- Ну что, проснулся? – в дверь комнаты вошла мама.  Алкаш, весь в папашу. Нормальные люди посидят, выпьют по чуть-чуть и разойдутся. А этого домой приносят. Всего в помаде и блевоте. Обмывай его, раздевай, укладывай. Дети малые, а не мужики. Как погулял-то хоть?

- Нормально, - Антон, не открывая глаз сел на кровати и обхватил голову руками. Мам, я щас встану и выйду.

Несмотря на раскалывающуюся голову, действительно пора было собираться. Сегодня свадьба. Вот, наконец, настал долгожданный момент прощания с холостяцкой жизнью. Или не долгожданной, кто его знает? Антон и сам не понимал: хочет он жениться на Лене или нет. Вроде бы и тёлка ничего, и в постели – просто вертолёт. Он вспомнил минет в исполнении Леночки и сладко потянулся. Нет, стоит! Вдобавок ко всему, родители Лены обещали в качестве свадебного подарка подарить квартиру.  Жить с родителями и трахаться в своей комнате «вприглядку» Антону  уже порядком надоело. «Когда за стеной ОНИ…» подумал он, делая попытки сфокусировать зрение на окружающей его обстановке. После мальчишника это плохо получалось.

Конечно, как и любой нормальный мужик с яйцами Антоха до последнего сомневался, жениться ему или нет. Видя отца, который за невинную бутылку пива с друзьями получал оглушительных пиздюлей от мамы даже в день получки, мятежная душа Антона вопила: «Нет!!!» и предлагала уйти в монастырь. Что-то внутри подсказывало, что женский будет самое то. С другой стороны, когда родители уезжали каждое лето в отпуск, и ему приходилось 3 недели питаться пивом, горелыми голубцами и переваренными пельменями собственного приготовления, желудок уже к концу первой недели желал жены. Конечно же, любящие родители оставляли ему деньги на нормальное питание и битком забитый всякими вкусностями холодильник, но деликатесы и деньги быстро превращались в алкоголь и закусь, а лечебные голодания Антона не вдохновляли.

Что перевесит, Антон так и не мог определиться. Его метаниям положила конец мама, когда он вчера сдуру с ней своими мыслями поделилась. Она посмотрела на ебанутое чадо, и сказала: «Антошенька! Я тебя,  дурака, конечно, растила, учила, кормила, не для такой прошмандовки, как твоя Леночка. Но если ты, сука, откажешься на ней женится и деньги, потраченные на приготовления к свадьбе пойдут прахом, я тебя, своими же руками, придушу на твоём же жениховском галстуке. Ты меня хорошо понял?»

Руки у мамы были большие. Антон вспомнил, как однажды его мама выписала пиздюлей дяде Вадиму, который приехал к его отцу на юбилей и сдуру попытался поволочь именинника в 3 часа ночи пьяного искать, как он выразился: «Ночных бабочек для успокоения бренного тела». После короткой нотации и двух мощных пиздюлин в область паха дядя Вадим резко передумал, хрюкнул, слегка обоссался и улёгся спать на коврике в коридоре, мотивируя, что: «Ему и здесь удобно, а завтра будет на поезд ближе». И правда, когда похмельная родня в полном составе встретила это самое «завтра», дяди Вадима уже не было. После этого случая он бросил пить, присмирел, подался в буддизм, а при слове «шлюхи» делал страшные глаза и убегал в неизвестном направлении, размахивая руками и вопя: «Не надо!!!». В гости больше он не приезжал, зато на каждое день рождения «Солнышки Эллочки» (так он называл Антонову маму) присылал открыточку с изображением Далай Ламы и пожеланием поскорее уйти в Нирвану.

- Ну? – глаза у мамы начали наливаться кровью, а кулаки, которыми она частенько делала фирменное семейное блюдо - свиные отбивные не прибегая к помощи молотков, нехорошо захрустели костяшками.

- Да, мамочка! Конечно, женюсь, - пролепетал Антон, чмокнул маму в щёку и умчался к друзьям, пытаясь по дороге унять предательскую дрожь в коленках.

Внизу его ждали друзья: Вадик и Илюха. C Вадиком Антон дружил с детского сада: они там постоянно делили между сферы влияния в детсадовской песочнице нещадно хуяря друг-друга совками, ведёрками и даже воспитательскими сапогами, когда получалось их спиздить из раздевалки. Воспитательница, для которой после любимой облезлой кошки эти сапоги были самым значимым фетишем в жизни, с воплями гонялась за ними по всему детскому саду, грозя отрезать ножницами пеписьки. Как ни странно, несмотря на утверждения старого извращенца Фрейда, страха кастрации они от этого не нажили, даже наоборот, стали проявлять к собственным стручкам повышенный интерес (раз уж сама воспитательница грозится надругаться именно над этим, органом, значит он чего-то да стоит), благодаря чему научились дрочить одними из первых во дворе. После таких жизненных перипетий Антон просто был обязан пригласить Вадика свидетелем. Илюха в их тусовке был самым старшим, успел уже четырежды женится и столько же раз развестись, так что на мальчишнике выступал за организатора культмероприятий.

- Ну что, смылся? – ехидная Илюхина улыбка намекала на очень насыщенную вечернюю программу.  Денег взял? А ты мы всё уже потратили.

- Да взял, - Антон насторожился. Илюха был мелким бизнесменом, держал пару ларьков и, в принципе, деньги у него были всегда. Когда их скромные студенческие запасы иссякали, именно Илюха за свой счёт доводил их до состояния алкогольной комы.  Закалённый учёбой в местном ГПТУ  Илюха  мог выпить в одно жало столько же, сколько вся остальная компания.  Обычно потом, перекрывая сиплым баском пьяное мычание и мучительные попытки призвать генерала Коржакова он любил порассуждать о судьбах России в целом и слабости студенческого организма в частности. Так что, отсутствие денег у такого столпа местного алкоголизма намекало на очень насыщенную программу.

- Ну что, - уже успевший принять на грудь Илюха похлопал Антона по плечу. Вот и ты туда же. Ну ничего, как говаривал один мой хороший знакомый, один раз жениться стоит, чтобы никогда больше не повторять этой ошибки. Правда, на меня эти слова особо не подействовали, но в твоём лице будем надеяться на лучшее. Короче, вечер у нас распланирован до минуты. Сейчас, - (тут Илюха посмотрел на свою гордость – настоящий, спизженный у какого-то заезжего америкоса Илюхиным другом и отданный ему за карточные долги, золотой Ролекс,) - мы идём в кабак. Ну там как всегда: нажираемся, щупаем девочек -  в общем, отдыхаем. Ты, - палец Илюхи с перстнем «самоварного» золота упёрся в уже начинающего робеть Антона, - не нажираешься. Слышишь? НЕ НАЖИРАЕШЬСЯ! Потому что, потом мы идём ко мне на блядскую хату делать из тебя настоящего мужа. Готовить, так сказать, под каблук. По поводу курса «молодого бойца» я уже договорился со своей сестрой, лучше неё это никто не сделает.

Надо сказать действительно, лучше это не мог сделать никто. Илюхина сестра была младше всего на 1 год, но зато по количеству мужей, бывших и настоящих, уже давно перещеголяла даже старшего брата.  Из её обручальных колец уже можно было спокойно сделать не только ожерелье на шею, но и браслеты на все 4 конечности. Хотя, при разводе, мужей она сильно не обижала.  После раздела имущества тем вполне оставалось на довольно приличное существование, так что они, в принципе,  не только были на неё не в обиде, но и периодически названивали, в надежде вернуть вместе с отсуженным барахлишком.  Эти звонки безумно бесили её на тот момент «настоящего» мужа. Тот  устраивал скандалы и очень быстро присоединялся к толпе бедолаг, которых до этого так бурно материл. Обычно, месяца через 3, опомнившись и успокоившись, начинал точно также названивать и компостировать мозги очередному «законному и единственному».

- Может, не надо, - попробовал возражать Антон. Давайте просто нажрёмся, да по домам расползёмся. Мне же завтра женится…

- Молчать! – Илюха аж подпрыгнул на месте. Ни хера себе: я тут рассираюсь, планирую его мальчишник, а он ещё и сопротивляется. Думаешь, мне кто – нибудь мальчишник готовил? Думаешь, меня кто-нибудь готовил к семейной жизни, подсказывал как себя вести и что делать? Думаешь, мне кто-нибудь передавал собранные по крупицам за годы семейного ярма знания о настоящей, я не побоюсь этого слова, сучности жён? Нет! Я сам всё это узнал и прохавал.  И готов, в качестве основного свадебного подарка передать всё это своему другу, то есть тебе. Вот посмотри на меня. Я уже весь седой стал от этих семейных неурядиц, от которых пытаюсь тебя оградить.

- Да хватит тебе, Илюх, насел на парня, - подал голос молчавший до этого Вадик. Ему завтра жениться первый раз, а ты на него столько всего вывалил. Ты женатый-то всего полгода. Правда, уже четырежды. Одна от тебя убежала сразу, потому что ты на свадьбе свидетельницу прямо в туалете завалил. Во второй раз ты был осмотрительнее, и свидетельницу завалил в комнате отдыха, на втором этаже кафе, где была свадьба - но один хер, тебя запалили. В третий раз ты терпел после свадьбы ровно неделю, а потом свидетельница пригласила вас на свой день рождения, жена заболела, и ты пришёл один и всё-таки её трахнул. На следующий день, протрезвев и проревевшись, та естественно сдала тебя жене с потрохами. С четвёртой получилось несколько по-другому, так как это и была последняя свидетельница. Которая, зная твою блядскую натуру вообще никого кроме родителей на свадьбу не пригласила. От этой ты ушёл сам, заявив, что подобные выходки не вписываются в твою систему мировоззрения, и из-за отсутствия свидетельницы ты не знаешь кого на этой свадьбе трахать. Правда, пока ещё не развёлся.  И не седой ты, а мелированный. Не помнишь, сам говорил, что будешь теперь косить под  Славу Зайцева, чтоб тебя красивые девки не боялись, а страшные не наседали?

- Да пошли вы в пизду! – не ожидавший такого разгрома Илюха аж присел. Картинно развернулся, прошёл метров 10, повернул голову и хитро заулыбался. А я пойду в кабак!

Прадалжение следует…