Однажды из окна второго этажа одесской коммуналки вниз головой выпал человек. Он влетел в открытый люк раскидистым журавликом, а выполз оттуда форменной размазней сразу в реанимацию. Где в течение двух недель решался вопрос - будет ли он всю оставшуюся вечность нюхать корни ромашек или еще попрыгает.

  Этим счастливчиком был электрик на всю голову Вова Крот. Он получил свое прозвище за не очень красивые, но зато плохо видящие глаза. На солнце они слезились и отказывались смотреть даже на любимую. К тому же кротовья зазноба, нагревшись на солнцепеке, теряла все очарование и становилась противной. Такой он ее не любил. Поэтому днем они встречались эпизодично и по крайней нужде. А по вечерам сорокаградусную любимую Вова холил и лелеял, ласково поглаживая по пробке и придерживая за горлышко. Они были неразлучны долгие годы и собирались умереть в один день. Неуемность возлияний закончилась встречей с  пушистым зверьем - сначала пришла робкая белочка, а за ней на запах психоза явился эффектный песец. Финалом встречи стало меткое попадание Вовиной тушки в люк.

  Из комы Вова вышел другим человеком. Навсегда трезвый, весь какой-то вывихнутый и медленный, как миллиард улиток. Эстонцы, ленивцы и черепахи, оценив неторопливость его движений, стаями дохли от зависти. Через десять лет после торпедирования канализации кросавец-мужчина в клетчатой байковой рубахе, заправленной в брюки со стрелками, попал ко мне на работу. Как? Не спрашивайте, сам до сих пор в шоке. Так, сука, получилось...

  Я рассчитывал сделать из него человека. Или виртуозного подавана. Не получилось. Вова не хотел быть виртуозом. Он хотел быть долбоящером. Он все забывал, ломал или делал так, как нельзя. И так медленно, что натурально хотелось организовать ему несостоявшуюся встречу с апостолом Петром. На разборку обычного кнопочного телефона уходил час с небольшим. Смартфон - от двух до трех часов. Четвертый айфон он курочил сравнительно недолго - каких-то четыре часа. Потом чихнул с соплями в разложенные по порядку винтики, и на сборку ушло двое суток. 

  Однажды он так старательно вкрутил винт в какого-то редкостного китайца, что пробуравил дисплей. Такой экран был только у Вовы в кривых лапках и у Майкла Джексона. Мне пришлось купить этот кусок недоразумения и постоять перед тетей со спущенными штанишками: отремонтировать его было невозможно.

  Но как-то раз он особо отличился. Мне нужно было срочно отправить сделанный телефон в областной центр на электричке. Все, как всегда - клиент уезжает, гипс сымают, в общем, истерика, понос и хаос. Дело было поручено Кроту. Нужно было всего лишь вручить машинисту сверток и сказать, где его заберут и оплатят. На обратной дороге ему предстояло купить пачку кофе. Кофе он прям любил. Даже больше, чем прокручивать насквозь телефоны.

    Путь обычного человека от нашего сервиса до вокзала занимает десять минут. Вова вышел за час и опоздал. Где-то через пять минут после отправления раздался звонок:
- Алло, алло! Это я - твой Вова! Меня прищемило дверями! Я еду в электричке в непонятно куда! Без денег! - так он прокричал, и связь оборвалась.

  Я представил картину и начал ржать. Вряд ли, конечно, голова оказалась внутри, а он скакал снаружи, как волк из "Ну, погоди!". Иначе, как бы он позвонил? Но все же. После нескольких перезвонов все выяснилось.

  Вова пришел на перрон, и в этот момент двери электрички зашипели. Каким-то образом он сообразил, что поезд собрался уезжать. И Вова проявил невиданную доселе прыть. Он скаканул в дверной проем проворным кунгурой. И его тут же прихлопнуло дверьми - проворности чуток не хватило. Половина Вовы торчала из дверей, сжимая телефон в вытянутой руке, кряхтела и думала: нихера себе - отнес посылочку, надо поскорей увольняться из этого шапито. Другая половина проветривалась снаружи и дрыгала ногами.

  Слезы текли у меня, когда он рассказывал, что его, как репку, вытянули сердобольные пассажиры. Но удивительнее всего было то, что он справился с поставленной задачей. Он прошел через все вагоны и стал ломиться в святая святых - в электровоз. И таки достучался. И даже не получил от чумазого машиниста в грызло.

  К этому времени электричка уже была далеко за городом. Вова позвонил мне сказать, что будет на работе примерно через неделю. Дескать, быстрее ему из этой тьмы тараканьей без денег не выбраться.
  - Почему без денег? Я же дал тебе сто гривен на кофе, - удивился я.
  - Так это ж на кофе! - возмутился Вова. Всем своим недоумением он как бы говорил: "Это ж каким надо быть кретином, чтоб предлагать такое!"

  Вскоре он уволился по собственному желанию и устроился охранником в супермаркет. Теперь Крот всем говорит, что доволен, как слон: работа спокойная, без нервов, не то, что у меня - каждый день, как в дурдоме...

***

  Месяц назад Фадель нашел телефон. Он был сенсорным, немного Самсунгом и без пароля. До этого Фадель был 2G-старовером и пользовался кнопочным. Его теплый ламповый Самсунг, который я делал несколько раз, выглядел, как переживший авиакатастрофу черный ящик. Весь покореженный, сутулый, со следами падений хозяина с высоты птичьего полета. Но работал.

  Пристрастие к мобильному антиквариату обходится дорого, в нем постоянно что-то ломается. Фадель любит свой хлам самозабвенно, как бабушка внуков. Я бы не удивился, если узнал, что он оплачивает радиоточку или тайно покупает дискеты. Мне даже кажется, что у него есть пейджер. Вечерами Фадель разжигает керосинку, читает сообщения и умиляется.

  Фадель человек страшно сентиментальный и деликатный. Разговаривает, правда, запредельно быстро. Наверное, это он читает на радио в конце рекламы номер лицензии от такого то числа, выданную таким-то министерством. Слов в его скороговорках часто не разобрать, дикция на таких скоростях не поспевает. Для нашего времени Фадель персонаж немного опереточный и трагикомичный. Хотя бы потому, что при всей своей порядочности работает похоронным агентом. А не так давно танцевал в оперном... Это так же не укладывается у меня в голове, как учитель музыки, подрабатывающий в уголовном розызске, или искусствовед - говночерпием. Он говорит, что работа ему нравится.

  Вместе с находкой смартфона в жизни Фаделя началась череда неприятностей. Телефона и древний планшет, работающие на угле, керосине и голом энтузиазме, обиделись на предателя-хозяина. Они стали уходить из его жизни. Это не считая семейных проблем и квартирного вопроса.

  Кнопочный Самсунг украли вместе с контактами. Переписывать их Фадель ленился, и клиентская база провалилась в небытие. Планшет умирал у меня на руках - перегружался, зависал, ругался матом. Короче, агонизировал. Наконец, испустив из динамика последний бздынь, совсем размагнитился и скончался. Фадель хотел пригласить на его отпевание старушек-плакальщиц, но их внезапно вызвали на какой-то митинг в защиту мэра. Бренное тело планшетика после вышибающей слезу панихиды пустили на органы. Там остались бесценные фото: стареющие тети из вконтактика, мертвые бабушки, а так же венки, гробы в ассортименте и немного раритетного порно. Это умножило скорбь.

  Дела его шли плохо. Он не унывал, носился по городу в поисках заказов, с надеждой заглядывал в окна. Его узкое мушкетерское лицо все реже мелькало у меня в сервисе. Однажды он пытался заплатить за меня в трамвае. Из засаленных брюк он достал последнюю десятку, быстро сунул кондуктору. Я отказался наотрез быть облаготельствованным таким образом, пытался всучить деньги обратно. Фадель обиделся, будто я отказался крестить его сына. Хотя до этого трагическим шепотом он сообщил мне, что клиенты не звонят уже третью неделю.

  На прошлой неделе мне принесли на разблокировку простенький Самсунг. Это был телефон Фаделя, я бы узнал его и в темноте. Я купил его к немалому удивлению клиента.  Ввел знакомый код – и вуаля – все номера на месте.

    А буквально вчера залетает разъяренный Фадель. В таком пограничном состоянии я этого доброго человека еще не видел.  Уж не знаю, почему ко мне заскочил, видно, по пути было. 
  - Вот твари! Твари! Я им - венки по закупочной, гроб в рассрочку, ни копейки денег, а они - даже не пригласили на поминальный обед! Что за ур-р-р-оды!
  В общем, устроил похороны каким-то близким знакомым за малый прайс, а ему даже – ни пол-спасибо. То ли убитые горем, то ли изувеченные жадностью… Он собрался было шваркнуть об стену найденный когда-то смарт. Тут я показал купленную трубку.
   
  Его вытянутое почерневшее от неурядиц лицо засияло, как серебряная селедочница. Если бы у Фаделя на глазах воскрес Христос, или с ним заговорит горящий куст, это показалось бы ему просто фокусом начинающего иллюзиониста. Настоящим чудом стало возвращение его блудного кнопочного сына. С небольшим скандалом, одной истерикой и мордобоем кое-как подарил.

  Такие, в общем, добрые дела… Они, как известно, не остаются безнаказанными.

***

  Валентин принес телефончик, который немного окривел. Есть в мире такие Валентины, которые почему-то стесняются говорить, что на самом деле с гаджетами «ихними» произошло. Поэтому они врут. Упал, говорит, где-то с высоты моего роста. Валик отнюдь не портативный человек системы «карлик», могло, конечно, что-то и сломаться. Давайте, говорю, полюбуемся. Достает немного дробленого мусора в кулечке, когда-то бывшего Хуявеем пэ смарт плюс. Характер повреждений такой, что сомнений нет: Валентин - оборотень. В полнолуние у него начинает расти шея, руки превращаются в копыта, а тело покрывается коричневыми пятнами. В таком виде человек-жираф бродит между девятиэтажек, сшибая ушами телевизионные антенны, и звонит жене. Копыто скользкое, телефон - тем более, супруга по-жирафьи вообще ни гугу. Браконьеры опять же… Вот и оборотень нервный пошел, дерганный, все роняет.

  - Спасите-помогите, полцарства за ремонт! Сотворите чудо! – возопил Валентин и открыл бутылку пива.
  - Я сильно не Христос, мне Понтий Пилат как-то ближе, - ясно-понятно, что с полцарством он меня кинет. 
  - Говорят, вы делаете невозможное. Меня послали на три буквы уже везде, и вот я здесь.
  - Невозможное у нас начинается от ста пятидесяти долларов… Чудеса от двухсот, фокусы - те дешевле, согласно прейскуранту. 
  - Есть только полтинник. Последний. Откладывал на похороны попугайчика. Нельзя ли какой-нибудь фокус-покус в пределах разумного… Там спасти хотя бы фотографии с ним. Он мне как сын.
  - За такие деньги я не всемогущ. Обратитесь на радиорынок, там сейчас кризис, люди процессоры за хот-дог перекатывают. 

  После второй бутылки пива Валентин присел на «кортаны» и продолжил давить из меня слезу. Оказывается, из-за этой горстки текстолита его выгоняют из дома. Дело было так. Он взял жену и сие мобильное недоразумение и поехал с обоими первый раз в Турцию. По его словам, жена Людочка у него не какая-то там мандавошка или колченогая макака, а вполне себе приличная баба, людЯм показать не стыдно. Так он сказал. Мусульманские людя разглядывали супружницу, цокали языками и улыбались так лучезарно, что у жены развязывался купальник. Один миллиард расчудесных селфи было отснято только в день приезда. 
   
    В конце поездки Людочка решила посетить «Пенистый массаж» прямо в отеле. Валик в это время проводил сеанс самолечения, принимая перорально целебное пиво с водочкой. Наконец, ему стало скучно, и он заглянул в массажный кабинет. Аппетитная Людочка, покрытая пеной, как утонувшая Афродита, постанывала. У массажиста ниже пояса топорщилась недвусмысленная палатка. Валентина как мужа это покоробило. Когда он делал ей массаж из серии «рельсы-рельсы, шпалы-шпалы», никто не стонал, его только ругали по матери. К тому же, он понял, от какого слова образовалось название заведения. Оценив габариты массажиста, Валик накинулся на жену. Сказал он приблизительно следующее:
  - Людооочка, экая ты женщина с низкой социальной ответственностью, подзаборная при том! Что ж ты конечности свои любвеобильные где попало раздвигаешь?!
  - А ты сам алкаш! 
 
  Возразить было нечего, отчего он, муфлон безрогий (так она сказала), в сердцах треснул телефоном об кафель и стал по нему топтаться. Потом еще ломал его руками и немного грыз, увлекшись. Они не разговаривали три дня. После перемирия Людочка заявила, что если фоток не будет, она с живого Валика снимет скальп, а потом бросит. С седьмого этажа на камни. Нет таких преступлений, на которые не пойдет женщина ради хороших селфи. 

  Телефон сделать получилось, это было трудно. Зато теперь я знаю, как выглядит счастье. Это такая пьяная улыбка на красной морде, водянистые глаза со слезинками по углам, немного мятых купюр, рукопожатия, переходящие в объятия, и торжественная клятва в верности нашему сервису. 
   
  Через час после выдачи раздался звонок:
  - Это Валентин. Людочка, пока я по мастерским лазил, пароль забыла. Что делать?
  - Сбрасывать. Все сотрется.
  - И фото?!
  - Угу.
  - Памагииииите!!!

***
  Я не знал, что на инженерной работе можно поглупеть. Тем не менее, со мной это случилось. Захотелось мне тут взять в руки шашки и наваять нечто эпохальное и окололитературное. Не получилось. Слова пришлось доставать из какой-то коричневой мглы, как из бабушкиного сундука. Вылезло пара огрызков, заскорузлых, кривых и пропахших нафталином. И не удивительно: кроме телефонов последние пять лет я ничего не вижу. Неделю назад мне приснилось, что у меня от четвертого Айфона будут дети. Я спорил с врачом на УЗИ, говорил, что это невозможно - он же такой старый... В отчаянии я пошарил рукой в сундуке, достал несколько пыльных фраз, что-то вроде  «снег - это мрамор для бедных, а фейсбук - это равенство для ущербных», и вспомнил главную заповедь: надо писать о том, что знаешь.

  Так вот. Буквально на днях явилась ко мне в сервис хорошая девушка Катя. Улыбка до ушей, короткое платьице, кокетливо сдвинутые к кончику носа очки... Я, говорит, iPhone 8 plus в морскую воду уронила. После таких слов и короткой прелюдии обычно следует секс. С телефоном, конечно. Ибо черноморская вода убивает все живое внутри - от конденсаторов до микробов.
 
  Но тут открылись некоторые обстоятельства. Оказывается, Катя очень везучий человек. С таким везением можно упасть с девятого этажа в сугроб и вылезти оттуда с подснежниками. Еще Катя бескорыстно любит яхты. Всякие там паруса, гальюны и прочие шпангоуты. Жить, можно сказать, без соленых брызг и астролябий не может. И тут ее пригласили на прогулку в приятной компании суровых мореходов. Катя гуляла по яхте, принимала солнечные ванны и весело щебетала. В какой-то момент она обозвала шкот веревкой, и раздосадованный капитан молча выбросил ее рюкзак за борт. Хотел выбросить Катю, как безнадежно сухопутного мазута, но в последний момент передумал.

  Вместе с рюкзаком в двух километрах от берега юркнули в глубину телефон, паспорт, ключи от квартиры и две тысячи долларов. Точнее гривен. Они потом нашлись дома, но радость от морской прогулки была несколько омрачена.

  Через два дня, поздно вечером, в Катиной квартире щелкнул замок. На пороге появились двое с поломанными носами и бегающими глазками. Им навстречу вышел Катин папа размером с небольшого одомашненного мамонта.
  - А вы кто? - прогудел он.
  - Водолазы, - хором ответили гости, подавив ягодицами спазмы испуга.
  - А дверь как открыли?!
  - Дык, это... у вас открыто было. Рюкзачок не теряли?
    Папа забрал рюкзак и пинками сказал водолазам большое спасибо. Потом добавил одно маленькое - кулаком в спину - менее проворному водолазнику.

  На пол из находки капала вода. Из боковых карманов торчали мидии. Внутри две ставриды скорбели над братской могилой "Бычки в томате", оставшейся там после пикника. Телефон молчал. Катя сунула его в рис и - о, чудо - ойфон воскресе! Вот что басмати животворящий делает.

  Но отпечаток пальца не работал. Внутри я ожидал увидеть колонию кораллов, но плата была абсолютно сухая и пахла йодом, как порезавшийся школьник. Незначительная ржавчина и окисел были со стороны батареи и на рамке дисплея. Подгнивший touch id удалось сделать, отпечаток заработал. Живой телефон после двух суток в морской воде и найденный черти где рюкзак - это неимоверно.

  Как сказала мне одна клиентка, мы хорошие люди, нам должно повезти. Наверное, Катя человек очень хороший. Или восьмой ойфон очень качественный. Или все вместе. Не могу пока разобраться...