Садитесь поудобнее господа падонки, ебатьвасвсраку.
Сегодня , падонок, я познакомлю тебя с шедевром мировой литературы, романом Франца Кафки «Замок». Это знание может пригодиться тебе, например, если захочешь склонить к сексу пизду с высшим филологическим образованием. Она тебе, допустим : «Ах, Джойс» (ну, или Пелевин, неважно), а ты ей, придав ебальнику насколько это возможно для тебя умное выражение: Я предпочитаю Кафку. Типа, классику люблю. «Там Шюберта, Глинку и в пизду ебацца».

  Ладно, шутки в сторону, приступим к роману.
  Смеркалось… (ни хуя не пиздю, именно так начинается роман). Однажды в студеную зимнюю пору в некий населенный пункт прибывает герой романа К. Разные переводчики переводят слово Dorf как «деревня». Ладно примем это устоявшееся значение. Хотя по нашим понятиям это довольно нехилое село: в нем есть церковь, школа, две гостиницы и другие конторы. Отметим, что Кафка смотрит на мир глазами героя, а не как бы со стороны, т.е., передает только его мироощущение и переживания. О многом надо догадываться. Очевидно, что речь идет о послевоенной Австрии, когда после распада многие ее граждане внезапно оказались чужаками во вновь образовавшихся государствах (знакомая ситуация по постсоветскому пространству, не правда ли). Вот и К. по резко различающемуся стереотипу поведения явно не сельский австриец.  А по тому, как он раскидывает понты и его способности вломить пиздюлей заебавшим его приставленных к нему Замком соглядатаев, чувствуется, что он достаточно крепок физически. В деревню он прибыл, видимо, увидев где-то объявление, что Замку нужен землемер, но не дожидаясь подтверждения Замка на его прибытие.

  Теперь что такое Замок. Физически он выглядит как миниатюрный городишко из 1-, 2-этажных строений на горе, доминантой возвышающийся над деревней (именно так и строили замки). Но в романе главное - его символическое значение как разбухшей,  обезличенной бюрократической машины, в которой все толкователи Кафки видят провидение установления тоталитарных режимов в Европе.  Когда нет хозяина, н.п., когда хозяин – государство, бюрократическая система по закону Паркинсона стремится к максимальному расширению, словно спорами размножая новые планирующие, учитываюшие и контролирующие отделы и подотделы. То есть то, во что превратился Замок. Опять же, надо самому догадываться, за счет каких средств живет Замок, который принадлежит знатному человеку, графу Вествесту. Профессии тех, с кем сталкивается К.- кожевник, сапожник и т.п., и ни одного пахаря-механизатора. Очевидно, что деревня живет за счет Замка по схеме метрополия-колония. Похоже, как в России 19 века, когда Строгановы-Шереметевы жили в столицах-заграницах, оставляя свои огромные усадьбы на попечение управляющих, предоставляя им свободу в рамках выделенных бюджетных средств. А еще можно провести аналогию с Москвой, которая как гигантское  паразитическое образование тоже ни хуя не производит, а сидит на задвижке и регулирует финансовые и другие потоки. Чем и привлекает энергичных чужаков, которые тоже мечтают не производить, а  врезать свой краник в эти мощные потоки. Т.е., устроиться охранником, учителем, врачом и прочей челядью, обслуживающей нескольих знатных людей. Вот и К. с той же целью стремится попасть в Замок.

  Так вот, на следующий день в разговоре со старостой К. узнает, что его приглашение – это результат  бюрократической  ошибки. Давно еще планирующие инстанции подали запрос старосте, не нужен ли Деревне землемер, на что он он сразу доходчиво ответил, что на земле никто давно уже не работает, т.е., землемер на хуй не нужен и вопрос вроде бы был закрыт. Но в любой  крупной деревне есть свои каспаровы- лимановы, которые могут заявить «А Баба-Яга против!». Вот и здесь нашлась своя оппозиция, которая подала протест. В результате пошла переписка, в которой затерялось начало. И хотя в итоге было вынесено резюме, что землемер не нужен, но приглашение на каком-то этапе уже было подано.

  Представьте возмущение нашего героя, на последние средства проделавшего дальнее путешествия, исполненного надежд на обретение новой родины (а он стремится именно обосноваться, если не в Замке, то хотя бы в деревне), слышащего слова «нахуй». Он начинает равться в Замок. И вроде бы вот он, близко, на холме. Но если идти напрямую, то увязнешь в сугробах, а зимний день короток. Деревенские улицы петляют и ведут куда угодно, только не к Замку. А где находится единственная дорога к Замку никто не говорит из местных. Землемер пытается  встретиться с чиновниками, которые по делам службы ежедневно бывают в деревне, но любая бюрократия предпочитает контачить через почтальонов, избегая личных встреч с назойливыми просителями. К нему на следующий день после прибытия прикрепляют двух якобы помощников, понятно для чего. Бюрократия больше всего боится скандала, бюрократ по определению трус. Начинается тягостная, вязкая  борьба К. за свои права, в которой К. не видит противника: и деревенские, и замковые не идут на контакт. Уже через день во время ночной дремоты, т.е., когда сознание обращено вовнутрь (а не на внешнюю среду, как днем) « …К. непрерывно ощущал, что он заблудился,или уже так далеко забрел на чужбину, как до него еще никто не забредал, такую чужбину, где самый воздух не имеет ничего общего с воздухом родины, где можно было задохнуться от этой отчужденности, и, однако ничего нельзя было сделать с ее бессмысленными соблазнами, оставалось только идти всё дальше, чтобы еще  больше в ней теряться.».

    Да, К. оказался Чужим, т.е., с иным стереотипом поведения, чем у деревенских. Так у него несколько ироничное отношение к конторским, деревенские же к чиновникам относятся с трепетом и пиететом, для них они «начальство». Себя он ощущает «свободным человеком в свободной стране», для деревенских же он простой бомжара. Тем не менее и в рутине деревенских будней есть свои течения и плетутся свои интриги. Некоторые деревенские пытаются использовать энергию К. в своих целях. Фрида на его хую хочет въехать в рай, т.е., восстановить свои позиции любовницы крупного чиновника, которые пошатнулись из-за возраста (Как писала Лиза Питеркина: «А нам с подружкою – пиздарики! Нам тридцать пять, мы стали старыми!»). Семейство Барнабасов через него хочет добиться реабилитации Амалии. Тут суть вот в чем. В свое время ее заметил на деревенском празднике мелкий чиновник и с посыльным на следующее утро прислал даже не предложение, а скорее предписание стать его любовницей. Типа «В полночь на сеновале. Буду ждать.». А она демонстративно порвала письмо, тем самым поправ представление деревенского быдла о нормах поведения. Ей следовало, как в свое время Фриде, ответить радостным согласием и тем самым повысить свой статус. (Простая австрийская крестьянка где-то в этих же местах лет за 30 до этого тоже ответила согласием на аналогичное предложение мелкого австрийского чиновника Алоиза Шикльгрубера). Вообще, по отношению деревенских к чиновникам Замка как к высшей касте чувствуется генетическая память о феодальных нравах, царивших здесь еще в 18 веке: «право первой ночи» и т.п. Ожидая грозовой реакции Замка, деревенские отхлынули от семейства Барнабасов. И хотя ее не последовало, но в итоге отношение к ним как к париям общины было закреплено. Ну, и еще некоторые деревенские заимели свои виды на К.

  Вот вкратце и весь сюжет. Роман Кафка не закончил, умер сцуко. Но в разговоре с друзьями он рассказал, каким видит финал. Устав от борьбы с Замком, герой умирает. Финал выглядит логичным. Каким бодрым был К. в момент прибытия , и каким усталым в последний, шестой день романа.
  Кафка является великим писателем, потому что поражает читателя убедительностью описываемой пограничной ситуации, даже если она выглядит фантастической,  читатель ставит на место героя себя и верит автору, что этот персонаж именно так и дожен вести себя в ней. Те, кому довелось переезжать на новое место с одним чемоданом и пытался устроиться без средств, связей и поддержки извне, близко воспримут судьбу героя романа, узнавая в нём себя. Только  люди с черствым сердцем,  ограниченные и благополучные могут обосрать роман.