– ... не будет преувеличением сказать, что у нас элитарный клуб. Как Вы понимаете, мы не афишируем свою деятельность, поэтому люди чаще всего находят нас по рекомендациям. Мы тщательно отбираем кандидатов, и наше постоянное членство стоит весьма дорого. Но первое посещение всегда свободно и бесплатно.

– Типа, любой может к вам записаться, что ли? – удивился Коля.

– Мы исходим из ницшеанского принципа изначальной порочности человеческой натуры, поэтому полагаем, что в каждом индивидууме достаточно грязи, чтобы излить ее в мир.

– То есть, вы считаете, что все люди больные на голову извращенцы? – спросил Коля, – Даже те, кто об этом не подозревает, верно?

– Именно так. Мне нравится Ваша экспрессия и прямота. Это так непринужденно и естественно, – бледная особа на ресепшионе впервые вяло улыбнулась. –  Вот ваш костюм. Не забудьте про карнавальную маску, соблюдение инкогнито превыше всего. Переоблачайтесь, и удачи Вам.

– Это что, клоунский наряд?! – Коля раскрыл пакет. – Я похож на гребаного клоуна?!!

– Не сердитесь, такова традиция. Новичок всегда надевает костюм Арлекина. Потом, если Вас примут в клуб, Вы сможете выбрать костюм по своему вкусу, знаку зодиака и степени извращенности. Дело в том, что наши собрания совсем не напоминают унылые сборища анонимных наркоманов или алкоголиков. Отнюдь, они проходят в непринужденной дружеской обстановке, в форме изысканных маскарадов. Мы предпочитаем именовать их «Византийскими Карнавалами», где люди пьют коллекционные вина, говорят о литературе, слушают классику, делятся сокровенными тайнами...

– Ладно, – буркнул Коля. – Где у вас тут раздевалка?

* * *

– ... ну что ж, – председатель в белоснежном костюме Архангела пригубил из бокала и блаженно откинулся на спинку кресла. – Сегодня мы послушали много интересных откровений. И по традиции, на десерт, исповедь нашего гостя. Просим!

Присутствующие вежливо и ободряюще зааплодировали.

– Ну, я... ээээ... я ужасный грешник... – Коля собрался с духом. – В общем, где-то раз в месяц я регулярно кого-нибудь режу, то есть, убиваю ножом. Началось это еще в ПТУ. Обычно я сажусь на первый попавшийся автобус, еду до конечной. Выцепляю жертву наудачу, кто подвернется. Заманиваю в лесополосу под предлогом совместного распития спиртных напитков (если мужик) или типа чики-пуки, «тухлый глаз», до хаты проводить (если баба). Короче, коварно заманиваю в лес и шпыряю кухонным ножом. Ну, наверно, подсознательно я хочу, чтобы меня поскорее поймали, поэтому и пришел сюда. Вот.

Воцарило гнетущее молчание.

– И это все? – разочарованно переспросил мужчина в серебряной полумаске и роскошном костюме Папы Римского. – Вы не насилуете агонизирующие тела, наслаждаясь каменной твердостью сведенных судорогой сфинкстеров? Не обжариваете человеческую плоть с базиликом и кориандром? Не собираете концептуальные инсталляции из мумифицированных трупов? На худой конец, не изготавливаете свистульки из берцовых костей, для циничной продажи детям-инвалидам? Лично я часто фантазирую на это.

– Нет, – смутился Коля. – Ничего такого даже в голову не приходило. Ну, обычно обшариваю карманы на предмет бабок и рыжевья (что ж добру пропадать! все равно бомжи или менты снимут). И это... еще, засыпаю жмуров листьями. Типа, хороню.

– Что ж, печально... экспромт в зачаточной стадии присутствует, но креативностью и концептуальностью и не пахнет. Вынужден констатировать, что Вы находитесь на самой верхней ступени Вашего грехопадения. Нужно еще работать и работать над собой! – назидательно произнес тучный мужчина в костюме Тореадора. – Вам предстоит долгое и трудное нисхождение, чтобы познать истинное очарование греха, научиться различать тончайшие нюансы, ауру и эстетику зла и извращения.

– Ты чего-то не догоняешь, дядя. – Коля почувствовал, что снова начинает злиться. – Я тут послушал ваши мерзопакостные байки. Ты (он ткнул пальцем в Кардинала) все детство дрочил на вставную челюсть свой бабушки, но так и не решился трахнуть своего младшего братца. Ты (он ткнул пальцем в Мальвину) пописываешь свои тошнотворные некро-зоофилические стишки, но так и не устроилась работать в виварий, чтобы реализовать свои бредни. Как я понял, вы тут собираетесь, травите всякую гнусь, ахаете-охаете, а потом довольные расползаетесь по своим норам, к женам и детям. Ваши головы забиты говном покруче чем у меня, но вы живете тихо, как мыши... исправно платите налоги и соблюдаете законы. Да вы просто жалкие ссыкливые салаги! В отличие от вас я настоящий грешник, человек дела, маньяк-убийца!

– Неправда! Мы глубоко порочны, – обиженно возразил Кардинал. – Мы не выносим на физический уровень свой грех, потому что уважаем закон. Кроме того, в этом просто нет необходимости. Ибо на субъективном уровне грех, совершенный в уме, ничем не отличается от греха, совершенного в реальности.

– Возможно, без высшего образования это сложно понять, – снисходительно проронил Конкистадор, – Но чем интеллигентнее человек, тем больше времени он проводит в мире идей, вдали от быдла и вульгарной бытовухи. Например, поэзия декаданса…

– А Вы, милейший, со своими убогими и примитивными убийствами раз в месяц вполне укладываетесь в статистику несчастных случаев с летальным исходом, – ядовито встряла задетая за живое Бамбина. – Гордиться особо нечем!

– А если, – Коля криво ухмыльнулся. – Я сейчас достану топор и порубаю вас всех в капусту? Это будет достаточно греховно и креотивно?

– Это будет пошлый и банальный перфоманс, а-ля выставка авангардистов на Арбате в восьмидесятые. Думаю, Вам лучше уйти, – презрительно процедил председательствующий Архангел. – Секьюрити, проводите нашего гостя.

* * *

Раздолбанный муниципальный автобус гостеприимно распахнул двери, и Коля, не раздумывая, запрыгнул в него.

– Следующая остановка «Мусоросжигательный Завод», конечная, – загнусил простуженный водила, – Граждане пассажиры, не забывайте в салоне личные вещи.

«Поганые извращенцы! Это ж надо было такое придумать? – насиловать агонизирующие сфинкстеры и продавать свистульки из костей детям-инвалидам?! Ничего святого у людей нет» – привычно намечая будущую жертву среди пассажиров, Коля стиснул под курткой рукоять ножа.