Этот сайт сделан для настоящих падонков.
Те, кому не нравяцца слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй.
Остальные пруцца!

PaoloGilberto :: Минус на минус, часть 2 (13, 14, 15, 16 глава, заключительная)
PaoloGilberto - Минус на минус, часть 1

Глава 1-2: http://udaff.com/read/creo/123869/
Глава 3-4: http://udaff.com/read/creo/123878/
Глава 5-6: http://udaff.com/read/creo/123896/
Глава 7-8: http://udaff.com/read/creo/123907/
Глава 9-10: http://udaff.com/read/creo/123913/
Глава 11-12: http://udaff.com/read/creo/123925/
Глава 13-14: http://udaff.com/read/creo/123935/
Глава 15-16: http://udaff.com/read/creo/123942/
Глава 17-18-19: http://udaff.com/read/creo/123951/

PaoloGilberto - Минус на минус, часть 2

Глава 1-2-3: http://udaff.com/read/creo/132692/
Глава 4-5-6: http://udaff.com/read/creo/132698/
Глава 7-8-9: http://udaff.com/read/creo/132707/
Глава 10-11-12: http://udaff.com/read/creo/132717/

13.

- Ты ж говорил, что кончилось всё совсем, а? Отец Максим? Как он мог вернуться? Почему опять здесь, да ещё и у Светки? Опять ужас этот весь будет?
- Не паникуй. Тогда я был один, а теперь нас двое уже, - Максим с Лёхой сидели на скамейке во дворе церкви, - И ты ведь знаешь его слабые места, подскажешь что?
- Конечно, знаю, - кивнул Лёха, - Знаю точно: нет у него слабых мест. Зло в чистом виде. Но делать что-то надо, тут ты прав, отец Максим. Надо. Но не хочется. После смерти Лены я и сам умер. Если б не ты, да семья твоя.. Опять запил бы.
- А если опять повторить ту схему, когда немного спиртного тебе дадим, и уже тогда выгоним беса, а?
- Со Светки, то есть, выгнать на меня, а с пьяного меня потом куда? За ворота, что ли? Или в печку? Ох, Максим, я тебе не рассказывал, но когда он в тебе, это такой ужас, такая тоска, что сил у тебя не остаётся вообще ни на что, ни сопротивляться, ни думать, ни бороться. Куда его гнать? В прошлый раз ты со свиньёй хорошо придумал, теперь уже всё. Как он тебе сказал: «Я из мёртвой плоти вернулся»? Вот. Злейшее зло.
- Я так думаю: начнём с тобой, главное Светку освободить, а там уж разберёмся, там уже Бог управит.
Лёха поморщился.
- Задолбали мы уже Бога, отец Максим. Всё он нам должен. И управить, и решить, вразумить, укрепить и наставить. Сами никак не хотим действовать. Бог управит, говоришь? Может, сами давай подумаем?
- Тогда сделаем всё-таки по-моему, - Максим твёрдо взял Лёху за руку,  - в субботу освятим спиртное, в воскресенье ты у меня исповедуешься и причастишься и сразу пойдём к Светке. Держи вот! – Максим достал тысячу, протянул Лёхе, - Купи к субботе.
- А что именно брать?
- Наверное, хорошее что-нибудь. Тебе виднее, алкоголизм не забывается.
- Это точно, - Лёха грустно улыбнулся, - Только куда уж мне виднее, если я всю жизнь то водку, то самогон хлестал. И всё не ради вкуса, а ради эффекта.
- Тогда возьми то, что не пил. Только не очень крепкое. И одной бутылки хватит.
- Хорошо, до субботы, отец Максим.
- Бывай, Леонид. Бывай, Лёха. Не боишься? – неожиданно спросил Максим.
- Нет, вообще всё равно.  Я ж говорил – Лены не стало и меня не стало. Чего мертвецу бояться?
- Это ты зря, Лёха. Всё проходит, только грусть светлая остаётся, - Максим помолчал секунду и быстро сказал: - А я вот боюсь, боюсь просто до жути.
В кармане Максима загудел телефон.
- Алло. Да. Да, конечно, - Максим нахмурился, - Сейчас приеду, конечно. Да, только у нас, где же ещё. До свидания.
- Что случилось?
- БабШура умерла, внучка её звонила.
- Эх, хорошая женщина была, - Лёха перекрестился, покачал головой, - Ну поезжай, отец Максим, поезжай. Будет тебе светлая грусть. До субботы.
Они кивнули друг другу и разошлись в разные стороны.

Скрипнула большая дверь опустевшего после вечерней службы храма. Осторожно вошёл Лёха, поклонился, перекрестился и замер. Из полумрака тёмной церкви навстречу ему вышел Максим.
- Вот, батюшка, принёс, - протянул он осторожно Максиму большую бутылку.
Максим взял её в руки, покрутил, поднёс к подсвечнику, повернул к свету.
- Ого! Мартини Бьянко! Да ещё литровая! Ты что это решил, залить глаза и из-за беса не беспокоиться? О, каламбур какой! – натянуто улыбнулся Максим.
- Так ты ж говорил брать то, что я не пробовал. Вот я и взял.
- Вермут это самый обыкновенный, неужели ты никогда не пил?
- Было дело, так, напомнить себе взял. Я постою с тобой?
- Конечно, конечно.
Максим снова покрутил бутылку в руках, хмыкнул.
- Я сейчас прочту молитву на благословение пшеницы, вина и елея, и хоть у нас ни пшеницы, ни елея, да и вино из виноматериалов, я думаю, всё получится. Рядом стой, когда я буду креститься, то и ты повторяй за мной, хорошо? «Во имя Отца и Сына и Святого Духа..»

Сразу после воскресной Литургии Максим взял свечи, требник, пузырёк со святой водой, перекрестился и вышел из храма. Лёха ждал его на улице с бутылкой, завёрнутой в пакет. Максим посмотрел на него, потом на себя и вдруг расхохотался:
- Смотри-ка, мир идём спасать, а выглядим, как не пойми кто!
Лёха грустно улыбнулся в ответ:
- С самого начала так было, отец Максим, как только началась вся эта история. Ты какой был? Так, поп безответственный, мальчишка легкомысленный. А я? Алкаш бесполезный и безвольный. И вот прошло сколько? Да и полугода нет! А ты уже батюшка уважаемый и я как бы при тебе. Вот так мой минус на твой минус, и как в школе – получился плюс. Идём?

Они шли по пустой улице, но Максима не покидало ощущение того, что за ним наблюдают.
- Лёха, ты как?
- Беспокоишься? Я тоже чувствую, будто смотрит кто. Гляну по сторонам – а где шторка качнётся на окне или вроде кто от щели в заборе отскочит.
- Всё так, да. Ты и сейчас не боишься?
- И сейчас не боюсь. Пустота внутри страшная, - Лёха вспомнил что-то, улыбнулся опять невесело, - А ты знаешь, батюшка, я ведь этой весной не посадил совсем ничего в огороде. Каждый год, даже в самые суровые запои находил время укроп посеять, редиску там, капусту, картохи пару вёдер. Всякое. А в этом году не стал сажать. Сам не знаю, почему, - Лёха тяжело вздохнул, - Может, чувствовал что-то, ты как считаешь?
- Так ты ж с женой сошёлся, когда тебе?
- Может и так, но всё равно, чувствовал.
- Ты не хорони себя, слышишь? Сейчас придём, соберёмся с силами, я начну чин читать, а ты жди, как поймёшь, что возвращается злое, пей в ту же секунду, прямо из горлышка. На этот раз справимся, опыт уже есть.
Максим расправил плечи и зашагал твёрже, но через пару метров споткнулся и чуть не упал. Густые кусты палисадника на углу Светкиной улицы качнулись и кто-то невидимый тихо рассмеялся.

На этот раз звонок сработал как надо, без визга и посторонних звуков, хоть Максим и нажимал кнопку, внутренне приготовившись ко всему. Через минуту с крыльца спустилась Елизавета Андреевна, открыла ворота.
- Батюшка, здравствуйте!
- Елизавета Андреевна, приветствую, вот, как договаривались, пришёл освятить вам надворные постройки.
- Лёха, ты ли это?! – заметила Елизавета Андреевна Лёху, прятавшегося за Максимом, - Ну, молодец, пить бросил – совсем другой человек стал! Как Светка моя! Ну, хорош! Жалко бабу твою, конечно, но жизнь – она..
Елизавета Андреевна потеряла философскую мысль и делано шмыгнула носом.
- Сразу к курятнику пойдём, батюшка? – засеменила Елизавета Андреевна вглубь двора.
- Надо с бани начать! – твёрдо сказал Максим, хоть и почувствовал опять липкий ужас и заметил мелькнувшие глаза в крошечном банном окошке.
- Да уж баню-то и не надо, мне б лишь бы цыплята не дохли!
- Елизавета Андреевна, раз пришёл, давайте тогда всё и освящу, и баню, и сарай, и дом.
- Ну, так-то оно правильно, проходите тогда в баню. Мне с вами?
- Нет! – почти крикнул Максим. Елизавета Андреевна вздрогнула и спросила осторожно:
- Так вам, может, надо чего?
- Дочь Ваша там сидит?
- Там, а куда ей деваться?
- Спички принесите и халат какой-нибудь для Светы, попрошу её выйти.
- Не получится. Уж какой день сидит. Кормлю её прямо там, да помойное ведро выношу. А выходить она отказывается. Ни в какую.
- Я уговорю, несите спички и одежду.
Елизавета Андреевна вразвалку взобралась на крыльцо и зашла в дом. Лёха и Максим стояли перед закрытой дверью предбанника.
- Я тоже видел, - негромко сказал Лёха.
- Что?
- В окошко она смотрела. Но это не Светка. Глаза бешеные. Не Светка. Это.. Он.
- Жуть, конечно. Готов?
- Нет. Вот теперь мне страшно. Страшно, как тогда. Когда я возвращался в себя и боялся, что он вернётся.
Хлопнула дверь.
- Держите, батюшка! - Елизавета Андреевна подала с крыльца свёрнутый халат и коробок спичек, - Мне точно с вами не идти?
- Нет, будьте дома, мы как с баней закончим, так за вами и придём.
- А-а, ну хорошо. Это.. Батюшка, а Лёха-то Вам зачем?
- Он теперь при храме нашем служит, исправился. Верует.
- Благодать, Слава Тебе, Господи! Уж если Лёха исправился! – перекрестилась Елизавета Андреевна и ушла в дом.

14.

В бане ничего не изменилось, кажется, даже вызывающая поза Светки. Лёха старался не смотреть на неё, но чувствовал, что она следит за каждым его движением. Максим шепнул:
- Не смотри, не разговаривай, принеси мне лучше стул или табурет, что найдёшь.
Лёха выскочил в предбанник.
- Что бы ты без него делал, Максим? – громко спросила Светка, - А? Благодаря кому ты стал тем, кто есть сейчас? Червь, паразит! И если алкаш поднял тебя до таких духовных высот, где бы ты оказался рядом со мной?
- Света, пожалуйста, тебе надо будет нам помочь сейчас, - Максим сделал пару шагов навстречу к ней.
-  Нет больше Светы, Максим, так, комбинезон только этот вонючий остался, - Светка придирчиво осмотрела свои руки ноги, провела по волосам, - Но планы твои выполнить её завода ещё хватит, - Светка ухмыльнулась, посмотрела на Максима внимательно, -  А давай лучше я из неё не в Лёху пойду, как вы планировали, а в тебя! А потом с проповедью да по улицам! Сегодня ж воскресенье!
Максим, уже ни на что особо не рассчитывая, открыл пузырёк со святой водой, окропил всё вокруг крестообразно. От попавших капель громко лопнули две лампочки на стене.
- Ты совершенно не умеешь работать с жидкостями, иерей. И этому человеку мы хотели доверить судьбу нового мира.. И что, дали бы мы тебе море создать, а ты бы Солнце потушил?
Из предбанника вернулся Лёха.
- Только такая! – он поставил перед Максимом низенькую скамейку.
- Пойдёт.
Максим в щели, куда крепились косые распорки, вставил три свечи, достал спички, зажег одну. И все увидели, как у него трясутся руки.
- Хорохоришься только, Максим, - Светка снова села на полок, улыбнулась, - Лёх, а ну, подойди сюда, обнимемся, как в старые времена. У тебя, я смотрю, и выпить есть. Раньше ты проще был, самогон, сало. А тут смотри-ка, Мартини!
- Не слушай! – Максим быстро глянул в сторону Лёхи, зажёг свечи, открыл требник на закладке, вдохнул глубоко: - Лёха, Леонид.. Прости меня, если вдруг пойдёт что не так..
- Обязательно! Уже пошло! – ехидно проорала Светка.
- Приготовься, может, бутылку лучше сейчас открыть? Как ты потом с одной рукой, управишься?
- Иерей, да он этой культей управляется лучше, чем ты двумя руками! Кубик Рубика собрать может, да, Лёха?! – Светка хохотала заливисто всё громче и громче. И вдруг поперхнулась на самой высокой ноте, закашлялась и прорычала: - Если бы не набор этих молитв разрешительных, я бы уже прямо сейчас на него кинулся. Давай, иерей, начинай.
Максим кивнул, Лёха крепко сжал бутылку.
- «Боже Вечный, избавивший человеческий от плена диавола! Освободи Твою рабу Фотинию от всякого действия нечистых духов, повели злым и нечистым духам и демонам отступить от души и тела рабы Твоего Фотинии, не находиться и не скрываться в нем. Да удалятся они от создания рук Твоих во имя Твое святое..»
- Какого ценного кадра теряем! – Светка снова встала в полный рост, - И про имя моё по святцам он знает, и читает гладко. Эй, Лёха, готов? – Светку начала колотить сильная дрожь, - Готов, спрашиваю? Знаю, что не готов, но держись, скотина, всё повторим, всё, что полгода назад не закончили.
Она подняла голову к низкому потолку, взвыла так, что погасли свечи, вынесло крошечное банное окошко и разом перегорели все лампы в бане, и предбаннике. Потом осторожно шагнула вперёд. Нога её оперлась на что-то невидимое, и так и пошла она по воздуху к оцепеневшему от ужаса Лёхе. Максим перестал читать – стало слишком темно. Светка подплыла к ним, блеснули чёрные бездонные глаза:
- Самый Новый Завет начинается. Записывай, иерей!
Светка коснулась ступнями пола, обняла Лёху и начала что-то быстро-быстро шептать ему на ухо. Вдруг она обмякла и рухнула без чувств. И шумно выдохнул Лёха.
- Мы дома! – прорычал он, застонал, и просипел тонко: - Максим.. беги!

Максим нашарил на полу халат, схватил его, накинул на Светку, поднял её и рванулся прочь из бани. Следом за ним оглушительно захлопнулась дверь. Максим взбежал на крыльцо, осторожно посадил Светку на ступени, позвал громко: «Елизавета Андреевна, сюда, скорее!», и бросился обратно.
Дёрнул дверную ручку в парной. Заперто. Потянул на себя, толкнул, покачал. Бесполезно. Приложил ухо к двери. Тишина. Абсолютная тишина. Максим постучал:
- Лёха! Леонид! – и снова прислушался.
- А вот и я, Максим,  - шёпот прогремел в его голове. Их с Лёхой разделяла только доска, - Сколько всего нужно тебе сказать. Входи, я сейчас открою!
- Нет, нет, беги, Максим! – уже настоящий Лёха вымученно выдавливал буквально по букве.
- Крепкий какой, а?! – снова жуткий рык.
Вдруг резкий звук разбитого стекла. И снова тишина.
- Лёха, ты что, бутылку разбил? – хлопнул ладонью по двери Максим, - Разбил?! Что делать теперь будем.
В ноздри ударил резкий запах. «Это же.. Бензин! В бутылке от вермута был бензин, чтобы я не заметил, по цвету одно и то же!»
- Лёха, ты что натворил, Лёха, Лёха??!!! – Максим колотил в дверь ногами, но она не поддавалась. Он остановился, отдышался, снова прислушался.
Тишина.
Тишина.
Оглушительно чиркнула спичка.

- Я его звала курятник посветить, а он мне баню сжёг, люди, люди, да что такое творится?! – Елизавета Андреевна бегала по двору, размахивая пустым ведром. Максим уже не мог подойди к бане – жар был слишком сильным, но сквозь гул огня ему казалось, как, смешиваясь, кричат от боли и ужаса на разные лады сразу два голоса – человеческий и совершенно нечеловеческий.
- Вызывайте пожарных! – крикнул Максим остолбеневшему за забором соседу Елизаветы Андреевны.
- Уже! – неожиданно отозвалась тётка с соседнего участка, - Уже позвонили, едут, тут рядом часть, через пять минут будут!
Елизавета Андреевна, причитая, подскочила к Максиму и сильно ударила его в грудь:
- Ты что наделал, а?! Что натворил? Я тебя!.. – она вдруг побледнела, обмякла, закатила глаза и повалилась в истоптанную траву двора.
- И «Скорую» вызовите, слышите? Женщине плохо!
- Сейчас, сейчас! – крикнула та же тётка, - Звоню!
Гул огня пылающей бани становился всё громче и сильнее, а потом Максим увидел невероятное: белый сияющий столб света упал с неба, отчего баня вспыхнула ещё сильнее; вспыхнула, покосилась и начала заваливаться набок, разбрасывая горящие стропила.
Ко двору подлетела пожарная машина, Максим, встречая их, кричал:
- Здесь тушите, в бане! Там человек остался! Он живой, наверное!
Пожарные расторопно, но, как казалось Максиму, слишком медленно разматывали рукава.
- Быстрее, быстрее!
- А торопиться уже некуда, батюшка, - сдвинул на затылок каску пожилой пожарный,  - Если там кто и был, ему не помочь. Жар какой, я отсюда через боёвку чувствую. 

Тот же пожарный подошёл к нему через сорок минут, закурил, присел рядом на скамейку у забора.
- Ничего не перепутали, батюшка? Никого в бане не было.
- Вообще?
- Ни единого человека. Пусто.
- Не может быть! Я могу посмотреть?
- Пожалуйста, - пожарный пожал плечами, выпустил дым красиво, - Там уже всё залили и разобрали.

Максим осторожно шёл по ещё парящему пожарищу, только по остаткам фундамента угадывалось, где был предбанник, где парилка, где каменка. Максим присмотрелся: что-то блеснуло среди остывших головешек. Он осторожно присел, руками разгрёб ещё теплый пепел и пальцем поддел простой хлопковый шнурок, почему-то совершенно целый, только перепачканный сажей. Потянул на себя. Металлический нательный крест. Лёхин. И больше ничего.

15.

Елизавету Андреевну и Светку увезли на одной машине «Скорой помощи». Врач развела руками, мол, пожилая женщина безнадёжна, сердце запустили слишком поздно, а вот дочь её, похоже, рассудком повредилась основательно, ни на что не реагирует. Сидит и смотрит в одну точку.
Так же сидел и Максим на скамейке у их дома. Запыхавшись, к нему подбежала жена:
- Максим, что случилось? Такое зарево было, я даже из огорода увидела, а ведь белый день!
- Пожар был,  - устало махнул рукой он.
- А ты вообще что здесь делаешь?
- Освятить баню Елизавета Андреевна попросила. Вот, освятил, - криво улыбнулся он.
- Ты.. Ты сжёг её, что ли? – Ира схватилась за голову.
- Нет. Не я, там.. Самовозгорание, пожарные сказали.
- А ты как, цел, всё в порядке?
- Вроде бы да. Участковый, наверное, сильно удивится. У него в последнее время ко мне много вопросов. 
Ира долго всматривалась в его лицо.
- Что творится-то Максим? Ты ведь сам не свой в последнее время. Обещал мне рассказать, а сам то отмахиваешься, то отшучиваешься.
Максим, не поднимая головы, сказал устало:
- Расскажу, сегодня же расскажу. Пойдём потихоньку домой.
Он поднялся, Ира взяла его под руку и они медленно и молча пошли по узким улицам к Казацкой церкви. Перед поворотом к храму Максим, наконец, решился, прокашлялся и произнёс отрывисто:
- Ира, чуть не случилась большая беда.
- С тобой? – Ира испуганно повернулась к нему.
- Нет, с нами. Не с семьёй, а с нами со всеми, с людьми.
- А как всё связано с баней, поведением твоим странным?
Они уже подходили к церкви.
- Смотри, - Максим смотал с пальца шнурок с крестиком, покачал его перед Ирой, - Это крест самого обычного человека, который сегодня взял на себя непомерную ношу. И главное, выдержал. И я был всё это время с ним. Да что там я. Мы все были рядом. Жили через дорогу и ничего не замечали. Вот его дом! – Максим, не глядя, показал рукой куда-то влево. Ира посмотрела в направлении руки.
- Он в гараже жил, что ли?
- В каком гараже, Ир? – Максим удивлённо округлил глаза и повернулся в сторону Лёхиного дома. И буквально остолбенел.
- Максим, Максим! Не молчи, что с тобой, ты бледный совсем! – затормошила его Ира.
- Тут дом был, - просипел Максим, глядя на грязный прямоугольник гаражных ворот, заросший высохшим бурьяном, - Самый обыкновенный старый дом.
- Никогда тут не было дома, ты что? Гараж вот этот ржавый всю жизнь стоял. Ещё как мы сюда приехали. Я всегда думала, что портит он вид, если со ступеней храма смотреть, но тебе как-то не говорила.
- Ира, тут, на пустыре, где торчит этот идиотский гараж, был дом, в доме жил человек, пьющий, опустившийся, но человек. Вот его нательный крест. Сегодня утром он был на Литургии со мной. Ты шутишь? Это розыгрыш такой? Когда вы успели дом снести и гараж этот перетащить сюда? – Максим заорал вдруг громко, теряя остатки реальности, - Конечно, розыгрыш! Ты всё придумала?! Подставить меня хочешь? Для чего?! Кто тебя надоумил? Бесы? Бесы?!!!
У Иры не хватило сил удержать его. Максима скрутило в невероятной судороге, он упал на колени, попробовал подняться, захрипел, застонал и, сдирая кожу, вцепился в грязный асфальт.

«Где я его видел? – думал Максим, перебирая сотни образов, тревоживших и радовавших его в последние полгода, - Очень знакомое лицо. И запоминающееся. Усы.. Усы. Белый халат. Я в больнице, наверное, а это врач. Но кто он? Где я его видел?»
- Очнулся, смотрите! – к Максиму подскочила Ира, схватила его за руку, - Максим, вот это ты перепугал нас!
- Ира.. Давно это я? Как всё случилось? – слабо прошептал Максим и снова уставился на усатого мужчину в белом халате. Тот, нисколько не смущаясь, прямо при них достал сигарету, быстро прикурил и выпустил облако дыма в открытую, но зарешеченную форточку.
- Час, может полтора.
- А что за больница такая?
- Психиатрическая, - не отворачиваясь от форточки, вместо Иры ответил мужчина в халате и Максим вспомнил, где его видел. Врач-психиатр, которого весной он просил закрыть Лёху в стационар. Антон Сергеевич.
- И почему я здесь? – встревоженно спросил Максим.
Ира погладил его по щеке и стала рассказывать, осторожно выбирая слова:
- Ты перепутал какой-то дом со старым гаражом, помнишь? Потом потерял сознание. Судороги начались, что-то ты ещё кричал про столб света с неба, что все спасены. «Скорая» приехала, но определили сразу, что лечить тебя нужно не в медсанчасти, а здесь. Ну и вот.
Максим помотал головой.
- Я не мог ничего такого кричать, потому что там стоит дом, в котором жил Лёха, Леонид.
- У него два имени? – встрял в разговор психиатр.
- Я же Вам рассказывал весной, если помните!
- Помню. Одного не понимаю – как пропустил Ваш случай. Хотя следовало насторожиться ещё тогда. Ведь у любой религии есть психиатрический подтекст с верой в то, что нельзя осязать или увидеть, с глубокими переживаниями ощущения божества рядом или тёмных сил.
- У меня нет случая, - приподнялся на локте Максим, - Там был дом!
- Там никогда не было дома, там пустырь, на пустыре – гараж, - испуганно всхлипнув, отодвинулась от него Ира.
- Допустим, всё так, как Вы говорите, - врач вернулся к окну и снова закурил, - Но кто подтвердит Ваши слова? Кому позвонить, чтобы удостовериться в правдивости Ваших убеждений?
- Да кому угодно! – не сдерживаясь, крикнул Максим, - Минимум пять человек расскажут про Лёху, минимум! Светка же есть! Спросите её! Они вместе попрошайничали около моей церкви!
- Район у нас маленький, понимаю, о ком Вы говорите, - глубоко затянулся врач, - Светку эту привезли за полчаса до Вас. Кататонический ступор. Она не то, что говорить – пошевелиться не может. И уже вряд ли там будет положительная динамика.
В голове Максима мелькали лица и имена. «Светки нет. Её матери нет. БабШура умерла. Лена погибла. Петя.. Ужасная смерть. Участковый!»
- Ира, подай телефон, сейчас, сейчас всё докажу! – уверенно вскрикнул Максим, - Набери-ка мне Илью Вадимовича!
- С участковым я уже разговаривал, отец Максим, - пожал плечами Антон Сергеевич, - Он рассказал, что жил на улице вашей алкоголик один, жил да спился. Лет пять назад. И звали его Виктор, что мало похоже хоть на Лёху, хоть на Леонида. Может, Вы его дом на фотографиях чьих-то видели?
- Я.., - Максим запнулся и понял, что доказать ничего не сможет и жутко испугался остаться в этой палате и больнице, - Я.. Может, действительно помутнение? – осторожно, для виду согласился он, - Так Вы мне, доктор, пропишите лечение какое-нибудь, переутомился я, вероятно.
- Это уже конструктивно, - Антон Сергеевич присел на край кровати, похлопал Максима по плечу, - Выпишу вам антидепрессанты хорошие, курс на три месяца, ну и следите за здоровьем психическим, конечно, высыпайтесь, не допускайте перенапряжений. Уверен, всё пройдёт.
- Вот и прекрасно, - делано-бодро улыбнулся Максим, - Я сегодня уже попаду домой? И где у вас туалет?
- Конечно, домой можете собираться. А туалет за стеной этой палаты, справа.
  Максим прикрыл за собой дверь палаты, в два шага зашёл в крошечный туалет, подошёл к унитазу и услышал голоса. Ирины и Антона Сергеевича. Окно в туалете было приоткрыто, а врач снова курил в форточку в палате:
- Не так просто всё. Слишком быстро он согласился. Ваш муж уверен, что здоров, что это мы против него что-то замышляем.
- А что мне делать? У нас дети маленькие и я беременна, - тревожно прошептала Ира.
- Сами не переживайте и смотрите за ним внимательно. Пока нет подтверждений его словам – он для нас душевнобольной. Слишком уж типичные истории с выдуманными героями и борьбой со злом. Почувствуете неладное – сразу вызывайте специалистов, придётся пролечить его у нас, но уже стационарно.
- Спасибо Вам большое, вот! – Максим услышал шуршание купюр.
- Ну что Вы, ни к чему. Пусть лучше Ваш муж за здоровье моё помолится! – глупо хохотнул Антон Сергеевич.

16.

Вечером Максим взял из церковного сарая лом, воровато озираясь, быстро перебежал через дорогу к гаражу. Подошёл к нему, осторожно провёл ладонью по шершавым воротам, пощупал заржавевший замок, подёргал его. Аккуратно вставил лом в дужку, упёрся в железо, потянул. Замок неожиданно легко щёлкнул, развалился и упал в траву. Максим, сжимая в кулаки дрожащие пальцы, долго не мог решиться открыть ворота. Но потом потянул створки на себя. Они заскрипели, но подались так же легко, как и замок. Максим вдохнул, сделал шаг внутрь, достал телефон, включил вспышку-фонарик. Провёл бледным дрожащим лучом по стенам, потолку. Ничего. Ржавый параллелепипед. Ржавые стены, пол, потолок. Пусто. И гулкое дыхание Максима.
«А что если.. Если они правы? Если я действительно сошёл с ума? И всё мне привиделось? Не было Лёхи, не было птиц и демонов, говорящей свиньи и сводящей с ума близости Бога?»
Максим вдруг всхлипнул, зажмурился крепко и заорал что есть сил, заорал горько, обиженно и страшно.

Уже дома он безразлично пил чай и решал для себя: «Всё оставлю, как прежде. Буду служить, смотреть за собой буду. Семья, церковь. Всё. Ничего не было. Действительно, помутнение какое-то. Не хватало ещё в дурке жизнь закончить. Не было ничего. Всё обман. Точка». Он решительно кивнул головой, отхлебнул громко из чашки.
- Максим! – выглянула из кухни Ира, - Я собиралась подрясник твой постирать, а из кармана крестик какой-то выпал на верёвочке, вроде тот, что ты мне на днях показывал, так это чей? – она двумя пальцами держала хлопковый шнурок. Тусклое распятие медленно качалось из стороны в сторону.
Максим залихорадило, но он ответил громко:
- В храме сегодня после службы нашёл. Обронил кто-то, завтра женщинам в лавке церковной отдам, найдётся, кто потерял.
- Странно, как можно было потерять? Шнурок целый.
- Это я завязал.

За зиму и весну Максим почти забыл обо всём. Как и обещал себе, служил в храме, служил самоотверженно и горячо. Откликался на любую просьбу, лишь бы не вспоминать и не думать о том, что же всё-таки с ним случилось.
Очередная Пасха прошла в привычной суете, Максим, не чувствуя ног, уже собирался вечером лечь спать, но в дверь позвонили.
Максим включил во дворе свет, вышел на крыльцо.
- Здравствуйте, батюшка, - по очереди поздоровались с ним двое мужчин, - Христос Воскресе!
- Воистину Воскресе! – устало ответил Максим, - Вы ко мне с чем в такое время?
- Да вот, отец у меня умирает, - грустно ответил один из них, - Просил, чтобы вы над ним отходную прочитали.
- Это правильно, хорошо, - кивнул Максим, - Подождите пару минут, я оденусь.
Уже в машине Максим спросил водителя:
- Вас я впервые вижу, а папа ваш прихожанином в нашей Казацкой был? Кто он? Как его зовут?
- Нет, Вы его вряд ли запомнили, мы с другого района. А отец сказал, мол, буду умирать, только Палёнин чтоб отходную прочитал. Был он один раз на Вашей службе, очень Вы его впечатлили. А после церкви пришёл домой так и сказал: «В Казацкой церкви батюшка до того с Богом близко, такой сразу в рай и отведёт». И в тот же день инсульт его разбил. Уже, считайте, почти год лежит. Не разговаривает, не двигается. Полностью парализован. А часа два назад вдруг руками начал шевелить, пальцами вот так вот водит по простыне, - мужчина, растопырив пятерню, провёл несколько раз по воздуху, - Ну и мама наша сказала, мол, всё, обирает себя, ночь не переживёт, вот мы за Вами, батюшка и поехали.
- Правильно всё сделали, проводим вашего отца, как полагается.

«..Яко Ты еси упокоение душ и телес наших, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь».
Максим тихо закрыл требник.
В тесной комнатке, окружённый родственниками, на свежем постельном белье, укрытый белым одеялом, лежал седой старик. Дышал он уже еле слышно, и Максим шепнул: «Прощайтесь!»
Каждый из родных торопился сказать старику что-то своё, но получалось одно: просили прощения, как будто он своей смертью искупал грехи родных и близких. И когда были сказаны последние слова, старик вдруг открыл глаза. Все замерли. Он обвёл всех взглядом, остановился на Максиме, улыбнулся и прошептал ясно и громко:
- Спаси тебя Бог, отец Максим. Ты всё-таки пришёл. Спаси тебя Бог. И Елена, и Леонид тоже благодарят тебя за всё. Они здесь, рядом. Я с ними сейчас пойду. Спасибо, что проводил, отец Максим! До свидания с вами всеми, мои хорошие.
Он закрыл глаза и, всё так же улыбаясь, выдохнул длинно в последний раз.
Максим почувствовал внутри жуткую пустоту. «Вот теперь конец. Я свихнулся. Со мной только что разговаривал парализованный старик. Про Лену и Лёху говорил. Я сумасшедший. Всё».
Максим испуганно огляделся. Родственники старика, раскрыв рты, уставились на него. Первым не выдержал один из сыновей. Он осторожно тронул Максима за руку и спросил тихо:
- Батюшка.. А кто такие эти Елена и Леонид?

 Старичюля
13-02-2017 11:56:20

да штош такое то777777777777777


 Старичюля
13-02-2017 11:56:37

обнова на обнове бля


 Старичюля
13-02-2017 11:56:43

3


13-02-2017 15:43:09

качнул все... буду седня вечером четать...


13-02-2017 15:49:41

Круто. Неожиданная концовка. Все как надо! Спасибо, афтор!


13-02-2017 20:31:41

ну вот...
закончил...
не скажу, что тщятельно четал, не вычитывал, но сюжед вынемательно...
первая часть мне показалась более гармоничной, штолле... или просто была законченной...

но могу точно сказать, что обе части можно перечетать через некоторое время... не поморщившыввшысь...



14-02-2017 01:18:33

хорошо. очень хорошо


14-02-2017 17:52:34

Занят очень. Зачту на неделе всё


15-02-2017 03:49:52

прочёл всё полностью за один вечер. первая однозначно лучше и складнее.

вторая слабее. ещё во второй один, по-моему, непродуманный момент: демон обычно знаёт всё прошлое, секреты и настоящее. Полагаю, он должен был знать что в бутылке не мартини.
ну и надо было ему какое-то имя дать. Например, Пазузу.


(c) udaff.com    источник: http://udaff.com/read/creo/132731.html