28
Марина издалека увидела могилу. Свежая земля, цветы и простенький памятник. Она остановилась, как вкопанная. Внутри себя она никак не могла увязать этот холмик земли, с тем человеком, которого она любила. Только надпись на памятнике говорила ей о том, что действительно глубоко в земле лежит ее Саша, милый человек, которого больше нет и не найти нигде, даже если обойти весь земной шар.

Марина приблизилась и опустилась на колени, там, где в глубине почвы должна была находиться голова Саши. Пахло свежевскопанной землею, Марина наклонилась к песчаному холму и тихо произнесла:

- Здравствуй, Саша.

Он не ответил ей, да и не могло быть иначе.

- Я принесла тебе цветы, - сказала Марина, - алые розы. Такие же, как ты дарил мне. Помнишь?

Никто не ответил ей. Она положила на холмик букет и заплакала. Саша не сможет взять букет, не сможет теперь обнять ее. Только и было счастья их семейной жизни меньше, чем половина суток. Как теперь ей жить дальше и зачем ей жить дальше, если его рядом больше нет?

- Помнишь, Саша, я говорила тебе, что никогда не смогу ударить человека, - тихо произнесла Марина, - а вышло так, что смогла! И я не просто била их, я била их до смерти. Они разрушили нашу жизнь, они убили тебя и нашего неродившегося ребенка. Их больше нет. Никому и никогда они не смогут испортить жизнь и я горжусь тем, что избавила мир от этих выродков.

Марина погладила сырую землю рукой. Где он сейчас - Саша. Может быть, он тут рядом и только она его не видит. Марина подняла глаза и огляделась. Никого, только ветер треплет ленточки на венках.

- Скоро, Саша, - продолжила Марина, - очень скоро милиции станет известно, кто совершил все эти преступления. Нет, это не преступление, это наказание. Но для суда безразлично, что это. Меня, конечно же, посадят в тюрьму и потом расстреляют. И тогда мы с тобой снова будем рядом. Снова вместе.

Марина поднялась на ноги, отряхнула колени и, посмотрев в небеса, мысленно сказала:

- Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя!

Он там, он должен ее услышать.

Марина отвернулась и быстро пошла прочь по песчаной дорожке к выходу с кладбища. Справа от нее чернели пустым нутром вырытые "про запас" на зиму могилы. Марина остановилась и задумалась. Может быть, среди этих безмолвных ям есть одна в которой ее праху суждено поселиться на веки вечные? Вот как в жизни все устроено. Люди ходят там в городе, смеются, женятся, рожают детей, а здесь на кладбище для них уже вырыты могилы.

Они приходят сюда по церковным праздникам и в день смерти родных, идут и не замечают, как одна за другой заполняются эти ямки. И вот уже недалеко та, которая отведена и тебе. Но ты еще этого не знаешь, смотришь равнодушно на свой вечный дом и проходишь мимо.

Марина отогнала от себя страшные мысли, вышла с кладбища и села в автобус. Ей нужно было еще навестить Сергея в больнице. Она обещала его маме, что сегодня обязательно придет к нему. Автобус ехал полупустой, впереди сидели бабушки - завсегдатаи кладбища. В этом мире у них никого не осталось, они были одиноки, зато на кладбище лежали в покое все их друзья и подруги. Они приходили, чтобы поговорить с ними, рассказать им о своих делах, о бедах и маленьких радостях. Марина вышла в центре и решила пройтись по городу до больницы пешком. По дороге она купила фруктов, сока и шоколадку для Сергея.

Сережа лежал в кровати и когда Марина вошла, попытался подняться. Она подошла к нему и мягко за плечи опустила снова на кровать.

- Лежи, лежи, - сказала она, - я тебе яблок принесла.

- Спасибо, - ответил Сергей, едва открывая рот, - только есть мне их нечем.

Он поднял вверх кисти рук и показал Марине, что каждый пальчик отдельно забинтован, загипсован и никак не сгибается.

- Пальчики-куколки, - сказал он грустно, - и рот не открыть, все отбито.

- Я тебе еще соку купила, - ответила Марина, - пей тогда пока сок, а в следующий раз я тебе пюре натру на терке.

- Как малышу, - усмехнулся Сергей.

- Как малышу, - подтвердила Марина.

- Читала статью в газете? - спросил Сергей. - Про всю эту банду, которая на вас напала. Там все подробно написано, как они безобразили, деньги вымогали. И про вас с Сашей есть. А потом всю эту банду в один день киллер замочил.

- Нет, - удивилась Марина, - какой еще киллер?

- Сегодняшняя газета, - ответил Сергей, - возьми в тумбочке у меня.

Марина открыла тумбочку и вытащила свежую газету. Там под фотографиями Князя, Пельменя, Корейца и всех остальных была статья о том, как киллер с Кавказа уничтожил целую банду, терроризировавшую весь город. В самом начале сообщалось, что киллер был убит доблестными сотрудниками милиции при попытке скрыться с места преступления. В перечислениях злодеяниях банды числилось и то, что они убили мужчину, изнасиловали его жену и сбросили в машине в море.

"Что еще за киллер? - подумала Марина. - Это придумано для того, чтобы не искать виновного или уловка чтобы усыпить бдительность настоящего убийцы?" Марина склонилась ко второму. Но, нет, она не убийца. Она судья.

- Что с тобой? - взволнованно спросил Сергей. - Ты побледнела, как простынь.

- Нет, ничего, - очнулась Марина, - просто вспомнила кое-что...

- А меня били вот этот и этот, - сказал Сергей, ткнув забинтованным пальцем в фотографии в газете.

- Витамин и Пельмень? - удивилась Марина. - Я не знала...

- Да, - ответил Сергей, не обратив внимания на тон Марины, - а этот...

- Енот, - подсказала Марина.

- Наверное, - согласился Сергей, - он меня заманил в подъезд. А откуда ты их клички знаешь, тут же не написано?

- Следователь сказал, - соврала Марина.

Всем этим уродам и за Сергея тоже она отплатила сполна! Марина проследила, как водит загипсованными пальцами по газете Сергей и спросила:

- Сильные переломы?

- В крошку изломал гад, - ответил Сергей, - каблуком бил.

- Кто? - спросила Марина.

- Да, этот, как его, Витамин, что ли? - ответил Сергей. - Прыгал прямо по пальцам. Не играть мне больше на гитаре.

- Так, как же? - спросила Марина, сама чуть не заплакав.

- Ну, что ж теперь делать, - спросил Сергей, - если так вот все получилось. Жизнь ведь не кончилась. И Сашка бы, я думаю, нас осудил, если бы узнал, что мы руки опустили. Он самый целеустремленный человек был из всех, кого я знал. А что пальцы? Теперь синтезаторы есть, компьютеры. По одной нотке буду забивать одним пальцем. Главное, чтобы в душе музыка звучала и голова соображала, тогда можно и без пальцев обойтись. И голос у меня остался. Петь буду. А гитариста найду.

- Это все из-за меня, - сказала Марина.

- Не смей так говорить! - запретил ей Сергей. - И не вини себя ни в чем! Знаешь о чем я жалею?

- О чем, - спросила Марина.

- О том, что этот киллер на неделю раньше не приехал, - сказал Сергей, - тогда бы не было и происшествия на пирсе, ни моего избиения и вообще все было бы хорошо.

- Он не мог раньше приехать, этот киллер, - ответила Марина, - не было надобности.

- Откуда ты знаешь? - спросил Сергей.

- Следователь рассказал, - опять соврала Марина.

- Ты стала другой, - заметил Сергей.

- Лучше или хуже? - спросила Марина.

- Не знаю, - ответил Сергей, - просто другой. У меня такое ощущение, что какие-то Сашкины черты вдруг перешли в тебя. Ты стала жестче и сильнее. Даже жесты похожи на Сашкины.

- Это хорошо или плохо? - улыбнувшись, спросила Марина.

- Не знаю, - ответил Сергей. - Время покажет. Ты знаешь, кто ко мне приходил? - вдруг воскликнул Сергей.

- Нет, - помотала головой Марина, - не знаю.

- Колян с Оксаной, - воскликнул Сергей, - притащили мне мешок всякой всячины, а я есть не могу ничего. Оксана расстроилась, а Коляна вообще не узнать. Стал мне свой телефон сотовый оставлять. Говорит, будешь звонить, если что. Можешь, говорит, разговаривать сколько хочешь. А я ему говорю, мне, Колян, звонить некому. Все кто меня любит ко мне приходят. Вон смотри сколько цветов.

Марина огляделась. Да, цветов много. Она обратила на это внимание, как только зашла. Знала, что у Сергея поклонниц много, но что столько - она не подозревала.

- А Колян мне все равно трубу оставил, - продолжил Сергей, - только звонить-то мне по ней как? Я кнопку пальцем нажимаю, а попадаю сразу на четыре. Номер не набрать никак.

- Соседей проси, - посоветовала Марина.

- Я так и делаю, - согласился Сергей, - а Колян вообще переменился. Стал спрашивать меня, сколько мне денег надо, чтобы альбом дописать. Хочет помочь финансово.

- Да, что ты, - удивилась Марина, - наверное, ему понравилось тогда в баре "Драйв" то, что ты делаешь.

Сергей хитро улыбнулся и сказал:

- Наверное, ему хочется, чтобы я все скорее записал и свалил в Москву подальше от Оксаны. Вот почему он так о моей музыке печется и хочет помочь.

- Не знаю, Сережа, - ответила Марина, - но раз человек хочет тебе помочь, чего отказываться?

- Да, я и не отказываюсь, - сказал Сергей, - просто теперь все сложнее стало делать. Трудно будет без пальцев.

- Что они у тебя совсем шевелиться не будут? - испуганно спросила Марина.

- Будут, конечно, - сказал Сергей, - но гораздо медленнее, чем раньше. Просто еле-еле. Возможно, я даже изобрету свою школу игры на гитаре.

- Выздоравливай, давай скорее, - сказала Марина, - надо мне уже бежать, Сережа. У нас тренировка сегодня после обеда. У нас же команда, я итак их подвела своим долгим отсутствием. Но они никого вместо меня не взяли, значит, я кому-то нужна.

- Жизнь продолжается, Марина, - сказал Сергей.

Она нагнулась, поцеловала его в щеку и пошла домой. Как раз подошел автобус и Марина две остановки проехала на нем. Вышла, зашла во двор своего дома и тут ее кто-то окликнул:

- Марина!

Она остановилась и огляделась. На скамеечке возле соседнего подъезда сидел Борис Моисеевич - следователь, который вел дело об убийстве Саши. Марина удивилась его появлению возле ее дома. Борис Моисеевич встал со скамейки и направился к ней. Марина не знала, то ли ей идти к нему навстречу, то ли ждать. Она стояла и переминалась с ноги на ногу.

- Здравствуйте, Марина, - поздоровался следователь, подойдя ближе.

- Здравствуйте, Борис Моисеевич, - кивнула Марина, - какие-нибудь еще вопросы?

- Да, Мариночка, - согласился следователь, - давай отойдем в сторонку, присядем, поговорим.

- У меня есть максимум полчаса, Борис Моисеевич, - ответила Марина, - я опаздываю на тренировку, я итак уже девочек подвела своим долгим отсутствием.

- Ничего, я больше чем полчаса твоего времени и не займу, - пообещал следователь, - просто задам тебе несколько вопросов и все.

Они отошли в сторону и сели на скамеечку на детской площадке.

- Как у тебя сон? - спросил Борис Моисеевич. - Кошмаров нет?

- Сначала были, - ответила Марина, - теперь прошли.

- И что снилось? - спросил следователь. - Поподробнее о снах?

- А что, теперь по снам милиция преступников ищет? - удивилась Марина.

- И по снам тоже, - согласился Борис Моисеевич, - а вообще, этот наш разговор частный и о нем не узнает никто, кроме меня, тебя и моего друга, который и без того уже в курсе, потому, что он первый обо всем догадался.

- О чем догадался? - спросила Марина. - Вы говорите загадками.

- На самурайском мече, воткнутом в горло Пельменю твои отпечатки пальцев, - сказал Борис Моисеевич.

Марина едва заметно вздрогнула и спросила:

- А откуда у вас отпечатки моих пальцев, - спросила Марина, - что-то я не помню, чтобы вы их снимали.

- Старый шпионский прием, - ответил следователь, - для этого мне пришлось совершить антиобщественный поступок и украсть твой стакан в больнице.

- Да, стакан пропадал, но потом нашелся, - задумчиво произнесла Марина.

- Это я его вернул на место, - сказал следователь, - но вернемся к самурайскому мечу. Как на него попали твои отпечатки?

- Не знаю, - сказала Марина, - я что похожа на самурая?

- Вот это-то меня и волнует, - ответил Борис Моисеевич, - на скотче, которым был привязан к двери Витамин тоже твои отпечатки. Везде в шейпинг-центре вплоть до пульта охранника отпечатки пальцев Марины. И заметь, ни одного "пальчика" того "дяденьки", на которого повесили весь этот триллер. Как это объяснить?

- Вы милиция, - понуро ответила Марина, - вы и объясняйте.

- Может сама расскажешь, Марина, - сказал Борис Моисеевич, - без протокола. В частной беседе.

- Ага, - усмехнулась Марина, - а вы меня на диктофон запишете.

- У меня нет диктофона, - сказал Борис Моисеевич, - можете проверить.

- Встаньте, - приказала Марина.

Следователь покорно встал. Марина его тщательно обыскала.

- Ничего нет, - вздохнула она, - но, хотя, какое это имеет значение, если, как вы говорите, мои отпечатки везде.

- Даже на руле машины Пельменя, - подтвердил Борис Моисеевич, - которой был раздавлен насмерть Кореец,

- Да, - согласилась Марина, - но я и не думала об этом в тот момент. Просто не думала, а не потому что там анализировала, что меня все равно поймают и все такое прочее.

- Это называется на уголовном языке состояние аффекта, - сказал Борис Моисеевич, - но, честно говоря, для состояния аффекта ты действовала слишком хладнокровно и умно.

- Мне казалось, что это вовсе была не я, - ответила Марина, - я, девочка-отличница, домашняя и пушистая, как котенок. А там в сауне была не я.

- То есть как это? - не понял следователь.

- Я была раздавлена и истоптана, - ответила Марина, - об меня можно было вытирать ноги, что они и делали. Но когда я почувствовала, что меня просто хотят убить, мне стало так страшно, что я столкнула Енота с лестницы. Он разбился и я его привязала к трубе. А потом останавливаться было уже нельзя. Чтобы спастись, нужно было продолжать. Я даже не мстила им, хотя было за что. Я убила их потому, что если бы я не уничтожила их, они бы убили меня. Вот и все.

Борис Моисеевич внимательно посмотрел на Марину.

- Я не могу поверить, - сказал он.

- Я тоже, - ответила Марина, - теперь я не могу поверить.

- Ты одна отправила на тот свет шестерых здоровых бандитов, - сказал следователь, - которые были вооружены и всегда настороже. Скажи как?

- Наверное, они не боялись меня, - сказала Марина, - просто не ожидали того, что я смогу это сделать.

- Да, уж, - согласился следователь, - это точно. Скажи, тебе понравилось убивать?

- Нет, - ответила Марина, - а что в этом хорошего? Вы когда-нибудь убивали человека?

- Никогда, - признался следователь.

- И не убивайте, - сказала Марина.

- Я постараюсь, - с иронией ответил Борис Моисеевич.

- Я сама пытаюсь не думать об этом, - сказала Марина, - ничего не вспоминать из того, что было в тот день. Но мозгу не прикажешь - он работает сам, как хочет. Но угрызении совести у меня точно никаких нет. Вы ведь не мучаетесь после того, как потравите на кухне тараканов?

- Но это же не насекомые все-таки, - ответил Борис Моисеевич, - это были люди, хоть и ублюдки. Но ты же не господь бог, чтобы их судить!

- Они отняли у меня любимого человека и будущего ребенка, - сказала Марина, - не говоря уже о маленькой собачке и моем друге Сергее. Ни одно насекомое в мире не способно на такую разумную гадость.

- Это самосуд! - возразил Борис Моисеевич, - если бы вы не водили меня за нос со своими чеченцами в чалмах, то мы бы их взяли и судили государственным судом.

- Не врите сами себе, - сказала Марина, - если бы вы могли это сделать, то сделали бы давно, исходя из того, какой шлейф всякой гадости за ними тянулся. Но вы не сделали ничего. Значит у самих рыльце в пушку.

- Ну, ладно, Марина, все ясно, - сказал Борис Моисеевич, - я занял ваши полчаса. Я буду внимательно наблюдать за вами, а пока идите на свою тренировку, плавайте там синхронно и больше не надо никого убивать.

Следователь встал со скамейки.

- А когда вы меня арестуете? - спросила Марина.

- Зачем? - вопросом на вопрос ответил Борис Моисеевич. - Убийца у нас есть и шумиха с этим делом нам не нужна. Живите спокойно, никому ничего не болтайте и постарайтесь не вспоминать о том, что с вами случилось.

- Так это что? - не поняла Марина. - Вы меня отпускаете что ли?

- Жизнь продолжается, Марина, - улыбнувшись, сказал Борис Моисеевич, - только не надо больше никого резать самурайским мечом и топить в подвале. Обещаете?

- Обещаю, - кивнула Марина, добавив про себя "Сука!"

- Ну, я пошел, - сказал следователь, - до свидания.

Он отвернулся и пошагал прочь из двора Марины, не оглядываясь, спеша и слегка припадая на правую ногу. Марина осталась сидеть в скверике.

Она проводила следователя долгим немигающим взглядом.

"Ну-ну… - ответила она сама себе на какие-то собственные мысли - Какие хорошие милиционеры оказались. Добрые, бля…. Только, вот, интересно как те уроды мой адрес-то раскопали? Добрые, стало быть…. Ладно…. Разберемся еще с вами, с добрыми-то…. До свидания, бля….. Ага. До свидания….. Прощай, добрый ты мой….. Пожилой уже, а в обещания веришь…."

Из школы навстречу Борису Моисеевичу пробежал Рома. Он увидел сестру, сидящую на скамейке, подбежал к ней и спросил:

- Почему ты плачешь, Марина?

- Потому, что жизнь продолжается, Рома, - сказала она и крепко обняла брата.

С дерева оторвался желтый лист и, подхваченный ветром, устремился к облакам, чтобы на следующий год на его месте вырос новый лист - зеленый, молодой и красивый.
Жизнь продолжается…..