-Я чемпионом был, олимпийским! – Прошамкал дядя Юра.
-Ой, ну нам то хоть не врите, - Козлов жадными глазами смотрел, как дядя Юра разворачивает ириску.
-Не веришь?-, старый воняющий навозом инвалид отправил ириску в рот и запил чаем. -Это я сейчас пастух, а когда-то ого го какой был!
-Да верю я, - Козлов отпил из солдатской кружки несладкого чаю. – А по каким видам спорта то чемпионом?
-Многоборьем занимался, а чемпионом по атлетике.
-Ну ясно, - не стал вдаваться в подробности Козлов. После жидкого несладкого чая и хлеба, толщиной в два пальца, щедро отмерянного бригадиром, сержанта тянуло в сон.


Хлопнув дверью, в кандейку зашёл поселенец.
Резкие эти ребята, поселенцы, - подумал Козлов. Дрёму как рукой сняло. –Вот этот любопытно, за что на край света попал. Явно же не поросёнка спиздил, раз тут… А однако поселенец…

-Пацаны, привет, у нас две проблемы.
-И мы гостям всегда рады, - Козлов, внешне сонный, убрал руки под стол. Хотя оружия у него небыло. Привычка.
Дядь Юра всегда угрюмый, был не против любого гостя, к тому же они наверняка были знакомы.
-Ты проходи, садись, чё случилося?
-Пацаны, у нас две проблемы,- повторил поселенец, уставившись почему-то на Козлова.
Бубен, даже головы не повернув блаженно думал о чёмто, прикрыв веки.
Сиеста.


-Ну?
-Корова телится, чё делать незнаем.
-Фермерша где? Зови её…
-А где она? Нет её! Всё оббегали. Вот сказали что ты врач.
-Чегоо??? - Козлов намиг оторопел, - всмысле врач? Я не разу не врач, и никогда им небыл, и уж тем более из под коров только навоз выгребать умею, ты чё несёшь то?
Поселенец сделал шаг вперёд, и снял кепку.
-Все знают как ты кровь останавливать мастер, и как того, который в лубках ковылял, ходить ногами заставил.
Козлов ощерился. Так неприятно, как только мог. Дядь Юра резко обернулся.
-А тебя кто прислал то?
-Свои ноги есть, и голова на плечах тоже.
-Сержант,-сказал дядь Юра повернувшись,- может глянешь чё там у них?
-Нет. Сама родит. Это корова, они сами рожают.
-Да не родит она сама!!!
-Почему ещё?
-У ей задние ноги неходят давно, когда фершал осеменял, ей для порядку тыкнул, а она вон оно как.
-Сссуки, - Козлов пролил чай и начал вытирать стол рукавом,- Чё вы как нелюди.. Себя нелюбите, никого нелюбите… Всех ненавидите, потом болеете…
-Сержант, помоги, прошу, мы ж за поголовье отвечаем это. – Поселенец вмиг сориентировался, -В долгу не останемся!
-Меня Женя зовут.
-Юра.
-Тёзки блин…
-Чего?
-Да ничего.. Бубен!
-А?- попытался открыть глаза бубен.
-Ничего. Спи. Пусть тебе приснится пальма де майорка. Ну веди уже!!! Юра…


-Сильно.. Чё с ногой у неё?
-Низнаем, давно уже , простыла наверное.
Козлов встал, отряхнул руки, нашёл того кто ответил. Повернулся и посмотрел ему в глаза.
-С ногой. У неё. Что? Ты - отвечай, ну?
Поселенец послушно и сбивчиво забормотал. Было видно что говорит он через силу. Глаза, сначала бегающие, пытающиеся скрыть правду, уставились Козлову в грудную клетку…

-Ну Серёга хотел её того этого.. Он того маленько по бабам .. Женщинам, тоесть, - Козлов смотрел ему прямо в глаза, - ну вобщем неугомонный он, то телят беззубых заставляет сосать, то корову какую сзади. –Толпа вокруг молчала, стояла тишина.- Ну все ж знают же, - говоривший затрясся. – Спросил , я говорю. А она его тюкнула копытом то, а он её ножом …
-Ясно. Серёга!
Тишина….
-Серёга!!!!!
Тихо.. только мухи звенят.
Козлов повернулся. Глаза у него были бешеные.
-Подойди.
Толпа сама расступилась.
-Нож дай. Свой.
Острейшее кованое перо мягко упало на сено. Козлов подобрал остро отточенный клинок. Гравировка: «ни пуха ни пера» … Тока на зоне такие умеют делать, подумал он…


-Отойдите.


Скальпельный надрез воровским пером не оставлял рваных краёв. Вынутая Козловым неизвестно откуда склянка с перекисью обильно смочила порез. Забурлилась зеленоватая пена.
Козлов выдавил весь гной, промыл кипячёной водой, заботливо поданной кем-то. Туго стянул разрез .

-Ну а теперь само пойдёт, и гематита ненадо.
-Чё?
-Хрен в очо. Говорю сена принесите чистого побольще.
-Сена то ей зачем? Нешто есть будит?
-Сука!!!! –взбесился Козлов- ещё одно слово, ты его у меня сам маленькими пучками жрать будешь! Исполнять! Бегом!


Осклизлый маленький телёныш валялся на чистом сене. Такой скользкий, что и не поднять, выскользнет. Корова заботливо вылизывала ребёнка.

Козлов, по локоть в крови и скользкой плёнке, старательно мыл руки в поилке.

-Ну чё, урки, как сына полка назовём? Сергеевич?

Дружный гогот эхом раскатился по ферме.