Начало: http://udaff.com/read/creo/126175/
http://udaff.com/read/creo/126176/
http://udaff.com/read/creo/126183/#22841266
http://udaff.com/read/creo/126191/#22843460
http://udaff.com/read/creo/126195/
http://udaff.com/read/creo/126197/
http://udaff.com/read/creo/126210/
http://udaff.com/read/creo/126215/


Первым делом Петров связался с чиновниками от образования. Не то чтобы они очень хотели помочь правоохранительным органам, но у всех есть шаловливые дети и племянники, а некоторые и сами детских шалостей не оставили. Петров никогда не был излишне жесток, и действовал в поле убеждений, что преступление, несомненно, должно быть наказано, но вовсе не обязательно тюрьмой и общественным остракизмом. По этой причине примерно через два часа ему удалось получить сведения о том, что Алоиз Васильевич Вайнсброд на территории Одесской области и Украины вообще морским специальностям никогда не обучался.

Конечно, он мог окончить мореходку, в какой ни будь Находке, но получить ответ от российских министерств, стало настолько сложно, что Петров решил дальнейшее изучение вопроса если и не забросить полностью, то отложить до лучших времен.

С крюинговыми агентствами оказалось сложнее. Служители агентств по найму экипажей на суда категорически заявляли, что подобных сведений не дают, и выдать сведения их может заставить разве, что решение суда, желательно Европейского по Правам Человека. Понять их было можно. Весь период независимости каждое новое украинское правительство начинает с попытки обложить зарубежные и весьма приличные доходы моряков налогами. Моряки сопротивляются, и пока побеждают.

То ли в крюинге трудятся исключительно законопослушные граждане, то ли в силу оторванности области их деятельности от скорбных земных дел они не попадали в поле зрения Петрова, но зацепок в этой среде у майора не было. Тогда он решил позвонить Кате.

Во первых он и так хотел ей позвонить, а во вторых у него был весомый и достаточно нейтральный повод. На его звонок Бджола Гламура ответила радостно, хотя когда поняла, что ее просят поработать на милицию и несколько обиделась.

- Ладно, есть у меня один неразоблаченный педофил, из этой области. Что материальчик существует, и что хода ему не дала именно я, он в курсе. Так, что я думаю, особых проблем не возникнет.

- А почему не дала хода материальчику?

- Понимаешь, когда девочке шестнадцать лет, она имеет четвертый размер груди и работает проституткой, а именно такой типаж предпочитал мой «приятель», то мне кажется, что обвинение в изнасиловании чрезмерно жестоко.

- Понятно. Перезвони, жду.

Катя перезвонила минут через сорок. Через агентства Одесской области Вайнсброд на суда не вербовался.

В принципе все это не о чем не говорило. Существуют такие агентства не только в других портовых городах, например в Николаеве, но и в городах вполне сухопутных, таких как Киев. Тем не менее, это был своеобразный звонок, когда выясняется, что человек, живущий в Одессе и считающийся моряком, в городе и области не учился, родился в Рязани, услугами местных крюинговых агентств не пользуется и близких друзей не имеет, возникает вопрос – а что этот человек собственно в Одессе делает?

Петров пошел в «КларуБару». Как только он уселся за стол к нему немедленно подбежал мальчик лет тридцати в матросской шапочке. Подобный головной убор российские, советские и украинские моряки никогда не носили. Больше всего он напоминал головные уборы матросов из старого иностранного фильма про гиперболоид инженера Гарина. В данном случае, правда, огромный клоунский помпон отсутствовал. Под матросской шапочкой находились круглые ленноновские очечки. Завершала наряд тельняшка, уже вполне отечественная. Это был официант «КларыБары».

- Чего изволите?

Официант застыл в фиглярском полупоклоне. Петров достал из кармана фотографию Вайнсброда. Фото было из паспортного стола черно-белое и не очень качественное.

- Знаешь его?

- Сведений о клиентах мы не даем.

- То есть, что он ваш клиент ты признаешь?

= Сведений не даем.

Петров неохотно достал удостоверение.

- Расскажи о нем.

- Жлоб.

Из разговора с официантом Петров получил следующие сведения. Вайнсброд действительно ходил в «КларуБару» как на работу. Появлялся он утром и начинал свой день с чашки кофе-американо. Позже пил минеральную, воду, зеленый чай, иногда заказывал бокал сухого вина. Никогда не обедал, крупных заказов не делал, на чаевые был чрезвычайно скуп, и заработал среди обслуживающего персонала вполне заслуженную репутацию жлоба. « Ну, посудите сами, у нас же тут не офис. А знаете по чем квадратный метр офиса в Горсаду?». Однако выставить трезвого клиента, который, что-то все-таки заказывает, при наличии большого количества свободных мест в наше время непросто, и обслуживающий персонал был вынужден его терпеть.

Кроме того к нему частенько подсаживались люди, люди очень разные. От пожилых мужчин академического вида в галстуке, шляпе и с тростью, с тяжелым взглядом и заметными в просвет между воротом и шеей, если смотреть сверху, наколками на груди – эти тоже пили чай, до разбитных парней с наколками уже на кистях рук. Вот эти иногда давали нормальную «кассу». Тогда слышались слова «фарт», «скок» и купюры из набитых ими карманов скомканными кидались на стол в обмен на самую дорогую еду и выпивку. Эти иногда продолжали гулять и после ухода Вайнсброда. Некоторых «принимали» прямо в «КлараБаре». Двое, уйдя в ночь с набитыми деньгами карманами, были обнаружены в подворотнях утром, уже без денег в карманах, зато с травмами несовместимыми с жизнью на теле.

Иногда Вайнсброд выходил покурить стоя в Горсад. Там он также имел мимолетные контакты.

Петров начал «шерстить» уголовную среду. Благо далеко ходить было не надо местная бандерша, с ударением на первый слог, женщина с необъятного размера задницей по кличке Фрося, на правах народного художника, торговала своими картинами прямо здесь в Горсаду. С картин тянулись к солнцу подсолнухи, почти гогеновские.

Когда с вами в Одессе начинают говорить «по одесски». Это значит, что вас либо считают за лоха, либо лохом хотят сделать. На подобном языке в Одессе никогда никто не говорил, не говорит, и говорить не будет. Все эти «Щикарный вид» через губу и «Щоб я так жил» являются порождением советского кинематографа. Последнее словосочетание вообще имеет абсолютно иное значение и употребляется примерно так «Шоб, ты так жил, как мне гараж покрасил, паскуда».

Вы почитайте Ильфа и Петрова, Бабеля – ничего подобного там нет. Псевдо  - одесский язык и псевдо – одесский юмор обязаны своим появлением фильму 1943 года выпуска «Два бойца». Тому самому, где уроженец Черниговской губернии Бернес в роли одессита Дзюбина исполнил впервые песню «Шаланды» про Костю – моряка. Из этого же фильма во всесоюзный лексикон попал метод произношения слова Одесса с напором, на несуществующую в слове букву «э».

В общем если в Одессе вы слышите «одесскую речь», то это либо приезжий решивший сойти за своего, либо одессит, считающий собеседника лохом. Лохом Петров быть отказывался и достаточно скоро получил от Фроси круг контактов Вайнсброда.

Петров пошел «в народ». «Академики» числящиеся сапожниками и откровенные уркаганы числящиеся бизнесменами и меценатами, были вынуждены вступить в мало приятный контакт с правоохранительными органами.

Из «народа» Петров вышел несколько ошалелым и удивленным. В среду местного криминалитета Вайнсброд попал вроде бы по некой рекомендации. Чья была рекомендация, вспомнить никто не мог. Да его особо и не проверяли. Потому, что постоянно общаясь с уголовниками, Вайнсброд был совершенно не при делах. То есть абсолютно. Он вел какие-то туманные беседы о барышах, которые заканчивались ни чем. И все. К смерти тех двоих он отношения не имел. «Академики» проверили. Проверили и кого надо наказали. Человек, постоянно сидящий за столиком ресторана в центре, особо не мешал, и даже давал дополнительные возможности для встреч. Поэтому его никто не трогал, но и в реальные дела никто не посвящал.

- То есть полный «порожняк», товарищ полковник – докладывал Петров. Зачем создавать себе репутацию криминального элемента таковым, не являясь мне не ясно. Обычно все действуют с точностью до наоборот.

=  Возможно за этими десятками встреч осталась незамеченной та самая ради которой он в «КлараБаре» и сидел. – ответил Сухов – Что у нас там со взрывчаткой? Вызови Иванова.

Иванов явился с неожиданно сияющими глазами и зеленым кирпичом в прозрачном пакете. Пакет он положил на стол Сухова.

- Это, я вам скажу, такая вещь, просто замечательная вещь! Мощность в пятнадцать раз превосходит тротил. Взрывается от сильного удара. Следов, кроме разрушений никаких. Феноменальная штука! Штука феноменальная, но не наша. Как я ни моделировал, ничего не получается. Коротко говоря, фарш той самой консистенции при помощи «зеленой глины» получить нельзя.

- Может еще, кому дать помоделировать? – спросил Петров.

Иванов обиделся.

- Давай, давай. Только ко мне с просьбами больше не подходи.

- Зачем столько наделал? – спросил Сухов.

- Да, с ингредиентами не рассчитал.

- И насколько сильно его нужно ударить, чтобы произошел взрыв?

- Вот так примерно. – С этими словами Иванов схватил Кирпич, и смачно с оттяжкой хряснул им по столу. – Взрывается только после активации скипидаром. – Извинился он, заметив посеревшие губы Сухова.

Петров убрал кирпич, от греха, в портфель. Кроме того, скипидар у него после ремонта был.

- Что мы имеем? – Задался вопросом Сухов. – Кто и как убил Вайнсброда, по прежнему, неизвестно.

- А может это и не Вайнсброд вовсе? – спросил Иванов – Тела нет, заявления нет….

И тут Петров понял, что именно не нравилось ему в Вайнсброде.

- Минуточку – сказал он и вышел.

Из парадных дверей отделения направо, потом на право, за угол, Красный переулок, один квартал и вот она Дерибасовская, налево,  вот он горсад, вот она «КлараБара».

Петров вернулся примерно через десять минут и доложил полковнику:

- Товарищ полковник, человек всем известный под фамилией Вайнсброд, действительно имел серые глаза.