Еще Советская Армия. В ленинской комнате  идет утренняя политинформация. Замполит роты капитан Ольшевский что-то там буровит о происках западной военщины  и о необходимости держать порох сухим. Солдаты слушают всю эту чушь вполуха и занимаются кто чем. Мой сосед рядовой Тарбазанов пишет письмо домой, за нашими спинами похрапывает ефрейтор Карачевцев. Я написал письмо домой еще на прошлой политинформации и теперь просто упражняюсь в рисовании (а то – за моими плечами полугодовой  художественный факультатив!). Хрен знает почему, но я  нарисовал полулежащего голого мужика. Причем он мастурбировал.  И хуй из зажатого кулака  этого субъекта  торчал  еще не менее чем  сантиметров на двадцать.
Сидящий рядом Тарбазанов перестал сопеть. Он уставился в мою общую тетрадку. И прошипел:
- Не бывает таких хуев! Это ж какая для него нужна пизда?
Действительно, какая ж  нужна бабища такому знатному хероносцу? Попробую изобразить. Сначала я нарисовал красивую женскую головку. Потом посадил ее на широченные плечи с гигантскими сисями.   
- Не бывает таких бабищ! – снова возмутился Тарбазанов. – Это ж какая у нее должна быть пиздища?!
- Заткнись и не мешай, - раздраженно толкнул я его сапогом под столом. И только нацелил острие шариковой ручки в центр вырисовывающейся охуительной композиции, как у меня через плечо протянулась  веснушчатая рука с командирскими часами на запястье и сцапала общую тетрадь с незавершенным еще шедевром.
- Ого! – только и сказал замполит Ольшевский (а это он, сука, подкрался незамеченным, не останавливая  при этом нескончаемой политинформации). – Не знал, что у нас водятся такие таланты. Покажу командиру роты, пусть порадуется!
Майор Срухов вызвал меня к себе в тот же день.
- Рядовой Нasan по вашему приказанию прибыл, товарищ майор! – четко отрапортовал я. И даже щелкнул каблуками. Может, пронесет? Майор Срухов до сих пор командовал только ротой потому, что был горький пьяница и бабник – у нас в части это знали все. Как и то, что он недавно снова женился, то ли в третий, то ли в четвертый раз. Причем Срухову было уже за сорок, а новой его жене что-то в районе девятнадцати. И формы у нее – просто кустодиевские.
- А ты знаешь, сопляк, что таких хуев не бывает? – сунул мне под нос мой незаконченный еще рисунок майор.
И черт же меня потянул за язык!
- Ну, таких, не таких, а я вот сантиметров на двадцать пять видел самолично! – ляпнул я.
- Врешь! - побагровел командир роты. – Поэтому пока три наряда вне очереди!  Где видел?
И я рассказал. Еще на заре своей юности, когда мне было всего пятнадцать лет, пошел я однажды в баню в достославном городе Иртышске. В моечном отделении мылось сразу с десяток мужиков, включая меня. И тут вошел еще один мужик. Ему было лет двадцать пять. Но главное его достоинство было не в этом,  а в том, что  основное его  достоинство представляло собой что-то вроде палки колбасы!
Когда этот мужик пошел сначала за тазиком, потом с тазиком к крану, этот его гигантский хуила раскачивался неспешно и многозначительно, причем с невиданной  амплитудой.  И в глазах всех клиентов бани, кто это чудо видел, читалось откровенно завистливое: «Мне бы такой!». 
«Мне бы такой!» - эхом повторил майор Срухов и загрустил. Потом тяжело вздохнул и сказал:
- Ну, ладно, верю!  Бывают же такие счастливчики… А тебя, рядовой Нasan,
направляю  в распоряжение замполита, ему нужен художник, стенгазету оформлять. Но без всяких там хуев, понятно?
-Так точно, товарищ майор! – гаркнул я и отправился на выполнение боевого задания…