По средам, четвергам и субботам мы репетировали в кандейке на стадионе "Строитель". Мы – это рок-команда с загадочным именем "Топинамбур". Помнится, когда Максимка, наш гитарист, год назад предложил это словечко в качестве названия, все долго смеялись. Потому что никто не знал, что это за хрень такая. Никто, кроме меня, конечно. Я-то была в курсе, мамуля моя как-то выращивала его на даче, ну и объяснила мне, что это за чудо-растение. Земляной грушей его еще кличут. Короче говоря, название всех прикололо и потому прижилось.

Ну, так вот. В субботу "репа" начиналась у нас в 14-00, выходной потому что у всех. После репетиции, полуоглохшие от жуткого грохота мишкиных барабанов, мы нередко шли всей командой в пивной барчик неподалеку. Именно там и началась история, о которой я хочу рассказать.

Мы ввалились в бар, неся в руках чехлы и кофры с инструментами, шумные, еще неостывшие после четырехчасовой долбежки по струнам, клавишам и мембранам, и уселись за единственный незанятый столик. Пиво в этом заведении подавали хорошее, свежее, драк там почти не было, так что чувствовали мы себя вольготно и раскованно, смеялись во весь голос и даже напевали, если напивались. Жаль, что закрыли тот барчик, светлая ему память…

Ну, короче… Заказали мы по кружке пивка, фисташек, нарезку из нерки взяли, камбалы опять же. Все как положено. Одна я заказала шоколадку. Над этой моей привычкой все иронизировали, конечно, но мне-то пофигу, пиво с шоколадом – это моя страсть.

Сидим, пьем. Тут в бар заходит парочка. Мужчинка "хорошо за сорок", в джинсах и пуловере, лысенький, и рожа из тех, про которые говорят "кирпича просит", а с ним весьма немолодая полная дамочка, стопудово бухгалтерша, я таких за версту узнаю, сама по бухгалтериям всю жизнь сижу. На дамочке юбка черная, прямая и блузка сиреневая, с шарфиком, цепочка золотая на дряблой шейке блестит, а на голове, разумеется, "химия". И пахнет от нее, от дамочки, конечно, а не от "химии", сладкой до блевоты "Рижской сиренью". Короче говоря, "Клава, я в шоке…"

Парочка садится за соседний с нами столик, он как раз к тому времени освободился, мужик заказывает пару пива с фисташками, и в ожидании, пока юркая официанточка принесет желаемое, эти двое начинают общаться.

Я сидела спина к спине с этой самой дамочкой, то есть совсем рядом, и слышала, о чем они там толковали. Мужик, как я поняла, работал с этой теткой в одной фирме, водителем, и вовсю за ней ухлестывал. Ну, знаете, бывает такая запоздалая любовь-морковь, ё-моё. Короче, мозги он своей спутнице пудрил – одно загляденье. Дамочка все больше отмалчивалась, ей, кроме как про счета-фактуры да входящий остаток, и сказать-то было нечего, и, за исключением сериалов, она, думаю, ничем никогда не интересовалась в жизни, во всяком случае, после 40 лет. А вот мужик оказался продвинутым. До меня долетали лишь обрывки его слов: Лопе да Вега, хокку, божоле со льдом, эскюзе муа, мон шер… Похоже, так ему хотелось свою бухгалтершу поиметь, что он решил разом излить на нее всю свою куртуазность.

Мы между тем пили уже по четвертой кружке, Макс и Витек вполголоса что-то напевали, не слишком удачно пытаясь попасть в квинту, Мишка указательными пальцами отстукивал по краю стола какой-то латиносский ритм. В-общем, все развлекались, как умели. И я в том числе. Слушать, а тем более подслушивать – это как раз по мне.

Ну и слышу я, что мужик, его Викентием звали, кстати, уже практически уломал Софью Сергеевну (экое у бухгалтерши имечко!) на предмет интимной близости. Вот-вот они дружно сорвутся с места и полетят, не очень высоко, думаю, в любовное гнездышко, где Викентий, наверняка, заранее приготовил шампанское и свечи. И так мне стало стремно отчего-то, дай-ка, думаю, я им подлянку устрою.

Короче, я бесцеремонно прервала дуэт Макса и Витька, тем более что лажали они дай боже,  и попросила Максимку сбацать чего-нибудь душевного, типа, для меня. Макса долго просить не пришлось, он, когда выпьет, любит побренчать на своей балалайке. Не долго думая, достал он из чехла гитарку полуакустическую, поскреб в раздумье щеку да ка-а-ак выдал! Я только успевала глаза утирать под все эти нескончаемые "На кухне мышка…", "Молода-а-а-ая" и т.п. слезовыжимательные вещи. Реву, а сама с ужасом понимаю, что сейчас я нашего гитариста в постель потащу, если не остановится вовремя… Да, что ни говори, а Макс, когда в ударе, способен мертвого поднять, а не то, что бабу очаровать…

В-общем, я тихонько плачу, типа, а сама села в пол-оборота и краем глаза за бухгалтершей слежу. Та, едва Макс запел, отвернулась от Викентия своего, и сидит, прислушивается. Вижу, и у нее слезинки по щекам напудренным потекли. Пиво, хоть и слабо-, но все же алкогольный напиток, как не крути…

Ну и что вы думаете? После четвертой или пятой песни, когда весь бар прекратил молоть языком, а все только слушали и хлопали в ладоши в паузах, встает эта самая Софья Сергеевна, подходит в Максимке, нагибается к нему и что-то шепчет на ухо. Макс тут же молча кивает ей головой и заводит какой-то жутко заунывный романс. Я решила, что для меня уже это слишком и в спешке ускакала в туалет, по очень великой надобности, ну и покурить заодно.

Когда я вернулась, Макс уже не пел. В баре притушили свет, и наш Максимка, наш чудо-гитарист, под дуэт Энрике и Уитни кружился с бухгалтершей в медленном танце. Викентий пока еще сидел за своим столиком, но было видно, что он деморализован и вот-вот сбежит. Хорошо, если расплатиться не забудет, от обманутого претендента на постель чего угодно ожидать можно…

Время шло, вечер, а с ним и деньги, подходил к концу. Мы все, кроме Макса, успели влить в себя наш стандарт - пять кружек пива. Витек первым распрощался и ушел, спустя минут десять исчез и Мишка. Викентий давно испарился и уже, наверное, вовсю дрочил на порнушку в своем пустом любовном гнездышке, а я все сидела и слушала Макса, увлеченно трущего хмельной бухгалтерше про терции, пентатоники и Рэя Стив Вогана… Пора было домой…

На следующий день, проспавшись, как следует, я первым делом позвонила Максу. К моему удивлению, трубку никто не взял. Мне стало смешно – неужто он все еще ублажает Софью Сергеевну? Ха-ха-ха! Снедаемая любопытством, я весь день просидела дома, как на иголках, время от времени набирая максов номер, чтобы снова услышать лишь гудки.

Часа в четыре дня Максимка явился ко мне собственной персоной, невыспавшийся и непричесанный, и предложил пойти покурить. Мы вышли в подъезд, где я сразу же насела на него, выпытывая, что да как было.

Макс поначалу молчал и отделывался короткими "да-нет", но в конце концов сдался и рассказал, что после бара он повез изрядно пьяный "артефакт с сиськами" на такси к ней домой, где и остался на ночь, благо муж Софи (тоже мне, француженка!) оказался в командировке. Там, в бухгалтершиной квартире, на двуспальной кровати, она ему и отдалась, всеми своими ста килограммами. На мой вопрос, какова она в постели, Макс хмыкнул и ответил, что это интимно и он не будет рассказывать. Я тоже хмыкнула и не стала докапываться. Видать, чем-то зацепила эта Софи приятеля моего, раз молчит, да и ушел он от нее не с самого раннего утра, как обычно бывало.

Выкурили по три сигареты, разговор утих, Макс засобирался домой. Уже перед самым прощанием я спросила у него, придет ли он на репетицию в среду. Макс негромко выругался и ответил, что вряд ли - играть не на чем. И только тут я заметила, что Макс без чехла, в котором еще вчера вечером лежал "Ibanez George Benson"…

Я ахнула и поинтересовалась, куда он дел гитару - неужто потерял или в такси оставил? Макс снова выругался и признался, что поздним утром, когда он кидал Софи очередную палку, муж внезапно вернулся из командировки и начал дико орать и размахивать кулаками. А потом и вовсе бросился на Макса с ножом. Делать Максу было нечего, речь шла о его здоровье или даже жизни,  и он этого самого мужа  взял и ебанул Ibanez'ом по тыкве. Испанский галстук мужику надел, если не врет, а после смылся, пока муж не очнулся и ментов не вызвал.

Я молчала, не зная, что и сказать. Потому что прекрасно помнила, сколько эта "банка" стоит и с каким трудом Максу удалось наскрести на нее нужную сумму. Словно читая мои мысли, Макс в очередной раз выругался и, разворачиваясь, чтобы уйти, бросил через плечо:

- За эти две штуки баксов я бы мог себе десяток проституток на всю ночь заказать… Эх, блядь, пиздец, короче… Ебаная Софи…