У меня простая работа. Настолько простая, что моя девушка иногда интересуется, не задевает ли мое самолюбие работать вот так - разъездным водилой без всяких перспектив продвижения или карьерного роста. Особенно с моим образованием и, как она говорит в хорошие минуты, с моим умом. На образование, ум и карьерные перспективы мне, честно говоря, насрать. Как писал Умберто Эко, больше всего на свете я хочу прожить жизнь, сидя в углу с книжкой и куском хлеба в руке, а другого  мне и не надо. Такая философия мне по душе, хотя, конечно, на ней далеко не уедешь...

Я провожаю людей. Ну, вроде как наемные водилы в аэропортах. Только моя доставка - всегда в один конец. Приезжаю на место, дожидаюсь звонка и везу куда скажут. Варианта всего два. В аэропорт или к ближайшей станции метро. К метро, конечно, вожу чаще. Но и в аэропорте несколько раз в неделю бываю обязательно. Так что все на самом деле элементарно. И уж по-любому лучше, чем бомбить, с выпученными глазами бросаясь к руке из левого ряда, или развозить облеваные полутрупы из кабаков. Да и денег платят намного больше.
Сегодня  мой последний день перед отпуском и загружать особенно не будут. Такая уж у нас традиция. Пара-тройка клиентов - и все.

Первый клиент ждал меня на кольцевой, недалеко от Ленинградского шоссе. Классический случай. Обгонял "Сканию" справа.  А слева перед той же сканией перестроился  на своей заветной "Волге" гаражного хранения дачный дедушка - танкист.  Есть такие - хуярят по Москве как по Прохоровскому полю, вцепившись мертвой хваткой в руль, словно в рычаги «тридцатьчетверки» и глядя на дорогу  через мутный триплекс. По тормозам, понесло вправо, ударился об отбойник, отлетел обратно, прямо под «Сканию». И протащился последние пятьдесят метров, украсив размочаленным "гольфом" передок  польской фуры.
Теперь парень бродил по дороге, с недоумением поглядывая  на щелкающих пневмоножницами МЧСников, и пытался собрать раскатившиеся по дороге апельсины. Купил пакет в "Ашане", жена попросила.
Я подошел к нему.
- Сергей?
- Да.
- Тут, похоже,надолго. Пойдем, я тебя отвезу.
- Куда отвезешь?
- В Шереметьево, Сережа. Тебе туда надо.
Он безропотно сел в машину. Только когда мы уже тронулись, оглянулся и сказал:
- Апельсины - то я не собрал...
- Хуйня. Еще купишь.

...Есть у меня один маленький бзик. Когда везу человека, похуй куда, наверх или вниз, всегда ставлю ему какую-нибудь песню напоследок. Ребята смеются - типа, а если бы Гитлера вез или Чикатилу, поставил бы? Я всегда отвечаю - поставил. Кто он, чего он - это пускай другие разбираются. Мое дело - доставка. Но тут уж все будет как мне хочется.
Вот смотрю я на этого паренька и думаю - чем тебя, земляк, порадовать? Бейсболка NY, ну конечно, хочется думать что живешь в Большом Городе, а не в заваленной баблом и кизяками вечной столице Золотой Орды.  Майка с каким-то умеренно нонконформистским принтом, из тех, что для офиса прокатывают... Ехал ты из Строгино, от найденной по интернету молодой девчонки... Говоря по правде, девчонка тебе была и на хрен не нужна - время, деньги, маленькие сиськи, вагон амбиций и ебля на троечку -  но ты уперся и довел до  конца глупый виртуальный роман.  Теперь сидишь рядом со мной, смотришь на  пыльные химкинские обочины, на страшных как чума  блядей, выползших на работу в неурочный час, и не надо тебе  больше  ни о чем волноваться. Сбылась мечта идиота. Ты спрыгнул со всех тем. Разом.

Я не гоню. Сегодня у меня короткий день перед длинным отпуском, так что можно быть щедрым. Давай сыграем маленькое роуд - муви. Поставлю тебе "Turn the page"  Сигера, концертник, он споет свое "On the lonely desert highway, east of Omaha...", и  покажется на секунду, что это ты on the road again. Это ты едешь по пустыне, и на заднем сиденье у тебя не портфель с бумажками и вечные долги хорошего человека  перед всем ебаным миром, а полная сумка кэша и промасленные обертки от гамбургеров с пятнами сыра и кетчупа. Впереди у тебя – Мексика, ночь, разноцветные фонари, ветер, океан; позади - пустота.
Мы заедем на заправку, хотя осталось еще больше чем полбака. Я пойду оплачивать горючку и куплю минеральной воды, а ты можешь выйти из машины, поссать, проветриться, размять поясницу, затекшую в слишком мягком кресле.
И, может быть, подумать о дороге в пустыне, по которой так и не проехал.

Уже отъезжая от главного входа в Ш-2, я заметил в зеркале заднего вида, что он машет мне руками. Я сдал назад.
- В чем дело, земляк?
- А деньги-то? Сколько я должен?
- Да не парься. В следующей жизни сочтемся.

Второй. И, похоже, последний на сегодня. Тоже классика жанра. В своем роде. Торчок в засаленной однушке на краю спального района. Все еще боится, что мать устроит разборку из-за полутора тысяч, которые он спер из шкатулки с кольцами и серьгами, когда последний раз заходил пожрать. Даже не то что боится -  стыдно и напряжно. И радуется, что не тронул  кольца и серьги. В машине сам попросил, чтобы я поставил "че-нибудь нормальное". Не вопрос. Олвейз велкам. Сегодня в программе  "Рабочий полдень" для тех, кто подох от.... От чего они, кстати, подыхают? - "Just a perfect day", песня из кинофильма "Трейнспоттинг".
И вовсе не потому, что он торчок, хотя и песня, и фильм стали... как это... притцей во языцех.  Я без понятия, от каких песен прутся торчки, тем более мертвые. Просто песня хорошо ложится на  несолнечный день и обосраный  район с дырявыми хоккейными коробками во дворах.  Чем отличается Дегунино от Эдинбурга? Да ничем. Свинячьи морды, три лагера после работы и телек. Дайте Beck's, мудачье! Вот почему мы любим Ирвина Уэлша.  Только лагер у нас  по-другому называется.
И я воображаю, что придурок справа от меня, упоровшийся насмерть какой-то  хуйней - подыхающий Эван Макгрегор, а я - тот  чувак, который везет подыхающего Эвана Макгрегора в госпиталь. Да, хороший фильм.
Но тут мой пассажир оживился.
- Слушай, а ты типа ангел?
- Типа да.
- И ты меня... везешь.
- Ты ахуенно догадлив.
- Слушай, а можно... Ну, это, в общем, отсрочку. Ты же можешь?
- Не могу.
- Почему?
- Так у меня начальство есть. Везу, куда скажут.
- Ну а если...типа там ...позвонить?
Сколько раз я слышал эту херню? Конечно, не сто миллионов раз. Но больше тысячи - это уж точно. Не стал я ничего  ему отвечать, а просто вынул из кармана и дал  тонкую золотую карточку.
- Держи. Вот тебе отсрочка. На тридцать календарных дней.
- Эт-то что?
- Моя отпускная карточка. Принимается любыми банкоматами. Вставляешь и снимаешь. Пин-код вводить не надо.
- Что снимаешь?
- Лучший отпуск в твоей жизни. Путешествие. Приключение. Новую жизнь. Чужую жизнь. Любовь. Беду. Деньги - если совсем дурак. Но - только на тридцать дней. А потом я за тобой приеду снова.
- С-спасибо...
- Не за что пока благодарить. Подумай хорошо. Когда вставишь карточку, меню откроется большое. Ты не торопись, прочитай  все внимательно. Понял?
- Понял.
- Ну все, до встречи. Тридцать дней, помнишь?

...Телефон зазвонил через сорок пять минут. Голос координатора был полон тщательно отрепетированной тысячелетней скуки. Он любит поиграть во много чего повидавшего падшего ангела. Полон, типа, добродушного презрительного понимания ко всему что ползает и дышит. И крылья-то у него, уверен, не штатные белые, а модного, грязно-жемчужно-серого цвета. Что делать? Лох-тюнинг добрался и в наши незасранные палестины.
- Ну что, Донкихот? Опять за старое? Поигрался? Езжай теперь обратно, забирай своего дурачка. Он уже готов, окуклился. С твоей помощью, благодетель ты наш. Заметь, ты сам себе работу нашел. Я тебе кроме этих двух  никого не собирался подкидывать.
- Что он снял?
- Не что, а сколько. Пять с половиной тысяч рублей. И побежал на точку. Все сразу видно не хотел снимать. Проебать боялся. Ну, что молчишь? Ладно, хер с тобой. Карточку обнулять не буду. Она у него в правом кармане джинсов, не забудь. С тебя бутылка вискаря. Помнишь, какой мне нравится? Таламор дью. Все, счастливо отдохнуть.

Таламор-дью. Гурман. Джонни Деп херов. Скоро сигары с умным видом начнет обнюхивать. Будет-будет, никуда не денется. А куда деваться? Ноблес облидж.
Давно ли у него по пятницам на сладкое была какая-нибудь "Добрая", "Веселая", или "Народная",  коньяк "Московский" и жуткое крепленое пиво во времена финансовых кризисов? Права, права моя подруга. Надо расти карьерно. Получить старший ангельский чин, стать координатором, а может, и кем повыше, разбавить наконец собой потнючее стадо целеустремленных пасынков смутных лет России. Правда, вряд ли получится. Чрезмерно подвержен лени и гордыне, а в нашей конторе такое не прокатывает.

Карточку я положил на полку, к трем другим. Пива  пить не стал, только минут сорок посмотрел телевизор.  Завтра уезжаю в отпуск. Лучший отпуск в моей жизни. Поднимусь пораньше, заеду в Рамстор, возьму там хлеб, сыр, колбасу, сок, несколько бутылок минералки. Встану на трассу - и вперед. Черная Грязь, Клин, Тверь, дальше, дальше, дальше... Куплю соленого леща, гадких печеных пирожков в придорожном шалмане, банку черники у темноликого грибника.
А где-нибудь у поворота на Демянск опять поставлю  Сигера.

Against the wind
We were running against the wind
Well I'm older now and still
Running against the wind
Against the wind
Against the wind

Посмотрю на еловые гребни над дорогой. На стальные подносы озер. И на секунду поверю, что это про меня.