире со своей новой подругой жизни – когда-то эта пожилая, но весёлая, хотя и пахнущая собачьей мочой, женщина, была у нас домработницей, потом помогала дедушке за мамины деньги, потом – у же по личной инициативе. Ну и не без личного интереса, конечно – у неё, я до сих пор не уверена – то ли четверо то ли трое было взрослых уже детей, куча внуков и даже несколько правнучек и все они почему-то были расслабленные и нетрудоспособные. А полковничья пенсия в те времена был довольно внушительной на общем фоне вопиющей нищеты этого семейства.
Надо отдать ей должное, она старалась с нами поддерживать добрые отношения: звонила часто, рассказывала, что приготовила дедушке на обед и уверяла даже, будто он меньше пьёт. Помню ей такую смешную фразу «Дедушка уже четыре дня не пил, такой красивый стал!» Шутки шутками, но потом я не раз слышала, как то же самое говорят о многих мужиках – и совсем не обязательно, чтобы им было семьдесят лет при этом.
В это время у меня потихонечку становились мозги на место, или перебирались они откуда-то ко мне в голову, из того загадочного места, где пребывают человеческие мозги в подростковый период. Я стала иногда бывать у деда в гостях, мы сблизились в последний год на почве машины – по настоянию матери я получала права и так или иначе ко мне должен был перейти дедушкин автомобиль – аккуратная белая копейка, когда-то, в 1979 году своего рождения – предмет зависти и восхищения, спустя 20 лет – ненужная уже постаревшему полковнику «тренировочная» машина для неразумной молодой девицы. Помню, мы сидели в комнате, у окна, дед напротив, в кресле, задумчиво глядя на улицу, его сожительница – суетливо накрывает на стол, я листаю инструкцию к новому телевизору, который мать передала через меня в подарок деду на 75-летие. Тётенька всё несёт и несёт с кухни дымящиеся кастрюльки и горшочки, что-то стрекочет, бормочет, смеётся, пытается вовлечь нас в непринуждённый семейный разговор. И дедушка, оторвав взгляд от окна, устало смотрит на неё и говорит спокойно:
-Какая же ты дура всё-таки, Маша.
Маша пожимает плечами и идёт на кухню за очередным яством.
После дедушкиной смерти она забрала этот телевизор, злобно цыкнув на меня зубом «Что я, зря столько лет с вашим алкоголиком мучалась!» Впрочем, на могилу она ходит исправно, прибирает там, сыпет какой-то песочек и сажает васильки, за что ей поклон земной, ибо я кладбищ не понимаю и не люблю, а может быть – просто ленюсь дарить мертвецам цветы и свечи.
У меня дома лежат кучи неразобранных фотографий, на них – мой дед. Молодой и потрясающе красивый, похожий на американского актёра Николаса Кейджа, только при погонах. Мне очень нравятся полевые фотографии, с учений, с занятий в академии, фотографии с объектов – дедушка был военным инженером и строил мосты. Есть и семейные фотографии – на велосипеде со своей маленькой дочерью, она такая смешная и белобрысая, с двумя косичками и наивным детским ртом, где-то на съёмных дачах, потом – на строительстве своей. Есть фотографии со мной и с сестрами, на парадах в День Победы, на летних выездах на Залив, на каких-то семейных празднествах. Есть – с его братьями и племянникам, в большинстве своём они живут в Москве и обожают его, и считают лучшим человеком на земле. Они правы, наверное, для них он был старшим братом, присылавшим им в голодную тамбовскую деревню хлеб от своего армейского довольствия, прошедший всю войну от 41-го до Берлина, привезший оттуда – одну только огромную, бесполезную даже как антиквариат картину с дохлыми куропатками, всегда помогавший им во всём – выбраться из деревни, получить образование, работу, глава большого клана, в котором никто никого никогда не забывал. В их дома я приезжаю до сих пор желанным гостем, такое странное чувство – совсем чужие, незнакомые мне люди рады меня видеть, искренне тепло ко мне относятся без каких-либо заслуг с моей стороны. Мне не нужно делать ничего, чтобы понравиться им, их любовь дана мне авансом – за моего деда.
Он умер 17 декабря 2000 года, отравился коньяком. В последние месяцы его стала всё чаще подводить память, иногда он терялся во времени, помню, как мне звонила его Маша, вся в слезах и в испуге, он, мол, со мной разговаривает, как будто я его сослуживец или курсант в Академии. Это быстро проходило, не больше получаса. Ни о каких врачах, конечно, речи не шло, хоть обслуживали полковников и по высшему разряду, но этот полковник обслуживаться не хотел – врачей он терпеть не мог и самой страшной болезнью, кроме ранений, разумеется, был у него простатит – ну и разве что запоры мучили иногда. Почему-то мне запомнилось что в морге с нас попросили заплатить за укол, который должны были сделать, чтобы лицо у него не было синим. На похоронах я быть не смогла, но сказали – всё было чин-чинарём, с ружейным залпом и речью от военкомата. Памятник тоже красивый поставили, из полированного тёмно коричневого гранита, на Смоленском кладбище.
А белую «копейку» я вожу до сих пор. Каждый раз, когда я сажусь за руль, мне вспоминается, как в детстве широкие дедушкины ладони подсаживали меня на переднее «водительское» сиденье, и я, пуча глаза и пуская слюнявые пузыри – ррр-ррр! – крутила руль, болтая ногами где-то над педалями. Наверное, она уже скоро совсем сгниёт и развалится, железо недолговечно, даже качественное ещё в 79 году советское железо. Но даже тогда я всё равно не буду ходить на кладбище. Я найду какие-нибудь другие способы вспоминать своего деда, кроме глупого и бесполезного бдения перед каменной плитой.
С уважением,
Ваша,
ego (mudachka)
Дедушка родился в деревне, в Тамбовской губернии, старший из шестерых детей. В шестнадцать лет, в 41-ом, ушёл на фронт. Один из его любимых рассказов был о том, как в детстве он часто спрашивал у мамы «А вот если целый батон вдруг будет – я его один смогу съесть – или не смогу?». Ещё была хорошая байка «Как греться всю зиму одним мешком угля? – Очень просто! Как только чувствуешь, что замерзаешь – мешок на плечи – и бегом вокруг дома». Школу дедушка заканчивал после войны, в Белоруссии, дома хранится голубая замусоленная картонка его аттестата. А потом каким-то чудом, пребывая в расположении части в Германии – поступил заочно в Академию. Наверное, это была Академия тыла и транспорта – по крайней мере, там он работал до весьма почтенных лет. До тех пор, пока мог работать.
Как бы то ни было, где-то в начале пятидесятых дедушка перебрался в Ленинград, снял, как тогда говорили «угол» в комнате на Кирочной улице. В комнате жили, помимо него, 4 человека: пожилой пекарь, потерявший в блокаду жену, двое его сыновей и дочь, молодая женщина, работавшая судьёй.
Не знаю уж как вам, а мне успехи этих людей кажутся довольно внушительными: в конце своей карьеры дедушка дослужился до полковника, бабушка стала доцентом, в активах семьи были: четырёхкомнатная квартира в центре города, две дачи, две машины. Бабушка выучила и вытащила в люди, помимо родной дочери, двух племянников, им же отдали одну дачу и одну машину, и не её вина, что ничего толкового из них всё равно не вышло.
Я смутно помню те квартиры, где мы жили до трёх лет, пока мои родители были вместе – зато хорошо помню, как мы переехали на эту: сменяли две двухкомнатные, мать с отцом оформили фиктивный развод, который стал со временем настоящим. Где-то в начале весны начали делать ремонт, к девятому мая уже закончены были две комнаты и ванная.
В детском саду был праздник, конечно же, поздравляли ветеранов. Как нестерпимо я гордилась своим дедушкой, высоченным, красивым, в тёмно-зелёном парадном мундире, с целой грудью блестящих медалей. Мне был три года и мне завидовали все. После праздника мы пошли с дедом гулять – влажная майская земля, наверное, запомнила наши с ним неторопливые шаги – его начищенные, блестящие ботинки сорок пятого размера рядом с моими красными баретками. Мне запомнилось ещё, как эти уже заляпанные грязью, пыльные ботинки свешиваются безвольно с широкой тахты, а деда не видно, потому что бабушка прикрыла дверь, и в щель я наблюдаю только её бессильную и отчаянную фланелевую спину, она, размахиваясь, хлещет полотенцем наотмашь, медали звенят печально на расстёгнутом кителе, дед что-то бормочет, как видно оправдываясь, а бабушка кричит, кричит шёпотом – до самой смерти воспитание ни разу не позволило ей повысить голос – и самым страшным ругательством у нас в семье было слово «дурак». «Ну что же ты при детях, ну что же ты их позоришь, за что?!» - кричит она сорванным шёпотом, трясёт его за плечи, бьёт его полотенцем – а потом вдруг замолкает, падает рядом на кровать и роняет своё маленькое полное тело на его уже спящую грудь. И плачет, плачет, плачет…
Была у бабушки своя любимая присказка – «Сдохни, но держи фасон». Сознательно, если она знала, что на неё смотрят, она никому не позволяла видеть своих слёз. Её называли в шутку «железной женщиной», но если честно, я думаю, в этой шутке была значительная доля правды. Весь дом и всё остальное хозяйство держалось на её плечах – так же неизменно и так же неколебимо как пресловутое полотенце, она решала всё и за всех – от того, что мы будем есть на завтрак и до того, кто где будет работать и на ком женится. За себя, за братьев, за мужа, за дочь, за племянников, за внучатых племянников и за троих внучек. И это был закон, и в этом была основа нашей жизни.
Я в следующий раз я увидела её слёзы, когда мне было 12 лет – она умирала от рака – не так уж и долго, если подумать – осенью болезнь обнаружили, 1 февраля её не стало. Последние недели она была дома – умирать в больнице она отказалась напрочь. Конечно, никто не говорил, что она умирает. Все полагали, что лучше будет, если она не будет знать. И она считала, что будет лучше, если никто не будет знать, что она знает. Но болезнь всё равно не обманешь, наркотики, которые ей кололи, чтобы снять боли, делали своё дело: она стала плаксива, разговорчива, ночью во сне звала свою мать, а днём иногда принимала меня за неё. Хватала меня за руку и просила, заглядывая жалобно в чужие глаза, видевшиеся ей на моём лице: «Не подпускай ко мне Серёжу, я его боюсь, мамочка!».
Он тоже, кажется, её боялся. Ходил потерянный, не зная куда себя деть и чем помочь и что сделать, чтобы не навредить. Старался чаще уходить из дома, а может быть – бежал из него. Не знаю уж, что было лучше – когда его не было и все волновались, старательно напуская не себя вид, что им всё равно, сначала – просто вскользь замечали, что дедушки что-то долго нет. Потом – раздражённо и нервно роняли слова, опять скрывая волнение, но теперь уже за злостью. Потом волновались уже искренне, заламывая руки и обзванивая вытрезвители и больницы. Потом, утомлённые, засыпали. А может быть, как и я, делали вид что засыпали. Расходились по комнатам и выключали свет. Я лежала в темноте, прислушиваясь к дыханию матери за стеной и сестры – за другой. Потом тихо, чтобы пол не скрипел, сползала с простыни на пол. Ворс ковра впивался в колени, в оконных стёклах дребезжали звёзды и уходящие в парк трамваи, когда я, сложив руки, как я видела в кино, повторяла в уме, боясь сбить дыхание и вздрагивая от каждого звука: «Пожалуйста, Господи, пускай он вернётся живой и здоровый, пускай вернётся какой угодно, только пускай вернётся сегодня». Бог ни разу не обманул меня, рано или поздно лифт тяжело ухал на лестнице, глухим щелчком звучал замок, раздавалось знакомое приглушённое кряхтенье, такое же тихое «уй, ёлки-палки». Я прислушивалась, замерев на полу у кровати, пока он уронит на пол пальто, поднимет его и снова уронит, как нашарит в конце концов вешалку, как поставит аккуратно ботинки, как дошлёпает в тапках до туалета, потом тихо-тихо – на кухню. Он засыпал на диване в кухне, чтобы утром встать в шесть часов и пойти за молоком – оно тогда было в бочках и поймать его можно было только в несусветную рань.
Потом бабушка умерла. Мать не ладила с дедом, мне кажется теперь, что всегда – но наверняка были у них и лучшие отношения когда-то чем те, что я застала и помню. Всё стало как-то плохо, наперекосяк и неправильно. Для меня те времена в вечной серой пыли и пахнут перегаром. Мать была на работе с утра до вечера, иногда ездила ко второму мужу. Семью тот не поддерживал, но кормил, по крайней мере, их общую дочь. «А мне больше не надо» - это его любимые слова. Матери, видимо, надо было больше – по крайней мере, особой нужды, несмотря на тяжёлые начала девяностых, я не помню.
Сестра спала обычно до середины дня, потом шла на несколько уроков в школу, потом к подругам до вечера. К нам она никого не приглашала, потому что стыдилась деда. У меня подруги были, видимо, попроще – у одной из них дома батон привязывали к потолку, чтобы пьяный папа не съел его целиком, в другой я могла быть уверена, что её отношение ко мне не изменится, если она увидит дедушку «во всей красе». А краса становилась, конечно же, только красивее.
Помню отчётливо бледные, с редкими седыми волосами дедушкины ноги, багровые яйца, вывалившиеся в пройму застиранных пёстрых семейников, впалую грудь с плохо зажившими шрамами через все рёбра и всю брюшину, большую родинку на переносье, лужу тёмной мочи на сером линолеуме под ним.
Иногда он приходил побитый – со счищенным чуть не до мяса лицом, запёкшейся кровью на затылке. Всегда приходил сам, не позволяя мне и на шаг приблизиться со всеми моими йодами-перекисями, шёл в ванну, умывался холодной водой и закрывался в своей комнате. Через неделю на нём не оставалось никаких следов, «как на собаке» - шутили соседи, но дедушка ненавидел, когда его сравнивали с собакой.
Помню, как они ругались с матерью. Уже не стесняясь громких голосов, потому что бабушка лежала далеко от дома, на Большеохтинском кладбище, с одинаково сжатыми кулаками, с белыми от ярости глазами – они кричали друг на друга до хрипоты, как будто компенсируя все те годы, когда им приходилось сдерживаться и молчать о том, что давно наболело. Там было много чего, и много как – обычные семейные разборки о том, кто кому чего загубил и кому чего не додал и кто кому что должен.
В конце концов мать купила ему квартиру. Наверное, это было не очень честно – выселять дедушку из удобной четырех комнатной его же потом и кровью заработанной, благодаря его заслугам полученной квартиры на Петроградке, , в крошечную однокомнатную живопырку на Васильвеском острове, на первом этаже, без ремонта. Но жить так дальше было нельзя, это я тоже знаю точно. Может быть и были варианты, наверняка были, не только в человеческом, но и в бытовом плане. Но не мне теперь их судить, тем более что все кто принимал тогда решения уже умерли.
Как бы то ни было, мне кажется, и ему без нас было лучше – без нас таких, какими мы были. В детстве многие вещи воспринимаешь как данность, веришь на слово в то, чему тебя учат – в школе тебе говорят, что Земля круглая – и нет никаких причин чтобы не верить в это так же, как в то, что дедушка – плохой. Он обустроился в этой квартире со своей новой подругой жизни – когда-то эта пожилая, но весёлая, хотя и пахнущая собачьей мочой, женщина, была у нас домработницей, потом помогала дедушке за мамины деньги, потом – у же по личной инициативе. Ну и не без личного интереса, конечно – у неё, я до сих пор не уверена – то ли четверо то ли трое было взрослых уже детей, куча внуков и даже несколько правнучек и все они почему-то были расслабленные и нетрудоспособные. А полковничья пенсия в те времена был довольно внушительной на общем фоне вопиющей нищеты этого семейства.
Надо отдать ей должное, она старалась с нами поддерживать добрые отношения: звонила часто, рассказывала, что приготовила дедушке на обед и уверяла даже, будто он меньше пьёт. Помню ей такую смешную фразу «Дедушка уже четыре дня не пил, такой красивый стал!» Шутки шутками, но потом я не раз слышала, как то же самое говорят о многих мужиках – и совсем не обязательно, чтобы им было семьдесят лет при этом.
В это время у меня потихонечку становились мозги на место, или перебирались они откуда-то ко мне в голову, из того загадочного места, где пребывают человеческие мозги в подростковый период. Я стала иногда бывать у деда в гостях, мы сблизились в последний год на почве машины – по настоянию матери я получала права и так или иначе ко мне должен был перейти дедушкин автомобиль – аккуратная белая копейка, когда-то, в 1979 году своего рождения – предмет зависти и восхищения, спустя 20 лет – ненужная уже постаревшему полковнику «тренировочная» машина для неразумной молодой девицы. Помню, мы сидели в комнате, у окна, дед напротив, в кресле, задумчиво глядя на улицу, его сожительница – суетливо накрывает на стол, я листаю инструкцию к новому телевизору, который мать передала через меня в подарок деду на 75-летие. Тётенька всё несёт и несёт с кухни дымящиеся кастрюльки и горшочки, что-то стрекочет, бормочет, смеётся, пытается вовлечь нас в непринуждённый семейный разговор. И дедушка, оторвав взгляд от окна, устало смотрит на неё и говорит спокойно:
-Какая же ты дура всё-таки, Маша.
Маша пожимает плечами и идёт на кухню за очередным яством.
После дедушкиной смерти она забрала этот телевизор, злобно цыкнув на меня зубом «Что я, зря столько лет с вашим алкоголиком мучалась!» Впрочем, на могилу она ходит исправно, прибирает там, сыпет какой-то песочек и сажает васильки, за что ей поклон земной, ибо я кладбищ не понимаю и не люблю, а может быть – просто ленюсь дарить мертвецам цветы и свечи.
У меня дома лежат кучи неразобранных фотографий, на них – мой дед. Молодой и потрясающе красивый, похожий на американского актёра Николаса Кейджа, только при погонах. Мне очень нравятся полевые фотографии, с учений, с занятий в академии, фотографии с объектов – дедушка был военным инженером и строил мосты. Есть и семейные фотографии – на велосипеде со своей маленькой дочерью, она такая смешная и белобрысая, с двумя косичками и наивным детским ртом, где-то на съёмных дачах, потом – на строительстве своей. Есть фотографии со мной и с сестрами, на парадах в День Победы, на летних выездах на Залив, на каких-то семейных празднествах. Есть – с его братьями и племянникам, в большинстве своём они живут в Москве и обожают его, и считают лучшим человеком на земле. Они правы, наверное, для них он был старшим братом, присылавшим им в голодную тамбовскую деревню хлеб от своего армейского довольствия, прошедший всю войну от 41-го до Берлина, привезший оттуда – одну только огромную, бесполезную даже как антиквариат картину с дохлыми куропатками, всегда помогавший им во всём – выбраться из деревни, получить образование, работу, глава большого клана, в котором никто никого никогда не забывал. В их дома я приезжаю до сих пор желанным гостем, такое странное чувство – совсем чужие, незнакомые мне люди рады меня видеть, искренне тепло ко мне относятся без каких-либо заслуг с моей стороны. Мне не нужно делать ничего, чтобы понравиться им, их любовь дана мне авансом – за моего деда.
Он умер 17 декабря 2000 года, отравился коньяком. В последние месяцы его стала всё чаще подводить память, иногда он терялся во времени, помню, как мне звонила его Маша, вся в слезах и в испуге, он, мол, со мной разговаривает, как будто я его сослуживец или курсант в Академии. Это быстро проходило, не больше получаса. Ни о каких врачах, конечно, речи не шло, хоть обслуживали полковников и по высшему разряду, но этот полковник обслуживаться не хотел – врачей он терпеть не мог и самой страшной болезнью, кроме ранений, разумеется, был у него простатит – ну и разве что запоры мучили иногда. Почему-то мне запомнилось что в морге с нас попросили заплатить за укол, который должны были сделать, чтобы лицо у него не было синим. На похоронах я быть не смогла, но сказали – всё было чин-чинарём, с ружейным залпом и речью от военкомата. Памятник тоже красивый поставили, из полированного тёмно коричневого гранита, на Смоленском кладбище.
А белую «копейку» я вожу до сих пор. Каждый раз, когда я сажусь за руль, мне вспоминается, как в детстве широкие дедушкины ладони подсаживали меня на переднее «водительское» сиденье, и я, пуча глаза и пуская слюнявые пузыри – ррр-ррр! – крутила руль, болтая ногами где-то над педалями. Наверное, она уже скоро совсем сгниёт и развалится, железо недолговечно, даже качественное ещё в 79 году советское железо. Но даже тогда я всё равно не буду ходить на кладбище. Я найду какие-нибудь другие способы вспоминать своего деда, кроме глупого и бесполезного бдения перед каменной плитой.
С уважением,
Ваша,
ego (mudachka)
— ego mudachka , 05.04.2005
ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !
ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !
— Ебитесь в рот. Ваш Удав
Оригинальная идея, авторские права: © 2000-2024 Удафф
Административная и финансовая поддержка
Тех. поддержка: Proforg
gsxr600, 05-04-2005 04:34:36
1 нах
2119002H001AX, 05-04-2005 04:34:47
1
2119003Блядный Спирохет, 05-04-2005 04:34:55
Хуясе как многа написана!
2119004Стройбатыч, 05-04-2005 04:44:28
Мож и нас распездяев потом кто-нибудь добрым словом вспомнит...
2119028Глым, 05-04-2005 04:45:40
Не буду особо каментить, т.к. крео очень личное. Только скажу, что это, видимо, женский стиль - со слезами и соплями вспоминать дедов. Почти точно в таком же стиле был крео Маты в свое время. Бабы есть бабы.
2119030Com.Bat, 05-04-2005 04:48:08
9 мая посвящается!!! 1 палюбому!
2119040Тушкан, 05-04-2005 04:48:14
Риспект
2119041ПОХУЙМАРОЗ, 05-04-2005 04:49:27
много-то как... афтарша старалась, видать, деда любила всё-таки
2119047зачот
кстате, ф пачотнай дисятке лидераф
Бухалтеръ, 05-04-2005 04:51:06
дахуйа с утра...
2119054на работе дачитаю...
Йобаный Папугай, 05-04-2005 04:54:28
дед канешна жжот, но сам креатиф непанравелсо
2119063Обер-пиджак, 05-04-2005 04:55:55
Толково!
2119065matin, 05-04-2005 04:58:19
грустно
2119072Михей, 05-04-2005 04:58:56
Нахуя-ж так многа?
2119073Читать? Нуивонах!
Хранительница личностных матриц, 05-04-2005 04:59:29
" Я лежала в темноте, прислушиваясь к дыханию матери за стеной и сестры - за другой"
2119075это как?
Прочитала.
Есть очень яркие моменты.
дрожащий, 05-04-2005 04:59:29
Депресуха весенняя, после прочтения, усугубилась нах.
2119074Чмопиздрокл, 05-04-2005 05:02:58
блиа, мимуары на удавком
2119085несмок дочетать, ибо занудно шопесдец
непеши больше пожалусто
апзацы - 25 шт. (оч. хор.)
потпесь - 1 шт.
Немецкий падводник., 05-04-2005 05:07:00
Дочитал до конца.
2119097Написано хорошо.
Чит, 05-04-2005 05:10:51
Ничо так
2119108ФУцкер, 05-04-2005 05:14:44
Не четал. Извени, mudachka....
2119118Симён Симёныч Гарбункофф, 05-04-2005 05:23:22
зацепило
2119134риспект
Pablo, 05-04-2005 05:25:02
Респект
2119137SeaW , 05-04-2005 05:27:49
да. так и будем ощущать вину, непонятно - за что и почему. а все равно виноваты. с этим надо жить. как видно из рассказа, стержнем была бабушка. и когда этого стержня не стало, все начало потихоньку разваливаться. я ваще боюсь таких стрежневых людей, рядом с ними очень трудно сохранить независимость. а крео действительно кокое-то 9-майское. понравилось
2119141Topal, 05-04-2005 05:29:56
ГЫ! У нас запорожец был.
2119148Фрунзе, 05-04-2005 05:50:23
Сначала хотел что-то на умняке написать, потом подумал и не стал...
2119183я забыл подписацца, асёл, 05-04-2005 05:51:34
Хранительница личностных матриц05-04-2005 08:59
2119186Хуле, стены тонкие в городе Петербурге, гы.
Озоновый хуй, 05-04-2005 05:53:28
ниасилил нихуйа
2119190ДИКТОР_ДОЗЕЛЬ, 05-04-2005 05:56:59
Брила йа пелотку и фдрук фспомнела, што мой дедушка этой бритвой брил свайо летсо - както сразу совесно стало...
2119196gsxr600, 05-04-2005 05:58:24
ниибацца
2119199волчий хуй, 05-04-2005 06:00:48
Ебсти фсех нада вакруг так, штоп было каму фспомнить.
2119206Andrez, 05-04-2005 06:03:35
Дура!
2119212НИИ БЁТ , 05-04-2005 06:04:12
Отобрали у деда квартиру, машину, дачу ... выселили в ебеня. Ни в хуй собачий деда ни ставили, особенно родная дочь. Афтар на похоронах не былА, на кладбище не ходит ... Любовь к деду раскрыта на 100% ... бугагаааа
2119214Теперь ночинаю смутно догадывацца, почему афтар живет с кошкой и собакой и не заводит сопственных детей ...
Клосические сопли в сахаре ... Читаеца легко. Зачот
Я ебу больших и толстых!, 05-04-2005 06:05:43
Я чего то не понял, а где папа то? едушка/бабушка, мама, сестра.... это понятно, а папа то где?
2119219ганиибал срЛектар, 05-04-2005 06:07:45
нам болше павизло - дед был гинирал, а машина - волга.
2119224Шестьразляшкинчереззаборперекидышкин, 05-04-2005 06:11:18
деда жаль бп
2119230Мастер, 05-04-2005 06:12:57
Хорошо написано!
2119236Так держать, молодца!!!
Президент секты, 05-04-2005 06:24:29
Отлично. Как всегда
2119261Медленно превратившийся в хуй., 05-04-2005 06:34:39
Написано хорошо, хотя хочется покритиковать. Слишком лично - не буду.
2119292А у деда автор, просить прощенья будешь всю жизнь, а вот выпросишь ли?
MICKEY-mOuse, 05-04-2005 06:42:57
Глым правильо написал
2119344Авторша, очень интересно написано - как то даже черно бело (в хорошем смысле слова)
Всегда казалось если смотреть на прошлое, то видишь его черно белым
отлично меня зацепило ...
молодец
Штурмбаннфюрер, 05-04-2005 06:43:08
Молодца!
2119348Хорошая вещь написана!
Пиши еще, у тебя получается!
Первая нах!
И ниибет)))
Блядокол Лени, 05-04-2005 06:44:35
Согласен с Фрунзе05-04-2005 09:50
2119354низабылпоебацца, асёл, 05-04-2005 06:45:52
"ленюсь дарить мертвецам цветы и свечи"
2119360курасиво
Felix, 05-04-2005 06:54:14
А деда отселили...
2119405Конечно, чтобы жить рядом с очень пожилым человеком , надо море терпения. Но разве они этого не заслужили?
Agent, 05-04-2005 07:06:26
прочел все.
2119461очень хорошо написала.
Какеист ниибаца, 05-04-2005 07:10:26
Круто написано. Правда если афтраша всё рассекает на этом гавне, то видимо, у неё нет ни хуя денег, и она ни кому не нужна. Мудачка, заведи себе богатого ебаря. А если ты на рожу не вышла, то пиздец, разменяй 4-х комнатную квартиру. Ну в общем сама думай...
2119481Пачотный Канаплевод, 05-04-2005 07:11:52
"Я найду какие-нибудь другие способы вспоминать своего деда, кроме глупого и бесполезного бдения перед каменной плитой."....
2119494По моему уже нашла. И надо сказать очень неплохой. Я сразу своих стариков вспомнил...
Блядокол Лени, 05-04-2005 07:14:37
Дело Отца Убивца живет и побеждает
2119503ast, 05-04-2005 07:28:08
Nu,mat',ty kak wsegda. Rydaju.
828323uran, 05-04-2005 07:30:05
прачитал всио. зачот. так всигда бываит-что имеем не храним........
2119578ЫК, 05-04-2005 07:32:34
Отлично!
2119585Нехуйовый Тузик, 05-04-2005 07:36:30
Все умерли
2119594баклуха баклай, 05-04-2005 07:48:13
Креатиф происвел на миня тоскливое впичатление. Красной нитью протянулась фобия глафной гироини к кладбищам и нодгробным камням. Ниприятно разбавило общий серый план описание анатомии горячолюбимого дедушки. Аднако хуита.. падумалось мне пачему та
2119639Канаи█ Ацуда , 05-04-2005 07:52:49
60-летию Великой Победы посвящается.
2119651Зацепило.
Грамотный крео.
Риспект
урод вжопеноги, 05-04-2005 07:55:00
читать не охота... чё то дохуя написана... ща закаменчу, а патом почитаю.
2119660глядя на название и ник афтара, хочецца сказать: Мудак твой дед, от чего и помер.
Luka, 05-04-2005 08:13:04
блять слезливо
2119745да ну нахуй такуйу хуету сюда постить-то, а?
хотя...
Дракон, 05-04-2005 08:28:31
Грустно что-то...
2119806Не пеши больше такую депрессуху.
Медузей, 05-04-2005 08:38:15
Душевно написано. Риспект.
2119844Медузей, 05-04-2005 08:40:58
Я тоже красивый бываю, када 4 дня не пью.
2119853WESPE, 05-04-2005 08:51:38
Понравилось. Написано как обычно хорошо, с чуством.
2119886В очередной раз своего деда вспомнил...
Насчет кладбищь солидарен, практически не бываю, потому что от убожества наших кладбищь тошнит.
Везде эти уебищьные оградки, кресты какие-то корявые, пошлые гранитные плиты, кто во что горазд, выцветшие остатки венков, грязища везде, бля... напоминает вьетнамские рынки после закрытия. Почему не сделать как у пиндосов? - газон и камни, чтоб всякая лишняя хуета в глаза не лезла...
Эга - риспект, пиши еще...
Какеист мудаг, убей себя об иномарку...
ЭТА , 05-04-2005 09:16:49
Хорошо написала, вспомнила о своих стариках...
2119959Ofa, 05-04-2005 09:16:50
а может, какая-то их частичка живет в нас, смотрит нашими глазами, осязает нашей кожей, от каждого по капельке от всей родни. и пусть живет.
828336РАЗсказоff, 05-04-2005 09:23:44
душевно
2119974Клитор, как дыня , 05-04-2005 09:25:14
Да ну.. афтору каэшно респект за многобуквие
2119979мухи насрали, 05-04-2005 09:35:37
да и не мудачка ты походу нихуя.
2120004Пересмешник, 05-04-2005 09:53:42
Респект... и без лишних слов
2120064Хантер, 05-04-2005 09:59:52
Хули толковать? Респект!
2120088Но на могилку-то сходи, надо.
Roy Gemo, 05-04-2005 10:12:17
тронуло.
2120121А я продолжаю ездить на старенькой девятке, доставшейся от отца, тоже, кстати, полковника. И хотя на её ремонты с завидной регулярностью уплывает море бабла, менять не собираюсь. Ибо - память, отпечатанная моей децкой задницей на заднем сидении, а это дорогого стОит.Память о тех временах, когда мир казался больше, а панорама родительских затылков создавала чувство защищенности и стабильности.
Да, отца уже нет на этом свете, но теперь уже я поворачиваю ключ.И помню.
Отто Кац ( фельдкурат беспесды ) , 05-04-2005 10:48:39
История семьи , хуле .....тема ислечения ат алкагалисма так и не раскрыта , удифлён .....капиздер 79года выпуска харашо .....машына ниибацца .....карочи в целом ничиго ....
2120231Прохожий, 05-04-2005 10:54:09
Решпект
2120246Зацепило
Жалко, что у самого такового не было....
Медведь Шатун, 05-04-2005 11:13:02
Понравилось.
2120317Грустно.
А все-таки человек достойную жизнь прожил.
Многие в 25 спиваются нахуй.
ШышалМышал, 05-04-2005 11:18:15
проникся. ибо многое очень близко и узнаваемо... Эпоха, нах!
2120333ХуйВинБин, 05-04-2005 11:19:01
долго и нудно, хуйня...
2120338cray2001, 05-04-2005 11:26:23
Понравилось, отлично пишешь/думаешь.
869763йебать тя ф..., 05-04-2005 11:30:29
Вот я щаз зокаменчу, а афторша потом будет неприличными словами ругацца...
2120376Тема ебли не роскрыта! Хоть бы намёк на инцест... фсёж веселее было бы.
Пес насрал, 05-04-2005 11:32:47
Вечер памяти на Udaff.com
2120382Cопляки блиать!
алла, 05-04-2005 12:09:40
Felix
2120496сам бы попробовал так пожить, патреот
Какеист ниибаца, 05-04-2005 12:12:00
WESPE - сам мудак, небось сам на велодрыне от прабабки катаешься... Я чиловеку помочь хочу подняться по жизни. Даже советовать не буду убить себя - сам наебнешься с велика под камаз.
2120502666, 05-04-2005 12:16:36
Затавляет задуматься
2120523НиХуяСебеПацан , 05-04-2005 12:18:54
ничитал, дахуя, пакароче нильзя, а ,блянахйобанырот?
2120535Шланх, 05-04-2005 12:50:23
Гут гемахт. Респект.
2120611Память - вещь такая, от неё никуда нидецца.
взгрустнул, пойду накачу в память своего деда.
барбадос, 05-04-2005 13:24:33
харошая смерть-отравился коньяком
2120692я б вот тож сейчас бы траванулся
Хренорыл, 05-04-2005 13:51:55
Респект аффтарша!!!Давно уже ничаго такого душевнаго не читал.Так держать.Грусна тока,но жизня такая и есть.
782414песдос, 05-04-2005 14:29:48
Афтарша! душевна! пеши есчо, кто не дочитал до конца-мудак, проебал фсё на свете. плачу.
2120837Sam, 05-04-2005 14:34:45
Афтаршу беспесды гложет чувство вины перед умершим роцтвенником.
2120855Похоже, небеспочвенно.
Написано толково.
60-летие пабеды на удафф.ком. Удав, можт, рубрику такую завести?
Разита, 05-04-2005 14:48:50
у нас вот в подъезде дед жил участник войны. Алкоголик был тоже. Скандалы, драки каждый день, жену, дочь, внуков бил периодически смертным боем. Те то по соседям, то просто в подъезде отсиживались, милиция реагировала, типо домашние разборки, участник войны к тому же. Итог - и он и жена его уже понятно умерли, муж дочери исчез в неизвестном направлении, внуки наркоманами стали, дочь подъезды моет. Вопрос, если б этого дедушку вовремя было куда отселить, может жизнь его дочери и внуков сложилась бы по-другому, они были вполне нормальными людьми
2120886Цуканов, 05-04-2005 15:01:02
Да нет же, это ведь красиво! До боли!
2120912МАСТУРБАТОР, 05-04-2005 15:18:38
пешы еще, зачот.
2120932Bigwanja, 05-04-2005 15:44:40
Зацепило ! Пиши исчо !
2120964Fart Shitson, 05-04-2005 16:30:15
Зачот...Без каментов нах...
2121021Телячье Ебло с ДКО-101, 05-04-2005 16:32:56
Абосраццо можно !
2121026Надож стока насрать!!!!!!!!!!!!!!\\
ЛКН, 05-04-2005 17:19:57
Очень понравилось. Царство Небесное вашему дедушке..
2121075Йохан Палыч, 05-04-2005 17:55:00
Несмотря на то, что трава мне попалась хорошая, креатифф всё равно хуёвый.
2121121А.Б. Ырвалг, 05-04-2005 18:18:08
грустно.. хороший человек умер...
869786ego (mudachka) , 05-04-2005 18:21:41
А.Б. Ырвалг05-04-2005 22:18
2121152слыш, у меня к те вапрос есть адин
ЗалупенФюрер, 05-04-2005 19:40:12
И-эх бля. Зоябись написано! Кроми гордасти за пагоны- квартиру, литсокак уникаласакейжа вообщим никаких других чуств невидна. Внуки за другое дидов уважают и любят.Нетошто внучьки.
2121237CCФ, 05-04-2005 19:53:06
Царствие Небесное.
2121260ЖОПА, 05-04-2005 21:23:37
Ахуена пазитивна
2121353╬Aragon╬, 05-04-2005 21:42:17
душевно...цепляет
2121371эг, 05-04-2005 22:51:54
хуле, сопли на удаве??
2121412афтарша, пососи шпалу
n!k!tAOL, 06-04-2005 02:47:04
старый добрый удафф.сом
2121489спасибо, побольше бы таких крео
каменты не читал
тварец, 06-04-2005 04:17:21
интересная цвитавая гамма: "лицо у него не было синим" но были "багровые яйца" и "белая копейка", а еще - что-то там про белый мех на ногах... ты художница?
2121534Дварняга, 06-04-2005 06:22:38
Прачитал. Очень панравелось.
2121767Два раза в тексте всплывает образ сьеденного цэликом батона. Случяйность ?
Тапир , 06-04-2005 06:51:34
слушай...такой классный расказ...капец просто.... ты...это...молодец.
2121860de-N, 06-04-2005 06:53:28
а забить
828380Мата Харина, 06-04-2005 07:35:01
отлично
2122029просто здорово, у меня тоже дед военный
а другой дед тоже туфли баретками называет
Х"Х, 06-04-2005 08:00:28
Лучшая
2122128потрипала мне душу
Фтыкатель (Бывший Асел Беспотписи). Не клон, 06-04-2005 08:30:29
Зацепило, тронуло. На кладбища я тоже не ходок. Пеши ищщо.
2122222ИИК, 06-04-2005 08:48:09
а у меня дед был героем советского союза
2122287вообще пробивает конечно рассказик...
больше понравилось чем нет
нормально.
есть что-то в этом рассказе...
Ortega, 06-04-2005 12:43:24
плохое не напишу.
2123127Выпей за деда
Хахол, 06-04-2005 13:32:27
ниосилил
2123261на жж такое хуярить нада
Reggi, 06-04-2005 16:57:13
КГ/АМ
2123558Маё имя и ниибёт, 06-04-2005 17:48:12
Хуясе - четал многа, но ни панимал где смияцца и забил на 1/4
869844Биг Дик, 06-04-2005 18:19:33
бля, ёбаный камент не пропечатался
2123720суть была такая: пеши еще, слог заебачий, тема грусная
но счас скажу жощще:
не пеши СЮДА ЭТО
напиши роман и издайся и мозги не еби
можешь! тока тему найди грамотную
Egor, 06-04-2005 21:25:37
Зацепило, понравилось, тронуло!
2123905Ф.И.О. директора, 07-04-2005 02:07:47
Дешовое графоманство.
2124029No jews - good news , 07-04-2005 14:42:19
Ну хули тут скажешь - литература, блять!
2126062Зиракий, 07-04-2005 16:09:56
очень харашо. согласен с Биг Дик
2126215Кaщeй, 07-04-2005 18:54:41
ДЕДУШКА ХАРОШИЙ - ЭТО КОГДА:
2126377умер хуйего знает где и хуйего знает когда, и поэтому не оставил о себе хуевого впечатления своим синим мертвым ебальноком, а копейка а можыт даже и хата досталась именно тибе, а вся пиздота осталась с хуем (дедушкиным)
ДЕДУШКА ХУЕВЫЙ - ЭТО КОГДА:
жил с вами, ебал мозги, вонял старостью, кряхтел, пердел, зудел, нудел, бухал, рыгал, в носу ковырял, а как склеил ласты, так еще и на бабки кинул с похоронами. С этими синими ебальниками, крестами, памятниками и другими транспортными расходами. Когда по полной оконцовке окажется что единственная свелая память о нем (копейка, ржавый жигуль) достанется какой-то пидараске, которая уже давно и забыла что есть на свете такая хуйня как дедушка.
Ждать уставшая, 07-04-2005 21:33:21
Очень понравилось , прочитала на одном дыхании . У меня такая же беда , но только с отцом . Хорошо что вместе не живём , года три .
2126611ego (mudachka) , 08-04-2005 07:00:14
Кaщeй07-04-2005 22:54
2126993знаешь что, уродец, ты, конечно, можешь не поверить, ибо в убогом твоём мозгу наврядли уложится что-то выходящее за пределы твоей сопственной физиалогии, но мой дедушка не ебал мозг, не вонял старостью, не рыгал и не ковырял в носу, во всяком случае - прилюдно.
а моё имущественное положение тебя, мразота, не касается.
пошёл нахуй, ёбаный ублюдок, и штоп больше я тебя в своих каментах не видела.
Кaщeй, 08-04-2005 19:07:53
Мне кстати от дедушки тоже копейка досталась. Запах салона помню как прятный аромат беззаботного детства. Потом как стал ездить (потому что пережила и отца), помню карбюратор разбирал как автомат калашникова, вечно в кармане валялись жиклеры на 87, 92,105. Ставишь 87, мало жрет но нихрена не едет, ставишь 105, вроде едет, но много жрет. Продал. Боялся что и меня переживет. Сейчас проблем вообще нет, у меня Тойота.
2128381Project941, 09-04-2005 11:06:07
мне понравилось, одна из жемчуженок в навозной куче на удаффе. спасибо.
2128940Yeh, 12-04-2005 18:28:40
Очень понравилось, потому что искренне, вдумчиво....Многое знакомо не по наслышке. Пасиба.
2136659Нивъибеный гонсчик, 15-07-2005 07:53:07
Ибанутые вы фсе на голову, маральноэтические каноны решили раскрыть... Ибитесь в рот. Дедушек с тайотами сравнивать и наоборот, а патом срать на все эта...
2419976