- Ты собираешься сегодня идти на работу? – произнёс заспанным голосом хмурый молодой человек, обращаясь к автору, сидящему за  монитором компьютера, - Или опять весь день дома проваляешься? Ты так денег не заработаешь, и за квартиру платить будет нечем. - Хмурый человек потянулся сидя на кровати, противно захрустев суставами и, не дожидаясь ответа, нехотя встал. Нашаривая в полумраке комнаты сланцы, покачиваясь, отправился умываться.

  Автор, не оборачиваясь, неопределённо хмыкнул и пожал плечами, дескать, жизнь моя, что хочу – то и делаю. Продолжая меланхолично переключать вкладки на личной панели браузера.

  Немного погодя, шум воды стих и с кухни донёсся явный запах марихуаны, затем послышался звон выколачиваемой о стеклянную пепельницу, пипетки. Так у хмурого молодого человека начиналось каждое новое утро. Запах – звон. Запах – звон. Традиция, как ни крути, а традиция.

  - И не забывай мыть за собой кружки, блять! Ни одной чистой! Вот нахуя их все засирать-то?

  Утро явно переставало быть томным. Обычно, после звона пипетки, хмурый переставал быть хмурым и становился наоборот, вовсе даже позитивным.

  Спустя полчаса, хмурый, бубня себе под нос что-то донельзя нечленораздельное, а порой даже нечленораздельно-менторское, удалился на работу, щёлкнув напоследок замком от входной двери.

  Автор замер, немного наклонив голову и повернувшись на пол оборота, прислушивался к удаляющимся шагам, оглашающим утренний подъезд.

  Просидев, таким образом, минуты полторы, и убедившись, что хмурый ничего не забыл и не вернётся, автор резко встал со стула и огляделся.

  Смотреть особо было не на что. Комната, в которой он находился, обладала довольно скудной обстановкой и ничего примечательного не имела. Обычная такая захудалая комната, обычной захудалой съёмной квартиры. Пара кроватей, стоящих, извините за тавтологию,  в диаметрально противоположных углах. Шкаф у двери в зал, небольшой комод и компьютерный стол, возле одной из кроватей. Пара стульев и кресло, в дальнем углу у балкона. Посреди комнаты, было довольно большое свободное пространство, прикрытое видавшим виды, изъеденным проплешинами времени, ковром.

  Автор, быстрыми и уверенными движениями скатал ковёр в рулон и отнёс на не застеклённый, старый, опасно накренившийся вперёд и влево балкон. Затем взял в руки маркер, лёг на пол, широко раскинув ноги и руки. Поёрзал, выбирая положение, и точными движениями отметил маркером, одному ему понятные маячки на ламинированной поверхности.

  Встав на ноги, внимательно пригляделся к жирным чёрным точкам, нагнулся, слегка поправив одну для симметрии, неожиданно удовлетворённо улыбнулся.

  Сходив на кухню и достав из ящика, под раковиной целлофановый пакет, обмотанный скотчем в плотный свёрток, автор аккуратными движениями макетного ножа рассёк его, извлекая на свет шесть прямоугольных пластин с четырьмя отверстиями по углам и приваренным в центре толстым кольцом. Расставив пластины на отмеченные места, автор, извлёк из комода старенький, но вполне работоспособный шуруповёрт, с заряженным накануне аккумулятором, ловко прикрутил странные пластины черепичными саморезами к полу. Использовав для этого специальную «головку №10». Оглядев плод своего труда, закурил, взял с компьютерного стола старенький мобильник и набрал номер.

  Приблизительно пять длинных гудков спустя, на  другом конце трубки, женский заспанный голос томно протянул:
- Алё.. Привет..
- Привет, Солнышко. Как ты себя сегодня чувствуешь? – голос у автора был низкий спокойный и довольно приятный.
- Хорошо… - сквозь зевоту ответила девушка, - А ты что, на работу сегодня не пошёл?
- Нет. Я же тебе вчера обещал, что возьму выходной. Поэтому жду тебя, в самое ближайшее время.
- Хорошо. Сейчас, только умоюсь и зубки почищу. Чего-нибудь взять в магазине?
- Нет, спасибо, всё что надо, у меня есть. – Автор умелым движением закрыл слайдер, тем самым завершив звонок.

  Девушка… Таня. Автор сел на стул и задумался.
Они встречались уже два с половиной года. Первый год жили вместе. Затем, она ни с того ни с сего ушла жить обратно к родителям, навещая его пару раз в неделю. Иногда приходила и готовила ужин, а иногда не отвечала на звонки по нескольку дней.

  Автор понимал, что её вполне устраивает такое положение вещей. Постоянно контролировать её он не мог. В любой момент времени она могла быть с кем угодно, оставляя автора, на всякий случай, как запасной вариант. «Гостевой брак», ни дать ни взять. Но его-то это никоим образом не устраивало. Делить Татьяну, он ни с кем не хотел. Гляньте-ка на неё! Хочет и рыбку съесть и нефритовый хуй облизать…  Нет, детка. Одной жопой на двух стульях особо-то не посидишь.

  Выпуская один за другим колечки дыма, автор пытался проанализировать довольно сложные отношения, и понять, в каком месте он совершил ошибку. Когда всё пошло наперекосяк? Но ответа найти не мог. Будучи довольно спокойным человеком, хорошо образованным, с превосходным чувством юмора, обладающий чёткой жизненной позицией, а так же являясь отличным любовником, он раз за разом пытался найти баг в их с Татьяной социальной системе и не находил. Это его задевало за живое. Это было не логично.

  Он мог бы ещё долго придаваться размышлениям на эту тему, но звук открывающегося замка отвлёк его, заставив встать со стула и пройти в прихожую. У Тани были ключи от квартиры.

- Привет Солнце.

  Сразу отметим, что Татьяна была довольно шикарной женщиной. Обладая уверенным третьим размером груди, узкой талией и, слегка полноватыми бёдрами, надёленная упругими ягодицами, а так же длинными распущенными волосами и глазами стального цвета, выглядела она очень эффектно.

- Привет лентяй! – улыбнулась девушка, неловко присаживаясь на низенькую скамеечку и расстёгивая липучки на кроссовках, - Тапки давай! А то, ишь ты! Сам в тапках, а я должна значит носочки пачкать?

  Автор нехотя снял сланцы и ногой пододвинул их поближе к Татьяне.

- Ну? И чем мы сегодня займёмся? – ехидно протянула она.
- Что-нибудь придумаем, - уверенно ответил автор.

  Таня стремительно шагнула в комнату, собираясь, по-видимому, занять место у компьютера, чтобы залезть «вконтакт» и полить свою любимую ферму, или что там она ещё с ней делает, как её взгляд упал на странные приспособления, находящиеся в комнате. Она попыталась сделать шаг назад, но была ловко сбита с ног ударом кулака по затылку и потеряла сознание.

  Очнулась она на полу. Голая. Привязанная крепкими кожаными ремешками к кольцам на пластинах. Кистями рук, лодыжками и в области бёдер, что делало её подвижность, ограниченной донельзя. Ноги её были широко раздвинуты, а руки расставлены в стороны. В голове у неё стоял гул, а во рту бесновался неприятный кисловатый привкус. Таня застонала. Попыталась, что-то сказать, но с ужасом поняла, что не может. Сделать это ей мешал пластиковый шарик, которым был заткнут её рот. Обычный пластиковый шарик на резиночках, купленный в обычном магазине «Для взрослых». Она часто заморгала и выгнулась, насколько это позволяли ремешки, пытаясь вырваться, но желаемого результата не получила.

  Автор сидел напротив на стуле, туманно улыбаясь и поглаживая в руках охотничий нож с широким, хищно загнутым десятидюймовым лезвием, покрытым искусной гравировкой уральскими умельцами и удобной деревянной рукоятью.

- Доброе утро, любимая, – ласково произнёс автор.

  Ответом ему был, некий гортанный хрип, сильно отличавшийся от нормального женского голоса.

    Кстати о голосе.
Как вокалистка, Танька была абсолютным бездарем. Правда данное обстоятельство, её нисколько не огорчало, так как петь она любила, и даже приобрела домой караоке. Девушку не стеснял и тот факт, что от её пения, в соседних квартирах просыпались маленькие дети и начинали громко плакать, под окном подвывали местные собаки, а старушки, флудящие на лавочке у подъезда нервно переглядывались и крестились.

- Да, да, милая. Я тоже категорически рад тебя видеть, - автор расплылся в улыбке и приподнялся, отодвинув стул в сторону.

  Татьяна отчаянно заметалась по полу, извиваясь подобно индийской танцовщице, отчего её волосы рассыпались веером. Автор невольно залюбовался, глядя на корону волос, идеальную форму ключиц, нежную шею и, конечно же, грудь. Сейчас она напоминала русалку, медленно и грациозно опускающуюся на дно лесного озера.
Миг спустя, автор вздрогнул и, резко перекинув ногу, сел пленнице на живот, прислонив к её правой груди холодное лезвие ножа. Она замерла, видимо шокированная. Приподняв голову и надсадно дыша, расширенными от ужаса  глазами, девушка  уставилась на стальную полосу.

- А ведь я тебе не изменял. Верен был. До конца верен был, - глядя ей в глаза прошептал автор. – Ты же. Ты. Оказалась обычной подзаборной шлюхой, - выдохнул он сквозь зубы, - Как могла ты, которую все считают чуть ли не святой, проповедующая духовный образ жизни, которая всем навязывает почтение к заповедям божьим, нарушить одну из них, приняв на душу смертный грех? – с этими словами он наклонился вперёд и двумя пальцами осторожно потянул за кольцо, извлекая шарик изо рта девушки.

  Татьяна закашлялась.

- Не убивай! Прошу тебя! Не убивай! – прохрипела она, мотая головой, - Христом богом заклинаю!
- Тогда объясни мне, почему? Я просто должен знать.
- Да просто потому, что я тебя не люблю! Слышишь? Я разлюбила тебя! Отпусти меня. Пожалуйста, - прошептала она чуть слышно.

  Автор вернул шарик обратно в рот Татьяне и задумался. С одной стороны он подозревал и хотел услышать эти слова, как бы мазохистично это не прозвучало. С другой же стороны, его сердце сжали ледяные тиски боли.
Несколько минут он сидел неподвижно, осознавая ответ. Пытаясь овладеть своим телом, на которое внезапно навалилась неимоверная слабость. Совершив над собой усилие и заставив себя дышать, и даже произвести несколько глубоких вдохов, он опять посмотрел девушке в глаза.
- Не бойся. Я не стану тебя убивать. Конечно, в своей жизни я совершил немало плохих поступков, но никогда не воровал, не прелюбодействовал, не страдал обжорством, и чтил остальные заповеди, поэтому и убивать тебя не собираюсь. Зачем мне такой камень на душу? – автор, как бы размышлял вслух, убеждая себя в правоте своих слов, - Вот только нет такой заповеди, запрещающей отрезать соски у женщин..

  С этими словами он взялся двумя пальцами за правый сосок девушки и хирургическим, выверенным движением отсёк его, вместе с пигментным пятном.

  Татьяна нечеловечески, по животному, гортанно закричала и забилась в конвульсиях. На месте соска, из раны выступила кровь, сначала мелкими пузырьками, пока не заполнила всю рану и не переполнила её, стекая по стенкам молочной железы.
  Автор протянул руку и взял с комода стеклянный пузырёк с перекисью водорода, который припас заранее. Свинтив крышку и вытащив зубами капроновую пробку, он сжал рукой грудь, выдавливая кровь, и  обильно полил повреждённый участок жидкостью. С интересом наблюдая за бурой пенящейся массой, возникшей на месте раны. Затем поднял с пола отрезанный сосок, повертел его в пальцах, лизнул и, скривившись, отбросил в угол комнаты.  Оттянул левый сосок и проделал знакомую операцию.

  Таня кричала. Из её глаз градом катились слёзы. Она приподнимала голову, смотрела на изуродованную грудь и, не веря в происходящее, параксизмально содрогаясь, хрипела.

- Ну, ничего, ничего, - шептал автор, успокаивая несчастную, - Я всего лишь добавил тебе пару эрогенных зон. Это не так уж и плохо. Спасибо мне ещё скажешь.
Он резко развернулся на животе своей жертвы, и раздвинув руками половые губы девушки, отсёк ей бугорок клитора. Струйка крови оросила ему руку, видимо была задета незначительная артерия. Досадно поморщившись, автор вытер руку о штаны.

- Ты же всегда любила оральный секс. Чего уж там, мне не жалко.

  Девушка захрипела ещё громче, ещё явственнее и надрывнее. Выгнулась дугой и совершила поистине невозможное. Порвав кожаный ремешок фиксирующий её правую руку. Попыталась сбросить автора с себя, ударив его по спине. Но он оказался более проворным. Сходу проанализировав ситуацию, автор схватил шуруповёрт, придавил ногой руку несчастной, быстро просверлил ей ладонь, прикручивая её к полу саморезом.

  Затем вылив остатки перекиси в промежность девушки, автор встал с неё и подошёл к окну. Распахнув дверь на балкон, он стал жадно вдыхать прохладный летний воздух, пахнущий росой и свежескошенной травой. Жадно закурил, прислушиваясь к звуку газонокосилок и непонятной перекличке таджиков, облагораживающих территорию во дворе дома.

  Выбросив сигарету с балкона, автор резко развернулся, подошёл к стонущей искалеченной девушке, приподнял с пола нож и вогнал его ей во влагалище, по самую рукоять, чувствуя как рвётся слизистая и разрезается зев матки.

  Не обращая внимание на саднящие горло девушки хрипы и конвульсии, сотрясающие её тело, резко встал и бодрым шагом проследовал в ванну.
Смыв с себя пот, кровь и прочие выделения Татьяны, быстро переоделся и, послав на прощанье девушке воздушный поцелуй, отправился в город, искать новую жизнь.

  Автор шёл уверенным шагом победителя, увлечённо разглядывая окружающий мир, как будто видел его впервые, даря проходящим мимо девушкам улыбки, и невольно думая, о том, какой сюрприз ждёт хмурого, когда тот вернётся домой, и обнаружит на полу квартиры нелепый подарок.