Гриф отдаляется, кубометр воздуха с шумом покидает легкие. Середина тренировки, мышцы раздулись от крови, молочная кислота только начала накапливаться. Тело радуется серотонину. Жим лежа, вес 120, 8 повторение. Тремасов работает без страховки, отказ для пауэрлифтинга. Сердце и суставы беречь нужно. Для 9 раза силенки остались. Еще разок? Звук сирены решил проблему. Гриф громыхнул на стойку, Леха поднялся, переглянулся с товарищами на фоне отзвона снарядов. По сдвинутым бровям стекает пот, лица блестят желваками. Тревога за 2 часа до отбоя. В фиолетовых окнах кружит снег. Остывать придется на ходу. Ничего, чистое белье, скорость, молодость, адреналин. На войне не простывают. Воевать особого желания нет, тем более зимой. В декабре и на Кавказе холодно. Так вроде ничего не предвещало, туда планово засылают. Сейчас сгоняем с ментами, к утру отобьемся.
- Оружие, полный боекомплект, спецсредства, противогаз, вещмешок! - Старшина контролирует построение. Вещмешок - дело серьезное. К утру не вернемся. Сухпай на два дня. Куда это нас на ночь глядя.
  Свет фонарей растворяется в дыхании серой массы. мерное бряцанье щитов, стук налокотников, скрип бронежилетов. С момента тревоги прошло 10 минут, на плац влетает бело-синяя десятка.    Еще скользят шины по ледяной корке, двери крыльями самолета, припорошенный асфальт печатают сапоги командиров.
  Ротный, взводные с чемоданчиками, при параде. Похоже, для них тревога запланированная.
- Равняйсь, смирно! - командует старшина.
  Строй шевельнулся. Командир роты бросает руку к голове, приветственная речь коротка:
- Задание государственной важности. Действовать строго в соответствии с приказом! Инструктаж на месте прибытия. Старшина, командуйте!
  Прапорщик Ожогин уже получил вводную от командира взвода.
- Рота, по машинам!
  К воротам подъехали штатные газели, гражданский ПАЗик. Водитель временно реквизированного автобуса хлопал глазами.
- Не ссы, повестку выпишем, поехали! - Старшина проконтролировал загрузку, сел рядом с водителем.
- Государственной важности дело, понимаишь!
  Выдохнув, скрипнула дверь. Уплотнитель стукнул в проем.
  Из ворот выскочила десятка, газели стартанули вслед,
  Колонна устремилась на восток. В автобусе раскочегарилась печка, бойцы не спешат делиться предположениями о конечном пункте экспедиции. В конечном счете, они - отряд особого назначения. Пока тепло, вокруг товарищи, надо отдохнуть. Релакс, господа. Вой двигателя, аварийное освещение способствуют.
  К полуночи трасса свободна, фары по змеиному телу дороги, по лобовому стеклу скользят снежинки. Через полчаса с трассы налево. В сумраке блеснули белки глаз, старшина пожал плечами. В аэропорт, значит, в аэропорт. Чечня, Дагестан? Насколько же не выгоден Кавказ народу, настолько же выгоден в качестве пугала власть предержащим. Это понимали все. Не исполнить приказ - пойти по миру. Выполнять приказы с отличием - вот тебе медаль на грудь, выживешь  - прибавка к пенсии, но не менее важное - ощущение ценности своей жизни, своего труда в экстремальной обстановке. А кто такую обстановку создал, дело второе.
  На территорию аэропорта въехали через служебные ворота. Перед воротами минутная задержка - аэропортовский чиновник в качестве провожатого. На запасной полосе греет двигатели АН 12. Сигнальные фонари подсвечивают группу человекообразных. Прозрачный воздух, мерцание звезд, огромная туша самолета, синева снега за свежеубранной полосой. В полном обмундировании бойцы ОМОНа походили на космических захватчиков. От группы к вновь прибывшим отделился гуманоид.
- Леха! Здорово, брат!
  Закрыть забрало на сфере - все братья, но приближающаяся рама была бы клоном Тремасова.
Под пластиком забрала круглая физиономия расплылась в улыбке. Блеснул металлом передний зуб сверху.
- Заяц, здорово!
Здоровяки обнялись, радостно чокнулись пластины броников. Мишка Зайцев живет и служит в 200 километрах, а сдружились и общались после этого только в кавказских командировках.
- Вас как, по тревоге подняли?
- Да вообще никто не ожидал! Думаешь, снова туда?
- Хрен его знает. Похоже. Ладно, ты как? Жена, дети? - Тремасов краем глаза отметил суету командиров перед подъехавшим мерсом.
Бойцы двух отрядов смешались, многие знали друг друга, познакомившись при аналогичных обстоятельствах.
- Отлично все, Леха! Выплачивать боевые вовремя стали. Сам не женился еще?
- Все выбрать не могу. Все хорошие, красивые. Только, брат, ждать никто не хочет.
- Тут, брат, обрюхатить сразу и всех делов! - Мишка шутя стукнул кулаком в плечо.
- Коварный ты человек! А любовь-морковь?
Коварный Заяц загоготал:
- Ага, морковь! Будут детишки, будет и морковь и петрушка с бананами!
Беседу друзей прервали команды Ожогина:
- 3 рота, в колонну по два становись! К самолету за мной бегом марш!
- 7 рота, становись! Проверить экипировку, приготовиться к посадке! - вторил старшина соседнего подразделения.
  Областной субъект РФ в своем составе имел два крупных города, знаменитых своими отрядами.    Толпа бойцов разделилась по ротам. Командиры руководили загрузкой. Придерживая АКСУ, Тремасов скорым шагом двинулся в колонне товарищей. Как змея в пещеру, серая колонна в отблеске звезд вползала через грузовой трап.
  Температура внутри транспортника не намного выше забортной. Вибрация железной трубы усилилась, свет стал чуть ярче, изморозь на стенках напомнила старый советский холодильник. Холодильник с пропеллером.
  Отряд расположился на скамье у левого борта. 7 рота расселась напротив. Лампы замерцали радугой в дыхании сотни мужчин. Трап поднялся, сразу заложило уши. Вибрация превратилась в дрожь, двигатели раскрутили винты, самолет вырулил на взлет.
После взлета напряжение спало, настроение поднялось. Все, поехали, операция началась. Организм полностью перешел в рабочий режим. Кто-то стал травить разговоры на отвлеченные темы, большинство приняли позу поудобнее, холодновато, но заснуть можно.
Поспать никому не удалось.
- Две новости, господа, - Командир тремасовской роты вышел в проход, руками схватился за верхние перекладины, образуя этакую Х, перетянутую портупеей.
- Какая из них хорошая, выбирайте сами. Первая - летим не в Чечню, не в Дагестан. Вторая - летим в  Москву.
  Тремасов сдвинул брови, неужели все так серьезно? Волнения футбольных фанатов в столице широко освещались в СМИ различной ориентации. За убитого товарища мстили кавказцам. За бытовую наглость били всех инородцев. Непрошенные гости заполонили столицу, естественное неприятие азиатского бишбармака долго варилась в русских котелках. Предохранительный клапан сорвало с резьбы, термический ожог нарекли националистическими выходками. Но погромов не было, жертв тоже. Митингуют ребята, вскидывают руки. Для разгона весь российский ОМОН понадобился? Что-то здесь не то. А вдруг революция? Перевороты всегда в столицах происходили. Что если граждане решили отозвать своих слуг? Тогда понятно волнение народных избранников. Лучше перебдеть.
- Парни! - продолжал офицер, - если вы мне доверяете, по прибытии на место слушайте только мои приказы!
  Ротный за спины подчиненных не прятался, операции планировал по уму, в рисковых случаях принимал личное участие. Прямо сказать, отряду с командиром повезло. Пантелеев между тем продолжал:
- Величайшее руководство нашего ведомства постановило скрыть, как выразились, географию участников спецоперации в целях обеспечения безопасности сотрудников. Вы должны сдать все личные средства связи, то есть мобильники. Старшина выдаст новые телефоны с московскими номерами. У нас есть время записать номера друг друга, номера руководителей. Кроме того, вы получите новый шеврон, который сейчас замените на бушлате. Чтобы не тратить время, шеврон приклеите.
- На свой приклеивать?
- Свой спороть и отдать старшине. Свои телефоны отключить, симку не вытаскивать. Все понятно? Еще раз повторяю в сомнительных случаях слушать меня. Чтобы на вас ответственность не лежала.
  Сомнительные случаи. Так теперь это называется. Говорят, в 91-м экипажи танков составляли представители братских республик. Солдаты, призванные из Московской области, чистили картошку на кухне 3 наряда подряд. Дорого москвичи платят за столичный апломб. То танками свои подавят, то чужие метро взорвут. Цену заявляют правителям, а плату берут с рядовых граждан.
  Какой бы приказ не поступил, сомнений у Лехи не было - в народ он стрелять не будет. А в голове на фоне самолетного гула воображение услужливо рисовало картины. Получив приказ стрелять на поражение, рота рассыпается по улице. Присев за брошенным автомобилем, Тремасов наблюдает толпу в 100 метрах на проезжей части. Молодежь, взрослые мужики, женщины выкрикивают антиправительственные лозунги. Группа мужчин в масках с бутылками зажигательной смеси выбегает вперед. В бойцов летят молотовские коктейли. Стрельба поверх голов. Крики с обеих сторон. Мишка Зайцев катается по грязному асфальту, сбивая пламя. Ожогин стреляет с колена. Несколько боевиков падает, остальные разбегаются, прячутся в разбитых витринах. Толпа митингующих расступается по звуку автомобильного сигнала. Из образовавшегося коридора на омоновцев камикадзе гонит грузовик. Что делать? Какие приказы? Надо спасать себя и Мишку. Не зарекайся, Леха.
- Тремасов, рожу попроще сделай, - старшина давно все понял и переварил, его лицо тоже беззаботным не назовешь.
- Получай московскую прописку.
Леха засунул руку в подставленную пасть сумки, достал простецкий телефон, из другого отделения шеврон с изображением хищной птицы.
- На обратном пути заберу твое хозяйство.
  Ожогин двинулся дальше по проходу. На спине деда мороза нашивка ОМОН, подарки детишкам весом от ста кг одинаковые.
  Нокия  2111, зарядка полная, в контактах единственный номер. Логично предположить - вложенной сим-карты. За оставшееся время надо вбить номера сослуживцев под условными наименованиями. Клички, прозвища, погоняла, погремухи. На цивильном языке - псевдонимы. Обязательный атрибут любого спецназа.
- Давай, Топор, говори номер. - Рядом сидит Тарзан. Слава Таразанов. Не маугли и не стриптизер.
Тремасов продиктовал номер, забил ответный. Шеврон с правого рукава пришлось подпороть ножом. Одно движение - на ткани куртки обрывки ниток. Леха заморачиваться не стал, дождался передачи тюбика, пальцем размазал клей. Левой рукой нашлепнул новый шеврон на плечо.    Теперь вместо стремительного оленя на черном бархате красовался жестокий птиц.
  В темноте АН 12 приземлился неожиданно. С момента тревоги прошло три часа как амортизаторы шасси смягчили удар колес по бетону. Самолет затормозил в конце полосы, двигатели затихли. Из кабины пилотов доносились обрывки радиопереговоров. В иллюминаторах те же звезды над силуэтами елей, такие же стайки снежинок кружат на панцире асфальта. Спустя 20 минут поступила команда к высадке. В открывшиеся двери ворвался свежий воздух. В Подмосковье заметно теплее.
  Приволжские отряды встречает местное руководство. Милицейский Форд, два Неоплана в линейку. Столица. Периферийный ОМОН вспоминает строевую подготовку. Роты становятся в две шеренги, лица бойцов спокойно-равнодушные. Два полковника ручкаются с Пантелеевым, остальными офицерами. Хорошо хоть лицемерить не стали – «Здравствуйте, товарищи бойцы!» Короткий инструктаж, дальше командуют свои ротные.
- 3 рота в автобус №1 шагом марш!
- 7 рота в автобус №2 шагом марш!
  Тремасов заходит в прогретый салон автобуса. Интерьер Боинга 747. Леха, разумеется, не летал в американском лайнере, подобные кресла видел в кино. Стоят, поди, дороже всего вчерашнего временно реквизированного ПАЗика. Мониторы в спинках, наушники. Биотуалет. Путешествие обещает быть приятным. Наглухо завешанные окна, ряды щитов на задней площадке отбивают мысль о приятной экскурсии. 
  В предрассветный час дороги свободны. Ментовский форд мчался за МКАД, к центру столицы. За ним, ровно выдерживая дистанцию, следовали Неопланы с сине-белыми ромбами на бортах. В центре фигуры буква «Д» между рисунками дополнение: «Спортивный клуб Динамо». Пассажиры - спортсмены универсальные. Спорт - это жизнь. В ОМОНовских поединках жизнь участников ценится куда ниже медалей руководителей соревнований. Награды и бонусы с обеих сторон присваивают кукловоды.
  Алексей пару раз отодвинул штору. За плотной тканью серый рассвет окутывал массивы домов. Разномастные здания, коробки новостроек у классики советских времен – несуразность архитектуры поразила Алексея. Реклама прокладок, самодовольные рожи на щитах с подписью «Пупсику на день рожденья» окончательно отбили тягу к географическим открытиям. Их нравы – это их нравы. Замкадные. Леха задремал.
- Ну что, бойцы, - голос Пантелеева пробудил сознание, - вот мы и на месте. Мы находимся на территории закрытой школы недалеко от места проведения митинга. Сейчас привезут горячее питание, завтракать будете здесь в салоне. По двору школы не ходить, кому размять косточки, покурить – в районе автобуса. Забор здесь глухой, да мало ли журналисты какие щель найдут. Пока отдыхайте, пойду послушаю местных стратегов.
  К полудню бойцы выспались, кто-то просматривал фильмы, кто-то прохаживался возле автобуса. Тихо и мощно работала печка, не позволяя табачному дыму проникнуть в салон. Тремасов откинул спинку, взгляд застыл на потолочном плафоне, пальцы машинально ощупывают детали родного автомата. ОМОН – резервный отряд, на массовых мероприятиях обычно порядок обеспечивают своим присутствием сборная районных участковых и ВВ-шники. Предполагаемый несанкционированный митинг продолжение акции, устроенной фанатами после освобождения из-под стражи  трех кавказцев. Кавказцам даже не предъявили обвинения, хотя один из них задержан подоспевшим нарядом непосредственно на месте преступления. Двоих разыскали опера. Изъята «Оса», даги уверенно опознаны друзьями убитого. Российские реалии: судимый дагестанец имеет травматическое оружие. Кавказ – субъект РФ, ЛРС подчиняется федеральным законам, чтобы лицензию на приобретение оружия нужно собрать кучу справок, дождаться результатов проверки на благонадежность, заплатить за курсы самообороны. На Кавказе совсем невиновные Рафики через знакомых, родственников за пару часов получают заветную синюю бумагу с государственным гербом. Оружейные магазины ломятся от мужских игрушек. Стоят недорого для дотационного региона. Себе, брату, другу: «Какой хочэшь?» Вот так и едут законно вооруженные формирования горячей молодежи поступать в институты. Еще одна деталь: два дня назад московский ОМОН, наспех выставленные участковые и опера получили по самое не балуйся от толпы славянской молодежи. Не предполагали руководители московской милиции такого количества поборников справедливости. Информацию о маршрутах и участниках шествия не получили своевременно. Так и в самом деле, когда такое бывало, чтобы В МОСКВЕ изнеженная молодежь вела себя так не толерантно. В столице государства, победившего фашизм! Ладно - Кондопога, деревня северная. Но здесь, в беззаботном городе, центре бизнеса по распилу доходов от продажи нефти и газа, у стен Кремля, под удивленным взором самого. Такого и помыслить даже нельзя.
  Молодежь срывала злость на ментах. Никто даже не задумывался, что вот этот затоптанный участковый позавчера всю ночь провел в подъезде на лестнице выше этажом квартиры, куда мог придти подозреваемый. Разбитая камнем голова могла принадлежать патрульному, который задерживал убегавшего кавказца.
- Выходим строиться перед автобусом. – В дверях показался старшина, вместо лица красная резиновая маска. - Живее, живее!
  Пантелеев провел взглядом по лицам бойцов. Тремасов отметил злой огонек в глазах командира. Обычно такой взгляд у Пантелеева, когда он не может решить проблему коротко и ясно – с помощью физической силы. Испуганная штабная рожа стоящего позади полковника послужила отгадкой.
- Бойцы, слушай боевую задачу! Мы выдвигаемся на проезжую часть перед выходом на Манежную площадь. Преграждаем путь несанкционированному шествию националистически настроенной молодежи. Цель – не допустить соединения с основной массой. Спины нам прикрывает 7 рота со стороны площади. При непосредственном столкновении запрещаю бить по жизненно важным точкам. В толпе находятся сотрудники оперативных служб. Они будут выводить активистов. Кодовое слово – «Кольцову на манеж». Пропускаете за щиты, принимает Тремасов и Латунов, которые выводят в арку дома справа. Во дворе будет находиться автобус с местными милиционерами. Всем понятно?
Чего не понятного – стандартная ситуация.
- Старшина, назначьте двух человек, которые будут охранять оружие. Без моего, либо командиров взводов, оружие не выдавать! – С последними словами Пантелеев обернулся в сторону штабного.
  Хруст снега под берцами, бряцание щитов, негромкое покашливание - в колонну по два 3 рота выдвигается на позицию. Сантиметровая корка снега свидетельствовала о двухдневном отсутствии дворников. Несмотря на дезертирство, ровная вереница домов чиста от сугробов. 30 бойцов в ряд перекрыли улицу. Рота укомплектована не полностью. За первой стеной 6 человек резерва. Тремасов с Латуновым вооружены только ПР.
  Воздух наполнился знакомым рокотом. Возбужденная биомасса возникла на противоположном конце улицы.
  Солнце слепит глаза, людская река заполняет московские Фермопилы. Спартанцы стояли насмерть за свою землю против инородцев. Отряд милиции выставлен против своего народа. Цель - защита конституционного порядка. Парадокс - защищать волеизлияние народа от этого же самого народа.
- Мусора - позор России!
  Толпа остановилась в 100 метрах. Сзади напирают, передние ряды не знают, что делать, кроме скандирования и выбрасывания правой руки вверх.
  Тремасов оценивает противника. Да, до революции пока далеко. Патлатые подростки в обтягивающих джинсах не тянут на суровых буревестников. Никакой организации, никакой специализации. Защитных средств нет, из оружия одни файеры, скорее всего. "Позор России". Если бы не менты, трехсот воинов аллаха достаточно для захвата власти в Москве. Кто, кроме ментов, мешает жить инородцам? Менты выполняют работу пограничников, где такое видано?
- Граждане! - Мегафон в руках пунцоволикого полковника. - Ваш митинг не санкционирован, вы перекрываете проезжую часть, ваше нахождение здесь незаконно! Всем немедленно разойтись!
Реакция толпы - смех, свист, мат, "Россия для русских".
- Вперед! - командует Пантелеев.
  В боевом порядке омоновцы двинулись на толпу. Ритмично бьют дубинки по щитам в такт приставному шагу. Леха скептически относился к подобному методу психологического давления. Продвинутые римляне могли обратить в бегство таким макаром каких-нибудь древних зулусов. Напугать современную молодежь подобной тактикой - сомнительное дело. Так и сейчас - в строй полетели снежки, камни, бутылки. Щиты сомкнулись на расстоянии 5 метров от переднего края митингующих.
  Из толпы выскочил удалец с бутылкой пива в руке. На бледном лице корявая улыбка, куртка нараспашку, шея куриная. Разбежавшись, тычет худой ножкой в алюминиевый щит. Спружинив, отскакивает, пиво плещет из бутылки, смельчак визжит от собственной смелости. Леха поджал губы, подошел поближе, кулак у подбородка, дубинка на плече. Удалец - прыг, кончик дубинки по темечку - шмяк. Звук выдал явно не жизненно важную часть тела. Под сдержанный смех с обеих сторон удальца отволокли в толпу. Бутылку ногой откатили в сторону. Менты опустили щиты. Славянские парни с разницей в возрасте на несколько лет посмотрели друг другу в глаза.
- Идите по домам!
- Если не мы, то кто? Пошли с нами.
  Народ вывели не для братания с ментами. Была ли это провокация и с чьей стороны, разобраться впоследствии, говоря языком протокола, не представилось возможным.
  Из толпы послышались крики "Осторожно, оружие!" На щиты вывалились двое парней. Впереди белобрысый, обернувшись, плевался на парня постарше с искаженным от злости лицом. Злой пытался заломить левую руку белобрысого ментовским приемом. Парень, брызгая слюной, не давался на захват, в правой руке Тремасов заметил отрез трубы. Под крик «Кольцова на манеж!» щиты раздвинулись. Парни ввалились внутрь прямо на Леху. Течение времени для Лехи изменилось. Белобрысый медленно поднимает руку, не труба это, а ракетница смотрит в глаза. Сейчас снаряд разобьет забрало, расклеенной кувалдой ударит в лицо. Ухватившись за куртку, опер падает под ноги белобрысому. Леха не успевает сбить руку, когда раздался выстрел. Сноп искр, зажигалка бьет в грудь. Леха схватил руку с ракетницей. Ребром ладони Топор мог снести парню голову. Провокатора спасла безумная ярость толпы. Манифестанты решили, что милиция открыла огонь. Задние навалились на передних, строй ОМОНовцев дрогнул. Леху сбивает товарищ, вместо расправы нужно поднять опера.
- Держать строй! – Пантелеев спиной упирается в правый фланг, ноги скользят по ледяной каше.
- Левой плечо назад! Черепаха! Отходим в арку!
  Это на учениях все гладко. Можно повторить, исправить ошибки. Слаженного боевого построения не получилось. Левый фланг отступил назад, пропуская народ на площадь. Задний ряд поднял щиты. Давление толпы ослабло, что позволило под руководством Пантелеева отступить в арку. Кроме вывихов, треснувших ребер более серьезных травм не случилось. Толпа с ревом соединилась митингующими.
  В здании ГУВД тихо, воздух густой и торжественный. Ряженые в милицейскую форму клерки неслышно разносят бумаги. Ковровая дорожка на лестницах и в коридорах. В красном ворсе ни пылинки. Берцы оставляют грязные вмятины по 45 см в длину. По коридору 4 этажа следы ведут в приемную замначальника полковника Козимясова. Помятый вид Пантелеева, обгорелая дыра на куртке Тремасова контрастировали с отутюженным, явно сшитым на заказ, мундиром секретаря. Капитан за столом поджал губы, узкое лицо приняло выражение сушеной чехони.
- Пантелеев?
Присутствие Тремасова подразумевалось само собой.
- Майор Пантелеев, капитан.
- Проходите, майор, - криво улыбнулся сушеный капитан, - вас давно ждут.
  Полковник Козимясов слеплен из одних прямоугольников, параллелепипедов и параллелограммов. Лишь пучеглазие скифских глаз нарушали гармонию. Над головой портрет президента, на столе письменный прибор блестит золотыми углами. Звезды на погонах отливают неуставным металлом. Козимясов собрал складки на лбу, взгляд из-под бровей полетел над сукном:
- Что, майор, привел своего идиота? Отлично! А ты знаешь, чем закончился митинг? Нацисты разгромили все витрины, ограбили магазины уважаемых людей. Банкоматы унесли!
Как ты посмел толпу пропустить, там улица 20 метров в ширину, тебе батальон туда нужен был?
- Товарищ полковник, бойцы отступили по моему приказу во избежание массовой давки. И нас бы затоптали и сами подавились.
- Да кто ты такой? «Нас бы подавили!» Ты присягу давал! Помнишь, что там написано? Не щадя жизни!
Полковник встал, кулаки в стол, набычился и забрызгал слюной:
- Этот твой идиотина! – Казалось, глазные яблоки сейчас дуплетом выстрелят в Тремасова. – Не смог пацана заластать! Ему что, теперь новую форму за его разгильдяйство? Может, обоим вам по ордену дать?
- Слышь ты, Кадаффи недорезанный!
Пантелеев на секунду закрыл глаза. Случилось то, чего больше всего боялся. Тремасов превращался в берсеркера. В такие моменты от Лехиного голоса даже за железными дверями жулики падали в обморок.
- Ты там был, обмудок ебаный!.. – Тремасов на глазах полковника вырастал в размерах.
  Следующие замысловатые выражения Козимясов уже не слышал. В обморок он не упал. Плюхнулся в кресло, раскрыв рот.
В кабинет забежал трясущийся капитан, махнул хвостом и испарился. Пантелеев схватил Алексея и потащил. На первом этаже Тремасов пришел в себя.
- Валим, Леха! – Командир забыл уставные обороты. – Быстрее к своим!
Квадратная челюсть Козимясова тряслась, слова путались:
- Сережа! Капитан! Карпов, принеси новый мундир! Или брюки хотя бы.