Виселье начелось с таво, што падароге у миня три раза праверили дакументы блюстители парятка. А хуле, я нибрит как рабензон. Пака я хуячил к месту фстречи, на йобаном ветру у миня замёрзли ухи и даже немного ляшки. Варвафшысь в завидение, я взмыл на фтарой ытаж, немного повтыкал на какова-та спящиво гота-падонка, каторый, кстати, спал шояибутовкоммунисты © – пачьти до 2 часов ночи. Причём беспрабудна. Нет, песжу – один раз он встал и спустилсо вниз, (видимо, поссать) а патом вернулсо и задал ахуенново храпака. Немнога абвыкнуфшысь, я начал искать знакомые йобла. Первым я заметил Ебобата, патамушто он очень громка лязгал челюстями и называл всех залупой. Сквось дым разглидел моджохеда Заобаба и Стивена Сигала на пенсеи, то исть Калегина. Миня тоже, как ни странна, заметели. Патом я чуть не ибанулсо на пол, патамушта решыл сесть мима скамейки. Наканец мне удалось пристроить сваю сраку и я сидел и пил пиву, испатлобья наблюдая за присуцтвуйущеми пелотками. Были зачотные, но штота малавато бля.

    Всьо праисхадящее напоменало мне какой-та средневековый дебош, чиму нимало спасопствавал диривянно-тиливизерный интерьер этово бля газенвагена, который гордо называлсо «Крушка». Паначалу я вапще подумол, што пришол в газавую камиру – аж глоза заслизились. Накурили бля засранцы.
Царила атмасфера виселья, пат сводами кабака раздавалось непрекращающеесе эхо от звона певных кружег. Между первой и втарой какой-та мудак обрыгал всю раковину в подлестничном талчке, таким образом лишыв астальных падонков дапалнительново сука писсуара. Сложно, блять, ему было отнести свою будку к фаянсаваму другу…

Фсе были щасливы и мило общалесь между сабой: Чингачгук, который прибыл на тусу с залаченной гломурной так и не растрепафшейся причоской, скандировал «Эй, ебланы, мудилло и т.п.», «Дапашолтынахуй, чурка, понаехалитутнахуй» - не сдержалсо Робат, «Ро-обатыпедора-азы-ы-ы-ы-ы!!!» - гудел Заобаб, «Я тваиво ката нахуй заре-е-ежу-у» - неслось в атвет. Гарыныч сваим неибацца громкем басом тоже што-то песдел пра карбюратары… Обритый Шатун опщалсо с падонками своим по-обычному сиплым голасам. В общем и целом разгавор мало чем отличалсо от каментов, за исключением таво, што можна было видить каминтируюсчего. Я молча сидел и изретка ржал. Патом падашол к И ТэДэ – это такой падонак в очках-дальнозорах и чорном пальте на босу ногу. Он та миня сразу заметел, шпик, бля. И при разгаворе нескалька рас треснул в пузо, мол, не ахуел ли ты на письма по месяцу отвичать? Я абищал ответеть на этай неделе.

    В принцыпе, в паследующие полчиса-час ничиво интереснава не праисхадило, паэтаму мне удалось немношка пасатреть тиливизер, каторый, сцукобля, был присабачен у самаво паталка. Так я толком нихуя и не увидил. Наши хакиисты праигрывали швендосам два-ноль, гандоны – патсказал Робат. Тут я аканчатильно заскучал и начал озираться пасторонам, падыскивая каво-небуть, каму можно было выебать моск. Робату ебать моск я побаивалсо – спенным вищиством я чуфставал, што ево каифицыент интелекта равин или больше маево.
    Мой выбар пал на Фтюча, каторый припиздовал аш ис Алмааты! Он сказал мне нескалька хароших слов, и я передумал насиловать ево мазжечок. Так, попиздели душевно, про настроение, про стешки… Вопщем, добрейшей души чилавек. Впаслеццтвии Фтюч, Монгузт и ещё кто-та двое или трое срыгнули с тусы и паехали па сефилитичным блядям.

Вдрук где-та софсем рядом слышу: «Как тя завут, бля, а? Эй нахуй, ку-ку!». Аказываецо звали меня. Хуеплёт – сказал я и Алко выпал в осадок. Правдо? (кривдобля) Нихуя сибе ты Хуеплёт, я ажыдал увидить щуплаго ПЭТЭУшника, а ты вона каков! Нунихуяшсибе – шлёпал губаме парятком наибеифшыйся Алко. Пасмиялись вместе. Но этат Олкаш всиравно назвал миня пэтэушником. Видимо, уже падъйибать хотел патаварищиски. Я не обиделсо.
Впаслеццтвии Алко под гогот и аплодесменты талпы за адин присест заглотил полкрушки антигрустина и канешно атъехал нахуй. Ну, тоисть уснул. Спал он долга, пичально уранив ибало на стол. Мне вдрук паднадаело сидеть на одном месте, и я доебался до Прозектора, каторый стоял в углу у окна и пачимута грусна сматрел хуйевознаиткуда. Харошый он чилавек, незлобивый. На паэта пахож. Такая морда литса у него… возвышенная штоли. Вопщем, он стоял в углу и взирал на праисхадящее со сваево островка цывелизации. Рядом с ним стаял я.

    Под пытливым взглядом Прозехтора Заобаб тискал Прозекторшу. Вдрук справа послышалось какоито сапение – это к нам продирался к-к, тесня товарища Калегина. Мне кажеца, што он па савмистительтву работаит салистом в группе Любэ – ну очинь пахож. А можед, и правдо работаит, я неибу. Вопщем от нево тоже услышал харошие добрые чилавеческии слава в свой адрис, чево ну савиршенна бля неажыдал.


Странно, вот пасмотришь в каменты, так там стока всякай хуйни, што песдетц, а паапщаешьсо с каждым пирсанально и видешь, што у каждаго чилавека есть маско, которой он на рисурсе прикрываецо. Ну, веть падонки жеш, бля, падонки - нет другова слова! Сцуки, бля, двуличныйе. Правда, я сам такойжа.

    Ах да! Я познакомелсо с РТВ (РильцеТильцеВставет). Такой жизнерадасный дядя с лысай галавой. Долго рядом с ним я задерживацо не стал – мне пачиму-то кажецо, што все лысые – бандиты. Ну, вот не знаю пачиму. Кажеца и неибёт. Патом после пятай (или васьмой) крушки пефчансково я не смок отличить Мангуста в талпе, патамушто их аказалось сразу семь! Ахуеть! На самом деле проста очинь многа было лысых или пачьти лысых. Шатун, Мангуст, Алко, Околоптитса(Nearbird), Ренсон и кто-та ещо - я уже не помню.

    Помню, пили с Шатуном. Так он такой тост завернул, што апстолебанись. Мудро так, значитильно. Мне понравилось. Весь текст не помню, патамушта многа букаф, но одно запомнил точна: «…Так давайте выпьем за то, чтобы знать, чего просим у великих». Во как бля! Патом пошли дудеть на улицу. Там познакомелса с Лизардом и ПВА. Гидрапонек нас падружыл гыгыгыы. Шатун сказал, што приехал тусить на матацыкле. Незнаю пачиму, но я йему паверил. Каждый веть с ума сходит па-своему, пральна? Я ваще телепортировался пряма с марса. Не верите? Ну и хуй с ваме. Опосля с Шатуном разгаварились, так он, сцука, из меня душу вынул. Ваапще он харошый психолак, как мне кажеца, и чилавека видет насквось. Меня вон, сцуко, прорентгенил, - как два пальтса абасцать. Я иво увожаю. И в разветку бы с ним пашол.
    Хуярил с Лизардом табачок черис трупку. Почтеннейший табачище, должэн вам сказать. После пятой трубачки меня и это заебло. Между делом я дагаварилсо с Инжынером, што мы паедим в следающее васкрисенье (19) на гоначки и заибеним атчот с кортенками. А в эта время в дальнем кантсе зала начелсо отжыг. Пелотка в кофточке крембрюлешного цвета и сиськами, каждая из каторых была размером с маю голаву (а будка у меня будь здоров) и падонак с бакенами, пахожый на Пушкина в йунасти, начали зажыгать на стале. Сиськи-письки-обжиманцы-нехуйовые-бля-танцы. Непанятно как, но я окозался рядом с ниме и начел орать как патерпеффшый: «Дайо-о-ошь йее-еблю!!!» Зал адабритильно загудел, кто-та дажэ пёрнул отвасторга, а пышногрудая пелотка паказала мне фак, сцучка, мол, непайти п тебе фпесду, дарагой? А мне тока туда и надо, гыгыгыы!
    

Равнодушно наблюдая за брачными игрищами бегемотихи и валчонка, я мечьтал о бане, об ахоте, о пейнтболе, о песде в канце канцов. Мичтал написать ахуенное стихатварение, такое, штопесдетц, как говориццо. Мой палет мысли был прерван женцким визгом и смехом – это заливалась падрушка Калегена Оля и её падрушка Ксюша. Жопа у ниё (у Ксюши) – на пять с плюсом. «Вах!», как гаварят ЛКН. Да у них у абеих фегурка ням-ням. И литса тоже. Их развлекал небезызвестный Орлуша, хуятар Литпрома, Сфенксова сцайта. (Орлуша бля, включи тилифон нахуй!!!) Я низамидлитильно присаидинилсо к ним и пазнакомелсо с Орлушей лично. Патом рагавор пашол апять пра стехи. Орлуша достал пачьку бамажек, каторые аказались ево стехами. Нахуйа он их с сабой носит - я не знаю, наверна, вместа паспарта. Арлушины стехи мне очень панравились. Я, знаетели, хуел аттаво, как человек умеит подбирать слова и выражать настраение. Мне до такова мастирства ещо песать и песать… к таму же Орлуша умело жертвавал рифмой и розмером ваимя смысла, што дабавляло стехам тока прелести.

Арлуша папрасил миня пачетать ево стехи, патамушто бес ачков он дажы сопственаю залупу не разглядит. Я четал, четал с чуфством, с толком, с расстановкой, а иногда и бес, патамушто не мок пабароть адалевавшый миня ржач. Я прачел пра Ксюшу Собчак, Песенку гастарбайтеров, ищо чевота… карочи дохуя всего, я, ксажалению, не помню названий. Все были в васторге и к ево стихам прислушивались лакаторы падонков с саседних сталов. Хуле, афтар жжот – это судьба, братцы. Изретка эту рифмованую идиллию нарушал чилавек с загадочным шопесдец ником - Серое Мясо Абычных Фтыкателей (далее - СМАФ), каторый иногда хадил с кепкой па кругу, саберая тугрики. Памоиму, он ваще хадил черис кажные пять менут…

    Внезапно майо внемание привлекла пелотка са светлыми валасами, каторую звали Blondinka. Она и раньше привлекла мае внимание, тока я знаите, как этот, бля, коршун – хуярю сначала па арбите вакрук будусчей жертвы некатарае время, патом р-р-раз! – и жостко ибу, пака теплёнькая. Блондя была пьяна, как верёвка, што не магло не радавать.  Я передеслоцировался паближе к ней, но папытка знокомства была ниудачной. Какой-та хуй весь вечир держал иё накаленях, паэтаму мне ниудалось не што бля зависти разгавор, а дажэ приблизицо. Ничиво, мне до Отрадново рукой подать, хе-хе-хе.

    Зато знаите каво я увидил? А я, бля, увидил ПиРаТа, да-да, тово самово, у катораво букавки в нике пляшутъ кан-кан. Нисматря на то, што на рисурсе он без году неделя, он сука уже успел нагадить многим. Скажу больше - он осмелилсо насрать даже в маи белоснежно-чистые каменты. Издалика он мне напомнел перекормленного плюшками Электронека из незабвеннаво децкого фильма. Такой знаите, бля, кучирявый карласон каторый жывет нигде. Вблези он праизвадил впечетление пэтэушника, не меньше. Но я магу и ошибацо – людям веть свойствено ашибацо, а падонкам тем болие. Калегин стоял и на полном сирьёзе двигал ему в кателковаабразную голаву тему, што, мол, гонору, паринёк, у тибя дахуя, а вот мазгоф пака бля нидастатачно, так што низачот, парниша. Пират васпринимал ево слава с такой гммм… щасливой улыпкой, што создовалось впечетление ево полного сагласия с Калегиным. Вощем, нахуй нада про нево песать. Идём дальшы.

    Нарот пакаманде Горыныча дружно выразил риспекты СМАФу за такую пецдатую тусофку и апладесменты пастепенно перетекли в армресленг. Действуйусчий чемпеон Ренсон клал прентендентов как нехуй делать. Я тоже решил с ним пабароца. Нарот, видефшый предыдушие паединки, предвкушал легкую пабеду Ренсона, но всьо палучилось не савсем пасцынарию. Хуяк, сцепилесь с ним руками, паставили локти на стол и понеслась… Я вам должен сказать, что Ренсон тот ещо кабан – силён, бля, очень силён. Я ему проиграл, хотя сопротивлялся изаффсех сваих хуеплёцких сил. Но сопротивлялся долго па сравнению с астальными. Народ, видя такую хуйню, начел улюлюкать и неиставо арать как в жёппу раненный: «Давай, бля, давай, ну, сцуко, оле-оле, чуркинахуй!, песдецбля, шварцнигеры, вали ево нахуй, хуярь, э-ге-гееей, мачччиииии, жмиииинахуййййоптваю-уууу…!!!!». Я, правда, так и не вкурил, за каво балели, ноэта было неважно. В канце контсов я понял, што сапративляца бесмыслена и к таму же я оторвал аццтала локать.


Сильно балела кисть и плечо. Ренсон чуть ни атарвал мне майу любимую леваю руку. А прецтавляите, еслип атарвал? Как бы я тагда драчил? А бля, вот паэтаму я и сдалсо. Как сам патом призналсо Ренсон, иму попалсо очч сильный сапернек и он тожа напрягсо иза всех сил. У ниво дажэ праскальзнула мысель, што я иво парву, …но…, но сказалось отсуццтвие тренеровак и бегемотничество, катораму я посвящал паследние полгода. Панимаете, веть масса - этож хуйня полная, главное – техника борьбы. Проиграть чемпеону Ренсону было не зазорно. И эта-а.., Ренсон, на лыжах гоняцо с тобой я точна нибуду – это вон к Калегину, бугагааа! А я буду тренероваццо и неибёт. Знаетели, спартивный интерес проснулсо. Ретко встретешь дастойново сопернека. А ещщо Ренсон мимаходам сказал што скора напишит смишной роскас. Ждём бля с нитирпенеем.

    Время ужо было за двинаццать и нарот начел понимногу рассасываца. Съеблась Блондинка, а сней и все маи надешды приятно правести вечир. Ушол Калеген, Заобаб с Самкой или ……Самка, а Калеген ушол с Заабабом…, да, ушли пачьти фсе. За столеком остались седеть нескалька падонкав и пелотак примерно в равных каличиствах плюс я. Напротев меня дрых Гусин (баюс ошибицо в нопесании ника). Кто-та мне сказал, што он накушалсо грибочкав и ваабражит сибя ва сне хазяином леса.  Я решил выебать моск пелотке па имини Алэсйа (для далбайобаф - Олеся). Вы хатити спрасить, прифсунул ли я ей? Да вычо, ебанулесь? После десьти минут разгавора с ней я начал сомневацо, кто жэ из нас Хуеплёт – я или она? Патом оказалось, што Хуеплёт всьо-таки я. СМАФ в свайей чорнай кепке-банкомате и я между крушками пива выяснили, што Алэсйа абладаит грудью третьево розмера плюс каришнивые соски. Мой хуй кабутта услышал пра саски и начал патихоньку прасыпаццо… Ну нравяца мне каричнивыйе саски, ничо не магу с сабой паделать. Песдецкак нравяццо. Лерка, а у тибя, кстати, какие? Лерки на тусе не было. Очинь жаль…
    Апагеем тусы стал камрад, адетый в белую куртку с аранжывыме палосками. Сначало он откушал до хуя спертново и спал, а патом атжок так, што фсе другие проста атдыхают. Как соопщил нам СМАФ этаму..гммм…. камраду приспичело посрать и он избрал местом апарожнения тамбурное прасранство между вхадными дверьми в Крушку. Прикиньте, хуйяк, входишь в кабак, а тут вам натепожалусто,  свежая кучоговна лежит и даже крео песать не надо, приятнава опетита бля!

Я щитаю, што так делоть низзя. Это амарально. Со СМАФа охрана за такую хуйню ещё и бабла сбрила, штоп эттава пасититиля вывалочь на улецу. А патом бедняго СМАФ праибал куритильную трупку. Дальше всьо было буднично – поймали такси. Я, Алэсйа, иё сестра Юля и иё муш абъелсо груш упали в тачку и панеслись всьо дальше и дальше ат этава гастеприимново Освенцима.

И всё бы ничиво, но маё радосное настраение было омрачено адним ниприятным фактом – несматря на то, што мы с мужём Юли дагаваривались скинуца па сотке за таксю, за фсех таксисту плотил я…
Паэтаму пользуясь случием, хачу абратицо: «Эй, слышь, дядя, да-да, ты, каторый в куртке матациклетной красно-белой, я тя запомнел, блийа, ты так и знай. С тебя два пива 20 мая и неибёт. Мне не денех жалко. Скозал слово – сдержы!


Отчот закончил.
Хуеплёт.


P.S.: А если п у меня были кортенки… Ээхх.

mailto:xueplet@udaff.com