Установлено, что в предполнолуние максимальных значений достигают показатели косвенной агрессии, раздражительности, подозрительности и чувства вины.
А в постполнолуние  - значение физической агрессии. 

(Динамика показателей агрессии в течении лунного месяца у людей в местах лишения свободы О.И.Фёдорова.)


В пятнадцати километрах от убогого районного центра с названием Вохма по обе стороны от грунтовой дороги раскинулись деревни Рай и Ерусалим. Это не опечатка, деревня действительно называется Ерусалим, а не Иерусалим. Редкие командированные любят фотографироваться около двух указателей, торчащих в противоположные стороны, а потом размещать фото в социальных сетях с комментарием: «Вот я и в раю». Внешне это две убитые деревни, состоящие из каких-то бесформенных деревянных халабуд непонятного назначения, за которыми ютятся полуразвалившиеся маленькие домики.
Вохма на языке племени меря означает «болото». Чуть дольше, у деревни Крадихино, находится трёхсотлетняя сосна – огромное дерево, окружённое легендами о кладах, убийцах, разбойниках, сектантах. Они самые популярные персонажи – кумиры угрюмых аборигенов. Эти места я решил посетить, чтобы собрать новый материал для своих краеведческих заметок.

Небо здесь всегда серое, лес отвратительный. Это не сосновый бор, не берёзовая роща, это смешанное создание природы, наполненное хламом, выворотнями, ветками и уродливыми деревьями. Неуёмная, вечно голодная мошка может съесть заживо.
Здесь - в самых отдалённых местах Костромской области - охотятся на лося, заготавливают солонину, моют золото, и всё незаконно. А сунешься - убьют. Русский человек - вообще существо исключительно жестокое и конфликтное. Он одновременно разбойник, сектант и похитник. Люди глубинки жестокие и подлые - у каждого в машине бита, купленная в районном центре, в кармане - кастет или нож.

Как говорит вождь россиян, «бей первым», забыв добавить «исподтишка». Русская женщина - всегда хабалка, которая использует мужа как цепного пса. Её хобби -скандалы в общественных местах, во время которых она восклицает: «Да ты знаешь, кто я!»
Каждого так называемого русского необходимо в подростковом возрасте отправлять на пару недель в Европу, чтобы он научился жить и общаться. Это должна быть государственная программа, как в петровские времена, только для каждого гражданина этой жестокой страны.

Я припарковал свою серую от пыли машину около какого-то здания, не заметив написанное от руки объявление: «Парковка только для работников ООО «Лесной патриот». Тут же с криками: «ты чо, бля, не видишь?!» из полуразбитых пластиковых дверей выбежал узколобый белобрысый парень с лицом неандертальца.
Заметив серую бумажку с текстом, я извинился и решил перепарковать автомобиль, но парень не унимался: «В ебальник что ли захотел?!» - вопил местный герой. Правую руку он держал в кармане – нож. Потом он стал плевать мне на капот, стремясь унизить и спровоцировать драку.
Захаянный, я стал судорожно сдавать назад, но там оказалась бесформенная женщина неопределённого возраста в отвратительной одежде с местного рынка. Раздался визг: «Охуел что ли?!»
Это продолжалось несколько минут. Одно существо позади меня громко орало крепко поставленным базарным криком хабалки, другое, спереди, угрожало и плевало на капот. Я спокойно выждал, когда шоу неандертальцев закончится, и переехал к администрации. Здесь никаких объявлений не было. Вдоль трёхэтажного здания из силикатного кирпича стояли уазики, «Рено Логан» и другие недорогие авто, покрытые пылью местных дорог.

Под ложечкой сосало, а через перекрёсток находилась пельменная, посему я решил подкрепиться. Интерьер убогого заведения был обшит фанерой, досками и обработан морилкой грязно-коричневого цвета.  Здесь местные стряпки варили пельмени и вместе с бульоном наливали гостям в глубокие алюминиевые тарелки, снабдив посетителей куском засохшего чёрного хлеба и плохо помытой алюминиевой ложкой. Посетители жадно поглощали это едево и были счастливы. Делать нечего, придётся отобедать здесь.
Я немного замешкался в очереди, и ещё одна бесформенная представительница местной фауны с двумя подбородками позади меня громко возвестила: «Давай короче, бля!». Я обернулся – радом с самкой был, готовый на всё, огромный и вселяющий ужас абориген в одежде, покрытой опилками. Рука его медленно поползла в карман. Я решил, что лучше всего покинуть место сборища кабацкой теребени, и удалился из пельменного вертепа. Ветер гонял по улице пыль, солнце слепило глаза. Нужно наконец найти гостиницу и отдохнуть.
Для безопасности я решил оставить на ночь машину у администрации, взял рюкзак и посеменил на постоялый двор.

Вохомский «рёкан» представлял собой двухэтажный деревянный барак. На первом ярусе находились душевая, холл и приёмная гостиницы, похожая на фанерный курятник. Молодая консьержка с недовольным лицом имела такой вид, словно сама жизнь прокляла её. Чтобы заслужить расположение девушки, я отвесил дежурный комплимент и подал паспорт. Она записала данные на бумажку, приняла деньги и вернула документ. Тем вечером я был единственным посетителем.
Номер оказался большим. Мебель ещё советского времени. На стенах апартаментов - знакомая морёная фанера внизу и старые бумажные обои в верхней части стены. Кинув рюкзак в рассохшийся полированный шкаф восьмидесятых годов, я упал на пружинный матрац, покрытый колючим байковым солдатским одеялом – неплохая, кстати, вещь. Накатила дремота.
Я уснул, но где-то через час очнулся, зевнул и подошёл к окну задёрнуть шторы - было слишком светло. На пыльном вытоптанном пустыре пританцовывала стайка некрасивых подростков. Они поднимали ноги и хлопали себя по лодыжкам и по шее, махали ладонями перед лицом. Исполняя этот нелепый групповой танец, белобрысые бедняги пытались отогнать от себя полчища назойливой мошки. Мне стало жалко их - чем провинились эти нелепые существа перед Мирозданием в прошлой жизни, что карма поместила их в самые проклятые и бессмысленные уголки планеты? Ведь их единственный вариант - перебраться в Кострому, поступив в ВУЗ, или колледж, что, даже учитывая довольно низкий уровень данных заведений, весьма непросто. В идеале- найти себе пассию (любую, лишь бы городскую) и, женившись, прописаться в квартире её родителей. Иначе - солонина и самогон. Впрочем, они не способны привнести ничего в городскую культурную среду, ибо, даже получив образование, не выйдут из касты неприкасаемых.

Тут в дверь робко постучали. Шаркая к двери, я запахнул мятую рубашку от Tom Tailor. Вдруг это девушка - администратор принесла квитанцию.
Это действительно была аборигенка, но на этот раз при полном макияже.  Она уверено шагнула ко мне в номер с фразой: «Ну что, городской, выпить есть?»
Я был ошарашен. Нет, женщины иногда лезли ко мне с сексом, бывало и наглее, но на этот раз как-то совсем неожиданно. Для чего она делает это, хочет захомутать городского и уехать или просто хочет секса с тем, кто отличается от местных существ? А может, мстит своему парню?

Я сразу запел «арию мёртвого жука»: «Вы понравилось мне сразу, но я дал зарок не изменять жене, к тому же верующий, не искушайте своей красотой…».
Я крестился, невзначай демонстрировал обручальное кольцо, делал вид, что нахожусь в противоречивых чувствах, говорил, что она будет жалеть. Наконец, до консьержки дошло, и она, злобно сверкнув глазами покинула убогий номер.
Заваривая «Доширак», я поймал себя на мысли, что хочу поскорее покинуть этот гостиничный барак. Скорее бы утро…

Как только горизонт заискрился солнечными лучами, я немедленно собирался. За стойкой администратора никого не было, но на улице явно разговаривали люди. Осторожно и с недобрым предчувствием я выглянул в окно. Вчерашняя аборигенка и два узколобых бесцветных самца, одетые в нестиранную одежду, что-то злобно обсуждали. У одного на руке был самодельный кастет с гайками для пальцев и приваренными к ним шипами. Это ж как нужно деградировать, чтоб самому себе изготовить орудие убийства!
Камер нет. Если они меня убьют, никто никогда их не вычислит, а меня скорее всего не найдут. В журнале постояльцев наверняка ничего не записано. Да и не принято у нашей полиции раскрывать настоящие преступления. Они давно скооперировались с жуликами ради заработка и сами превратились в мошенников.
Может, позвонить? Но куда, кто приедет? Да ещё неизвестно, что вчерашняя гостья наговорила про меня. Тут в голову пришло верное решение: надо драпать.

Окна со стороны дворового фасада доступны, машина у администрации. Я кинул ключ от номера прямо на пол, забежал в общую душевую, с трудом повернул старый шпингалет и распахнул готовую рассыпаться деревянную раму. Через мгновение я уже был снаружи, а ещё через пару минут в своём автомобиле, проскочив росстань, заклубился облаком пыли по сельской дороге. Облегчение окутало мою душу утренним туманом с полей.
Ну всё - пусть в глазах этих узколобых белобрысых орангутангов с кастетами их самка будет красоткой-страдалицей, которую нельзя оставлять одну, потому что к ней сразу пристают городские. Пусть бугаи дорожат этой дурой и возвеличивают её, пусть сделают главной самкой зверинца! Наплевать. Меня ждут Рай и сосна.

А вот и заветные указатели, налево - Ерусалим, направо - Рай.
Русский рай - это неизменно страдание. Здесь одни убивают, другие страдают, но и те, и другие живут в нищете. И разбойники, и сектанты прячутся в лесах, за урочищами и бездорожьем в своем логове.
Обойдя какую-то производственную халабуду я увидел домик - на сгнившем крыльце сидела старушка. Возможно, она расскажет мне пару легенд про Леонтия Цымлякова! Но как только я приблизился к калитке, на крыльцо выскочил перекошенный увалень с топором:
- Тебе чего, бля?
- Я краевед, хочу расспросить эту женщину, может, она знает интересные вещи?
- Ничего она тебе не скажет, иди на хуй отсюда, – рявкнул перекошенный увалень с топором.
Я даже не стал фотографировать дома и улицу, это тоже опасно. Помню, как в деревне Шода на меня набросились сектантки-староверки, когда я достал фотоаппарат.
Я проехал до Крадихино, взял из бардачка москитную сетку и, перейдя поле, разлёгся под гигантским деревом с огромными ветвями. Крадихинская сосна шептала мне истории о разбойниках и убийствах, она была общительнее и приветливее местных жителей. Дерево словно знало какую-то тайну: «Видишь, я выжило, и ты должен выжить, просто чаще смотри в небо - оно заберёт всё горе и неприятности. Не купель и не обряд очищают, а только небо. Отдохни на моих корнях, подумай о вечности, пожуй моей коры и успокойся».
Что интересного я нахожу в этих местах?! Ведь это же логово, просто логово обиженных судьбой людей. Что с моим сознанием, какую тайну я пытаюсь понять в этом лесу? Когда мне откроются двери в Шамбалу, или, когда меня наконец убьют? Или я хочу превратить эту абсолютную убогость во что-то прекрасное, и моя авторучка - это волшебная палочка? Урочище подарило мне несколько часов отдохновения.
На светлом ночном небе белел ещё более светлый диск полной луны. В давние времена говорили: «Чудь и меря хуже зверя». Я бы добавил, особенно в полнолуние.
Люди лунного мира
космическим телеграфом
сигналы нам посылали
при помощи азбуки Морзе.
Что сказать они нам хотели?
Возможно: «Жить так нельзя,
ведь даже скот, который в первый раз выгоняют
после зимы из хлева
в воскресный день, или праздник -
и то счастливей».

Назад ехал очень медленно, любуюсь тёмным силуэтом леса по обеим сторонам ухабистой песчаной грунтовки. В темноте промелькнули райские таблички-указатели.

Вохма была тиха и безлюдна, аборигены словно растворились в белом молоке вечерних сумерек. Окраина городка, пруд, поворот вокруг администрации, ещё поворот, гостиница - на улице никого. Танцующих подростков тоже нет.
Я вдруг вспомнил одного моего знакомого, который под воздействием пропаганды сошёл с ума и заявил, что они с Путиным - последние люди на Земле и скоро будут убивать всех баб топором. В багажнике у меня как раз лежал отменный топорик, что я купил на днях у спившегося члена псевдонаучной организации «Космопоиск», которая занималась поиском пришельцев и чупакабр. Бедняга распродавал своё снаряжение, он не смог пережить смерть Вадима Черноброва – культового лидера легендарной конторы.

Gerber
Туристический топор Gerber Gator Combo Axe. Длина – 22,2 см. вес топора – 0,7 кг. Рукоять пластиковая. В комплекте чехол и нож. Подойдёт для туристов на сложных маршрутах.
Что же… нужно остановить автомобиль в тёмном месте… Я заправил топорище в рукав ветровки «Mountain Hardwear Quasar» и, придерживая пальцами стальное полотно, отправился к гостиничному бараку.
Вот и разбитая дверь убогого отеля, слева и справа от неё - окна, за ними - свет, видно холл, фанерный курятник, там снова она.
Зашёл и, подходя к двери курятника, выпустил ручку из рукава.
Шагнув навстречу испуганному взору консьержки, я злобно занёс топор. Девушка заорала и повалилась на пол вместе со стулом.  Изобразив, что выбираю место для удара, я сделал ещё один шаг в её направлении. Аборигенка, испустив газы, поползла к стене курятника. Из-под короткой юбки потекла моча.
И тут я ударил… по её телефону.
Мне даже не пришлось её связывать после розыгрыша веревкой от занавесок - она была в шоке и стонала в луже своей мочи, явно не в состоянии двигаться.
Это было незабываемо. Я поспешно покинул гостиничный барак и саму Вохму.
Настроение заметно улучшилось. Я прибавил газку и продолжил своё путешествие по костромской земле. В те минуты я был практически счастлив. Видите, лунные люди, я счастлив!
Господи, как хорошо!
Я люблю тебя, Россия!

Посвящается охотоведу дяде Саше, который сошел с ума.

Tweet