- Чего там? – Иван повернул голову, вглядываясь в темень.
Я перестал жевать и прислушался.
Ничего. Лёгкий треск и шипение деревяшек в нашем костре. Вот и всё.
Иван думал иначе. Не отрывая взгляда от какой-то невидимой мне в темноте точки, протянул руку за винтовкой.
Слабые язычки огня будто прятались за кинутый мной минуту назад чурбачок, скользили по его бокам, скатывались вниз, на переливающиеся рубины углей.
Секунда – и винтовка уже уверенно заняла своё место. Замерла, устремляясь стволом в холодную черноту.
Мне видна лишь часть лица Ивана, жёлтая в свете костра. Нерусский совсем нос с горбинкой и щетинистая скула. Тёмный рукав бушлата. Пальцы на цевье. Ногти чёрные, сломанные. Как и у меня. 
- Показалось, - обыденным, даже слегка расстроенным голосом произнёс Иван, отрываясь от планки. – Тушняк остался ещё?
Я протянул ему свою банку.
Иван положил винтовку на колени. Вынул из кармана ложку с коротким черенком. Обтёр зачем-то о грязнущий рукав.
- Вчера у фабрики... – ковырнул он уже остывшее желеобразное месиво, - тётку видели... Пела. Ходила взад-вперёд по улице, в тапках домашних и халате, и пела.

Иван жуёт тушёнку и хмурится.
Огонь почти погас. Чурбачок так и не занялся. Со спины тянет холодом. Я шарю рукой под ногами в поисках щепы, но Иван жестом показывает – не надо.
- Скоро полезут. Ну и говно.
Я уже привык к его речи и понимаю. Первое – про местных, второе – про тушёнку.
Мы встаём и затаптываем подёрнувшиеся чернотой угли. Ползут седые космы дыма. Искры роятся потревоженной мошкарой, взлетают и теряются в стылом воздухе.
Ни луны, ни звёзд. Темень.
Безотчётный страх разливается по всему телу.
- Давай к нашим, скажи, чтоб Фёдора прислали. Пусть свою оптику возьмёт, моя не фурычит ни хера.
Я рад, что ухожу в тепло и почти в безопасность.
- А чего она пела-то?.. – спрашиваю Ивана.
- Кто? – удивляется он.
- Ну, тётка та...
Иван несколько секунд смотрит на меня.
- «Три танкиста». Знаешь такую? «Три весёлых друга...»
- Да не... С какой радости-то пела она?
- Радости, говоришь... – хмыкает Иван. – Умом тронулась. Сына у неё убили. Вот и пела.