Праздник 9 мая умирает. Думаю, для тех, кто отпраздновал его уже раз тридцать-сорок, это очевидно.
С детства помню, этот день стоял как-то особняком. Хотя сказать, что это был самый мой любимый праздник, я не могу. Я вообще не уверен, что праздник – это верное слово.
С Первомаем всё было понятно. С 7 ноября – тоже. Эти дни – символы чего-то там, какие-то вехи. Они напоминали нам, что надо бороться, отстаивать и защищать. И праздновались соответственно. Двигались колонны, реяли знамёна. Вся страна, как один. В едином строю. К новым свершениям. Если завтра приказ.
9 мая было совсем не так.
Конечно, траурным этот день не был. Крутили военные фильмы по ящику. И праздничные концерты с вечным Кобзоном. «Этот праздник со слезами на глазах». И салют в 10-00. Но сохранялся всё же среди людей никем явно не высказанный консенсус о том, что делать прилично, а чего – не стоит. Типа как приглашать тамаду на поминки.
А может, дело совсем не в приличиях. Недавно пересматривал «Бриллиантовую руку». Если кто помнит, там Семён Семёновичу Горбункову дают пистолет, и он говорит: «С войны не держал в руках боевого оружия». Вдумайтесь. Персонаж комедии – смешной и бестолковый бухгалтер – фронтовик. Актёр, его игравший – фронтовик. И режиссёр комедии – тоже фронтовик. Или фильм «Офицеры». Главный герой поворачивается голой спиной к жене, и она видит там дырки от пуль. Так вот, это не грим, а реальные дырки от реальных пуль. Актёр всю войну прошёл на бронекатере - обычное по тем временам дело. В раннем детстве помню множество одноногих стариков на костылях. Директор моей школы – однорукий: тоже обычное дело. У немногих родственников-мужчин на пиждаках скромныме орденские планки: пять-шесть медалей, больше на передовой редко получали.
Фронтовик как возрастная категория. Эвакуация как естественный этап в жизни женщины (вроде замужества или рождения ребёнка). Дефицит дедушек. Один родной дед на семью – удача, два – роскошь и предмет зависти.
Считается, что до 1965 года праздник не отмечался официально. На самом деле он отмечался более чем официально. Гигантский, общенародный, никем не организованный флеш-моб: каждый вспоминает и думает о своём, и при этом все думают об одном и том же.
Представим какую-нибудь пьянку по очень важному и всех касающемуся поводу. Гости собрались – а главный виновник торжества куда-то исчез. И получается какая-то неловкость: вроде бы и праздник, и причину для радости никто не отменял, но без главного героя веселиться как-то неудобно.
Пожалуй, чувство неловкости – это главное, что давало людям чувство меры и делало этот праздник живым. Радость, гордость, но в первую очередь неловкость. Перед теми, кто остался ТАМ - за то, что дали нам возможность быть ТУТ. Перед теми, к умудрился ТАМ не остаться - за то, что через год мы их, возможно, здесь уже не увидим. И перед самими собой: не слишком ли мы вызывающе и бестактно себя ведём.
Но мы всё же дети детей войны, и значит, ещё причастны к этому лично. Мы МОГЛИ БЫ застать наших дедов, если бы они не погибли. Значит, ещё есть связь, и мы ещё можем сохранять верный тон.
И этот тон подсказывает мне, что на место гордости приходят понты. Причём понты за счёт тех, кто был, возможно, самым светлым поколением в истории нашей страны. Сейчас полно фанатов георгиевский ленточек. Их цепляют, чтобы что-то кому-то о чём-то сказать. Что, кому и о чём?
Если я кладу цветы к Вечному огню, я просто показываю и тем кто погиб, и тем, кто выжил: «Вас помнят, вами гордятся, вас любят». Я ушёл – остался монумент и цветы перед ним. Анонимные цветы. Память ваша вечна, подвиг ваш бессмертен, а я так, мимо проходил. Спасибо вам - и простите меня.
Можете представить себе Вечный огонь а под ним венок с лентой: «Павшим в боях – от Васи Пупкина»? И я не могу.
Если же я вешаю на себя ленточку, я тем самым показываю: «Смотрите все! Это Я!!! Это Я помню фронтовиков и Я горжусь нашей ПОБЕДОЙ!». Так и хожу весь день – живой памятник вечному подвигу, 80 кг живой бронзы.
При этом, видимо, подразумевается, что те, кто без ленточки – те не помнят и не гордятся. А если пока и не подразумевается, то вполне возможно, что к тому идёт. К чему-то типа: «Эй ты, ну-ка сюда. 9 мая и без ленточки – ты часом не жид? Кстати, дай мобилу позвонить...»
Не знаю как вам, а мне носить георгиевскую ленточку стыдно. Вроде как пацану цеплять дедовы медали. Кстати, деда моего как раз Георгием звали.
Но самые мерзкие понты – разговоры о потерях. Здесь два царства – патриотов и общечеловеков. Первые стоят насмерть вокруг цифры в 8,5 миллионов боевых потерь и заходятся в истерике от любой попытки скорректировать в стороту увеличения. Вторые же – просто перманентная истерика: 40, 50, 60 миллионов – кто больше? Конечно, тут есть выкладки и доказательства, и с той, и с другой стороны, и при этом, возможно называются верные цифры.
Но какова аргументация? «Преувеличение потерь – это унижение национальной гордости» (это, ессно, говорят патриоты). «Преуменьшение потерь – оправдание преступного режима» (это сами знаете кто).
При этом миллионы павших – просто иллюстрация к концепции, милой сердцу «эксперта». Реальные события и реальные люди ни тех, ни других не волнуют. Общечеловек готов выставить своего деда, который, возможно, на самом деле геройски погиб, утащив с собой на тот свет десятка два фрицев, в виде тупого быдла, покорно идущего под пули, оглядываясь на НКВДшника за спиной.
А патриот не лучше. Представим, например, что потери операции «Марс» оказались не учтёнными в качестве военных потерь. Такое, кстати, теретически не исключено, принимая во внимание, что об этой операции, проводившейся одновременно со Сталинградской но, в отличие от неё, провалившейся, ничего не говорилось ни в учебниках, ни по ящику. Но если мы отрицаем эти потери, то мы, выходит, заявляем, что сотен тысяч людей, отдавших жизнь в том числе и за успех Сталинградской битвы не было. Причём, заметьте, вообще не было: если мы считаем, что они не погибли, а после войны они домой не вернулись, то, значит, они или дезертировали, или не рождались вовсе. При этом, возможно, среди них был и прадед того самого патриота. Интересно получается.
Так как же нам быть с цифрами потерь? Кого принимать в консерваторию по классу скрипки, русского или еврея? Как известно, правильный ответ: того, кто лучше играет на скрипке.
Я не знаю, кто прав – патриоты или общечеловеки. Точнее, не знаю наверняка. И поэтому не имею права принимать чью-либо сторону. Потому, что поневоле буду выступать за ту точку зрения, которая мне больше нравится. А здесь не тот случай когда мой вкус имеет хоть какое-нибудь значение. В разговоре о потерях надо засунуть свою «концепцию» в известное место и постараться найти не политически верное число, а истинное. При это быть готовым принять любое число потерь, как бы ни противоречило это твоей патриотической или общечеловеческой совести.
И вот пришло мне в голову, что мы реально можем что-то сделать для этого. Недавно открылась объединённая база военных потерь. Она здесь:
http://www.obd-memorial.ru/Memorial/Memorial.html
В этой базе около 20 миллионов записей, хотя общее число боевых потерь 8,5 миллионов. Владельцы базы уверяют, что это оттого, что один и тот же человек бывает упомянут несколько раз. Например, в паспорте воинского захоронения, в похоронке и в других документах.
Я предлагаю эти числа проверить вот каким образом. Наверняка у каждого из вас есть родственник, погибший на войне. Если вы знаете его фамилию, имя и отчество, год рождения и дату и место гибели, зайдите в базу и поищите его там. Возможны двойники, у которых все (или почти все) данные совпадают. Возможно, вы найдёте его только один раз. А возможно, не найдёте вообще.
Думаю, если ответов тысяча наберётся, то это окажется серьёзный результат. По крайней мере, для внутриудавовского потребления. Если в среднем каждых погибший встречается два с половиной раза – данные верны. Если нет – сами понимаете.
Итак, жду камментов с ответами на вопрос:
Сколько имён вы нашли в базе, сколько не нашли, сколько нашли по нескольку раз. Дата гибели желательна (хотя бы приблизительная). Конкретные имена не обязательны.
Если заодно сообщите своё мнение о гергиевских ленточках и о потерях, буду признателен.

Своего деда я проверил. Согласно бумагам, он пропал под Сталинградом то ли первого, то ли 10 сентября 1942 года. В базе есть один его полный тёзка, но тот погиб в раньше под Ленинградом, призывался из другого города и год рождения у него другой. Других однофамильцев, погибших под Сталинградом в то же время нет (Это на случай, если вкралась ошибка). Ещё проверил деда своего друга. Тот был ранен, погружен на санитарный поезд, который разбомбили под Каховкой в 43-м, никто не выжил. Его в базе тоже нет.
Итак, двое в те восемь с половиной миллионов не вошли.

Ваша очередь.

PS. В бога не верю. Но что-то мне подсказывает, что неправду писать никто не будет.