Отец пожелал остаться неизвестным. Или отцы... Впрочем, мать тоже была из без вести пропавших. Но обо всём этом я узнал гораздо позже по доброте душевной местных нянек.
 Дородные мясистые фигуры их имели страшно маленькие тени, уродливо маленькие, не соразмерно мизерные с их обширными телесами. Стоит такая тётя Маша или тётя Глаша в коридоре, огромная как столп, как римская колонна, а от неё падает крохотный тень, карлик, пигмей, карикатура. Как если бы от танка падала тень в виде игрушечной машинки.
 Улюлюлю, смешно, тётя Маша или тётя Глаша такие здоровые, с пудовыми ручищами, а взглянешь на тень, а там кошка, ну или максимум болонка. За этот постоянный безудержный смех меня и не взлюбили. Но разве я виноват, что у тёти Маши или, скажем, у тёти Глаши такое душевное преломление. У меня нормальная строгопропорциональная тень. Сразу видно, что стоит мальчик, неказистый, но не кошка и не болонка; пусть со вшами и с обкусанными ногтями, но он- это я.
За такое юродство на меня обычно выливался целый ушат ненависти. И про без вести пропавшую мамашу-кукушку и про дюжину неизвестных отцов, из-за которых в моей мамаше всё перемешалось и вышло то, что вышло- сюрреализм, Кощей на курьих ножках, отравляющий жизнь тёте Маше или же тёте Глаше.
Но я на них не обижался. Я- человек с нормальной тенью, этого им у меня не отнять.
Но зависть гложет людей, особенно больших с маленькими тенями. Решили тётя Маша и тётя Глаша меня удавить. Три центнера на двоих- шутка ли.
Дело было ночью.
Только спал я чутко, каждый скрип, каждый шорох слышал. А тут вижу как из под двери торчат огрызки двух маленьких теней. Ага, тетеньки пришли. Чего это они здесь забыли среди ночи. Что-то здесь неладное. Но моя то тень тоже начеку. Скрипнула дверь, сцепились наши тени, моя и тёти Маши да тёти Глаши, клубок теней. Вижу, что хоть и уродливые тени, а мою всё же одолевают. Пигмеи хитрые, карлики юркие...
Лежит на полу моя тень как рубашечка после глажки- распятая. А я ни пошевелиться не могу, ни вздохнуть. Ни чем уже ей не поможешь. Только бессильно плачу. А тётя Маша с тётей Глашей довольные поправили кули свои на головах и вышли из палаты.
На утро я увидел, что у меня совсем нет тени, даже крошечной как у клопами, который мне ночью все ноги сгрыз. А у тёти Маши и особенно у тёти Глаши огромные тени, больше их самих, как будто бы они римские колонны, а тени их- Колизей. Два. Тогда я понял, что они питаются чужими тенями и попросил аиста унести меня подальше, хотя бы и в капусту. Пусть меня там червяки съедят.