Они сидели в разных концах города, и каждый думал о своем несчастье. Не дай бог нам, читатель, проникнуть в их мысли. Лучше вернемся немного в прошлое.

* * *

— Извините… Можно, я с вами немного посижу? — спросил Андрюха, держа на весу пивной бокал.
Девушка подняла на него взгляд. Мокрая от кофе ложечка в ее руке вопросительно зависла в воздухе. За витриной громко проехала машина, с хлюпаньем разбросав воду из луж.
— Да, я знаю, столиков пустых полно, просто хочется, чтобы кто-то живой был рядом. — Он ощутил, что говорит полный бред, и покраснел. — Ненавижу одиночество. Я не буду вам мешать, просто посижу и подумаю.
— Садитесь, вы не помешаете, — пожала она плечами. — Я здесь уже час сижу, два журнала успела прочитать. — Кивок в сторону полок с прессой. — И ни души. Такое впечатление, что в вашем городе не существует обеденного перерыва, люди не ходят на бизнес-ланчи…
У незнакомки были длинные, слегка вьющиеся рыжие волосы, перехваченные зеленой лентой, глаза цвета миндаля и ярко очерченный рот. Прическу надо лбом пронзали солнцезащитные очки, более уместные на каком-нибудь крымском пляже, нежели здесь, в полуподвальном сумраке. Длинные тонкие пальцы с коротко остриженными ногтями, шайбообразный амулет на шейном шнурке, желтый сарафан, сумочка, мобильник.
— А вы что, не местная? — придвинул он стул.
— Нет, проездом. С моря возвращаюсь. Решила заскочить к сестре, а ее нет дома. Наверное, в отпуске…
Андрюха отхлебнул пива, проследил, как незнакомка достала сигарету и, желая хоть чем-то отплатить за беспокойство, быстро вынул зажигалку.
— А перерыв есть, и бизнес-ланчи есть, просто про этот бар мало кто знает. Даже местные. Он недавно открылся. Да и к тому же льёт вон видите как...
— Я случайно зашла, — девушка выпустила дым и отложила в сторону старый номер «Максима». — Просто гуляла, ноги устали и кофе захотелось. И тут эта вывеска.
Андрюха неловко улыбнулся.
— Плохой у нас город, да?
Вопрос, казалось, ее удивил.
— Не пойму, почему все люди так стремятся обругать то место, где живут? В Москве тоже есть свои минусы.
— Я не…
— Вы как будто извиняетесь. Не нужно этого. У вас прекрасные каштаны… дома… и вообще много красивого. Такие вещи, мне кажется, следует ценить, а не стесняться их.
Не зная, что сказать, он развел руками и сделал большой глоток.
— Пиво с утра? — сказала она задумчиво, показав глазами на бокал. Андрюха виновато вытер рот и почувствовал, что краснеет.
— Разве сейчас утро?
— Но и не вечер.
Он вздохнул, сдавшись.
— Настроение такое. Примерно как снаружи.
— У меня тоже не очень, — усмехнулась она. — Я даже думала, не добавить ли в кофе коньяка. Хотя вообще-то не пью.
— А меня Андреем звать, и необязательно на «вы».
Она улыбнулась.
— Я Алла.

* * *

Только через полчаса фильма он осознал, что в один момент похерил все сегодняшние планы. Не пошел по магазинам, не заскочил на работу, не сдал в починку барахлящую мобилу. Ну и что с того, что дождь не закончился? Когда он его останавливал, этот дождь? У него даже зонта своего не имеется, настолько ему плевать на атмосферные осадки.
Зато у Аллы зонт был — красный, как шляпка мухомора. И Андрюха не отказался под него встать, когда они вышли из бара, миновали перекресток и, перебрасываясь шутливыми фразами, пошли по полуденному проспекту. Сквозь запоздалое ощущение вины с восторгом проталкивалась гордая, драгоценная мысль: «Впервые в жизни столь красивая девушка согласилась пойти со мной в кино. Причем на ужасы. Разве оно того не стоит?»
Удручало только то, как они покинули бар: посреди разговора Алла почему-то расплакалась и убежала в уборную, а потом сказала, что ей здесь неуютно и посмотрела на него. Он лихорадочно перетряхнул мозги и произнес обычную, безнадежную и тупую, почти никогда не работающую фразу:
— Может быть, сходим в кино?..
Когда на экране кого-то разорвало пополам, девушка отвернула голову и уткнулась ему в плечо. Движение отдалось электрической дрожью по всем нервам, и он сам не осознал, как, прижав ее к себе второй рукой, погладил по густым волосам. Обоняние уловило запах ментоловых сигарет, шампуня, чистой кожи, еще чего-то изысканно-непередаваемого, домашнего, родного. В животе екнуло, воздух со свистом вырвался из Андрюхиных легких.
«Что я делаю, — подумал он, касаясь пальцами шеи Аллы и чувствуя, как она несколько раз вздрогнула. — Что я делаю?»
Сюжет вдруг усох, заглох, картинка потускнела, звук отдалился и пропал. Что происходило на экране дальше, Андрюха запомнил плохо. Он дотрагивался до ее щек, осторожно водил носом по гладкому лбу, терся щекой об маленькое ухо и дышал в него. Целовал горячую мочку, прижимал ее зубами, проводил языком по изгибу ключицы. Но до губ ему было позволено дотянуться лишь перед самыми финальными кадрами. Один раз. Зато ЧТО это был за поцелуй…
Из зала Андрюха вышел с квадратными глазами. Сердечная мышца билась в припадке, в костях поселилась нервная вибрация. Алла взглянула на часы, позвала его глазами и направилась к скамье на ближней аллейке. Дождь закончился, светило солнце, но скамьи были еще мокрыми. Андрей извиняясь пожал плечами, девушка улыбнулась и положила зонт на усыпанные выпуклыми каплями доски. Они сблизились и обвили друг друга руками.
— Что мы делаем? — шепнула она, растерянно глядя ему в глаза, словно не понимая, почему ситуация так резко вышла из-под контроля.
— Не знаю, — ответил он еще тише.
— Мы почти не знаем друг друга.
— Да.
— К тому же в полночь мой рейс.
Он лишь сильней прижал ее к себе. Ему нечего было сказать. Он начал дрожать. Она тоже.
— В конце концов, ведь у тебя были какие-то планы.
Он снова промолчал. Потом кивнул.
— Я не имею права, наверное, так поступать… — Прошептала она.
«Господи! — Подумал он, ощущая дрожь под коленями. — Это она не имеет права??..»
— Перестань, — простонал ей в волосы Андрюха. — Ты самая лучшая. Просто всё это так быстро… ужасно быстро… — полусказал-полуподумал он. — «Ты девушка моей мечты, хотя я и думал, что у меня нет мечты… но я недостоин тебя, недостоин, недостоин», — едва не вылетело из его рта. Тело его крупно содрогнулось. Внутри всё сладко ныло и зудело, выворачивая внутренности и рвя на лоскуты душу.
«Почему я никогда не испытывал этого раньше? — Подумал он. — Почему, какого черта она живет так далеко? И почему я так боюсь ее? Почему? Почему?»
Алла зашептала ему на ухо:
— Сейчас я поеду в аэропорт за своим билетом, а потом домой — к сестре. Ты пойдешь делать свои дела, остудишь голову, проветришься… а вечером приедешь.
Кровь ударила Андрюхе в лицо с такой силой, будто его шлепнули пропитанной кипятком тряпкой. Ему показалось, что он ослышался.
— Ты хочешь, чтобы я пришел?..
— Да, — едва слышно выдохнула она, отчего внутри него всё зашаталось и начало рушиться подобно карточному домику. — Хочу. А ты?
— Я тоже.
— У тебя есть время передумать. — Щекотала дыханием Алла его ухо. — Никто никому ничего не должен. Не нужно одолжений, ладно?.. Подумай хорошенько.
Он кивал и целовал ее. Она записывала адрес сестры на сигаретной пачке. Он диктовал свой телефон и снова целовал ее. Она целовала его. У обоих от волнения и счастья болел живот.

* * *

Сумки были давно собраны и стояли в коридоре. Алла размотала с волос полотенце, закурила и посмотрела на часы. Потом взяла со стола бумажку, села в кресло и нерешительно стала нажимать кнопки мобильника. Два раза сбивалась, сбрасывала набор и начинала сначала. Наконец потекли гудки.
Ответили далеко не сразу.
— Да…
— Андрей?
— Я.
— Тебя ждать?
На другом конце возникла пауза, после чего он совершенно неживым голосом произнес:
— Да… э-э-э… слушай, там дождь такой льёт… ужасный…
— Какой дождь, Андрей? — Удивленно, еще не понимая, произнесла Алла. — Здесь нет никакого дождя. Солнце светит.
— А у нас тут идёт, — упрямо сказал он. — Сильный такой…
Андрюха помолчал, нервно кусая губы. Услышал далекий, задушенный всхлип и, пересиливая себя, хотел заорать в трубку совершенно другие слова, но связь вдруг оборвалась.
Вместе с ней оборвалось что-то безвозвратно и в нем самом.

* * *

Дверь тесной кладовой раскрылась, впустив сноп яркого солнечного света, осветившего старую одежду, обувь и мешки с ненужным хламом.
— Андрюша, что ты тут делаешь? — Испуганно прошептала жена. — Силуэт ее волновался и плыл. Круглый живот выпирал из-под шелкового домашнего халата. — Господи, что с тобой?..
Прижав руку с мобильником к мокрому лицу, Андрюха беззвучно, безнадежно плакал.

9 августа 2005 г.