Фашыстов не любил с детства. Даже, точнее, ненавидел. В сущности, только они и достойны ненависти, поскольку были нашим единственными настоящими врагами. А кто ж ещё? Татаро-монголы? Слишком давно. Поляки, турки, британцы – скорее соперники. Французы – слишком быстро всё тогда закончилось, да и как считать врагом нацию, язык которой был родным для всей русской элиты? С пендосами мы вообще ни разу открыто не воевали. А всякая мелкая поебень даже на соперников не тянет.

Короче, “вставай, страна огромная” было у нас по настоящему один раз (дай бог, последний). Поэтому очень важно понимать, кто же они такие, фашисты. А ещё интересен вопрос, почему на Западе убеждены, что война была не с фашистами, а с нацистами: есть ли разница, или это та же хуйня, почему мы празднуем 9 мая, а они 8-е.

Фашисты появились в Италии. После Первой мировой, когда доблестные итальянцы воевали сначала в составе Оси против Антанты, потом с Антантой – против Оси, огребли кучу люлей по очереди от обеих сторон и не получили никаких особых дивидендов после войны (“предательство мне мило, предатели – противны”). Страна истощена войной, полностью деморализована, плюс ещё один важный фактор. Вся еврпейская история вплоть до XIX века – история благородного сословия. Чернь не участвовала в истории как самостоятельная сила, а лишь становилась на сторону того или иного сеньора (или человека, выдававшего себя за такового). А тут – старые элиты рухнули, и массы оказались в положении отвязавшегося цепного кобеля: “Вчера мне дали свободу - что я с ней делать буду?” Пендосы, понятно, возникли сразу как свободный народ, французы завоевали право на свободу (и одновременно умение этой свободой распоряжаться) в своих бесчисленных революциях, а вот на бедных итальянцев, русских, немцев эта благодать свалилась совершенно без предупреждения.

Первый результат неожиданно свалившейся свободы – полная жёппа: никакого консенсуса о том, кто виноват, и как жить дальше, никто никого не слушает, поскольку каждый знает, что его vis-à-vis –такое же говно, как и он сам, при этом царя-батюшки, который мог бы цыкнуть и загнать всех под лавки, уже нету (ну, в Италии, допустим, король был, да цыкалка его была просто никакая). Пиздец не за горами, но тут приходит Муссолини и говорит: “Короче, хуйнёй больше не страдаем. Мы – потомки римских легионеров, и должны быть едиными, как наши славные предки. Я буду вами руководить во имя вашего блага. Всяких разных толерастов и дерьмократов надобно выебать, но в меру. Всем остальным райских кущ тоже не обещаю, но лучше уж неидеальный порядок, чем идеальный бардак. ” По Муссолини, нация должна быть едина, как розги в пучке (по латыни fascii, в современном итальянском звучит как “фашио”). То есть в вольном переводе на русский “фашисты” значит “Идущие Вместе”. Но на самом деле, аллюзия здесь более глубокая. Фасции – это не просто пучки. Это атрибут ликторов, стражников при римских выборных чинах – консулах, квесторах, эдилах. Ликторы таскали эту древесину не просто так: консул мог приказать ликторам выпороть любого провинившегося римского гражданина, а потом его декапитировать, для чего в фасции были воткнуты специальные топоры, которым голову и сносили (потом уже, когда прутья измочалят о спину). Кстати, в черте Города (то есть Рима) топоры вынимали, так как там консулы казнить не могли. Только пороть.

Итак фашисты, по Муссолини, это не просто нация, которая объединилась вокруг одного лидера, чтобы не растратить себя в дурной междуусобной сваре. Это “нация-фасция”, собранная в “единый громящий кулак” сила, карающая смульянов и врагов народа для блага большинства.

Кого они “карали”? Да, в сущности, никого особенно. Евреев не трогали, коммунистов прижали, но всего расстреляно было не больше трёх тысяч политических противников. Говорят, что одним из самых популярных форм политической расправы было насильно напоить оппонента касторкой и выпустить в людном месте. Короче, абсолютно вегетарианский режим по меркам XX века. Черчилль, например, смерть Муссолини оплакивал. Он его глубоко уважал и за политические, и за личностные качества, и считал, что его единственная и трагическая ошибка – союз с Гитлером. Короче, как это ни неприятно, но классический фашизм смотрится погано только на фоне современных, толерантных по самое не могу демократий.

При этом для простого обывателя жизнь-то при фашистах была сносной. Да, держали на коротком поводке, но зарабатывать давали. Например, каждую свинью фермер был обязан зарегистрировать в соответствующем комитете, и продать или зарезать без разрешения права не имел, но на его ферму чиновники без нужды носа не совали и ни в какой колхоз его не загоняли. Да, большие дяди решали все важные вопросы без тебя, за тебя, и делали это не лучшим способом. Но жить давали, и от беспредела защищяли. А кто выбивался в олигархи, того “равноудаляли”. Крупп, например, только числился владельцем своих заводов, но при этом был лишь членом правления и подчинялся всем решениям НСДАП. Как ни смешно, но марксистско-ленинское определение фашизма – “социализм мелких лавочников” – оказывается самым точным, и основным двигателем фашизма была тяга обывателя к незамысловатому социалистическому бытию.

Конечно, во многом это была жизнь “по понятиям”, конечно ярким личностям в таком обществе было душно, но если вспомнить, что реальной альтернативой этому могла быть полноразмерная гражданская война, а может и распад страны, то поневоле задумаешься.

Повторяю, я, как и многие камраден унд геноссен, воспитан в том ключе, что страшнее ругательства, чем “фашист” практически нету. Но, справедливости ради, вынужден признать, что классический фашизм – штука, в общем-то, безобидная (по сравнению со многими другими вещами, обычными для того времени). Более того. Я бы сказал, что фашизм – почти необходимая стадия развития страны, в которой старые элиты скисли, а простые люди ещё не готовы (и даже просто боятся) жить своим умом.

Муссолини называли тираном и врагом демократии. Но мало кто помнит, что Платон объединял вместе демократическую и тираническую формы политического устройства, в противоположность аристократии и монархии. Почему? А потому, что в первых двух типах общества власть, как он считал, исходит от народа, а в остальных двух – наследуется. И действительно, изначально тиран был выборным народным вождём, которого толпа выдвинула как противовес аристократам-“олигархам”. Как Муссолини, как Гитлера. Как некоторых современных деятелей, Имя-Которых-Не-Упоминают-Всуе.

В Первой Мировой Античной войне (в Пелопонесской) города-полисы как раз и разделились по Платону. С одной стороны – аристократии (Спарта и сателлиты) с другой – демократии, многие из которых до того были тираниями, или потом ими стали (Афины, Самос и т.д.).

Классический фашизм был в Италии. В Испании. В Чили и прочей Латинской Америке. Многие считают, что исторически и ментально Россия ближе всего именно к Испании. Поэтому неудивительно, что в белом движении очень много общего с муссолиниевско-франкистским фашизмом. Победа пролетарской революции малость изменила ход истории – но всё потихоньку возвращается в старую колею. Вот уже Россия заново открывает для себя фашиствующего философа Ильина.

Да бог с ним с Ильиным. Просто посмотрим вокруг, да хотя бы и в дибилятор, – да не так уж и страшен этот фашизм: живём же, и ничего!

Не люблю толерастов, но опять не могу не согласиться: а ведь проблемы-то у нас были не из-за фашистов, а из-за нацистов.

Но это уже совсем другая история