Этот сайт сделан для настоящих падонков.
Те, кому не нравяцца слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй.
Остальные пруцца!

Вадим Чекунов (Кирзач) :: ДВАДЦАТЬ ТРИ КОРОТКИХ РАССКАЗА
***
Бабушка что-то говорит. Подняв руку, трясёт ветку. Бабушка улыбается. Улыбается ему.
Он лежит в коляске и улыбается сразу всем – небу, бабушке, сирени и гремучим цветным лошадкам на резинке...

Позже он прочитал, что воспоминания детства не могут быть такими ранними.
Но он помнит.

***
Из тарелки с манной кашей сыто смотрит жёлтый глаз масла.
Над входом в кухню колышится тюль.
Тикают ходики на стене – одна гирька свисает почти до полу.
Синие обои и деревянный, в овальных разводах сучков, потолок
Зеленоватая муха, похожая на обточенную волной крошку бутылочного стекла – он находил такие среди серой гальки на море – стучит крепкой головой в стекло и сердито жужжит.
Лето.
Ещё живой отец машет ему рукой – окно выходит в сад. На отце выгоревшая футболка и кепка с нерусской надписью «Tallinn».

***
За кирпичной стеной беседки заросли крапивы.
- Не бойся, она не кусачая! – смеётся Ленка. Поправляет застёжку на сандалике.
Шепчет ему на ухо:
- Хочешь,  г л у п о с т и  тебе покажу?
Он сглатывает и молча кивает. В животе ёкает сладкий холодок.
Ленка закусывает губу и оглядывается. Задирает подол цветастого платья, прижимает его подбородком к груди и стягивает с себя трусы.
- Вот.
Он присаживается на корточки, чтобы лучше разглядеть.
«Это не  г л у п о с т и», - по-взрослому думает он. «Это – п е р с и к».
По Ленкиной руке ползёт крохотная рыжая божья коровка.

***
Длинные пики гладиолусов обёрнуты газетой.
Солнце. Чистый асфальт. Золотая стружка березовых листьев.
Из динамиков у школы -  хриплая музыка.
За спиной коричневый скрипучий ранец.
Мама гладит его по голове. Целует в макушку.
Ему стыдно за это перед всеми вокруг. Он проводит рукой по волосам и отпихивает маму..

***
- Хуй сосёшь, губой трясёшь? – кричит ему в лицо Князев.
Класс смеётся.
В раскрытом пенале лежит циркуль «козья ножка». Без карандаша. Матово-тёмный, со светлым жалом острия.
Взять его и ударить Князева в глаз или щёку он не решается.

***
В нелепой болоньевой куртке и вязаном «петушке» он стоит у метро. «Суки!» - думает он. «Суки, всех порву. Тока тронь, суки...»
Темно. По-мартовски сыро. Двери вестибюля мотает ветер. Когда они распахиваются, оттуда тянет настоянном на влажных опилках теплом.
«Как в цирке», - думает он.
В его руке шелестит целофан букета.
Ему страшно. Он впервые в этом районе.
В его кармане отвёртка.
«Тока тронь, суки» - твердит он своё заклинание поздним прохожим.
Она не приехала.

***
Второй взвод, увязая сапогами в рыжей грязи, забегает на печально известную Ебун-гору.
С обеих сторон разбитой тропы, почти касаясь мокрых голов, свисают тяжелые лапы елей.
Дождь, хлеставший еще минуту назад, неожиданно прекращается. Никто не заметил. Взвод забегает на гору уже в четвёртый раз.
Хрип перекошенных ртов. Мат сержанта Зарубина. Пятна лиц. Белки глаз. Мельтешение рук. Чавканье сапогов.
Виновник сегодняшней беготни, он на полном ходу летит лицом в грязь. Не переворачиваясь, поджимает ноги к животу. Кто-то пробегает по его спине. Лежать хорошо – темно и прохладно. Его пытаются выдернуть  за ремень, но бросают и бьют сапогом в бок. В правый. Становится совсем темно...

- Притомился? – участливо спрашивает Зарубин.
Он видит близко-близко у своего лица грязный, с налипшей травой, сапог.
- Сам встанешь, или...
Его рвёт прямо на сапоги сержанта.

***    
На КПП пришли местные бляди.
Простые и удобные. То, что и нужно солдатской душе.
Облупленный лак на коротких ногтях. Туфли-лодочки и спортивная куртка. Трещинки пудры-штукатурки, крошки туши под глазами – он видит всё это, когда склоняется над Лариской, пьяный, под тусклым светом из плафона комнаты для свиданий на КПП. Она хрипло так ржёт, и ему, выпившему фурик "Огней Москвы", все равно кажется немного стрёмным её дыхание. Гондонов нет и в помине. Он стягивает с неё мини-юбку. Толстые колготы. Под ними – не трусы даже – трусняки. Чёрные, плотные - как от купальника. Он пыхтит, стягивая их, старается не смотреть на след от резинки на её животе - точь в точь похож на... Как там - стругуляционная или хер её знает какая борозда. Короче, та самая, что у бойца из второй роты была, которого сняли с батареи в сортире...
Попахивает селедкой, хоть он и знает, что на ужин была мойва, а Лариска вообще пришла часа два назад, и пока он не стянул с неё трусы, селёдкой не пахло... А ведь его девки раньше пахли кто мылом, кто духами, а кто просто свежим арбузом... Но никак - не селёдкой. И сам он мылся каждый день, а не по субботам, носил носки и кроссовки, и даже - страшно сказать - брился когда хотел...
Свет уже выключен. На окнах – одеяла.
Вот он - момент истины. Цена вопроса. То, о чём грезил во сне и в укромных уголках - лежит перед тобой. Суетился и волновался, подгадывал дежурство на КПП, узнавал, кто заступит старшим, и кто будет д/ч, чтоб не парили мозги проверкой.
А, ладно... Привет, простейшие. Добро пожаловать.
Обидно - едва успел всунуть, как тут же заелозил носками сапогов по линолиуму - пошла волна, кончил. Мышцы лицы отекают, в ушах шумит. Он пытается застегнуть ширинку. В руках - слабость, в душе - омерзение. В сортире, на полке, кружка с ядреным раствором марганцовки. Мимолетное раздумье - кто уже мочил в ней свой член и надо ли совать туда свой.

***
В плацкартном купе с ним вместе ехал мужик, съевший подряд восемь варёных яиц. Скорлупу мужик чистил смуглыми от грязи пальцами и целиком засовывал яйцо в рот.
Мужик рассказал ему, что в стране большие дела, и даже по телику есть новый канал, музыкальный. Называется «Дважды два».
Водка в заляпаном стакане чуть подрагивает. Он выпивает её, тёплую, залпом. Бежит в тамбур, дёргает дверь, одну, другую. Едва удерживая равновесие в грохочущем железном пространстве, блюёт на вагонные стыки.
Два года жизни ушли в никуда.
Это тоже ясно. Как дважды два.

***
Мёрзлые свиные туши – половинками, вдоль хребта. Бежево-жёлтые, в бледных треугольных штампах. 
Холод. Изо рта бригадира - клочки пара. Мат-перемат. Что-то сердито кричит по трансляции диспетчер – эхо летит над рельсами, бьётся о тёмные бока вагонов... Слов не разобрать.
Рукавицы просалены до негнутости. Хватаешь тушу за ноги и взваливаешь на плечо. Когда идёшь к фуре, наклоняешь голову - глаза слепят прожекторы. Возвращаешься – перед тобой пляшут, ломаются, скачут длинные тени. 
Он долгожитель тут – третий год.
Бригадиром так и не стал.
«В пизду такую работу» - пришла, наконец, предельно ясная мысль.

***
Утро.
Толстый грузин, хозяин палатки, тычет пальцами в золотых печатках ему в лицо:
- Ты, бляд, охранник сраный, каво охранять должен, а? Жопа своя или палатка, бляд?
На коротких пальцах грузина торчат чёрные волоски. Такие же выглядывают из его носа, похожего на сломаный топор.
Стекло палатки разбито. Убыток товара.
Он молчит. Отворачивается в сторону.
У круглого бока станции метро стоят целых три ментовских «уаза». Менты хмурые, с автоматами и в армейских касках.
Над убогими коробами палаток замерла в своём вечном полёте знакомая с детства ракета на крутом постаменте-горке.
Вдали – острие телебашни.
Вечером и ночью там стреляли.
Осень. Четвёртый день октября.

***
Окна комнаты выходят на гремящую трамваями улицу и соседний дом.
Кровати у них нет. Спят на соседском матрасе.
В скважину замка за ними иногда подглядывают армянские дети – их в коммуналке несколько штук.
Он склоняется над раздетой девушкой и целует её в живот. Ложится щекой на выбритый лобок и улыбается всплывшему из глубин памяти слову.
Г л у п о с т и.
Армянские дети тоже считают так – ему кажется, он слышит их тихое хихиканье за дверью. Надо в следующий раз на ручку двери повесить рубашку. Впрочем, во время любви детей не слышно. А после – плевать.

Окна комнаты распахнуты – возню у скважины заглушает улица. Катятся, будто чугунные ядра по булыжникам, и хрипло тренькают трамваи. На доме напротив второй день кроют крышу новыми, сверкающими на солнце листами.

***
Жена сидит на низкой кушетке в полутёмном холле. По углам стоят четырёхугольные кадки с какими-то растениями. Одно похоже на «дерево» из «Джентельменов удачи». Другое – похоже на фикус.
За широкими окнами вечер и дождь.

Он присаживается на казённый дермантин рядом с женой.
По коридору шелестят тапочками и кутаются в домашние халаты женщины-тени.
- Как ты? – спрашивает жена.
Он начинает жаловаться на погоду. Потом на неработающий экскалатор на «Дмитровской» и говорит, что пришлось подниматься пешком. Спохватывается:
- А ты как?
Жена отворачивается.
Отделение патологии. Третий выкидыш.

***
От подзатыльника голова дочки дёргается вперёд и бьётся о край стола. Выставив острые локотки, дочь двумя руками зажимает нос, но на тетрадь всё равно падает несколько тёмных капель.
- Вырви лист и пиши заново!
Уже на кухне, закуривая у тянущей холодом форточки, добавляет:
- Бестолочь, блядь...

Уже когда дочь засыпает в своей комнате, он плачет на кухне. Пьяно клянётся обварить руку кипятком, если ударит ещё хоть раз.

***
Анталия не понравилась.
Крикливые и наглые турки с тёмными, нехорошими глазами. Сально-мясное роскошество пляжа. Мерзкая «ракы», взятая на пробу. Белеет, когда разводишь водой. Вспомнил одеколон в армии и едва сдержал тошноту.

Из окна гостиницы мечети похожи на окаменевших черепах, лапы которых прибиты к каменистой земле кольями-минаретами.
Остаток отпуска на пляж не ходил. Шёл сразу в бар.
С минарета ближайшей мечети кричали азан. Нет бога, кроме Аллаха – утверждал невидимый мусульманин.
- Бога нет вообще! – орал ему в ответ, стоя на балконе с бутылкой джина. – Есть только джин! Джииин!
Нравилась игра слов.
На рейс его едва допустили. Жена сидела молча, глядя в спинку кресла напротив. Дочка уткнулась в иллюминатор.
Впрочем, он не помнил ничего этого.

***
- Ты любишь меня?
- Да, - честно соврал он.

***
Из приёмника на кухонном столе слышится задорное детское пение:
- Хорошо бы сделать так! Фьють!
  Срезать все кудряшки!
  На макушке – красный мак,
  А вокруг – ромашки!

Ему хочется ударить по приёмнику кулаком. Но лень. Замахивает рюмку и тянется  пальцами к кружкам колбасы.
Хорошо бы сделать так...
Он давно придумал, как.
Растянуть на стене хороший холст. Льняной дублировочный будет самое оно. Прочный, плотный – как раз для его картины.  Тексами прибить холст к стене. Грунтовку приготовить самому – как учили. Пузырь осетра сварить с мёдом. Развести мел. Немного толчёного кирпича – для красноватости фона.
Нанести слоя четыре.
Пока готовится, раздобыть техсредства. Это сложнее – охотничьего билета у него нет. Но решаемо.
Встать к холсту спиной. Ствол прижать к подбородку.
Получится феерично.
Дыра посередине. Серые галактики из мозговых брызг. Бурые солнца кровяных сгустков и аппликация рельефных вкраплений кости.
Как заключительный штрих – неровный пастозный мазок. Лёгкий зигзаг разнесённого в крошево и ползущего вниз затылка.
 
***
Жара.
Пыльная дорога через бывшее пастбище. За «отрезком» - так местные называют лесополосу у оврага – горбатые крыши деревни.
Сухо шелестят кузнечики.
Высоко в небе, едва различимый в солнечном мареве, ползёт стрелка инверсионного следа.
Полдень. Похмелье.
В отрезке прохладней. Пляшут пятна света. На деревянном мосту с бурыми от ржавчины перилами пара местных пацанов. Один постарше, лет двенадцати. Другой - малец совсем, не больше шести. Старший подбрасывает вверх тёмный комок. Тот тяжело и мокро шлёпается на серые доски моста.
Лягушка.
Волоча ноги, пытается уползти.

Выменял у пацанов лягушку на пачку сигарет.
Отнёс к деревенскому пруду и положил у воды.

***
- Если ребёнок плачет, - зашептала, подавшись вперёд, сумасшедшая, - по ночам если плачет – поставь церковные свечки в каждом углу. На три дня. Она уйдёт. Но может вернуться потом опять. Тогда ребеночек уже умрёт.
За расцарапанным окном электрички ползли огороды дачных участков.
Проехали переезд. Неразборчиво протрещал динамик.
Ему пора выходить.
Он снял с полки рюкзак, закинул на плечо.
- Кто «она»-то? – спросил без любопытства.
Сумасшедшая взглянула на него снизу вверх.
- А та, что ребенка твоего по ночам мучит. Вот и плачет она, девочка твоя.
Сел на скамью.
- Откуда знаешь, что дочка?
Сумасшедшая подвязала платок, подергав кончики-ушки. Узел у неё находился на затылке.
Зажмурилась, расколов лицо сотней морщин. Выдохнула:
- А вот знаю!
Засмеялась с подвизгом, неприятно. На них начали оглядываться.
- Плачут дети потому, что их колет спицей старуха. Её люди видеть не могут. А я видела, когда маленькой была... – мелко закивала головой сумасшедшая. - Старуха  ночью к кроватке приходит. Спицу достанет, и колет ребёночка. Больно-больно, чтобы он плакал. Надоест – уйдёт другого колоть. Или заколет до смерти. Захочешь прогнать – делай, как я сказала. Свечечки церковные - она их боится. Не всегда, правда. Вернётся если – беде быть...

Потряс головой и пошёл в тамбур курить.
Возвращался пешком со следующей станции.
Шагал вдоль сверкающих солнцем рельсов, прислушиваясь к шороху щебня под ногами.

Бред. Бред, конечно.
Какие, на хер, свечки...

***
Зелёные, белые поверху стены. Нежилой, неживой запах.
Низкая табуретка. Кровать. Дочь разглядывает принесённую им книжку.
Платок надевать не хочет – чтоб не быть «как старуха».
Из солидарности он обрился наголо.
Это всё, что мог сделать для неё.

***
Игрушки и вещи раздавали, куда могли. Лишь бы не выбрасывать.
Лишь бы не сминали их ногами в контейнере таджики-дворники. Не завалили бы мусорной дрянью жильцы.
Но и дома держать их не могли.

Вещи прятались по квартире. Спустя год, а то и два, появлялись. Выкатился из-за холодильника крошечный каучуковый шарик.

***
Грязь на кладбище была удивительно похожа на ту, рыжую, с Ебун-горы. Захотелось упасть и вжаться в неё лицом.

***
Запойным он себя не считал. Никогда не пил больше недели. Не чаще раза-другого в месяц.
Когда обрывки потных кошмаров отступили и шорохи за дверью перестали нагонять ужас, он включил телефон.
Тот сразу зазвонил. Точно только и ждал этого.
- Хы-э... – выдохнул в трубку.
- Привет, - буднично сказала мембрана.
Голосом  б ы в ш е й.    
- Ах-м...
- С тобой всё в порядке?
- Сейчас почти да... – вернулась, наконец, речь. – Как ты?
Молчание.
- У меня всё нормально.
Опять молчание.
Неожиданно вспомнил - остро, выпукло – распахнутое окно и рабочих на крыше. Грохот листов, молотков, трамваев...
- Десять лет прошло...
- Двенадцать, - сказала она.
Никаких шорохов и тресков в телефонной трубке. Почему о них так любят писать в книжках...
Ничего. Тишина. И голос.
- Я замужем. Детей нет.
Вытянул из мятой пачки сигарету. Пачка упала на пол, оскалилась жёлтыми фильтрами. Похожа на лошадиный череп.
- Ты счастлива?
Тишина.
- Нет. Всего лишь благополучна. А ты?
Прикурил. Кашлянул.
- Да. Но – нет.
В трубке тишина.
Никаких помех.

Кроме одной.

10-01-2008 18:02:40

У Кирзача почотно


10-01-2008 18:04:03

Кирзач почему-то название капслоком захуячил


10-01-2008 18:06:50

чесслово баялсо аткрывать - думал и вправду россказы будут...
подача - неорегенальная... но в исполнении афтара - вполне читабельно...
некоторые - интересны очень...



10-01-2008 18:07:13

Я понил, что все уже дома балдеют. Один я как дибил на работе торчу


 СВ
10-01-2008 18:07:17

Да и вообще, ебанутой бабки внук тот что всю десятку занял.


10-01-2008 18:07:45

ЖеЛе, не надо тереть мои каменты. УМОЛЯЮ!!!


10-01-2008 18:08:02

>Я понил, что все уже дома балдеют. Один я как дибил на работе торчу

*** вопщемто йа из дому ваще никуда нихадил...



10-01-2008 18:08:20

>ЖеЛе, не надо тереть мои каменты. УМОЛЯЮ!!!

*** пазняк метаццо...



10-01-2008 18:08:50

Всё-таки потёр. Ну хоть что-то оставил. И на том спасибо


 СВ
10-01-2008 18:10:36

Товарищ ЖеЛе, сотри Гордеича к ебени матери, мы с тобой будем как Юрьева с Ярошенко


10-01-2008 18:10:49

Я для тех, кто не в курс: я всю дисятку занял. Это же нонсенс што весь песдец, товарисчи! Ладно, харош орать. Почетаю


 Говоритель хуйни
10-01-2008 18:11:11

у керзачя дажэ в 30ке почотно


 Говоритель хуйни
10-01-2008 18:11:57

грят, дали инет в конторе. мош, пиздят?


 Золото Инков
10-01-2008 18:12:16

прочла


 Говоритель хуйни
10-01-2008 18:12:46

а не, вижу, дали ссукки, камент бачу.


10-01-2008 18:13:02

ярошенко на паследнем этапе три круга штрафных хуйярил, а юрьева знатно обдристалась после этой гонки... думайю, што нилудшый вореант...


10-01-2008 18:13:57

Заебись
хотел написать что-то подобное, теперь наверно не буду



 Говоритель хуйни
10-01-2008 18:14:00

о смарите, золото инков между грителем хуйни и грителем хуйни. штобы это значело?


10-01-2008 18:14:41

восемь звезд. прямо с первых строк. а про сыто смотрит масла из каши.. это ваще блин стихи.
ща дальше почитаю.



 Князь БолтКонский
10-01-2008 18:15:18

депрессивный ты мерзавец Керзач...сцуко одним словом а не матрос..очень живо и "чиста па жизни"...нахуй она такая нужна? в смысле жизнь..ой мама роди меня обратно..но не все так плохо..улыбнись...все равно даже если тебя и снимает скрытая камера - этого никто не увидит..потому что никому нахуй не надо этог видеть...не вытаскивай нутро...неправильно это..бог создал семь цветов и миллионы оттенков...не только черное и белое...ладно..извини

пиши еще хоть ты и мудак



10-01-2008 18:15:48

читать надо.


10-01-2008 18:18:14

Распечатал. Почитаю по пути домой


 Pazzo
10-01-2008 18:18:29

ну что ж, честные 5*
(нипанравилась путаница с местоимениями)



10-01-2008 18:19:50

Про армею или нет? Если нет, зачту...


 Маня Хомякова
10-01-2008 18:20:45

Ебардей Гордеич дрочит от радости

понравилось



10-01-2008 18:22:36

ялово как-то,и каблук стоптан .на пятке жолтое броня...
                                    эта тебе я,Хуйвонзюк,говорю.



10-01-2008 18:24:30

Перечитал
Афтар маладец, при желании можно увидеть связь частей
да и настроение объеденяет
кто этого не понял - люди с низкой читательской культурой, мугого



10-01-2008 18:24:34

>Я понил, что все уже дома балдеют. Один я как дибил на работе торчу
Ну ты не один в сваем далбоебизме



10-01-2008 18:25:14

Умеет же Кирзач в душу прыгнуть и зацепить...
Очень понравилось. Спасибо.



10-01-2008 18:25:48

много.. но интересно.. фся жызнь как на ладоне..


10-01-2008 18:26:03

очень понравилось. нетленка это.


10-01-2008 18:26:27

ой кирзач. че тебя китай доконал? чето про лузеров да про лузеров. винеров не встречал? а вот я тебе расскажу.


10-01-2008 18:26:30

>Умеет же Кирзач в душу прыгнуть и зацепить...
>Очень понравилось. Спасибо.
Я бы сказал фселить надежду на лучшее.. здраствуте соседка..



 ЗлоебучийСмайл
10-01-2008 18:26:35

сильно! пологинюсь и в 6*


10-01-2008 18:26:47

пора кирзачу выучить олбанский и хуярить юморные креосы


 лом наизнанку
10-01-2008 18:27:24

Чем хороши эти рассказы - что можно кубики с места на место переставлять, особо ничего не меняется.

Бабушка что-то говорит. Подняв руку, трясёт ветку. Бабушка улыбается. Улыбается ему.
Он лежит в коляске. Лежать хорошо - темно и прохладно. Его пытаются выдернуть  за ремень, но бросают и бьют сапогом в бок. В правый. Становится совсем темно...

- Притомился? - участливо спрашивает бабушка.
Он видит близко-близко у своего лица грязный, с налипшей травой, бабушкин сапог.
"Это не глупости" - думает он.



10-01-2008 18:28:47

а, светлейший. тоже не любишь про обсосов чи тать. ге. мне как то тоже надоели нытики.


10-01-2008 18:29:40

жжоте коллега


10-01-2008 18:29:41

Князь!! и вы тут незримо витаете??очень рад видеть ваш ник в этом праизведении..


10-01-2008 18:29:57

Проняло, написано хорошо. Только, блядь, грустно очень стало.


10-01-2008 18:30:39

Паставел кирзачу-питёрку.. пабалую графомана на вечер грядущий.


 лом наизнанку
10-01-2008 18:32:15

Он стягивает с неё мини-юбку. Толстые колготы. Под ними - не трусы даже - трусняки. Чёрные, плотные - как от купальника. Он пыхтит, стягивая их, старается не смотреть на след от резинки на её животе. Она ест мойву с яйцами, съела подряд восемь варёных яиц. Скорлупу она чистила смуглыми от грязи пальцами и целиком засовывала яйцо в рот.
"Хоть бы в марганцовку окунула", - подумал я. Её вырвало прямо в банку с марганцовкой.
"Если ещё раз вырвет - руку ошпарю", - поклялся я.



10-01-2008 18:34:13

ну пиздец. 6* с ахуительной тоской. (до середины пока дочитал).


10-01-2008 18:35:09

>>Умеет же Кирзач в душу прыгнуть и зацепить...
>>Очень понравилось. Спасибо.
>Я бы сказал фселить надежду на лучшее.. здраствуте соседка..

Здравствуйте, Гарррбатый. Рада видеть.



10-01-2008 18:35:34

В руках - слабость, в душе - омерзение(c)

Никаких помех.
Кроме одной. (C)

с этого плакал, последний вообще цепляет пиздетс



10-01-2008 18:36:03

5*

Изложение хорошее, тока нереально муторно. Можешь сценарии писать типа "Груз-200" и прочего "Брата - 1,2
ДМБ-91 как я понимаю. Ну-ну.



10-01-2008 18:36:35

Позволю сибе паинтересовацца вашым самочуствием.. и ваабще..


10-01-2008 18:36:35

>ой кирзач. че тебя китай доконал? чето про лузеров да про лузеров. винеров не встречал? а вот я тебе расскажу.

здароф!
неудачники интереснее в некоторых аспектах.
взять вот лимоновский "Дневник неудачника" - одна из заебательских книг его, на мой взгляд.

китай да, доконал, похоже.



10-01-2008 18:36:37

Пиздец... Началось.
Не знаю почему все нахваливают...
У Делириума интереснее вчера было... ИМХО...



10-01-2008 18:37:38

мамент с блядями на кпп вырос из камента к какойто из чястейо Скворене...маладец...вкусно напесал
некоторые сравнения хараши...ваще язык у тя пять
но вот собранные в мозаику кусочки жизни где детские васпаминания ну никак не связаны со смертью дочки и праёбаной жизнью напаминают сумбур придуманной табой картины разлёта мазгов по холсту...сумбурно
кстати мамент с картиной просто гениально написан
вопщим за опщкю мысль и целостность - 4
за атдельные перлы просто 6
итаво твёрдая питёрка


(c) udaff.com    источник: http://udaff.com/read/creo/81697.html