Наше издание продолжает следить за творчеством Виктора Суворова. На сей раз, дорогой читатель, разговор пойдет о книге – сборнике интервью историка, снискавшего благодарность и высокое уважение одних и яростное «ниспровергательство» других: Д. Хмельницкий. Ледокол из «Аквариума». Беседы с Виктором Суворовым. М.: Издатель Быстров. 2006. 352 С. Серия: Великая Отечественная: Неизвестная война). Тираж 11 000 экземпляров. «Продвинутым» читателям не надо объяснять, что такое ЛЕДОКОЛ и АКВАРИУМ, а «непродвинутые» узнают об этом из текста самих «бесед».

Само появление такой книги неопровержимо свидетельствует о все более возрастающем интересе публики к личной и творческой биографии Виктора Суворова. Известный (иногда скандально известный, но все равно ИЗВЕСТНЫЙ) «бумажный» и «сетевой» журналист Дмитрий Хмельницкий выпустил чрезвычайно дюбопытную книгу (ну, как Эккерман «Разговоры с Гете»), собрав под одной обложкой свои «разговоры-беседы» с Суворовым и газетные интервью-рецензии на труды историка. Эту статью я сознательно делаю в виде заметок на полях рецензируемой книги. Ее надо читать с карандашом в руках. Пошлая мысль: без прошлого нет будущего. Впрочем, и без будущего нет прошлого.

Читатель, если Ты знаком с работами Суворова, то эта книга обрадует Тебя тем, что в ней в концентрированном виде содержатся краткие и четкие формулировки его военно-исторической концепции. Если нет, то книгу следует прочитать потому, что она представляет собой квинтэссенцию блестящих, парадоксальных размышлений-разысканий автора по животрепещущей и кровоточащей спустя шесть десятилетий теме: «Великая Отечественная война». Книга снабжена чрезвычайно обстоятельным, содержательным, пространным, провоцирующе спорным и дельным послесловием-исследованием Д. Хмельницкого «Виктор Суворов, советская история и советские люди» (С. 233-320). В самом конце тома приведена «Коллекция отзывов на книги Виктора Суворова, собранная им самим» (С. 322-350). Над этими «отзывами» вообще-то следует либо горько плакать, либо горько смеяться, ох, сколько среди пишущей братии химически чистых дураков. «Лучший и талантливейший» (Сталин о Маяковском) лапидарный отклик принадлежит некоему Григорию Барановскому: «"Ледокол" рассчитан на наивных простаков... Сразу оговорюсь, я эту книгу не читал» (С. 336). Коллеги, на самом деле это – девиз-слоган советских и постсоветских критиков-аналитиков.

Все хулители-истребители-уничтожители идей Суворова (да и его «физической»-метафизической личности-сущности) вынимают, как финку из голенища, один и тот же засаленный, тысячекратно перепетый аргумент: перебежчик, изменник Родине (кое-кто по колхозной малограмотности пишет «изменник РодиНЫ»). Все, полемика завершена. Далее предъявляются в качестве «логически завершенных суждений» статьи уголовного кодекса (сталинского и хрущевского). Обстоятельно аргументированное научное суждение сводится к «расстрелу». Хорошая полемика, как будто тридцатые годочки на дворе. А уж пережить то, что книги Суворова в России растиражированы и проданы миллионами экземпляров, никак нельзя (жаба душит). У таких оппонентов в кителях и с убранными в дальний ящик партийными билетами (напоминаю, речь идет о Коммунистической партии Советского Союза) читатель – всегда дурачок, нуждающийся в ценных «путеводительных» указаниях пропагандистов – отставных верных ленинцев. Дмитрий Хмельницкий совершенно справедливо пишет о военном историке: «Для одних он – герой, для других – предатель, человек, изменивший присяге, ренегат. Его противникам часто кажется, что, скомпрометировав Суворова лично, можно подорвать убедительность его исторических разысканий» (С. 284). Слава Богу, – нельзя. Сам Суворов не без гордости, но и не без четких оснований именует себя «историком-просветителем» (С. 179).

Предательство... Жуткое слово: аллитерация «ств», как секира или палаческий меч, рассекает воздух. Сколько кровушки человеческой невинной на Родине нашей скорбной пролилось, обоснованием для судных и бессудных убийств почти всегда был концептуальный термин: предательство. Президент России однажды осудительно отозвался о Суворове. Историк ответил ему так, что мороз по коже пробирает: «Так вот, похожи мы тем, что он принимал присягу, как и я, и он изменил присяге так же, как я. Он такой же предатель, как и я. Полностью. Никаких тут различий нет. Он принимал присягу и клялся до последнего дыхания хранить верность советскому народу, советскому правительству» (С. 139).

Мне возразить нечего. И я как старший офицер батареи полковой гаубичной артиллерии принимал ТАКУЮ присягу. И я изменил коммунистической партии и советскому правительству, не выступив в их защиту в далеком 1991 году. Читатель, если Ты офицер запаса, окончивший военную кафедру любого ВУЗа, следовательно, присягавший советской власти, помни: в архиве Министерства обороны (город Подольск) хранится текст присяги с Твоей подписью-росписью. Россия – страна мстительная и помнящая все. В принципе всех присягавших при случае можно брать за гузно. Ежели Ты стал подданным Ее Величества, но оставил и российское гражданство – МОЖНО, да еще как. Кстати, отъезд за границу на ПМЖ (дивная аббревиатура) по волчьему советскому обиходу – предательство втройне. В 1947 г. Сталин всем бывшим подданным Российской Империи даровал советское гражданство. Это привело к (но я сейчас не об этом).

Аргументы Суворова бетонно-гранитно непробиваемы: «Если это была преступная власть, почему вы против нее не боролись? А если это было нормальное общество, но с отдельными недостатками, то почему вы его не защищали?» (С. 140). И последнее: «Или нам надо всем признать, что власть была преступная изначально и мы должны были ее изменить. А для того, чтобы ее изменить, мы должны были ей изменить. А для этого мы должны были измениться сами» (С. 142).

Дмитрий Хмельницкий абсолютно прав, когда полемически восклицает: Дискуссии вокруг книг Суворова только выглядят дискуссиями о Суворове. «На самом деле – это дискуссии о Сталине» (С. 234). Образ усатого палача, людогрыза, вселенского злодея, несомненной ипостаси антихриста (либералы почему-то любят его изображать как мелкого уголовника) вновь борзо медальным профилем надвигается на нас, заслоняя облик девочки-дурочки молодой России на курьих ножках. Змеи поганые раздувают капюшоны и шипят, шипят, шипят. Старые псы-сталинисты науськивают невинную молодежь щенячью: мол, ОН спас, сохранил, развил, укрепил и т.д. И дети принимают это за чистую монету. На самом-то деле именно ХОЗЯИН (а не Хрущев-Брежнев-Горбачев-ЦРУ-израильский раввинат) заложил динамит в основание СССР – истукана с железным лбом, со стальными ручищами и рахитичными глиняными тонкими ножками.

На книгах Суворова давно паразитирует целая хунта хулителей-гробовщиков-похоронщиков, щедро оплачиваемая... (ну, подумай, читатель... нет, не королем всех бельгийцев, а...).
Один из любимейших убийственных якобы аргументов против Суворова таков. Врет предатель, как геббелевский провокатор, облыжно в разных работах утверждая: «В конце мая-начале июня 1941 года были в огромных количествах выпущены русско-немецкие разговорники для бойцов и младших командиров... Русско-немецкие разговорники, которые можно использовать только на германской территории» (С. 68). Лжет враг, перебежчик, как Троцкий-Эзра Паунд-Мережковский в одном флако... нет, в ночной вазе.

Свидетельствую. Мой отец, военный врач-рентгенолог, ушел в армию за несколько дней до начала войны, отчетливо осознавая, что идет на войну с Германией (об этом он сказал матушке при прощании и много раз говорил впоследствии мне). У него и сомнений не было в том, что СССР нанесет ПЕРВЫМ удар по вермахту. Ну, и что, в чем фокус-покус, – спросит торопыга-читатель. А вот в чем. В моей семье долгие десятилетия хранился ТАКОЙ разговорник. Как его отец сохранил на всех фронтах и ПОТОМ, Бог весть. Сей разговорник, увы, бесследно сгинул при моем уже переезде на новую квартиру, а жаль, очень жаль. Я очень хорошо его помню: желтовато-серый ледериновый (холщовый) переплет, книжка не совсем обычного для того времени формата – продолговатая, видимо, предназначенная для хранения в нагрудном кармане гимнастерки. А тексты: где комендатура, где магистрат, как проехать в.., где бургомистр, где гестапо и т.д. и т.п. Вот так, дорогой читатель.

Настоящие ветераны, вынесшие на своих плечах непомерную тяжесть Великой войны, Суворова-Резуна не разоблачают. Его идеи поддержали такие выдающиеся писатели-фронтовики, как Булат Окуджава и Юрий Нагибин (именно честные участники честных боев, а не «смершевцы», энкаведешники, тыловые крысы и т.п.). А из нынешних доносителей-разносителей Суворова (в погонах) никто не то, что пороху, а и портянки не нюхал.
Суворов  – блестящий полемист. Читателя удивит и порадует полемический задор-взрыв-нокаут, которым пользуется Суворов в схватках со своими оппонентами. Уподобление одно: боксер-профессионал-тяжеловес ежеминутно мощнейшими ударами выбрасывает за канаты ринга дохлых дилетантов. Удачи, читатель.

1200 слов.