Мимо.

Мимо континентов и океанов в радужных нефтяных пятнах и радиоактивных свалках.

Мимо.

Тупое человеческое море ворочается и выталкивает наверх королей, диктаторов и президентов в ослепительных одеждах, скрывающих засохшую сперму и сифилитические язвы.

Мальчик – осетин пас овец и зацепил растяжку. Он тянется к ноге, лежащей отдельным куском окровавленного мяса.

Мимо.

Колокольный звон. Вечерний крик муэдзина, призывающего правоверных к молитве. Католический падре задрал рясу подростку - служке и сжимает испуганные  детские ягодицы.

Киллер на пыльном чердаке дождался объекта и поймал в перекрестье прицела потную лысину. В последнюю секунду ебущиеся мухи упали на пламегаситель и отклонили линию полёта пули на микрон.

Мимо.

Мальчик – осетин плачет. Кроссовок с надписью «Adedaz» порван осколками.

Брокер остановившимся взглядом смотрит на рухнувшие котировки.

Мимо.

Плотные шторы. Перекрученная простыня. Пепельница набита окурками с кровавым ободком помады.
- Я люблю тебя безумно, милый!
- Тогда отсоси, дай в жопу и сбегай за пивом.
- Ну, не до такой же степени безумно.

Мимо.

Бомжи развели костёр и варят свежеободранную кошку.
Старая кошелка с гремящим пакетом канючит пустую бутылочку.
Ласковый дедушка, подглядывая за переодевающейся внучкой, пытается дрочить, нащупывая в седых лохмотьях скрюченный отросток.

Мимо.

В зассаном подвале пахнет клеем БФ.
Ноздри, ждущие кокаина, трепещут, как крылья бабочки.
Грязная, в засохших пятнышках спидозной крови игла нащупывает исчезающую вену.

Мимо.

Мальчик-осетин истёк кровью. В огромных мёртвых глазах отражается чёрное звёздное небо в метеорных росчерках.

Мимо.

***

Я – комета Галлея. В очередной раз я подлетаю к этой заваленной копошащимся человеческим мусором планетке и думаю:
«Въебаться? Или нуевонах?»

Ладно. Живите пока, падонки.

Мимо!