Пятнадцать лет – самый лучший возраст. Ты уже старшеклассник, но о выпускных экзаменах можно не думать ещё по меньшей мере год. Учёба не слишком напрягает, потому что учителя больше внимания уделяют одиннадцатым и девятым классам. Не пропускай уроки, и всё шито-крыто. Гуляй на здоровье.

Рядом с нашей школой располагался парк. Там мы обычно проводили время с ребятами. Выпивку и сигареты покупали в ларьке неподалёку. Продавщиц знали по именам, а они знали нас. Одну из них, девушку лет двадцати, звали Наташа. Она не верила, что когда-нибудь схлопочет штраф за продажу спиртного несовершеннолетним. Мы брали палетку на четверых, несколько упаковок сухариков или чипсов и по пачке L&M’а на каждого. В начале двухтысячных это обошлось бы вам рублей в триста, не больше. Зимой мы из парка перемещались в подъезды близлежащих домов.

Валера и я учились в «А»-классе, Саня – в «Б» и Серёга – в «Д». Иногда компанию нам составляли одноклассницы. Не слишком часто, потому что, сами знаете, девочки взрослеют раньше. Они предпочитали проводить время с ребятами постарше, и мне трудно винить их в этом. Те водили их по барам и дискотекам, а максимум из того, что могли предложить мы – чья-нибудь квартира, пока родители в отъезде.

Саня как раз жил в квартале рядом со школой. У него-то нам однажды и повезло, что называется, тусануть. Его мама отбывала в недельную командировку, а папа то ли умер ещё до рождения сына, то ли просто свалил – Санёк не любил вспоминать о нём.

У меня с предками тоже не всё гладко было. То есть, у них между собой – разводиться собирались. Отец уже жил отдельно. В этом были и плюсы. Да во всём есть плюсы, если умело пользоваться ситуацией. Допустим, я сообщал матери, что ночую у папы, притом с ним самим об этом не договариваясь, и зависал либо в компьютерном клубе, либо у кого из друзей. Можно было не волноваться – эти двое друг с другом почти не общались. Даже если случались между ними разговоры, они в большей степени были посвящены разделу имущества и взаимным упрёкам. Вспоминая о былых обидах, они наносили себе новые. Мне же, говоря о плюсах, получать средства на карманные расходы от двух сторон было куда выгоднее, чем от одной. Родители считали, что я испытываю стресс из-за их проблем, и пытались лечить меня деньгами и прочими поблажками. Я начал проверять, как далеко смогу зайти. Грубил им обоим, забивал на обязанности, вроде уборки в комнате, вытаскивал из маминого кошелька деньги, пакостил по мелочи. Но родители, казалось, не замечали моих провинностей. Я был предоставлен сам себе. Допуская грешки всё серьёзнее и серьёзнее, я даже начал получать от этого удовольствие. В конце концов, это было просто весело. Свободная и безнаказанная юность – золотая пора, иначе и не скажешь.

Об отъезде мамы Санёк знал заранее и всех предупредил, чтобы готовились к отрыву по-взрослому. Он не стеснялся приглашать даже тех, с кем почти не общался в школе. Человек набралось не так, чтобы много, но вечером пятницы в трёхкомнатной квартире было тесновато. Главные напитки – водка и пиво, конечно. Закуска самая нехитрая: какие-то дешёвые, разваливающиеся в руках колбасы и сыры, яблоки и апельсины. Серёга догадался принести трёхлитровую банку солёных огурцов из дома.
- Вы мне завтра спасибо скажите, - отбивался он от насмешек.

Уж кто-кто, а я бы ему спасибо не сказал. Не нравился мне этот парень. Раньше нас было только трое, и меня это вполне устраивало. Как Серёга влился в нашу постоянную компанию, не помню. Я вообще с ним до девятого класса почти не общался. Знал про него только, что в первом классе ему пришлось проучиться два года. Можете представить, насколько тупым был Серёга. При этом он считал себя умным и рассудительным. Дурак, мнящий себя мудрецом, хуже любого другого дурака. Серёга вообще ошибался насчёт своих способностей. Он, допустим, не умел пить, но очень гордился тем, что умеет. Даже пьянея, не пропускал рюмку. Я сначала думал, это от жадности, а потом понял: для Серёги отказаться от выпивки означало признаться в слабости. От бати своего, наверное, набрался. Тот был алкоголиком. В запои уходил не реже одного раза в три месяца. Напивался, бил жену, бил Серёгу. Только дочери Кате в их семье не доставалось.

Катя на год младше меня. Симпатичная, тихая девчонка. Скромницей её не назвать, но она выгодно отличалась от своих сверстниц хотя бы тем, что на пьянках не воображала себя олицетворением сексуальности. Многие девчонки вели себя, словно совсем недавно узнали о том, что у них между ног. Впрочем, так оно и было, пожалуй.
Катя училась в девятом классе. Призналась мне, что собирается уходить в колледж. Я удивился, что смышленая девчонка, вроде неё, не хочет поступить в институт.
- Почему это не хочу? – сказала она. – Может, потом и подам документы куда-нибудь. Но чем раньше я получу профессиональное образование, тем раньше смогу получить работу и свалить из дома. Я люблю свою семью, но жить с ними в одних стенах становится невыносимо. Постоянная ругань, знаешь, выматывает.

Я понимал, о чём она говорит. До того, как мои родители разошлись, у нас дома тоже нередко случались скандалы. Так или иначе, это затрагивало и меня. Так что вот вам ещё одно положительное следствие развода.
Иногда я размышлял, как сильно буду скучать по нашим с Катей беседам. Не верил, что найду кого-то, хоть похожего на неё. Мне нравилась Катя, и ей, по всей видимости, было хорошо со мной. Мы могли стать парой гораздо раньше, не думай я, что любовь уродует дружбу. Так часто бывает, несмотря на то, сколь близки эти понятия. К счастью, людям несвойственно сопротивляться влечению слишком долго.

В тот четверг мы с Катей уединились в спальне Саниной мамы. Дальше поцелуев и объятий – жарких, тем не менее – дело не дошло. В комнату ворвался Серёга. Пытался избить меня, но не очень-то у него получалось. Он бы без труда справился со мной при других обстоятельствах, но, как я уже говорил, не напиваться на вечеринках Серёга не мог. Пришлось ему ограничиться громкими оскорблениями. Он кричал, что друзья так не поступают. Хотел бы я указать ему на слабые места подобного заявления.
Наконец, когда Серёга немного успокоился и мы остались с ним наедине, я сказал, что Катя мне нравится, и он может не беспокоиться за сестру. Тут же на меня обрушилась волна почти братской любви. Серёгу очень порадовала мысль о том, что его друг (это слово из его уст даже звучало неприятно) и его сестра теперь вместе. Перемирие решено было закрепить парой рюмок водки, которая к тому времени успела закончиться.

В ларёк пошли я, Серёга и Валера. В ту ночь работала Наташа. Когда мы вошли внутрь павильона, она расплылась в улыбке.
- Что празднуете, мальчики?
- День гранённого стакана, - блеснул остроумием Серёга, который уже еле держался на ногах.
Я прислонил его к стене и принялся бесцельно разглядывать прилавок. Валера выбирал водку по принципу «чтобы не слишком дорогая, но и не дешёвая». Он не хотел ударить лицом в грязь перед девчонками, ведь те, понятно дело, привыкли к солидным напиткам. Лично мне на это было плевать. Так я и ответил, когда Валера повернулся ко мне и спросил:
- За сто пятьдесят нормально?

Серёга продолжал стоять с закрытыми глазами, улыбаясь каким-то своим мыслям. Наташа выдала нам три бутылки водки и двухлитровую коробку персикового сока. Валера бережно сложил покупки в пакет и окликнул Серёгу.
- Чего? – отозвался тот.
- Просыпайся давай. Мы тебя обратно тащить не будем.
- Да я и не сплю.

Мы вышли на улицу. Чуть морозный воздух снова привёл Серёгу в чувство. По пути к дому Сани он вслух размышлял, хватит ли полтора литра водки на оставшееся время.
- Ай, если чё, ещё раз сходим, - подытожил он.
Валера же волновался по иному поводу. Боялся не угодить нашим одноклассницам скромностью выбранного алкоголя.
- Да пошли они в жопу, - отмахнулся Серёга. – твои девчонки. Не понравится, пусть уёбывают.
В кои-то веки я с ним был полностью согласен.

В квартире к нашему возвращению творился форменный хаос. Из зала орала музыка, там шумно отплясывали сумасшедшие, на кухне гремела посуда, и там, наверное, тоже не обходилось без танцев. Повсюду пахло табаком и марихуаной. Саня закрылся с Ленкой из «Б» в маминой спальне и упустил контроль над ситуацией. Некоторые парочки и того больше - не стеснялись проявлять чувства на всеобщем обозрении.
- Веселухаааааа! – проорал с порога Сергей и, выхватив у Валеры пакет с водкой, решительно двинулся на кухню. Удивительно, как быстро он забыл про собственное желание выпить со мной мировую. Впрочем, я не сильно расстроился.

К часу ночи большинство ребят отправилось по домам. Самые отчаянные отключили телефоны, чтобы до них не смогли дозвониться родители. Мой привычный финт был куда изящнее – я снова якобы ночевал у отца.
Серёга и Валера допивали остатки на кухне, мы с Катей и другими ребятами смотрели в зале «Первобытный страх», Саня со своей подружкой шушукались в прихожей. Он собрался проводить её до дома и спросил у нас, чего взять в магазине на обратном пути. Все, кроме Серёги, сошлись на том, что вечеринку можно считать оконченной и несколько бутылок минералки на завтра хватит.
- Минералка, - повторил Саня, глянув на Серёгу, - и по паре банок пива для нас с тобой.

Он ушёл, и в квартире на некоторое время воцарилась идиллия. Ребята на кухне что-то негромко обсуждали, иногда похохатывая, Вейл пытался разговорить Стемплера, Катя прижималась к моему плечу. Я настолько расслабился, что завибрировавший мобильник в кармане заставил меня вздрогнуть. Звонил Саня. Пришлось подняться и выйти в прихожую. Там я увидел, что вешалка всё-таки не выдержала и свалилась, опрокинув на пол наши вещи.
- Чувак, - судя по голосу, Саня нервничал, - вы чего в ларьке натворили?
- А что мы натворили? – я достал из груды курток свою и высматривал место, куда бы можно было её положить.
- Наташа сказала, что после вашего ухода с прилавка товар пропал.
- Какой товар?
- Да хрень всякая: шоколадки, печеньки какие-то.
- С чего она взяла, что это мы?
- Так я ж говорю, после вашего ухода…
- Это она так говорит, а не ты.
- Короче, ща приду, потолкуем.
- Ну, давай, - сказал я, но Саня уже отключил телефон.

Я постоял ещё немного, обдумывая, стоит ли сообщить остальным, что предстоит серьёзный разговор. В итоге решил не поднимать кипиш раньше времени и дождаться Саню. Бросил куртку обратно и двинулся на кухню.

Саня прибыл минут через пять. Судя по тому, как быстро он разулся, надо было полагать, что ему не терпелось выявить воришку. Сам воришка, впрочем, сознаваться, не торопился.
- Но кто-то ведь украл, - говорил Саня.
- А чё сразу мы? – оскорбился Валера.
- Сам подумай. Кроме вас и меня, там за последние два часа никого не было.
- И Наташи, - напомнил я.
- Стала бы она сама у себя красть, - возразил Саня.
- Так может, она просто переложила товар куда-то и забыла.
- Я тоже так подумал, но она сказала, что запомнила бы.
- Да мало ли что она сказала.
-  Может, ты и прав, - Саня вроде бы успокоился. – Но мне хотелось бы в этом убедиться. Неприятно думать, что кто-то из моих друзей мог так всех подставить.
- Как подставить?
- Если Наташа думает, что мы у неё украли, вряд ли она нам ещё хоть сигарету продаст.
- Чё, в городе ларьков больше нет? – промычал Серёга.
- А если она заяву напишет? Ментам на нас покажет?
- И хер они чё докажут.
- Но матушка-то моя, и родители ваши тоже, кстати, просекут, что мы тут весь вечер бухали.
- А до этого они думали, мы здесь к алгебре готовимся.
- Моя мать ваще не знает, что здесь кто-то был, кроме меня! – Саня сорвался на крик. На кухню стали подтягиваться остальные ребята.

- Тише, братан, тише, - глядя хмурое лицо Валеры, я понимал, что ситуация становится угрожающей. – Не надо так нервничать. Сомневаюсь, что Наташа из-за такого пустяка к ментам побежит. Даже шефу ничего не скажет. Закинет в кассу из своего кармана…
- Ладно-ладно. Если это для тебя не аргумент, скажи.
- Ну?
- Наташа – хороший человек, по-твоему?
- Нормальный.
- Нормальный, - передразнил Саня. – Она же нам даже в долг давала иногда. А теперь кто-то из наших у неё украл? Тебе приятно думать, что это мог быть твой друг.
- Нет.
- А по всему выходит, что эти грёбанные печеньки украл кто-то из моих друзей.
- Ты чё, охерел? – Валеры явно был сыт подозрениями в свой адрес по горло.
- В ларёк ходили вы трое, - продолжал Саня, не обращая внимания на грозный вид товарища. – Кто-то из вас…

- Ты чё-то ваще попутал, братан. За кого меня принимаешь? - Валера поднялся со своего места, и мне показалось, что драки уже не избежать. К счастью, Валера решил доказать свою невиновность иначе. Он вышел из кухни, а вернулся со своей курткой в руках.
- На, - он швырнул её Сане, - про внутренние карманы не забудь.

Пока Саня неохотно обыскивал куртку Валеры, я вкратце объяснил прибывшим суть происходящего.
- Так-то Саня прав, - заметил кто-то, - некрасивая история получается.
- Он меня крысой назвал, - огрызнулся Валера.
Саня, ничего не найдя, протянул Валере кутку.
- Извини, - сказал он.
- На хер пошёл, Извинялкин, - Валера оделся и вышел из кухни. Грохот входной двери погрузил квартиру в тишину.

Наконец Саня тяжело вздохнул и обратился к нам с Серёгой:
- Неплохо бы и вам свои вещи показать. Хотя бы чисто для формальности.
Мы с Серёгой поднялись со своих мест и пошли в прихожую, остальные ребята двинулись следом за нами. В моих карманах были только ключи от дома матери. Продемонстрировав их присутствующим, я усмехнулся:
-  Знал бы, что понадобится, чек бы от брелка сохранил.

Но моё недовольство было показным. В отличии от Валеры, я обидчивостью не страдал. С другой стороны, Валера не был злопамятным, и я понимал, что уже на следующий день они с Саней снова станут лучшими друзьями.
Теперь все взгляды были устремлены на Серёгу. Он лениво поднял тёмно-красную куртку с пола и сунул руку в карман. Я услышал шуршание упаковки и заметил, как зрачки Серёги расширились от удивления.

Следующие два часа походили на постановку «Двенадцать разгневанных мужчин» с той лишь разницей, что в вину подсудимому вменялось хищение пачки печенья «Юбилейного» и плитки «Альпен Гольд». Серёга пытался доказать, что не знает, как к нему это попало, но выходило неубедительно. По реакции ребят стало понятно, что не один я недолюбливал Серёгу. Когда он намекнул, что инициатор шмона и мог быть тем, кто подбросил ему краденное, Саня взбесился.

- Ты тварь ещё долго отпираться будешь?! – сказал он и, схватив Серёгу за грудки, прижал к стене. – Из-за каких-то грёбаных шоколадок тут цирк устроил! Ты чё, не мог сразу во всём признаться? Подумаешь, косяк большой. Ну, бес попутал, с кем не бывает. Вернули бы всё Наташе, извинились бы да забыли. А ты, сука, продолжаешь из себя невинность строить.
- Братан, да я…
- Заткнись на хер! Я тебе не братан, крыса тупая!

Саня вытолкал Серёгу за дверь. Если бы у того хватило наглости сопротивляться, остальные бы накинулись на него всем скопом. Но Серёга не предпринимал попыток. Саня вышвырнул его куртку и ботинки в коридор.
- И это не забудь, - следом полетели шоколад и печенье.
- Саня… - жалобно простонал Серёга.

Но тот, не дослушав, закрыл дверь и двинулся на кухню. Ребята, до этого молча наблюдавшие за сценой, отправились туда же. Саня был склонен к преувеличениям, и потому предстоял тост за «потерю двух друзей в один день».
В прихожей остались только мы с Катей. Она стала надевать обувь.
- Ты куда? – спросил я.
- Как куда? За братом.
- А, ну да.
- Проводишь меня?

Компания Серёги мне никогда особо не нравилась, и уж меньше всего хотелось идти рядом с ним и слушать бурчание по поводу произошедшего. Но и в глазах Кати я не хотел оказаться козлом.
- Конечно, - ответил я и тоже начал собираться.

Я не ошибся, по дороге до дома Серёга продолжал пережёвывать недавнее событие.
- Да это не я, не я. На хрен мне мутить такое.
- Серёж, - произнесла Катя, - ну сам подумай, кто ещё. Ты думаешь, это Валера тебе подбросил?
- Да хотя бы он!
- Не неси чепухи. Ты же пьяный был, вот и набедокурил, наверное. Потом забыл.
- Я бы такое не забыл, - отмахнулся Серёга, но по его лицу было заметно, что сестра смогла посеять в нём зерно сомнений.

Мы остановились у их дома.
- Серёж ты иди, - сказал Катя. – Мы здесь пока постоим.
- Ага! Чё я матери про тебя скажу?
- Ой, да правду скажи, что я с парнем под окном стою. Если захочет, может посмотреть.
Серёга проворчал что-то, попрощался со мной за руку – эх, хотел бы я не протянуть ему свою, чтобы посмотреть на выражение его лица – и скрылся в подъезде.

Когда он ушёл, Катя одарила меня жарким поцелуем, словно давно ждала возможности. Потом мы стояли у подъезда и просто обнимали друг друга. Катя была ниже меня, и её голова упиралась мне в подбородок. Я надеялся, что этот момент никогда не закончится.
- Знаешь, - сказала Катя, - мы пока шли, я и сама думала.
- О чём?
- Зачем Серёже понадобилось воровать эти дурацкие печеньки.
- Не знаю, - я пожал плечами. – Ты ж сама сказала, он пьяный был. Пьяные и не такое творят.
- Уж мне-то известно.
- Бывает, в голову плохие идеи лезут, и на первый взгляд, они кажутся привлекательными.
- А на второй?
- А к этому времени уже поздно. Дело сделано.

Катя спросила игривым тоном:
- И что же такого привлекательного, по-твоему, в краже?
- Ну-у… Может, Серёга подумал, что это будет весело.
- Чушь, - резко возразила Катя. – Он бы до такого никогда не додумался. Если б он морду кому набил, я б ещё поняла. Да и то, он и это без повода сделать не способен. Хотя бы надуманного.
- Тогда я не знаю.

Катя на секунду отстранилась от моих объятий и внимательно посмотрела мне в лицо.
- А ты неплохо держался? – произнесла она с улыбкой.
- В каком смысле? – до меня действительно не сразу дошло.
- Ничем себя не выдал. А с каким лицом карманы свои выворачивал! Да по тебе театр плачет.
- Не понимаю, о чём ты.
- Да ладно тебе. Я всё видела.

Я отпустил Катю и отошёл на пару шагов.
- Ты о чём?
- Когда Саня позвонил, ты вышел, а я за тобой следом. Смотрела, как ты с куртками возишься. И как тебе такое только в голову пришло? Скажи, ты это заранее придумал?

Я молчал, глядя в глаза Кати, не понимая, что должен сказать и что она хочет услышать.
- Да не волнуйся ты так, - произнесла она, притянула меня к себе, нежно поцеловала в щёку и прижалась к моей груди, заключив в объятия. – Давай колись.

Катя обиделась бы, начни я отпираться. Но я всё ещё помнил, кем ей приходится Сергей.
- Тебе что, брата совсем не жалко?
- Делов-то, Господи. Все уже завтра всё забудут. Ну ладно, через неделю. Ничего с ним не станется. Теперь ты отвечай.
- Что отвечать?
- Ты заранее эту шутку придумал?

Я медленно помотал головой.
- Нет.
Повисла пауза. Катя легонько боднула меня в подбородок.
- Ну. Теперь твоя очередь. Спрашивай.
Я вздохнул, пытаясь сообразить, что за игру она затеяла.
- Если ты всё знала с самого начала, почему меня не выдала?
- Ты же мой парень. Или нет?
- Ага, парень. А Серёжа – твой брат.
- Ах, ну да, про это-то я забыла совсем, - усмехнулась Катя.
- Если ты знала, что я вру, и никому об этом не сказала, значит, ты врала вместе со мной. Зачем?

Катя отстранилась от меня, но объятий не разомкнула. Она прикусила губу – у неё это красиво получалось – и медленно повертела головой, словно раздумывая.
- Ну-у, - протянула она будто смущённо. – Это просто было так весело.
Глядя на неё в тот момент, я убедился, что такую, как Катя мне больше не встретить. Да и не надо, подумал я. Эта мысль заставила меня рассмеяться, и Катя, кажется, меня поняла. Она улыбнулась мне, поцеловала в щеку, попрощалась и ушла. Хороший был день.

Иногда мы с Катей ссоримся, конечно. А когда миримся, она говорит, что если я её брошу, ей придётся рассказать детям, как нехорошо папа поступил с дядей Серёжей. Но Кате не хватит смелости признаться, что в тот вечер она не была примерной девочкой.

Tweet