Выстрел на трассе

На дворе 200… год, ещё не вполне определённо, но в воздусях запахло стабильностью. Минули самые тяжёлые перестроечные годы, в магазинах изобилие, очереди канули в лету. При желании сегодня уже можно жить и зарабатывать, ежели конечно лень не родилась вперёд тебя. Работаю в двух местах одновременно, разрываюсь на части, но так хочется заработать денег, а соблазнов кругом столько, что просто грех не получить их в личное пользование.

Сегодня уезжаю в командировку, сопровождение груза. Везём ни много, ни мало, целую фуру с прицепом оргтехники. Везём далеко, куда? Скажем так, несколько тысяч километров в один конец. Груз крайне дорогой и во избежание неприятностей прошу у руководства напарника. На что получаю экономически обоснованный посыл в сторону ближайшего хрена. Один, мол, справишься. Но, попердев для приличия, выдают мне кроме служебного десятизарядного ИЖа, ещё и помповый «Ягуар», с пистолетной рукояткой. О ужас! Дайте хоть с прикладом, скоты! Вместо дубины пойдёт.

Ладно, бог не выдаст, свинья не съест, будем надеяться на лучшее. Трасса, сколько её было в жизни. О ней нужно писать особо, но это потом. А сейчас едем на чужбину. Кормимся в придорожных тошниловках, ночуем по очереди в кабине, на спальнике. За окнами плывут пейзажи Урала-батюшки. То берёзка, то рябинка, то весёлый краснотал…. На сердце тепло и спокойно, через трое суток будем на месте, а там домой, к маме.

Ранним утром, прошу водителя остановиться у приглянувшейся моему глазу берёзовой рощицы. Ну, что невестушки, соскучились, небось, без удобрения? Сейчас я вам помогу, чем бог послал. Вовка-шофер, скучая, крутит ручки магнитолы, а я, прихватив пару метров туалетной бумаги, спешу к милым русскому сердцу берёзкам. Присаживаюсь так, чтобы меня с дороги видно не было, но сам бдительности не теряю и вижу всё. Однако шашлык вчерашний был точно из конины, а то и из бомжа. Вон как споро пошёл, как только добежать успел…

Отвлекаюсь всего лишь на секунды, и как оказалось зря. Встаю и, заправляясь, вижу такое, что по-честному не мог себе представить в самом кошмарном сне. Возле нашей фуры стоит иномарка, из которой вышли четверо. Не верю глазам, моргаю, но видение не исчезает. Напротив, становится ярче, а действо приближается к завершающей стадии. Моего водителя привязывают верёвками к дверце КАМАЗа, вижу, словно во сне его разбитое в кровь лицо, бледное и обречённое. А дальше начинается такое, что и не вышептать. Один из «гостей», достаёт их своей машины канистру и начинает поливать Вовку некой жидкостью. Другой достаёт зажигалку…

Мой столбняк рывком улетучивается, а на его место приходит священная ярость. Не зря же меня ещё в армии прозвали берсерком. Кровь вскипает, сердце начинает рвать грудную клетку. По ногам проходит судорога. Ага, адреналин попёр, да главное как много-то!
Рывком вытаскиваю из кобуры пистолет, загоняю патрон в патронник и ору что есть мочи, - стой, стрелять буду!

Бандитов словно бьёт током, они ошарашено озираются и, наконец, замечают меня чудесного. Тот, что с зажигалкой, делает шаг в сторону водителя и я не медля, не тот случай, произвожу выстрел вверх. Трое, не теряя ни секунды, вернее всего они не были готовы к такому повороту, прыгают в машину, зато четвёртый, то ли герой, а может просто дурак, чиркает зажигалкой…

Мой выстрел и Вовкин крик совпали по времени. Машина гангстеров срывается с места и на задних колёсах с визгом исчезает за поворотом. Я уже около машины, я уже отвязываю Вовку. Вернее его отвязывают мои руки, но сам я, а особенно мои глаза и нервы, нахожусь возле того, с зажигалкой. В его лбу, аккурат между глаз, появилось ещё одно, не запланированное природой отверстие.

Освобождённый водила, не верящими глазами, смотрит на небо, которое только что чуть не потерял навсегда. А я бросаюсь к поверженному бандиту, зачем-то щупаю его пульс, задираю веко и сжимаю глаз, как учили. Чё к чему, он же мёртв, как курица-гриль. Но я не верю, голова отказывается воспринимать информацию, переданную глазами.

Хлопок ладони по плечу выводит меня из состояния ступора. Оборачиваюсь, и вижу Вовку. – Женя, он мёртвый, оставь его, давай лучше ментов вызывать.
Наконец понимаю, что произошло. Я только что убил человека, на смерть! Не на войне! Навсегда!

Далее было много милиции, скорая, которая забрала труп. Более трёх месяцев таскали меня по допросам. И все эти три месяца я жил на одних нервах. Наконец следствие закончилось полностью. Все экспертизы показали, что был предупредительный выстрел. Меня оправдали и отпустили наконец-то уже безо всяких подписок и оговорок домой, к жене и детям. Но сколько я вынес за это время, один бог ведает, а вам я этого не скажу. Сами думайте.
Одно сообщу, за эти три месяца меня посетил единственный гость, нежданный и несвоевременный. И звать его инфаркт!

Война

У шефа есть одна особенность, и эта его особенность-черта не всегда уместная, да и пользы от неё маловато. Так уж устроен этот гад, идёт напролом, до конца. Война, его бзик, его краеугольный камень! Уж сколько раз твердили миру…. Стоит ли греха таить? Шеф любит воевать, и уж если он начинает боевые действия, то кому-то точно не поздоровится. Не исключено, что мне.

Конфликт зрел давно, подспудно, как чирей на нижней части спины. Сначала он просто почёсывался, но в итоге всё же назрел. Соседи в одночасье перестали быть соседями и превратились во врагов, подлых и коварных. С такими, только превентивные меры, переговоры и увещевания в задницу папе римскому.

Интерес заключается в спорной территории, на которую претендует как мой дженнероззи, так и его оппонент. Здесь кто первый, тот и папа. Судорожно, в течение часа собираю «банду» из пяти человек и выставляю их отдельным постом на вышеозначенном объекте. Посмотрим, что наши визави предложат в обмен. Сутки проходят спокойно, а потом начинается.

Вначале приезжают два руководителя противоборствующей стороны и естественно не могут попасть на территорию, поскольку там уже мы, а пропуска и права находиться на объекте у данных индивидуумов нет. Как и водится в подобных случаях, звучат угрозы. Мне лично обещают проломить башку, да вобщем-то много чего обещают. Слава богу, на этом языке я общаюсь свободно, без переводчиков. Оппоненты уезжают ни с чем, а я задумываюсь и сажусь на телефон. Примерно через два часа на объект приезжают ещё три человека. Посмотрим, кто из нас Д,Артаньян, а кто и не очень!

А вечером, ближе к ночи начинается движение. На трёх машинах приезжает «братва», их двенадцать человек, вооружены цепями и арматуринами. Господи, отец наш небесный, а я то грешным делом думал, что все эти войнушки канули в лету. Сподобился! А тем временем агрессоры начинают ломиться в закрытые ворота. Понеслась!

Подхожу, открываю калитку и вопрошаю с милым лицом, что хотели молодые люди. А молодые люди к переговорам не расположены, у них задача сломать чью-нибудь голову. Велика вероятность, что это может оказаться именно моя, потомственная голова. Когда самый наглый пытается войти в калитку, игнорируя мою шестипудовую тушку, достаю пистолет и произвожу предупредительный выстрел вверх. Произведённый эффект меня устраивает, мордашки вытянулись, в глазах появились проблески мыслей. Ну, так кому же охота в канун Нового года ехать на ушатанном катафалке на погост.

И в это время я совершаю не первую в своей жизни, да, наверное, и не последнюю глупость. Я поворачиваюсь и кричу своим орлам, чтобы перекрыли тыльную часть периметра. Ох, и быстр, оказался сей молодой человек, настолько быстр, что я успел только чуть-чуть сместиться, но полностью убрать голову не хватило времени. Удар топора по моей бестолковке, оказался настолько силён, что я почти потерял сознание. И уже шагнув за грань, всё же успел нажать на курок…

Странно, но произведённый выстрел, как будто включил во мне резервный аккумулятор. Едва соприкоснувшись со снегом, я тут же перекатом ушёл в сторону, а ещё через мгновение уже стоял на коленях. Поставили таки Русича раком сволочи. Ни чё братва, всё в долг! Щас я вам станцую сиртаки, с переходом в гопак!

Но мои соратники уже тут, как тут. Множество стволов смотрят своими одноглазыми любопытными мордашками в животы экстремистов, смертоносные, тупорылые жмурики приготовились вылететь из своих тёплых избушек. Не дать свершиться, не допустить! Открываю рот, чтобы дать запрещающую команду и… начинаю мощно, как из пулемёта блевать. Спазм прекращается так же неожиданно, как и начался. И я ору во всю глотку: - Не стрелять! Всем стоять, не двигаться! Первый, мне по хер кто это будет, сделавший малейшее движение, сдохнет с пулей в кишках!

Странно, но моя блевотина и последующий истеричный визг возымели своё действие. Немая сцена, ждём ревизора! Вздымаю свою непослушную и странно ватную тушу в вертикальное положение. Щупаю голову, конечно же, кровь, ну а что ты там хотел найти, варенье что ли? Поворачиваюсь к ближнему из своей «свиты» и спрашиваю: - Ну-ка посмотри, у меня башка на месте? Там часом ничего не отрублено?
- Да всё гуд Владимирыч, не ссы, этот кент тебя обухом приложил, - отвечают мне.

Ну и то хлеб, а то без головы как-то даже и не интересно. В чё же я потом есть буду?
В этом месте я направляю свой, надеюсь, что очень даже бычий взгляд на агрессоров и проникновенно говорю о том, что первый кто сделает шаг за периметр, будет тупо и вульгарно убит. Мне терять нечего, я на посту. Позади Дубосеково!

Бандиты с матом и угрозами вернуться, упаковываются в автомобили и со стенаниями отбывают. А меня ведёт, сейчас рухну в обморок. Кто-то подхватывает меня под руки, кто-то тащит бинт. Уже в караульном помещении бинтуют, как Щорса, дают стакан горячего сладкого чая. Который я тут же выплёскиваю и ору на всю караулку: - Вы что суки, издеваетесь? Какой чай, водки давайте, пока пациент не умер.

Из этой истории я извлёк новую квартиру, некоторый опыт в плане отражения неприятностей и конкретную головную боль надеюсь, что на всю жизнь. Территорию мы отстояли, но счастья она не принесла никому. В итоге это заколдованное место было продано в третьи руки. Я же постарался забыть сей казус, стереть его из памяти. Но когда на улице непогода, гремит по подоконникам ливень или сечёт январская вьюга, у меня начинает жутко болеть голова, и тогда я вспоминаю эту дурацкую войну. Пью водку и хохочу, как идиот!

Миша

Об этой истории, скорее даже эпизоде в своей не всегда гладкой карьере бодигарда, хотелось бы рассказать отдельно. Так бывает зачастую, когда сидишь и думаешь, насколько же всё плохо. Жизнь пошла наперекосяк, да и не жизнь это уже, а прозябание. Ситуация ухудшается ещё и тем, что дензнаки с каждым днём тают как весенний снег, а дети с завидным постоянством просят кушать. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Подаю объявление в газету, лаконичное и наглое. «Телохранитель, очень дорого!» Газета выходит во вторник, но уже в понедельник мне звонят на домашний телефон и мужественный бас осведомляется, я ли это. Получив утвердительный ответ, выкладывает суть. Басу нужен телохранитель. Наступает моя очередь задавать вопросы, и я стандартно вопрошаю, - для чего нужен телохранитель? Если для понту-имиджа, то цена одна, если же для дела, то и цена вопроса будет совершенно иная.

Слышу откровенный ответ и понимаю, что берусь за эту работу.
- Мне угрожают, вернее всего убьют. Берётесь?!
- Берусь, - отвечаю я. Во-первых, потому, что дурак и люблю ходить по канату, во-вторых, подкупает откровенность, да и деньги нужны просто катастрофически. Есть, конечно, шанс не успеть получить даже первую зарплату. Но, кто же думает о таких мелочах?!

Через час встречаюсь со своим новым «телом», знакомимся. Мужчине примерно пятьдесят лет. Крупный, поджарый, могучий. Кавказец, но говорит на прекрасном Тургеневском языке. Из обрусевших? А, понятно, прадеда цыгане на цепи по ярмаркам водили. Единственный минус подопечного, это его постоянное чёканье, в любом обществе и при любых обстоятельствах этот индивидуум не пользуется словом что, только чё, и баста. В последствии узнаю, что Миша, из древнего княжеского рода, но на отношениях это не сказывается. Он не либерал, но и не понторез. Спокойный, как удав и абсолютно лишённый высокомерия, спеси, гонора, то есть тех черт, которые присущи многим современным нуворишам.

Условия нашего договора таковы, что не предполагают длительных отношений.
- У моей фирмы, - говорит Миша, - очень серьёзный долг, примерно четыре миллиарда рублей. В данном случае пересекаются интересы коммерсов, властей и собственно «синих», то бишь воров. Убивать меня при таком раскладе смысла нет, но вдруг мою судьбу будет решать некто, лишённый именно этого здравого смысла. В мои планы входит раскидать ситуацию за четыре месяца. Если я справлюсь, все проблемы устранятся сами собой. Угроза тоже исчезнет, и тогда мы с тобой Евгений прощаемся. Ну не могу я, когда за мной ходит «бык» с оружием и дышит мне в затылок. Если же я не справлюсь с задачей, то мы продлим договор, если конечно к тому времени ещё «будем»!

И собственно начинаем работать. Каждое утро, ко мне домой подъезжает машина, и мы с водителем Колей едем за подопечным. Встречаю его у дверей квартиры и со всеми предосторожностями вывожу на улицу. Оберегая своей тушей, усаживаю Мишу в машину и вперёд, на трудовые свершения. Вот и ещё один день начался. Моя задача заключается в том, чтобы день сей мы закончили в том же составе и без лишних дырок на одежде.

День, как день. Не лучше и не хуже остальных, серых и рутинных. Сижу в приёмной, гадаю кроссворд и от не фиг делать пикируюсь с секретуткой. Читаю ей вопрос, - мерительный инструмент, шесть букв. Курочка морщит свой кукольный лобик и выдаёт перл, - фрезец! От дикого хохота падаю под стол, из глаз течёт, из носа лезет. Да что же это такое? Она издевается что ли?

Как оказалось, рано я расчирикался. В приёмную резко входят два индивида, по внешнему виду стандартные братки. Меня не видят, я специально сижу за шкафом, в уголке. Зачем же всем знать, что я есть, существую?! А бандиты, цыкнув на вскинувшуюся секретаршу, как к себе домой заходят в кабинет к Мише. Закрывают за собой дверь, как им кажется плотно. Ах, вы ж умнички мои! Да я спецом кусочек линолеума ещё вчера отковырял и загнул так, чтобы дверь при всём желании плотно не закрывалась.

Прикладываю глаз к щелке и вижу картину. Миша сидит за столом, на лице спокойствие, вот же стальной мужик. А бандюганы стоят напротив него, причём один облокотился на стол и свистящим шёпотом грузит моего подопечного. Пора Евген, труба зовёт, откинут полог!

Тихонько, как глухонемая мышка вхожу, на цыпочках подкрадываюсь к пациентам и, взяв крайнего сгибом локтя под горло, вставляю свой любимый пистолет в его разинувшийся в изумлении рот. Браток замирает, а второй смотрит на меня остановившимся взглядом квёлой кобылы и раскрывает пасть для отповеди. А вот это зря, разговаривать мне с тобой касатик не с руки. А вдруг мне вас убивать придётся, а диалог предполагает некую нить между собеседниками. И мне она даром не нужна.

Большим пальцем снимаю с предохранителя и командую второму: - Харей в пол, руки на затылок. И тут же первому, который, к слову сказать, обслюнявил мне весь пистолет.
- Не дёргаться, патрон в патроннике. Соси и получай наслаждение.
На что этот даун с портативным мозгом говорит мне с набитым ртом: - Как же сосать, ведь он железный…
Это песец какой-то, меня сегодня решили добить, КВН, да и только. Давлюсь смехом и говорю этому барану: - А тебе что, кожаный больше по душе?

Вобщем минут через пять приезжают маски-шоу и забирают этих юмористов. Остаёмся с Мишей один на один. Подопечный смотрит на меня долгим взглядом и говорит: - А я ведь не очень верил во все эти сказки, рассказанные про тебя. Спасибо Женя, и извини…

Вечером, после того, как доставил босса до хаты, еду в гости. Рабоче-крестьянский район, Отечество! Здесь, в звоне цепей и свинчаток я вырос. Это именно тут мой самый первый тренер предлагал мне сделать «мягкий нос». Удалить злосчастную перегородку, от которой одни проблемы и которая устала ломаться и смещаться.

Наши, как обычно зависают в «Хрустале». Звучит музыка, на мини-эстраде юная шлюха вертит прыщавой жопкой, пытаясь продать себя подороже. Братва говеет под пиво, салажонок, которого я вижу впервые, забивает папироску. А вот и Сам! Тебя то мне и надо друже. Разбитной походкой, как принято, подруливаю к столику и здоровкаюсь.
- Мир честной компании.
Брага оживляется, - привет старая задница, падай на шконку, чё пить будешь?
- Не пить я с вами пришёл скоты, а ругаться. Вы в курсах, что Мишка-армянин под моей защитой? Так какого хера вы не даёте честному пацану его бабло отработать? Вот закончится мой с ним контракт, тогда хоть на куски его рвите, волки педальные…

Немного оторопевшие после моей отповеди парни переглядываются и в недоумении пожимают плечами. Наконец смотрящий покачав головой говорит: -  В говно ты Старый вляпался, по самые помидоры. Знаю я за того ару, мужик он чистый, и косяков за ним не водится, но больно уж долг велик.

- Ты мне веришь? – спрашиваю я, а сам гоняю в башке, подписаться за Мишу или ну его в пень?
- Тебе то я верю Женёк, а вот ара под вопросом.
- А если веришь, так послушай инфу из первых так сказать уст. Я сам лично слышал, как Миша сказал, что через три месяца долга не будет. Его Лукойловские под крышу взяли, а это сам понимаешь гарантия серьёзная. Дай мне три месяца. И если через это время долги будут висеть, то можешь спросить с меня армянскую шкурку. Суди сам, пришьёте его сейчас, и не получите ни хрена. С покойника не спросишь, а три месяца погоду тебе не сделают. А, кроме того, вам ещё и меня валить придётся. Ведь знаешь, я за так не дамся. Кстати, когда меня попишете, тёте Томе расскажи, как ты её приёмного дырявил.

Задумался волчара, вот и думай, а я пока дух переведу. Дружба дружбой, а ну как деформировалась она за последние годы. Спишут в архив прямо сейчас, и концы в Каму. Наконец хозяин принимает решение.
- Ладно, Старый, чего не сделаешь для друга детства, решили! Но помни, три месяца, а после уходи. И не рви меня на части, я тоже не из железа.

А через три месяца наши отношения заканчиваются. Не даром у Миши в городе слава реаниматора. И долги он раскидал и фирму заставил работать. Умница редкостная, после него я таких не встречал.
Наша последняя совместная смена закончена, меня подвозят до дому и уже у подъезда Миша жмёт мне руку, и проникновенно глядя в глаза, говорит следующее: - Спасибо тебе Женька за всё, очень мне было с тобой тепло и защищено! Если когда-нибудь, днём ли, ночью ли тебе будет плохо, - позвони! На том и расстались. Хороший был мужик, редкий! Пусть живёт долго. А под моим окном стоит новенькая, пахнущая Тольяттей «семёрка», и жизнь ни смотря, ни на что продолжается.

Продолжение есть