Вам не понять печаль оленевода,
Когда, восстав от злой полярной ночи,
Он рассекает бесконечность тундры
В своей упряжке, лихо подбоченясь -
Но получает вдруг удар дровами
По голове, притом неоднократно…
НЕ ПОВЕЗЛО!.. Прервался звон камуза,
Померкло солнце, высыпали звезды.
Все кончено…

Очнулся. В чуме холодно и сыро.
В ногах сидит подвыпивший геолог,
Сочувственно свои оскалив зубы.
В одной руке – початая бутылка,
Зато в другой – карманный калькулятор:
“Давай возьмем, рассудим по порядку:
Разделим-ка количество деревьев,
Растущих на земле, на площадь суши -
Получим мы на три квадратных метра
По дереву.”

Пытаясь как-то с мыслями собраться,
Не доверяя выкладкам научным,
Герой наш тупо вертит калькулятор
Меж пальцами и, наконец, решает:
„Как ни крути, но это невозможно!
Причина, очевидно, тут другая.
Откуда только взяться здесь деревьям
На девственных снегов зеркальной глади?
Немыслимо!

В поселке люди только лишь смеются.
Им этот случай малоинтересен.
Суровый быт их души искалечил,
Сочувствию там места не осталось.
К тому же им самим не раз случалось
В разгаре дня большого трудового
Внезапно получать дровами по лбу
Под музыку…

Шаман шипит, усердно шепелявя
Бежжубым ртом: „Умолкни, неудачник!
Смущает наших юношей пытливых
Твоих стенаний вой невероятный!
Таким, как ты, лишь место в богадельне!
Учился б лучше ездить, полудурок!
Ищи в себе причину злоключений,
А не в природе матери-Чукотки!
Но - главное! – не вздумай, недоумок,
Валить вину за личные невзгоды
На Партию, благодаря которой
Ты каждый вечер смотришь телевизор
Как человек!

Оленевод хватает телевизор,
Потом слегка осатаневшим взглядом
Стремительно скользит по проводам -
И, наконец, кряхтя и спотыкаясь,
На близлежащий холм спешит взобраться,
И видит вдруг - уходит к горизонту
Косых столбов густая череда.
И вот что странно – так же светит солнце,
Все так же, как и раньше, снег сверкает,
Олени ходят толпами по тундре,
Но вера в торжество социализма
Уже подорвана…

Теперь его рассудок помутневший
Упорно ищет новых доказательств,
А их все нет. Но в воздухе витают
Крамольных мыслей злые косяки.
Поблизости сердито осмотревшись,
Он замечает взглядом – ГЕНЕРАТОР.
Лежит в снегу кривой и ржавый ящик,
Жужжит внутри таинственно там что-то.
Знак качества на нем, сертификаты
С печатями казенными, а сбоку
Висит табличка «Не влезай – убьет!»
С портретом Ленина, улыбчивым не в меру,
И молнией.

И вот он, в три погибели, согнувшись,
Жужжанию внимает чутким ухом,
Но сути проходящих там процессов
Не понимает - потому что чукча.
Он вспоминает годы молодые…
В те времена была вся тундра чище,
Олени были толще и жирнее,
И рыбы в океане было больше.
Куда все это только подевалось?
Где северной земли былая роскошь?
Свистит протяжно ветер – нет ответа.
Оленевод стоит себе в сугробе,
Худой и злой, и думает : “Однако…
Ужель печальный инцидент с дровами
Действительно – нелепая случайность?
Иль, может быть, взаправду виновата
Во всем КПСС?”