«Горели небо и земля» - так каментил, вернее описывал бой в Сталинграде мой дед. А дед был не простой, я в него весь пошел. Берегов у деда не было совсем и у меня эта тенденция отслеживается.

Ехал дед мой на задание важное. За рулем грузового автомобиля ехал. А в кузове секретный груз для штаба армии. Хуй кто знает что там. Может спирт, может йад, а может и сверхсупер пушка для пристреливания гитлера. Едет себе, едет. Тут, хуйак! Генерал советский бомбит, в смысле машет лапами своими, мол остановись. А деду приказали так - «Если кто чего, то нахуй всех». Деду-то оно и лучше, он нахуй послать любитель, даже не любитель, а профессионал. Вот и тут, показывает дед генералу дорогу, нахуй то есть.

Генралы люди странные, особенно советские. Другой человек понял бы деда и пошел по указанной дороге. Да что тут не понять! Приказали без остановок ехать до пункта Б, не лезь тормозить. А генерал встал на дороге и давай дедуле моему пистолетом угрожать. Застрелюююю!, кричит, а дед спокойствие сохраняет. Я весь в него пошел… Ну да ладно, не обо мне ща.

Дед мой совершенно спокойно, без эмовыпадов, достает молоток и как пизданет генералу по голове. Или пистолет достал? Не важно, но знаю, что из молотка стрелять нельзя, а пистолетом не стреляя убить сложно. В общем, отдал Богу душу генерал страны советов и пролетариев.

Забыл совсем! Уточняю – я не немец, а русский. И дед у меня был русский, да воевал он на стороне СССР в Советской армии. А из этого выводы: от Сталина писдюлину за генерала убиенного получить как нехуй нахуй.

Приезжает дед мой в штаб. Бегом докладываться командиру:
- Товарищъ майор! Сержант такой-то с рейса прибыл! Груз доставил! Все заебись! По пути убил генерала! – как надо докладывает, по уставу, да с выражением.
- Чего?! – у командира аж фуражка набекрень сползла. Волосы на ушах дыбом, стоит как Дракула перед обедом.

Еще бы! Тут две мысли. Вернее одна, но двойственная. К чему готовиться? Если немецкого генерала по пути завалил, то награждать военного надо. Если советского, то отдыхать и готовиться к штрафбату, али к заготовке леса, может и к свинцовому массажу в области затылка. Тут задумаешься.

- Какого генерала?! – после минутного торможения спросил командир.
- Советского! – отрапортовал дед, а чего пиздить-то.

Боевые офицеры люди сильные, с крепкими нервами. Но в такой ситуации никакие нервы не помогут. Генерала убить! Советской армии генерала! Понесло командира вслед за фуражкой набекрень и ёбнулся он в обморок. А у деда берегов нет, ему пахую. Стоит, удивляется – чего это командир упал? напился чтоль?

Командира деду моему заменили. Слабый нервами майор тот стал, от летучих мышей бегал по лесу. Деда как увидит, так давай кричать «Ниубиииий!». А деду моему ничего не сделали. Говорят, Сталину на стол дедовское дело попало, сам «Сам» (т.е. Йосиф Виссарионыч) разбирался.

Горжусь я дедом своим! Всю Великую Отечественную он прошел. А после с камикадзе воевал. Только в 46-м на родину вернулся.

А я что? Я в деда весь.

Служил я значит в разведке. Только тсссссс. Никому! В штабе войск, в разведуправлении, аналитический отдел на моих плечах весь висел. Они ж военные, а люди это простые – эксплорер от приклада не отличат. Я все больше по виндовсу, по экселю, да по застольям всяким. Как пьянка в каком отделе, я тут как тут.

Однажды большой банкет готовился. На все управление разведывательное. Звание подполковнику очередное присвоили. Он стол товарищам офицерам (и некоторым прапорщикам) накрыл. Все как положено. Стакан водки со звездами опрокинул и окосел по военному, в гавно. Стояли за праздничным столом всем управлением, чествовали новоиспеченного полковника. Хуле, ящик водки и закусона целый стол ломится, хоть свадьбу справляй.

Выпили половинку от ящика, и давай все расходиться. Но для некоторых этот вечер затянулся на долго.

Все разошлись, остался я и еще один прапор. Тот свистнул своему корешу из управления ЭВМ, лейтенанту. Остались мы втроем наедине с полящика водки, закуской и мусорной корзиной. Мне что? Я в отпуске был, меня специально пригласили офицера чествовать.

Здесь надо расстановку сил сделать. Я – молодой 20-летний прапорщик; второй прапорщик уже старший прапорщик (кто знает сколько лет до этого служить, тот поймет) и лейтенант – бывший старший прапорщик. Тут все ясно.

Начали мы из жадности полящика водки допивать. Пили-пили, закусывали. Смотрю ст. прапорщик за мусорную корзину уже взялся, тошнит его. На этом остановлюсь по подробней, ибо такого я в жизни не видел и не увижу думаю.

Обычная корзина, стандартная офисная так сказать. Но чтоб наблевать столько чтоб заполнить с горкой, это весьма сложно. Так вот, ст. прапорщик выблевался первой партией, заполнив корзину до краев. После этого выпил 50 грамм водки и почувствовал тошноту снова. А блевать-то некуда, корзина заполнена, окна гвоздями забиты, до туалета не добежишь. Во-славу армейской лени пришла прапорская смекалка. Он отхлебнул несколько глотков своей же блевотины из мусорной корзины и выблевал её обратно. Да так, что брызги разлетелись по всему помещению, летенанту досталось и на одежду и в лицо. Меня, в виду заранее принятой дистанции в 4 шага, слегка окрапило по кителю.

Далее последовала ответная реакция лейтёхи. Он решил выбить клин клином и блеванул за пазуху нагнувшемуся ст. прапорщику. Тот, в свою очередь, обильно поливал блеватнёй лейтенантские туфли. А я спокоен, как дед мой, стою, салфеткой с кителя капли вытираю. Мне ваша война ни к чему, я к своей готовлюсь.

- А помажем, я выпью стакан водки и не проблююсь! – предложил я двум друзьям.
- Буэээээээ – услышал в ответ – пролюээээээшся!

Так и порешили. На что спорили, выяснять я не стал. А то руку обблеваную жать пришлось бы и разбили бы наше рукопожатие заблеванной ладонью. Налил я себе стакан, хлопнул, закусил…
Очнулся я уже на улице. Перед входом в здание главного штаба. Почему-то нога моя торчала в стекле, а я думал «Блеванул или нет?». От этой мысли меня отвлек истеричный крик часового «Лежать! Руки за голову!». Я же спокойный весь, гены пальцем не раздавишь. Вынул ногу из стекольного проема, развернулся к часовому, руки чуть вперед вытянул и ладони показываю, что ничего в руках нет. А тот мне – «На землю! Стрелять буду!»

Что делать разведчику на задании в такой ситуации? А, как вы, наверное, уже знаете, разведчики на задании каждую секунду. Даже на женщине лёжа. Я два шага вперед, часовой ствол приподымает, чтоб предупредительный выстрел сделать. И здесь меня понесло, как в отряде учили. Моё пьяное тело само по себе кувырк вперед, оказывается вплотную перед часовым. Я за автомат схватил и в верх его дёргаю, а лбом часовому в лицо бабах. Солдатик бедный на задницу свалился, автомат у меня в руках остался. Ничего личного.

Только не все продумал пьяный мозг разведчика. За разбитым мной стеклом контролер КПП стоял, он то и нажал на кнопку тревоги. Смотрю, бегут. Стадо баранов с автоматами и офицер с пистолетом. Одного прапора задерживать бегут. Караульная служба батальона охраны главного штаба войск. Я сам в этом батальоне служил до разведки и знаю что дальше будет. Будь ты хоть сто раз ниндзей, пиздец настанет если на землю не ляжешь. Все серьёзно.

Бросаю автомат и ложусь на землю. Чувствую, холодновато лежать. Но не долго мое тело на асфальте пробыло. Руки заломили, стволы в спину тычут и повели меня к дежурному, оперативному дежурному по войскам. Привели, значит. Там полковник злой такой весь сидит, меня глазами изнасиловать хочет. А я спокойный весь такой, улыбаюсь как дурак. Он мне и говорит:
- Ты кто такой? – я ж в гражданской одежде уже был – Откуда?
С холода привели меня, в кабинете дежурного тепло. Разморило. Я ему отвечаю:
- С такого-то отряда, - отряд через дорогу от главного штаба, - идите нахуй! – это я дедовские замашки вспомнил.
- Да он пьянющий! – наконец догадался полковник.
- Отведите его в отряд и сдайте дежурному. – значит, распоряжение дал начальнику караула.

Повели меня сначала в часть при комендатуре, где караул стоит. Пока вели один солдатик мне все угрожал, тихо так:
- Казёёёл (тут тихий восклицательный знак). Я тебя атхуярю.
А я ему, ну как обычно спокойно:
- Завтра зайду к тебе роту, поговорим. – я же служил раньше в его батальоне, все знаю.

Пришли на КПП комендатуры. Оттуда начальник караула позвонил в отряд. Из отряда пришел ни хуй какой дежурный лейтенант, а ответственный офицер в звании майора. Ряха у него как три мои и на ней (на голове) мааааленький такой краповый берет одет, на левую сторону заглажен.

Тот меня как увидал. Как давай радоваться.
- Ах ты – говорит, - гнида! Нажрался! Солдата уебал низачто!
И как ебанет мне в ухо. Я этим ухом до сих пор плохо слышу. Но пролетел тогда метра на четыре, благо лавка стояла по пути, остановила.
- Из-за тебя – говорит, - генерала подорвали, едет в отряд.

А я спокойный такой, сижу на лавке, смотрю на берет майора. Думаю: «Как не слетает при таких резких движениях?».

Повел меня майор-краповик в отряд. Приходим, а там генерал уже готовит для меня камеру. Ну, камера не камера, а оружейку пустую для меня выделили. Я генерала как увидел (родной, хуле), по стойке смирно (на сколько мог) – Здравие желаю! – все по уставу, как положено. Тот так презрительно на меня посмотрел исподлобья, он ниже меня на голову, а сам руку тянет «Здарова, мол» - по привычке.

Утром просыпаюсь. За решеткой сижу. Помню вроде как много чего, но смутно. А рядом с оружейкой солдат стоит. Объяснил мне солдат, что генерал приказал караулить меня, что генерал сказал будет мне лёгкие вырывать. А я спокойный такой, но голова болит и руки трясутся.

В девять меня к командиру отряда, тот мозги поебал. Я в ус не дую, мух считаю. Отпустил мне таки. А хуйле ему делать. Я ж прапор из главного штаба. Хот и с похмелья, но разведчик ниибацо. Выхожу из отряда, забегаю в комендатуру при главке, в батальон охраны. Спросил какая рота вчера на службе была. Первая значит. Это легче, знаю многих. Смотрю, а тот солдат вчерашний, что меня казлом называл, сегодня уже на тумбочке стоит. Душара поганая. Делаю вид, что мимо прохожу, а сам с присяда в челюсть ему как уебу! Тот башкой в стену, грохот на всю роту. Думаю, нуегонахуй, надо съёбывать. Еле ушел. А то опять бы заломали толпой.

Но мне за это все ничего не было. Погудело начальство, погрузило, да и забыли про все. А я через два месяца сам написал рапорт, по собственному. Спокойно так, взял и написал.