У меня в Пиндастане есть тезка - Мандлена Олбрайт. Я даже горжусь, блин: старая жидовка жжет! Уже выперли ее, кажется, из Белого дома, а она при каждом удобном случае пизданет в микрофон такое, что уши вянут.

Вот не так давно по НТВ цитировали старую манду:

- Ептваюмать, это несправедливость мировая, что Россия одна владеет Сибирью! Пусть делится ископаемыми иниибет!

Хуясе, прошмандовка! Сосет! Но ладно, если бы пендосы ограничивались одним пиздежом, послать в Бобруйск - и хуй с ними. Но ведь они под разными предлогами лезут в мою родную Сибирь, в частности, в Красноярский край, а еще конкретнее - на красноярские Севера.

То им, блять, по великой реке Моисею надо покатацца на плавучем ебатории «Чехов», то в месте сцылки Сталина побывать, то в Норильске газами подышать. Вынюхивают, падлы, что бы спиздить.

Недавно одна «экспедиция», в основном состоящая из пиндосских пилоток-биологов, прилетела на Таймыр с благородной целью посчитать лососей в озере Хантайском. Ну, хуле, прилетели, поеблись с охотником-промысловиком Толяном (он мне эту историю и рассказал, кстати), одну пилотку цапнула за жопу щенная сука Юта - ей не понравилось сравнение с пиндосским штатом, потому как Юта кавказская овчарка, а не ебучая стаффордшириха. А еще одна пелотка уебалась в капкан, предназначенный для росомахи.

Так, с небольшими потерями пелотки схарчили посчитанных лососей, нахуярили в записные книжки, что пиздить на Хантайке кроме Толяна нечего и сели в вертолет, который должен был доставить их до Норильска. А Толян полетел с пилотками - по Норильску погулять, патронов закупить и мазки сдать, проверить инфекционное состояние гениталий после случки с американками.

В геликоптере было два пилота. Один так ужрался самогона из долганских мухоморов, что ничего больше делать не мог, только рулил на автопилоте. Второй же летчик, местный половой маяк Санька, не мог пропустить такое количество шлюх, да еще американских и стал дико перед ними выебываться. Анекдоты порол, песни пел, мацал, показывал им ху из ху, договаривался о встрече в гостинице и позвал одну, самую черножопую, паебацца на мешках с рыбой.

Страшные, как смертный грех, пендосские пилотки в натуре ахуели от такого променада, потому что на родине гамбургеров на их неземную красоту все клали большой и красный. Они уже задумывались, не завалицца ли и вправду на мешках с рыбой, как вдруг пилот-Санька побледнел и скрылся в кабине...

А случилась вот какая хуйня: Саньку прихватило за жопу так, что ни магу. Прихватило внезапно и невъебенно. Дело в том, что на Хантайке летчик перед вылетом наебнул с похмелья из Толяновой глиняной кружки какого-то рассолу. И не знал Санька, что Толян про этот рассол уже три месяца не вспоминал. Там уже не только плесень завелась, там небось Лохнесская Несси плавала - срала туда, сцала и кончала.

Санька шипит напарнику:

- Срать хочу, нимагу!

(А сортиров на вертолете не предусмотрено - факт. Кстати, почему это? Куда гадят пелоты и пасажыры на сибирских просторах? Это вопрос)

- Пошел на хуй! Потерпишь да Норильска! - отвечает обдолбаный мухаморами первый пилот.

- Обосрусь, как пить дать! Че делать-то?

- Не знаю - иди в грузовой отсек, насри между рыбой.

- Там же бабы, ебих!

- Ну и хуле?

Санька заметался. Пробежал в хвост - пендосские пилотки его глазами провожают. Вернулся Санька в кабину - не смог после дартаньяновских подвигов перед американками облажаться. И тут его ущербный моск посетила идея: увидел летчег в кабине полиэтиленовый пакет с ручками. Хвать его, содрал штаны и присел над пакетиком.

Первый пилот ахуел конечно, но что делать? Друк страдает, придется вонь потерпеть. Открою, думает, патом окошечко, да и Норильск близко.

Но бох - не фраер. На самой середине процесса, когда Санька, надув щеки, с грохотом дристал в пакет, геликоптер качнуло. Дверь в салон распахнулась, и взорам пендосских биологофф предстала Санькина обосранная жопа. Понятно, что пилотки не только не слепые, но и не глухие - теперь им стало ясно, что звуки, которые они принимали за шум раздолбанного совецкого мотора, имеют совсем другое происхождение.

Санька, конечно, попытался дверь закрыть, но усугубил свое положение окончательно: пакетик выпустил и гавно в большом количестве потекло в салон вертолета.

Ну, тут, понятно, пилотки сами стали срацца, сцацца, блевать, кричать «фак ю», «шиит!» и прочую хуйню. Толян тоже чуть не обосрался, но от смеха.

А я Санькой так горжусь, что нимагу! Если среди этих псевдобиологов был скрытый жопастый и сисястый фэбээровец, так ему суке и надо! Представляю, как он пришел в Пиндосии к моей тезке Мандалене и начал доклад:

- В Сибири, госпожа Олбрайт, много всего - особенно гавна...