http://udaff.com/creo/96565.html  1
http://udaff.com/creo/96707.html  2
http://udaff.com/creo/96743/ 3
http://udaff.com/creo/96793.html 4
(букоф проста песдец, кому не тиресно было вначале, даже не тратте время…)

Он даже не подозревал, насколько сложен его организм.
Сущность–душа была во всём теле и нигде одновременно. Бессознательное. И единственное, непонятно как работающее.
Просто «я» и всё.
Поймать и рассмотреть своё собственное «я» не представлялось возможным по определению. Это «я» было тем, что устанавливает барьеры дозволенного. Та самая непознаваемая частичка, которая и делала Сергея самим собой. А тело было носителем этого «я».
« Душа существует. Вопрос в том –как? Ответ – раньше хреново.»
«Я» ликовало, как помирающий с похмелья, с бутылкой холодного пива в руке, в момент, когда по обезвоженной тушке прокатилась первая волна влажного великолепия. Первый безболезненный выдох дня.
Потому что получило полную власть над телом. Настоящую. Это было бы, наверное, сравнимо с голодным бродягой, неожиданно ставшим богатейшим человеком в мире. Причём всегда был богат, но почему-то этого не знал. А теперь на одно только то, чтобы освоить новые возможности могут уйти годы. При этом вмешаться в своё «я» не представлялось возможным. Это было ясно сразу. Он не мог стать смелее или умнее по собственному желанию. Не мог заставить себя чувствовать ненависть или любовь. Раздвинулись рамки возможного, и перестали быть понятны рамки допустимого. Сергей окончательно понял, что дороги назад, в неведенье, уже нет и не будет.
«И не будет» - эхом отдалось в голове. Внутри заворочалось какое-то неприятное предчувствие. Ведь ничего не даётся просто так. Это аксиома. А ощущение пылающего за спиной моста с годами становится верным предзнаменованием скорого осознания того, что подобные потери невосполнимы. Есть в подобных ситуациях нечто похожее на мышеловку. Дверца за спиной захлопнулась , а есть ли впереди сыр неясно. Пока лишь только явные признаки того, что есть… и первая мысль о том, а есть ли теперь выход?
Бессмертие. Это оказалось так просто, что даже удивляло и как это раньше он не «включал» регенерацию. Простое желание того, чтобы внутри всё работало в полную силу своих возможностей. А как же теперь Вика и Данила?? Такое можно включить только изнутри!! Надо самому захотеть перестраивать организм, и… нужен Камень. Свой Камень. Ну, с Викой понятно. Там гранат. Без вариантов. А вот с Данилкой…
«Стоп! Как это?? То есть я знаю, какой Камень нужен моей жене?? Значит, я могу её… я могу её сделать такой же. Нужен лишь Камень!!» - Сергей аж присел от этой мысли. Ну, конечно же! Всё так просто! Он сделает её такой же! И сына! Да кого угодно. Тому рыжемордому нужен был агат. Тёмке –опал, причём чёрный… причём наверно хер найдёшь за просто так нужные камешки-то. Этих опалов-гранатов по всему миру чёрте сколько, а нужен - определённый. Из конкретной местности и конкретной даты рождения. Камни рождаются и умирают, как и мы. Что же такого должно было произойти, чтобы люди и камни, предназначенные друг другу стали жить врозь? Ведь если они предназначаются друг другу, то так задумано изначально! Чтоб у каждого был Свой Камень! И ещё… значит, я не один такой… должны быть в мире, такие как я…все эти сказки о колдунах /нарезка кадров из Властелина Колец/ не просто так же!»

Эти мысли несколько оторвали Сергея от увлекательного процесса познания своих новых способностей.

Вообще, чувствовать своё тело он начал просто по-другому. Обоняние и слух он теперь мог регулировать. Изменения касались всего. Стоило сосредоточиться на чём-то одном и сразу же приходило понимание как правильно этим пользоваться. Например, отращивать волосы. Менять их цвет. Вообще менять внешность. Захотелось подойти к зеркалу.
«Успею, болею же…нех шариться лишний раз.»
Вместо того чтобы ползти в ванную он «прислушался». Теперь это означало не натужное напряжение слуха, а полное сочетание всей чувственной сферы. Звуки стали дополнением запахов. Малейшие колебания (шарканье соседки за стенкой) улавливались в мельчайших подробностях. Сосредоточился на сыне. Данилка увлечённо громил рисованных злодеев, отчаянно не успевая вытирать текущий нос. Хлюпал.
«Надо поправить… просто же…»
Вика наливала на кухне чай с малиной. Пахло вкусно. Вернувшись мыслями к тому, что не плохо бы поесть, Сергей осознал, что пища теперь для него приобретала совсем иное значение. Если раньше он руководствовался исключительно понятиями «вкусно» - «не вкусно», то теперь Сергей полностью представлял, что конкретно есть и для каких целей. Какие элементы питания для чего необходимы. Например белки полностью отвечали за регенерацию и всего что касалось внешних изменений тела, будь то уплотнение кожи, скажем, до огнеупорности, или отращивание когтей.
«Когти. Забавно.» - Сергей поднял правую руку к глазам и посмотрел на ногти. Теперь там красовались именно когти. Острые. Где-то с полтора сантиметра. Захотелось что-нибудь царапнуть. Само по себе желание заставило глупо захихикать над самим собой. Затем сжал руку в кулак. Когти не мешали. Они втягивались! На манер кошачьих. И сами закруглялись, теряя хищную остроту.
Выпустив из баловства еще пару раз когти, Сергей заинтересовался костями. Там тоже нашлись свои сюрпризы. Их гибкость была за гранью фантастики. О прочности и говорить не приходилось. Экспериментируя с левой рукой, выгибая её вовсе уж устрашающим образом, он спохватился только тогда, когда послышалось приближение Вики. Откинувшись на подушки, он побледнел и опять поднял температуру тела.

- Эй, больной, хватит с такой умирающей рожицей изображать смертельно раненого! Присядь.
Сергей послушно завозился, принимая полусидячее положение на подушке.
- На - попей. Осторожно. Горячее. – Вика аккуратно протянула ему ароматно дымящую кружку с чаем.
- Пасиб. – Сергей взял кружку из рук Вики и тут же поймал её удивлённую эмоцию.
«Чёрт. Кружка то горячая, а я её схватил и не поморщился!! Да и пустяк ведь. Я угли держать могу без вреда для себя!» - Сергей изобразил что обжегся, скривился и, зашипев, перехватился за ручку.
И тут же сделал новый ляп. Так захотелось пить, что глоток только что кипевшей воды вышел уж очень большим. А скрыть кайф от малинового вкуса просто не получилось.
Вика смотрела с всё нарастающим удивлением. « Он теряет чувствительность? Глоток кипятка!!»
Пришлось успокаивать.
- Вика, сядь! – управлять женой получилось так же просто, как и с рыжемордым хамом. – Вика, я заболел. Обычная простуда. Ничего сверхъестественного. Сейчас ты почитаешь с сыном, хватит ему уже в гейм-бой гонять, а потом положишь его спать. Я пойду в ванную, и тебя это не будет удивлять или напрягать. Мне надо…эээ… «побыть одному, а ты мешаешь»… ну, я приму душ, а потом лягу. Всё нормально. Хорошо?
Вика, глядя на него отсутствующим взглядом, согласно кивнула и прошептала – Всё хорошо… всё нормально.
- Отлично. Иди к Данилке. – отсутствующий взгляд жены больно резанул по нервам, и от этого его фраза выглядела ещё более рубленой. Приказной. Неужели теперь вот так и общаться? Как со слугой или… рабой. Сергею перспективы крайне не понравились.
Вика, молча встала и пошла на выход.
- Вик… - Сергей и сам не знал, зачем он её останавливает. Что ей сказать? Напрягала её внутренняя пустота и… безразличие что ли? – Ты меня … любишь?? – вырвалось само по себе.
Вика  оглянулась.
- Ну и вопросики у тебя, Томилин. /раздражение на банальщину/ «Ещё бы спросил хочу ли я… его. Господи, как же это всё надоело. Когда же это всё кончится?»
- Скоро, Вик. – Машинально ответил её мыслям Сергей.
- Что??
- Да нет. Ничего. Я, наверное, в душ. А потом уже завалюсь… на работу завтра не поеду. Отлежусь.
- Хорошо. Я к Данилке пойду, почитаю пока. Хватит ему гейм-боя. Чистое в шкафу сам возьмёшь. «Не маленький»
- Ладно.
Вика вышла.
«Надо срочно что-то менять. Я её потерял. Почти потерял. А зачем?? Теперь столько могу… любую… Свобода.»  - Сергей впервые серьёзно задумался о жене.
Не то чтобы он к ней раньше относился не серьёзно. Скорее наоборот. Видел в ней часть себя… своей жизни. Часть, которую невозможно было потерять по определению. Его любовь к ней как-то сама собой превратилась в привязанность. Нечто привычное и само собой разумеющееся. То чего практически не замечаешь уже. Незыблемое. Решённый раз и навсегда вопрос неожиданно опять заданный и как выяснилось уже имеющий совсем другой ответ. Потому что в природе нет ничего постоянного. Всё меняется. В наших силах лишь добиться наиболее благоприятной ситуации, однако если её не поддерживать постоянно, посчитав раз и навсегда сложившейся – крах неизбежен. Ничего само по себе не происходит и наши желания «хорошего» без конкретных действий и внимания к сути вопроса, превращаются в заблуждения и несбыточные мечтания.
Стоило ли исправлять поломавшееся??
Стоило ради Данилки.
Но стоило ли ради Вики?
Сергей, взяв из шкафа бельё, первое подвернувшееся под руку, потащился в ванную. Нужно было что-то решать. С одной стороны весь мир был теперь у его ног, а с другой… семья. Ну, предположим, Данилка-то не пострадает. Уж что-что, а деньги и прочие прелести существования обеспечить им с Викой раз плюнуть. И жить… как хочется. А как хочется?? Девки? Водка?? Да зачем ему теперь водка?
Сергей, закрыв дверь на щеколду, включил воду и уставился на себя в зеркало. Отражение было тем же самым, что и с утра, до всех этих событий. До Камня. Та же круглая морда, на которой примечательными были разве что глаза. Большие серые глазищи. Широкие в разлёт брови выгодно подчёркивали их выразительность. Всё остальное Сергею мало нравилось. И чересчур толстые щёки, и намечающийся второй подбородок: -  «Тридцатника нет, а я уже уабанею, блин», и чуть искривлённый нос (привет из армии), более тонкие, чем хотелось бы губы.
Нос он поправил первым. Чуть выпрямить да нарастить немного хрящ. Вот тут. С непривычки переборщил чуть-чуть. Получился носяра. Отыграл назад, пока не остался доволен результатом. Радикально что-то менять не хотелось, однако всегда найдётся пару изъянов, которые охота поправить. Вся сложность в том, чтобы поправляя их не заиграться, окончательно теряя уже имеющийся результат. Лучшее – враг хорошего, причём хорошее достижимо, а лучшее всегда будет недоступно. Любой результат, дающий преимущества в одном, обязательно обнаружит какие-нибудь недочёты в другом. Вопрос в наиболее выгодном соотношении этих плюсов и минусов.
«Бабы, за такой девайс, как смена внешности по желанию, наверное, удавились бы!!» - думал Сергей, разглядывая в зеркало сдувшиеся щёки, делающие лицо скуластым и каким-то измождённым. Пришлось вернуть им первоначальный вид. Ну, почти. Вспомнились все эти конченые идиотки с глянцевых журналов надувающие губы силиконом до окончательного сползания в уродство и играться с внешностью совсем расхотелось.
Другое дело вес. От жира надо можно было избавиться. Однако именно он и расходовался организмом на эксперименты. В частности с носом и щеками. Коррекцию своей тушки Сергей решил отложить. Причин была масса. От банальной перспективы смена гардероба, до необходимости как-то объяснять знакомым свою разительную перемену. И опять-таки выбросить что-то никогда не поздно, а вот жалеть об зря утерянном приходится чаще, чем хотелось бы.
Сергей разделся и полез в ванну. Решил поваляться в воде. Ванна всегда его успокаивала. Душ – мытьё, ванна – удовольствие.
Он давно заметил, что дружит с водой.
Например, летать его не тянуло, и сны про полёты во сне для него были лишь детским фольклором – не более. Высоты он вообще попросту боялся. В смысле если он оказывался на верхотуре и при этом не держался за что-нибудь руками – в коленях селилась неприятная дрожь, ноги наливались свинцом, вплоть до ступора и невозможности двигаться. Во всяком случае, так было раньше.
Возиться с землёй он разлюбил основательно ещё в детстве, когда мама настойчиво пыталась привить ему свою любовь к растениям. Рыться в горшках ли, вскапывать землю под картошку на даче или того хуже рыть яму (опять привет из армии) было утомительно и неприятно. Начиная с запаха земли и заканчивая просто нежеланием заниматься скучной или тяжёлой работой. Азарта выращивания, наблюдения за растущими растениями, у него так и не появилось. Ну не крестьянин – что тут сделаешь?
С огнём было проще. Разжечь костёр умел с одной спички. Нравилось смотреть на угли или готовить пищу на нём. Именно на открытом огне. Пожар живьём видел лишь раз, но и этого хватило, чтобы понять силу и неуправляемость этой стихии. Так что там был скорее уважительный нейтралитет, нежели страх и неприятие.
И если уж выбирать из опасностей, то, на его вкус, тонуть было предпочтительней, чем гореть или падать с высоты, скажем. Мысль опять-таки позабавила. Гореть он больше не боялся. Тонуть?? Тонуть тем более. Ну, во-первых, он умел неплохо плавать. Научился ещё в детстве – на даче. Их дача – маленький домик на шести сотках земли, находилась на берегу Угры. Куда он и бегал купаться. Там как-то само собой получилось плавать вначале по-собачьи, беспорядочно подгребая под себя воду руками, а потом уж и брассом, раздвигая воду перед собой и отталкиваясь от неё ногами одновременно.
Сейчас, глядя на заполняющую ванну воду, он вдруг подумал о том, что было бы здорово научиться дышать под водой.
Лёгкие. Для начала их надо было чистить. Дряни от табака в них накопилось столько, что Сергей аж присвистнул. Реально они могли работать едва ли на треть своих возможностей! Но чистить их было не столь приятно, как отращивать когти. Организм начал избавляться от грязи, и Сергей закашлялся, отплёвываясь чёрной слизью. Избавляться от накопленного мусора легче всего было именно через рот. Спазмы рвали, давили и крутили грудь и горло. Слизь вылетала комьями. Вода, моментом потеряв прозрачность, на глазах превращалась в мутную гадость с хаотично двигающимися в ней сгустками противной слизи.

Сергей вскочил, и, продолжая перхать, и сплёвывать, покидающую его грязь уже себе под ноги, выдернул за цепочку пробку из ванной. Стараясь производить как можно меньше шума, чтобы не привлекать внимания жены, Сергей вышвыривал из себя ненужное. Команда на очищение лёгких спровоцировала общее очищение организма со всеми вытекающими последствиями. Кожа избавлялась от прыщей и местами сочилась какой-то гнойной мерзостью. Очищалось всё вплоть до зубов. Рот то и дело наполнялся отвратительной жижей. Отчаянно хотелось срать. Сергея рвало и чистило так, что даже помыслить о том, чтобы выходить из ванной он не мог. Так и блевал себе под ноги, стоя уже по щиколотки в вонючей, отвратительной жиже.
В итоге он загадил ванну основательно, и когда его отпустило, даже ужаснулся возможному появлению в такой ванной жены.
«Она меня убьёт, нахер… не смотря на то, что я теперь… Бог… обычный такой обосравшийся Бог /гыгыгы/. Но Бог же! Не какой-нибудь там фантастический «икс-мен» с железными кгтями или завалящей телепатией. Тут считай всё сразу и ещё не ясно насколько я силён. А Вика… ну что ж,  если есть бог, то непременно найдётся тот, кому суждено его убить!» - ухмыляясь собственному дерьму, Сергей опять включил воду. Перевёл кран на душ и начал смывать вывалившуюся из себя грязь.
Отмыв ванну и себя, Сергей вновь начал набирать воду. Пока та набиралась, он продолжал изучать себя. Когти могли расти и на ногах, появилась уверенность, что теперь он может довольно неплохо карабкаться, куда бы то ни было. Проверить насколько он стал сильнее – не представлялось возможным. Лишь придал некоторую рельефность бицепсам и грудным мышцам, откопав их из начинающегося ожирения. Но особо заморачиваться не стал. Собственно ему никогда не хотелось быть похожим на рельефных голливудских красавцев. Было в них что-то…искусственное. Того и гляди отстёгивающегося на ночь после команды «Стоп. Снято.» Не говоря уж о всех тех безобразно раскаченных культуристах, обмазывающих себя маслом и принимающих смешные позы перед камерами. Надуются эдак угрожающе и прячут плавки между ногами и прессом, мол, смотрите на мои двуглавые мышцы, и где в этих кубиках и полушариях голова, а где жопа уже решительно непонятно.

Вообще-то голые мужики куда как хреновей выглядят, чем голые тётки. Мысли о женщинах моментально перескочили на собственный хуй. Вот так всегда, стоит подумать о женщинах и уже какие-то проблемы на хуе - да есть.  Сергей решил рассмотреть самую важную часть своего тела незамедлительно.  Вместе с чисткой организма с хуя, как оказалось свалили хламидии и прочая дрянь, так что теперь, в плане ебли, всё было тип-топ. А ведь даже не подозревал, что что-то где-то подцепил. А может от Вики хватанул?
«Надо бы ещё раз посмотреть.
Не надо!» – тут же  дёрнулось сознание. Он мог хоть сейчас вызвав в памяти образ Вики узнать – изменяла ли она ему (вся информация о ней сидела у него в подсознании, как и о всех тех с кем он контактировал заполучив Камень) и… не хотел. Боялся. А вдруг да? И что тогда делать? Зная подобную вещь, уже не отмахнёшься. Придётся принимать какое-то решение.  И вряд ли обойдётся без эмоций. А все принимаемые с психу решения, всегда разрушительны и приговариваются к забвению. Потому что, вспоминая их, чувствуешь себя законченным мудаком.
Сергей не удержался.
Изменяла.
«Твою то мать, а!! Хотя я тоже… и причём гораздо круче.» - У Вики всего две мимолётные ебли «Но какова сука, а? Отсосать в поезде, понравившемуся попутчику! Съездила к родне, блядь такая!!», а вот за Сергеем уже череда любовниц. Пусть на три-четыре раза, но тем не мение – конкретная измена. И вообще, что считать изменой? Ебля с чужим человеком? Так и без способностей читать людей давно понятно, что в таком случае все изменяют всем и делают вид, что ничего не происходит. Предпочитают закрывать глаза. Потому что те, кто открывает эти глаза, очень быстро теряют возможность смотреть на близкого человека. И уже никакой разницы нет кто из двоих не смог перешагнуть через свой эгоизм.
С Викой надо было срочно что-то решать. Дальше жить вот так как жили, уже было не возможно. Ни ему, в силу полного изменения, ни ей в силу отсутствия каких-либо перемен. Но главное, что Сергея поразило, было то, что он не желал сейчас выяснений отношений.  Раньше, узнав он такое о Вике, ломанулся бы немедленно разбираться. С нервами, криками… с желанием убить.
А сейчас… сейчас он мог убить. Просто выключить ей сердце и ни одна собака не узнает, кто убил… Мать Данилки. Женщину, на которой он женился, изначально полагая, что лучшей матери своим детям и не найти. И не ошибся ведь. Вика, как бы ни была не удовлетворена жизнью, оказалась великолепной матерью.
«Или не удовлетворена кем? Мной? Почему она кидалась на этих первых встречных при относительной возможности?»
Обидней всего было именно признавать, что кто-то стал для неё привлекательней… нужнее. Что его, всего такого замечательного /ну не знает же она всей подноготной с его собственным блядством / променяли на просто неизвестное. Ни хорошее или лучше качеством, а вообще неизвестное. Просто другое и всё. Просто чтобы кто угодно лишь бы не он.
К моменту пика самобичеваний, набралась ванна, и Сергей опять полез в воду.
«Вода лечит.»
Сергей, чтобы отвлечься уцепился зубами за эту мысль.
«Я же хотел дышать под водой!» - вместе с мыслью открылись жабры на рёбрах. Как какие-нибудь заслонки под действием рычага. Раз – и кислород пошёл через воду. При этом вообще не дышать он мог безумно долго. Учитывая, что подобно верблюду мог пользоваться запасами напрямую из организма.
Тело было ещё и кладовой необходимых полезностей. Тот же «безобразный» жир, внешне уродующий тело, теперь рассматривался под совсем другим углом. Запасы.
Глаза под водой видели великолепно. Примеси не чувствовались и глаза не резало хлором. Отчаянно захотелось на море. На руках и ногах легко наращивались перепонки меж пальцами. Короче, с водой он подружился ещё крепче.
Опять захотелось есть. Уже настолько, что было плевать на маскировку под больного. Вике можно запудрить мозги, а Мелкий, вообще, спать уляжется.
«И всё-таки, почему я не могу понять, какой ему Камень нужен?» - подумал Сергей, покидая ванну.
Он вытер голову полотенцем и, напялив трусы с халатом (после ванной, он всегда предпочитал обсыхать именно в халате) двинулся на кухню.
Холодильник и раньше был святая святых, теперь же полезность поедаемой пищи он мог чувствовать как вкус. Проще говоря, вкусовые впечатления обычного человека, при еде, шли в сравнение с его ощущениями как пионерский барабан против симфонического оркестра.
Заморачиваться с приготовлением Сергею не хотелось. Выцепил сливочное масло, несколько яиц, соевый соус и помидоры с сыром. Последней на глаза попалась колбаса. Порезав и обжарив её в масле, добавил соевого соуса и забросил нарезанный помидор. Пока тёр сыр, всё это томилось в сковороде. Разбил туда яйца, перемешал содержимое и, посыпав сыром – выставил на стол. Подумав, нырнул в холодильник и нарезал луку с петрушкой. Бросил щепоть зелени сверху расплавившегося сыра. Готово. Быстро и то, что нужно.
И опять заметил приближение Вики чуть ли не в самый последний момент.
- Томилин,
«И какого хрена она меня постоянно зовёт по фамилии? Боится перепутать чтоли?»
Ты совсем охренел? То, что я готовлю, тебя не устраивает? «Нафиг я ему готовлю? Ослеп что ли? Лень в кастрюли заглянуть? Предлагала же!! Вот козел!»
Ну не объяснять же ей что гречка не нужна, а сожрать кастрюлю мясной подливы, будет как-то слишком!
- Вика, /прикосновение к ауре/ ты мне сама сказала «если хочешь, возьми чего-нибудь на кухне сам», когда я шёл мыться – тут же отоврался Сергей, подправляя ей воспоминания. Точнее внося в них изменения. И если уж совсем быть точным, моделируя и внося одновременно.
- Потому что жрать надо, когда дают! – не сбавляя оборотов и ничем не выдавая своё удивление, зло отбрила Вика. «Я так говорила? Всё равно – козёл. Звала же! Как вошёл. Больной называется. Наворотил-то себе! Считай сковородку. И куда это всё теперь?» Ей было плевать говорила она это или нет. Ей вообще было плевать на слова.
- Слушай, что я тебе сделал? С порога рычишь, не надоело?
- Да потому что достал ты меня Томилин, сил уже нету на то, чтобы тебя терпеть! «Надоел. Видеть больше не могу эту рожу!»
- Ну и не смотри, хер с тобой… и вообще – Сергей, ломая разговор опять вмешался в её мировосприятие – Ты на меня обиделась, и охуительно… сейчас ты идёшь к Данилке в комнату и демонстративно укладываешься там… на кресле. И больше ко мне не лезешь. А завтра… завтра к вечеру готовишься к разговору. Будем ставить точки над «и». Меня всё это заебало не меньше, чем тебя. Всё. Свободна! Не мешай мне. Иди отсюда!
Вика закрыла рот, ожгла его полным презрения взглядом, только что потерявших остекленение глаз и круто развернувшись на 180 градусов, сердито утопала, хлопнув на последок дверью в детскую.
- Ну, вот и славненько! – прокомментировал Сергей.
Он машинально цапнул со стола пульт от телевизора и вдавил кнопку первого канала. Просмотр передач по ящику во время еды уже стало чем-то вроде ритуала. Тут тебе и новости и киношку какую найти можно. Начинал с первой кнопки и дальше щёлкал, отмечая интересные передачи, чтобы потом смотреть пару тройку каналов одновременно, переключаясь в момент рекламы. Это настолько бесило Вику, что телевизор они обычно смотрели порознь и в разных комнатах.
Вяло пощёлкав каналами, Сергей остановился на музыкальном. Шла передача с хитами 90-х. Металлику сменил Кобейн – такое можно и посмотреть. Талантливо сделанное всегда будет привлекать внимание, просто потому, что никакая критика не властна над качеством.  Когда-то, по юности, Сергей не признавал иной музыки кроме русского рока. Это подразумевало сдержанный нейтралитет к металлюгам, и ненависть к попсе. Плюс неприятие иностранщины за редкими исключениями типа «Дорз» или «Куин». Однако со временем остроты текстов стало мало. Появилась потребность в мелодии. Рубленая Цоевщина уже не казалась выше на голову той же «Апокалиптики», где вообще не было текстов, однако хотелось слушать их бешенные виолончели ещё и ещё.

«Вот так и с нами, нравилось одно…прошло время и оказалось, что мы хотим и любим другое. Мы изменились и вместе с нами поменялись приоритеты и цели, а в итоге недолговечная страсть умерев не оставила после себя ничего.  Ничего? А Данила? /образ улыбающейся мордахи сына, что-то ему пытающаяся сказать или объяснить/ Всё. Заебло. Завтра всё решу. Мне бы с собой разобраться! Надо жрать.»

Мысль о еде вернула его в реальность и, взяв вилку, Сергей приступил к ужину. Оказалось, что боги кушают так же как и люди. С той лишь разницей, что насытившись, Сергей остальное без труда запихнул про запас. Теперь он мог сесть в конкурс едоков и обожрать взвод голодных солдат.
«Интересно. А как скоро я захочу есть, и сколько я могу без пищи?»
Экспериментировать не хотелось, но, то, что явно дольше обычного человека – это точно.
«Война-войной, а жрать надо будет всегда, вот тебе и бог… дали вместо дубины автомат с бронежилетом, а что изменилось? По сути-то? Ну, предположим, я теперь могу всё брать и без денег. Но по-любому кто-нибудь такое заметит. А ведь я такой не один опять же. Или один? Найдут. Найдут и что? И хрен его знает… а у меня два якоря. И как бить таких как я? В смысле как от таких защищаться? Короче, надо думать, как жить…» неприятный озноб тревоги, как при мыслях о возможной потере работы, сдавил потроха. На работу то теперь, конечно, было плевать. Вопрос действительно стоял ребром. С одной стороны всё говорило за то, что надо и дальше жить этаким завхозом, и чем дальше от мира Других Людей с Камнями – тем лучше. С другой стороны он понимал, что этого сделать не удастся.
«Проколюсь… да и неохота особо скрываться. К чему?»
Ну не пойдёт же он отбирать у прохожих деньги! Хотя. Всегда можно встретить людей, делающих деньги не честно. Да чего их встречать? Среди них живёшь. Степень грязи разная. Прибыль от наркоты вряд ли сравнится с прибылью от спекуляции, да и пахнут эти деньги по-разному, чтобы там ни говорили. Найти и отнять вот такое, с его-то способностями, достаточно просто. И пусть жалуются, но опять таки… везде устоявшаяся система и когда ты заранее знаешь, что берёшь чьё-то чужое - будь готов за это ответить. Всегда найдётся тот, кто способен тебя увидеть и отследить. За себя можно особенно не волноваться, однако семья это такая дыра в обороне, что по неволе становишься пацифистом.
«Бросить их? Бессмысленно. Они всё равно мне дороги. Выходит, надо сидеть на жопе ровно. Быть как все и учиться пользоваться тем, что есть. Нечего голову ломать. В любом случае никакого криминала /ювелирная лавка/ за мной нет.» - врать себе выходило плохо, но Сергей надеялся, что его там не вспомнят. Точнее был уверен.
«Посмотрим!» - убрав сковородку в раковину /Мыть? Не божье это дело!/, Сергей выключил телевизор, не дослушав Аэросмит.
-Крэээйзээ, крээээйзее – машинально допел в полголоса потемневшему экрану он.
И вдруг, без всякого перехода, почувствовал мощную волну наслаждения. Чужого наслаждения. Женского наслаждения. Грубо говоря, прямо под ним, на кухне низлежащей квартиры, сосед довёл до космоса некую девочку с именем Оля, и огромным желанием выйти замуж.

Жизнь вокруг продолжалась. Кто-то кого-то любил, грабил, насиловал, спасал, предавал и оберегал. Миру было глубоко плевать на рождение ещё одного бога. А что он хотел? Ведь, по сути, ещё вопрос хорошо ли зрячему в мире слепых?
А вот выхлоп эмоций в момент оргазма был просто чудовищный. Сергей, случайно оказавшийся в радиусе этого эмо-взрыва, прочувствовал волну чужого наслаждения достаточно остро.
«Я так извращенцем стану… здорово нах… ещё хочу. /Вика/ Коза блин…ну не насиловать же!» Пойти и взять Вику, было проще простого. Хотелось даже. Но потом с этим пришлось бы жить.
«- Ах какие мы нежные! Она и не вспомнит.
- Да не в этом дело. Я буду помнить.
- Дрочи на чужую еблю. Своё ты уже проебал. Бери то, что по праву твоё, и завязывай с моралью. Мораль – пиздёшь. Все пользуются всеми. Она тебя не любит, но живёт с тобой, потому что деваться ей некуда.
-У меня крыша едет, я разговариваю сам с собой?
- Почти. Это Камень говорит. Это он так может с тобой общаться. Это голая логика на анализе. Конечное решение за твоим «Я». Камни не могут учитывать эмоций. Им не знакомо это понятие, так же как людям понятие слова «покой».

Сергей поймал себя на том, что продолжает тупо стоять над местом, где кончила подружка соседа.
(к слову, убежавшая подмываться, опасаясь беременности, дура, с гандонами оно спокойнее)

Торчать на кухне смысла больше не имело. Сергей пошёл в комнату. Пришла мысль о том умеет ли он летать? Полететь в комнату не вышло. А вот уменьшить свой вес – легко. Оказалось он может становиться тяжелее своего веса раз в десять и во столько же становиться легче. Как это получалось, он не понимал, но теоретически теперь он мог гулять по воде. Ну, хотя бы по колено уж точно. Надо пробовать. Завернул в ванную и опять начал её набирать.
Пока набиралась ванна, отрастил себе бородку и патлы по плечи. Сходство было хреноватеньким, честно говоря, однако для эксперимента вполне годилось, и мурлыкая себе под нос «С причала рыбачил апостол Андрей…» Сергей ступил на воду.