На самом краю света, где земля и небо в белый цвет сливаются, стоит, однако, маленькая яранга скромного акына Кумгылды.

Встаёт он рано, запрягает в нарты свою пожилую лайку Мохнатку и едет в посёлок. Встанет там напротив чьей-нибудь яранги, раскроет нехныть-торбу, достанет свой верный тямзын и песню запевает. А за это ему кто тыньгу даёт, кто мухоморов жевательных, а кто просто снежком кинет. Так и живёт Кумгылды, не печалится.  

То не ветер в очке сри-юрты свистит, не урна-пингвин качается, не стадо песцов с топотом скачет, то звенит-переливается тямзын и песнь задорная, как птица-бумеранг, над землёй реет. Чу! Прислушаемся-ка, что за дивные звуки!

Ой ты гой еси, мой тямзын!
Полюбил я велоокую красавицу Зылмынгды.
Хочу я её удзып,
Каждый день хочу её удзып,
А отец, Напердым-краснобай, не пускает.
Говорит: "Беден ты, акын однако.
Ты не дашь счастья моей дочери в удзып.
А удзып её получит хитрый поц Рабинович, начальник тундры,
Он в Новойухене половину акцый на снег имеет,
В снегопад ты ему калым-тыньгу платишь.
Живёт он в яранге высокой,
Внутри на стенах полный белый песец,
Посреди зала двухэтажный еврокостёр пылает,
А из кранов вместо тюленьего жира
Огненная вода течёт, однако.
За ледовым экраном топ-шаман Юлпук пляшет
Ударами дзен-бубна снег вызывает,
Твёрдым йухом курс акцый держит.
А пойдёт за тебя Зылмынгды Напердымовна,
Если найдёшь ты ей такое счастье,
Чтоб Рабинович не мог с тобой тягаться."

Ой ты гой еси, мой тямзын!
Где же мне счастье найти, чтоб Зылмынгды за удзып взять?

Пошёл Кумгылды к русским шаманам спросить, где ему счастье для велоокой Зылмынгды найти. Сидят они в кубе деревянном, огненную воду из красных кружек "Нескафе" пьют. А у входа белый медведь ждёт, когда кто-нибудь из них по нужде выйдет.

Отогнал Кумгылды медведя звуками тямзына, вошёл в куб и русским шаманам про своё горе рассказал. Старший, темнобородый, и говорит:
-Во Рабинович устроился, падла! Жирует, морда жидовская, а нам с Большой земли вместо жратвы только кофе присылают! - и с этими словами младшего, светлобородого шамана по затылку: хрясь!

-Одна-ако! - сказал Кумгылды.- Как же мне тягаться с Рабиновичем? У него шибко много тыньгы! Эх, найти бы мне место, где тыньгы больше, чем у Рабиновича!

-В Москве небось побольше. Там всё бабло страны крутится. Наворовали суки дерьмократы... - и ещё пару слов прибавил, которые в сказках ни хуя не встречаются.

-А знаешь чего, Кумгылды? -оживился младший шаман. - Вот ты у нас в посёлке свою трудовую тыньгу как зарабатываешь? Пением да плясками искромётными! Так у нас тут живёт восемь человек, считая тебя. А в Москве-е... больше двенадцати миллионов, вона как! Сечёшь фишку?

Задумался Кумгылды, представив себе тыньгей гору немеряную. Увеличились его глаза, аж на хитрого поца Рабиновича стал похож.
-Только ты это... если поедешь, занеси тут по адресу один конвертик...

Пошёл акын со своей верной Зылмынгды прощаться. Ничего не сказала ему любовь, а только очи свои потупила. И слеза её со щеки матёрой весенней сосулищей свесилась.

Взял Кумгылды свой верный тямзын, все четыре тыньгы, что нажил непосильным трудом, сел в нарты и поехал в Москву. Долго ехал однако, с пересадками. То верхом на Мохнатку пересядет, то обратно в нарты. Ехал, пока не увидел огромные буквы железные: МОСКВА.

Стоят там яранги каменные, высоты немеряной. Везде домофоны стоят, внутрь не попадёшь.
Встал Кумгылды во дворе, достал тямзын и песню грянул.

Вдруг открывается окно, и с криком гагачьим на него кто-то ведро воды выливает!

И пошёл Кумгылды хрустящей ледяной скульптурой по Москве огромной, неприветливой. Никто однако его тямзын искромётный слушать не хотел, а если хотел, то просил неизвестную Кумгылды песню "На рукаве" группы "Крови".

А тут ещё пристал к нему начальник асфальта в серой одежде: за свои ёбаные сани и псину плешивую денег давай. "Эвона! - подумал Кумгылды. -Да тут сам без тыньгей останешься!" Однако достал он одну тыньгу. Посмотрел начальник асфальта на незнакомую валюту с портретом народного мстителя Сламата Ногаева, плюнул и ушёл.

(Конверт русского шамана с наклейками Nescafe Кумгылды, кстати, отнёс. Тот, думая, что хотя бы в сказке можно машину выиграть, жосско заблуждался. Такого даже в сказках не бывает).

Пригорюнился крепко Кумгылды. Сжевал мухомор и ещё крепче загрустил.
-Несчастливые здесь люди живут, однако! -воскликнул он. -Тыньгов много, а жадности ещё больше. Еду цветную едят, красивую, а радоваться и веселиться не умеют! Э-эх, хоть сам повеселюсь! - и с этими словами достал тямзын и грянул песню:

Ытыки-мырытытыки,
Ытыки-мырытытыки,
Ытыки-мырытытыки,
Мырытытытоканский стэржэнь! (Переводу не поддаётся).

И вдруг из подьезда красного дома как выскочит лысенький старичок в чёрном костюме да как пустится вприсядку под звуки дивные, неслыханные! А два воина с неправильными рогатыми ружьями превратились в птиц и в небо улетели (А хули, сказка всё-таки).

Прочитал Кумгылды надпись на том доме: "ЛЕНИН". Пал он ниц - Ленина ведь любой чюкча знает. Однако стоило замолчать тямзыну, как Ленин перестал двигаться и упал, как смешная надувная кукла с разинутым ртом.

Заиграл Кумгылды - и вновь подскочил Ленин, да вприсядку пустился!

Прекратил играть - тот снова рухнул!

Ну что за ёб твою мать!

Тогда уж стал играть Кумгылды не переставая, а Ленин, коленца выкидывая, к нему приближается и вопрошает:

-Ты кто, мил человек, будешь? Вот г,азбудил так г,азбудил! Каков нынче год на двог,е?
-Год, когда  океан шибко шумит, а последнюю нерпу русские шаманы в новойухенский зоопарк увезли,- сказал Кумгылды.

-Стало быть, 2005, - прикинул старичок. -Долго я спал! Ну, акын, уж если ты меня воскг,есил, г,ассказывай, чего ты хочешь! Я, хоть и не г,ыбка золотая, но одно заветное желанье исполню!

Перекрикивая звуки тямзына, поведал акын о своём горе. Но старичок волос из куцей бородёнки рвать не стал, в ладоши хлопать не стал, а речью искромётной разразился:
-Пег,воочег,едная задача пег,едового чукотского кг,естьянства - сбг,осить яг,мо эксплуататог,ов... -и часа два ещё пездел, а смысл сводился к тому, что надо хитрого поца Рабиновича замочить, а тыньгу его себе присвоить. Народ собрался, на скорую руку лозунгов понаписал, скандирует хуйню какую-то... А Ленин под звуки тямзына вприсядку жосский тоталитарный рэп читает.

Грохочет тямзын, толпа беснуется, менты площадь оцепили - цырк пездец! Несколько часов подряд играл Кумгылды, а Ленин толпу зажыгал - Маккартни отдыхает! Однако устал он, остановился - Ленин навзничь и брякнулся.

И пока менты его обратно в красный дом заносили, толпу разгоняли, а на самых подозрительных наручники надевали, Кумгылды под шумок Мохнатку оседлал и вскричал диким песцом не по-русски! Встала Мохнатка на дыбы, заржала белым ястребом и понесла акына прочь от этой площади. Долго они мчались, и когда мигалки в снежной буре скрылись, остановил Кумгылды нарты, съел последний мухомор и говорит:
-Нет в жизни счастья, однако. И тыньгов нету.

И вдруг отвечает ему тямзын доминантным пятистворчатым амфибрахием:
-Дурак ты, Кумгылды! Да разве счастье тебе от рабиновичских тыньгей будет? Счастье твоё - это Зылмынгды велоокая! Небось Напердым-краснобай доволен, что без тебя свою дочь за Рабиновича отдаст!

Как обожгло Кумгылды. Встал он на нарты, присвистнул да Мохнатку подстегнул. Взвились за ним вихри снежные, и понёсся он на север со скоростью немеряной, только километры замелькали.

А в рабиновичской еврояранге тем временем жырный пир идёт. Сидит Зылмынгды, свои очи потупив, и голову поднять не может - ледяными столбами от слёз к земле приросла. А Рабинович свой истинный облик принял и сидит за столом трёхголовым чудищем. (а хули, сказка всё-таки).

Ворвался Кумгылды туда чудо-джедаем, выхватил из ножен свой верный тямзын и яростно порубал Рабиновича на равные три части, аж футбольные мячики посыпались. Раба он освободил. Ино обратно в Англию отпустил. ВИЧ вылечил.
А на велоокой Зылмынгды он тут же женился. Возликовал тут народ, выпил за нового героя, и я тоже выпил. Только меня там не было.

Выпустили новые тыньгы с портретом Кумгылды, раздали всем поровну, чтоб по справедливости. Белых медведей и нерп из Новойухенского зоопарка освободили - теперь они там по улицам ходят, как нормальные люди.

Правда, тыньгы эти потом обесценились, белые медведи с нерпами пару приезжих геологов всё-таки задрали, а русским шаманам с Большой земли даже кружки присылать перестали. Но это уже совсем другая сказка.


ЗЫ. А Ленина теперь каждый воскресить может. Попробуйте сыграть на тямзыне напротив Мавзолея, и убедитесь сами.

Тут и сказке пездец.