«Он потер лампу и перед ним предстал
джин ужасного вида и ужасающего голоса.
-Я раб лампы и того, кто ею повелевает,-
громогласно проговорил он»

из рассказа жопатой Шахерезады
царю сука бля Шахрияру


Короче… Короче жил был джин, хуй его знает в каких годах и в каких ебенях, да это, в общем то и не важно. В общем, джин был не то что бы очень мощным, но и не лох какой нибудь, а любил он, накурившись конопли летать над пустыней и пугать ужасным ревом и без того охуевших без воды караванщиков и прочих уебков щастающих от нехуй делать по пустыне. Был он в общем то не злой но и добрым его назвать конечно сложновато, а все потому что последние полторы тысячи лет он только и занимался тем что выполнял желания всяких пидорасов. А еще причиной его недовольства было то что ниже пояса у него струился лишь голубоватый дымок и ни каких намеков на гениталии.
- Вот хоть бы какая нибудь сука – рассуждал джин – пожелала – так мол и так в рот его ебать, хочу джин что бы у тебя были ноги и хоть какая нибудь поебень между…
Но как всем известно – своя рубаха ближе к телу и джина постоянно обламывали, даже сцука Аладдин хоть и неплохой кореш, до такой хуеты додуматься не смог.
Вообще то джин считал что принадлежит к мужскому роду или когда то принадлежал, так как сисек у него тоже не было, конечно ему было на это в общем то тоже похуй, но раccказ совсем не об этом…

Короче однажды реально обдолбавшись и тусуясь по рынку Аграбы наш сука бля джин развлекал себя тем что ущипнув за жопу какую нибудь клеевую телку моментально испарялся, и какой нибудь ни в чем неповинный парнишка получал от нее по бородатому ебалу. Это чрезвычайно смешило прохвоста но на отходняке все равно заебало.
И решил наш джини запасть с горя в мертвую спячку, глухой кумар или как щас модно говорить в ебучий сука бля анабиоз и предстал пред очи султана Аладдина (старый то султанишко давно уже сыграл в ящик или чо там у них мусульман хуй его знает)
- Короче Аладдин, меня уже заебало наводить тусу в этой ебучей Аграбе, и вообще бля, никакого комфорта постоянно ебучая жара и одуревшие от этого и от конопли людишки,
да и ты меня заебал своей вечно похмельной рожей, так что решил я впасть в анабиоз и в рот вас всех ебал…
- Джинни – прокудахтал старенький к тому времени Аладдин – вот скажи чем тебе хуево то?
Я же сука бля султан а ты мой кореш, жри чо хочешь да выебывайся, никто нихуя не скажет…
- Да пошел ты сука нахуй – в сердцах заорал джин, ему вообще то было хуево на отходняке –
это ты сука жрешь все подряд, уже твое сука брюхо не влезает ни в одни шаровары а твоя сука бля женушка ебется с начальником охраны, а тебе долбоебу на это похуй.
- Ну джини, что я могу поделать хуишко то давно не стоит, а три желания я уже давно истратил, ты же бля гандон не можешь мне сделать доброе нахуй дело.
- А ты мне сука…- джини вспомнил о давней мечте заиметь хоть какой никакой хуишко и всласть оторваться, - да ладно в рот тебя ебать, короче садись на ебучий ковер самолет и айда со мной к тому берегу моря – и джин эффектно описал в воздухе непонятную кривую – вобщем я залезу в свою сраную лампу а ты бросишь меня в море до лучших бля времен, кстати ты ее еще не пропил?
- Да нет джинни вроде еще не пропил, надо поискать в чулане.
И престарелый шарообразный Аладдин проколыхался к стенному шкафу и рывком открыл дверки, из а чего оттуда посыпалась всякая поебень которую он понатаскал с помоек Аграбы и ее окрестностей. Бляяя чего там только не было, но лампа почему то отсутствовала.
- Хм……- проблеял Аладдин – ну как же вашу мать этот зехер понимать?
- Что сука проебал мою лампу? Да я тебя уебка щас в пидора превращу и заставлю хуй сосать в подворотне, ебучий шакал!
- Ну ладно джини не гоношись, она скорее всего где то еще…- бля ну куда же я ее задевал то – подумал в конец охуевший Аладдин, типа пидором ему становиться не хотелось, а тем более сосать немытые члены добрых жителей Аграбы, позор то какой…
- Ааа, джини я вспомнил, я проебал ее в карты одному шельмецу по имени Ибрагим что постоянно ошивается в нижнем городе в притоне «Сладкие овечки Хебраса».
- Вот долбоеб – подумал джин и отправился вызволять свою лампу в нижний город обнесенный дурной славой потому как там постоянно ошивался всякий сброд, ворье и жулики всех мастей, и надоедливые нищие которые впрочем вполне могли перерезать глотку кому угодно за медяк.

Пробираясь узкими улочками он ощущал тошнотворный запах гниющих фруктов и человеческих экскрементов. Дышать было почти нечем, хоть джин и был духом но обладал тонким вкусом и такая вонь была ему весьма противна, к тому же уже сгустились сумерки и вполне можно было получить заточкой под ребро. Правда джин этого не боялся ведь он же дух и все такое прочее и порешить его простым ножичком невозможно но получить по ебальничку можно запросто а по ебальничку джину получать не нравилось, он сразу вспоминал как они отмечали с Аладдином успешное отхуяривание колдуна Джафара и он так напился что не мог колдовать в следствие чего реально был отпизжен друзьями султана и им самим, а так же ему съездила по ебалу пьяная и обкуренная принцесса Жасмин за то что он к ней приставал.
И как это обычно бывает накаркал.
- Стоять сука – раздался хриплый голос из за угла – снимай сука бля пидор браслеты а то тебе пиздец.
- Нихуя я не сниму, это мои сука бля браслеты с детства, и вообще я джин так что иди на хуй ублюдок а то превращу в пид… - начал говорить джини и ощутил как на его буйную головушку сзади опустилась бейсбольная бита (ну или хуй его знает чо там у этих мусульман).
Очнулся наш незадачливый типок часа через два обнаружив что его многострадальное ебало покоится в охуейнейшей куче дерьма, - Бля сука, вот пидорасы – промычал джин ощупывая свои руки на которых отсутствовали  прикольные золотые браслеты которые он купил по случаю на ломбардной распродаже. – Да ладно – сказал он сам себе – все равно они из стремного турецкого золота да и вообще мне надо лампу свою искать, только вот дерьмо с ебала надо оттереть а то ни в один приличный кабак не пустят…

Долго ли коротко отмывал свою синюю морду джин, но вот наконец он увидел вывеску караван-сарая «Сладкие Авечки Хебраса». – Бля они там что, овец ебут? – подумал отпизженый и раздербаненый джин – и почему «авечки», да ладно хуй с ним с этим неграмотным Хебрасом. И джин уебал кулаком в двери кабака отчего она стремительно отворилась пребольно уебав по носу пытавшемуся выйти типусу, а так как он был пиздец синий в хлам то при падении еще пизданулся затылком об край стола за которым мирно играли в кости два известных в городе фальшивомонетчика. Стол был хрупкий, не то что толстый затылок несчастного выпивохи, и развалился к херам собачьим и все что находилось на нем подлетело вверх и приземлилось на соседний стол круто уебав пивной кружкой одному из сидевших за ним. – Ах ты мудоногая пиздопроушина – проревел Ибрагим (а это был он) и вскочив из за стола метнулся к сидевшим с круглыми глазами фальшивомонетчикам – Пидорасы, да я вас…- и влепил одному из них прямо в торец, другой не долго думая выхватил кривой свой…… нееее ятаган и уже хотел рубануть Ибрагима по башке но тут вмешался джин которому ну прямо до зарезу нужна была его ебучая лампа а Ибрагим ибн хуй его знает как там дальше Касим, был единственным кто мог пролить свет на ее местонахождение. Могучей рукой наш незадачливый герой схватил за руку фальшивомонетчика, а другой Ибрагима за шкирку, но тот не растерялся и въебал джину в его многострадальный нос после чего полетел от броска джина в угол, по пути сбивая башкой разную снедь и выпивку со столов посетителей. Тут началась такая буча что джину много раз бывавшему на разных разборках стало даже немного не по себе и он малодушно забрался под стол и за ногу подтянул к себе лежавшего без сознания Ибрагима. А вокруг уже хуячились все кто мог, визжали полуголые девицы, слышались стоны и крики преимущественного бранного характера, - Да я твою маму е… - начал кто-то, но крик оборвался звуком разбившейся бутылки, из за визга вконец перепуганных «овечек» нихуя не возможно было понять и дальнейшее пребывание грозило пиздюлями ни за что ни про что, как рассуждал джин хотя сам же и устроил все это безобразие.
- Надо съебывать – лихорадочно думал джин, - а то скоро появится городская стража, пидорас Хебрас походу давно уже дергает свою веревку оповещения (которую кстати сказать придумал мудрый султан Аладдин) вот пидор – в который уже раз подумал джин – нее, надо сьебывать из этой овечьей обители. Подхватив бесчувственного Ибрагима под мышку джин начал пробираться к выходу по пути раздавая тумаки всем до кого мог дотянуться, наконец он приблизился к двери и злорадно залупаясь выскочил на улицу.

Эх, тиха арабская ночь, волшебный сука бля восток, тишину нарушало только кряхтение бедного Ибрагима которого совсем не церемонясь тащил под мышкой джин, - Ну что сука, признавайся где моя волшебная лампа? – Сквозь зубы процедил джин бросая на песок нихуя не понимающего Ибрагима.
- Какая еще нахуй лампа, ох как же мне хуево, слышь а у тебя нету ничо опохмелиться?
- Я тебе сука щас опохмелюсь – пророкотал джин так как его учили в школе джинов что на обратной стороне луны, но Ибрагиму было настолько хуево что он отвернувшись икнул и тут же обрыгался причем паскудно попав брызгами на конкретно осатаневшего от этой наглости джина. – Да я тебя в пидора превращу – грозно выдал злой гений свою любимую угрозу, - ну говори гаденыш, куда лампу дел которую выиграл у одного жирного ублюдка?
- А, эта лампа, - прошамкал жуя блевотину Ибрагим, - дык я ее старьевщику загнал по дешевке мне на пиво не хватало.
- Какому еще нахуй старьевщику, - страшным голосом но заикаясь спросил джини.
- Да этот бля, как его там, э э э успокойся, - испуганно каквохтал Ибрагимушко, потому что джин поднес к его носу здоровенный «огненный» кулачище, - я вспомнил, Имши его зовут, в квартале ростовщиков он живет, вторая хибара слева.
- Вот бля, - в сердцах сплюнул джин, метясь при этом в наглую морду надоевшего враз чурки.
- Не вели казнить, - запричитал Ибрагим поняв наконец кто перед ним.
- Даааа……. Ну и как бля жить в этой ебучей барахолке, - с негодованием прошипел злой на вех и вся джин и унесся ракетой в небо, вызволять свою до зарезу нужную, медную конуру, а Ибрагим икнув от страха упал лицом в песок и мирно задремал.

- Вот же бля сука уебки и торгаши, сука чурки злоебучие, - шипел скозь зубы джин, летя по небу в сторону квартала ростовщиков и придумывая заодно как заподлить этому Имши, будь он не ладен, но вдруг неожиданно его способность летать исчерпала себя и он вертясь воронкой с охуенно большой скоростью полетел вниз, прямо на вторую хибару слева, - БЛЯЯЯЯЯЯАААААААА!!!!!!!!!!!!! – только и успел он крикнуть, как тут же провалился через ветхую крышу и приземлился на какой то хлам. Выбираясь из непонятных черепков, и нещадно матерясь, наш джини вдруг увидел стоящего рядом маленького, щуплого человечка испуганного ночным вторжением, - чур меня чур, сгинь шайтан проклятый, - чуть заикаясь пропищал он, - и со страха сел на свою тощюю задницу.
- Ну ладно, ладно, - сказал джин испугавшись того что этот покер сейчас закусит боты, и все пиздец, лампы не видать, а джину ведь без лампы никуда, - засмеют падлюки как будто я бомж какой. – Ладно говорю, не трясись паскуда, говори где моя волшебная лампа и тебе нихуя не будет, понял?
- А, а, а, - пытался несчастный выдавить из себя хоть слово, - а, а, у меня жи амулет против ваалшибства, сгинь ниисчастный.
- Ах сука бля амулееет, - сверкнув глазами сказал джин, неожиданно поняв из за кого он так пиздато уебался, - амулет говоришь, ну я тебе устрою казел, в пидора превращу! И он начал совершать над головой какие то пассы, но походу амулет хоть и был полной хуйней все же что то нарушил, и ростовщик превратился в какую то непонятую воняющюю кучу с лежащим поверх амулетом и задрипанными портками.
- Тфу бля, вот погань, - в сердцах выругался джин, - ну и где же мне искать мою лампу так ее и разтак? И тут он увидел ее, она стояла на подоконнике и мертвенный лунный свет овещал медную, чуть потертую лампу для масла, в которой джин ютился без малого последние полторы тысячи лет, она отбрасывала тень на кучу дерьма которой раньше был ростовщик. – Эх бля, -  только и сказал джин, беря лампу и выходя на улицу, он собирался во дворец султана, с тем что бы до восхода солнца покинуть заебавший его в конец город, его мелочных и жуликоватых людишек, и вообще отдохнуть нахер от всего...
Он собирался проспать тычячи две лет, что бы потом проснуться и посмотреть как изменился мир и в надежде что кто нибудь наконец пожелает что бы у него наконец то появились ноги ну и все остальное тоже.

И вот на берегу средиземного моря из волн вставало охуенно огромное солнце и на его фоне были видны два силуэта, это были Аладдин и джин.
- Ну что братуха, - печально сказал джин, вообще-то его звали в давным давно забытые времена Абдул Карим ибн Хоттаб и еще чо то там, но похуй, - вот и настала пора прощаться, давай не поминай лихом, а вот последний мой тебе подарок – банка виагры, отъебешь Жасмин от меня, ну все иди на хуй. И джин превратившись в легкий дымок запендюриля в свою медную, пошарканную лампу.
- Ну, бывайте ихтиандры хуевы, - усмехнулся Аладдин, и наподдав лампу ногой со всей дури смотрел как она переворачиваясь летит в море. Бултых! А следом полетела виагра, нахуй ее, Аладдин на старости лет забил на свою еще совсем не хуевую женушку и стал конкретным пассивным пидором. Занавес.


Вот такую вот хуевину конкретно обдолбавшись кокаином, рассказала  как то толстожопая Шахерезада своему ебарю, царю Шахрияру.