Чудесный день, в воздухе витает горький запах миндаля, а может быть лекарства. Спелые яблоки отягощают ветви дерева, которое словно женское тело готовое родить…
Мужчину лет 30, а может быть и старше, бьют четверо крепкого античного сложения. Тело мужчины напоминает уже не человека, а бесформенный вытянутый ком, сотворенный Создателем из пыли и крови, слипшихся сухих травинок и стонов боли.
- Палучи, сцука! А-а вот та-ак! Н-на! - его ребра, из которых Создатель мог бы сотворить тысячи прекрасных возлюбленных, сейчас крошатся и вонзаются ему в плоть…в легкие, печень… Он уже плохо соображает, не понимает, что делает, что делают с ним. Но Создатель не шлет ему сладкого облегчения, смертельная нега скользит рядом и только смеется и дразнит сознание несчастного
"Боже, Боже мой, - шепчет он сквозь красную пену, - почему Ты снова делаешь это со мной?"
-Што эта за хуйня из него льется?
-Эта он абасрался, пидар гнойный, вот што! Гы-гы-гы…
-Бля, не саблюдает чистату, урод!
Если бы камни могли говорить, но камни говорят…говорят на другом языке, и он слышит их язык, он слышит их усталое дыхание, их тяжелый каменный взгляд как у Вия уже почти подвел его к самому краю спасительного круга…и вновь все ускользает.
-Какой ты нахуй Христос, ты чмо блядское вот ты хто. Абчитался, бля поебни поповской…гы-гы!
-Та он с дурки, мужыки, с той што за Новорецкой. Вабще придурки ахуели вкрай!
-Щас он у меня падставит, бля, и правую нахуй и левую. И жопу падставит.
Но не выдержало небо, небо не вынесло смотреть на это. И тьма наступила. Солнце омрачило свой взор. Это ангел распростер свои крылья…а может вправду?
-Стой, мужики! Это чё такое. Чево стемнело-то…
-А хуй его знает. Затмение, бля. На небе ж туч нихуя нет.
-Бля, а вдруг он вправду какой-нибудь Христос.
-Та ну нахуй.
-Не, внатуре. Я про такое читал, што затмение и прочая хуйня, если это он…второе пришествие!
-Какое второе?
-Точно говорю, отвечаю за базар, это он.
-Гонишь!
-Бля буду!
-Нихуя себе…
И ангел возрадовался, и яблоня осыпалась родами, и кровью стал ее яблочный сок…сок белых яблок.
-Так поздновато он пришел. Щас бля 2002-й, а абещал в двухтысячном. Нихуя нет попуска людям. Везде гавно одно, где спасение, где Бог, бля с его справедливостью, а? Нету…Кто за базар атвечать должен, кто, я спраш-шиваю!!! Он, бля, он!
Их было четверо античного сложения. Они двигались как символы мандалы: Отец, Сын, Дух и Дьявол. А он был в центре ее из плоти и крови. Как единое сущное, единственное и неповторимое.